Формационная и цивилизационная парадигмы в философии истории

История – это движение общества во времени. Динамическое единство прошлого, настоящего и будущего раскрывает историю как направленный процесс.

Существуют два подхода к определению общей направленности исторического процесса: линейный(стадиально-поступательный) и нелинейный. Линейный подход оценивает историю как поступательное восхождение общества к более совершенным состоя­ниям на основе преемственности накопленного опыта, знаний, а так­же как нисхождение общества к более простым состояниям. В рамках линейного подхода выделяют такие интерпретации истории, как регрессизм (античная философия, философия Древнего Востока, эколо­гический пессимизм) и прогрессизм (Л. Морган, И. Кант, Г. Гегель, К. Маркс). Понятие общественного прогресса отражает процесс по­ступательного движения общества по восходящей линии, ведущего к усложнению системно-структурной организации общества. Проти­воположен прогрессу социальный регресс – это процесс упрощения, деградации общества.

Наиболее развитой вариант прогрессистского подхода представлен в марксистской концепции общественно-экономических формаций. История, с точки зрения К. Маркса, имеет естественноисторический харак­тер и реализуется через смену основных этапов — общественно-эконо­мических формаций.

Общественно-экономическая формация представляет собой исторический тип общества, одну из ступеней прогрессивного развития мировой истории. Это общество, характеризующееся особым способом производства и соответствующими ему политической и духовной надстройками, историческими формами общности лю­дей, типом и формой семьи. Закон перехода от одной формации к другой определяет специфика способа производства, на котором базируется об­щество, и характер его противоречий. По Марксу, коммунизм как общество социальной справедливости и равенства — это цель исторического развития. Концепция К. Маркса стала основой самостоятельного направления в социально-философском познании –формационного подхода к истории.

В чистом виде ни в одной стране общественно-экономическая формация не обнаруживается: всегда присутствуют такие общественные связи и учреждения, которые принадлежат другим формациям. «Чис­тых» формаций не бывает также потому, что единство общего понятия и конкретного явления всегда противоречиво и общество всегда нахо­дится в процессе развития.

В целом К. Марксом было выделено пять общественно-экономических формаций: первобытно-общинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая, коммунистическая (социалистическая). Также им было указано на особый политико-экономический тип об­щества (фактически на шестую формацию) — «азиатский способ про­изводства».

Формационный подход широко распространен в мировой философии, особенно в социалистических и постсоциалистических странах. Он имеет как свои достоинства, так и недостатки. Достоинства — по­нимание истории как закономерного объективного процесса, глубо­кая разработка экономических механизмов развития, реалистичность, систематизация исторического процесса. Недостатки — неучет других факторов (культурных, национальных, спонтанных), излишняя схематичность, оторванность от специфики общества, линейность, не­полное подтверждение практикой (пропуск некоторыми обществами рабовладельческой, капиталистической формации, нарушение линей­ности, скачки как вверх, так и вниз, экономический крах коммунисти­ческой (социалистической) формации).

Во 2-й половине XIX в. социальный и экономический кризис За­падной Европы развеял претензии европоцентризма — направления в философии истории, согласно которому история Европы является идеаль­ной моделью развития в целом. Обществознание этого времени сориентировалось не только на общее и универсальное, но и особое, неповторимое в истории. Эта сторона исторического процесса получила свое развитие в нелинейных концепциях истории, в рамках которых человеческое общество отличается большим разнообразием различных социальных структур, систем и подсистем. Это не механическая сумма индивидов, а сложная система, в которой формируются и функционируют различные общности и группы, большие и малые - роды, племена, классы, нации, семьи, коллективы и т.д.

В нелинейном подходе к истории она предстала как множество цивилизаций, культур, а также гло­бальных самостоятельных циклов, состояний. Наиболее авторитетны концепция культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского, концепция локальных культур О. Шпенглера, концепция цивилизаций А. Тойнби, теория культурных суперсистем П. А. Сорокина, концепция «осевого времени» К. Ясперса.

Цивилизационный подход был предложен, наряду с другими исследователями, и английским историком Арнольдом Тойнби (1889—1975). Цивилизация, по Тойнби, – устойчивая общность людей, объеди­ненных духовными традициями, сходным образом жизни, географичес­кими, историческими рамками. История – нелинейный процесс. Это процесс зарождения, жиз­ни, гибели не связанных друг с другом цивилизаций в различных угол­ках Земли. Согласно Тойнби, цивилизации могут быть основными и локальны­ми. Основные цивилизации оставляют яркий след в истории человече­ства, косвенно влияют (особенно религиозно) на другие цивилизации. Локальные цивилизации, как правило, замыкаются в национальных рамках. К основным цивилизациям относились: шумерская, вавилонская, минойская, эллинская (греческая), китайская, индусская, исламская, христианская. Локальных (национальных) цивилизаций, заслуживающих внима­ния, по Тойнби, в истории человечества насчитывалось около 30 (американская, русская и др.).

Движущими силами истории, согласно Тойнби, являются: вызов, брошенный цивилизации извне (невыгодное географи­ческое положение, отставание от других цивилизаций, военная агрессия) и ответ цивилизации в целом на вызов. Развитие всей истории строится по схеме «вызов – ответ». По своей внутренней структуре цивилизация состоит из творческого меньшинства и инертного большинства. Творческое меньшинство ведет за собой инертное большинство, что­бы дать ответ на вызовы, брошенные цивилизации. Творческое меньшинство не всегда может определять жизнь боль­шинства. Большинство склонно «тушить» энергию меньшинства, по­глощать его. В этом случае развитие прекращается, начинается за­стой. Цивилизации конечны в своем существовании. Подобно людям, они рождаются, растут, живут и умирают. Каждая цивилизация в своей судьбе проходит четыре стадии: зарождение, рост, надлом, дезинтеграция, завершающаяся смертью цивилизации.

Культурологический подход был предложен немецким философом Освальдом Шпенглером (1880-1936). Культура – совокупность религии, традиций, материальной и ду­ховной жизни. Культура — автономная, самодовлеющая, замкнутая, обособленная реальность. Культура зарождается, живет и умирает. Понятие «культура» Шпенглера близко понятию «цивилизация» Тойнби, однако «цивилизация» у Шпенглера имеет иные значения, чем у Тойнби. Цивилизация в рамках культурологического подхода — высший уровень развития культуры, завершающий период развития куль­туры, предшествующий ее смерти. Всего Шпенглером было выделено восемь культур. Культурологический подход был особенно популярен в Европе в первой половине XX в.

Помимо формационного, цивилизационного, культурологического, существуют и иные философские подходы, рассматривающие историю как объективный и закономерный процесс. Среди них можно выделить позитивистский. Позитивистский подход в несколько измененном виде получил в настоящее время широкое распространение.

Позитивисты (Огюст Конт) выделяли следующие стадии развития общества: традиционную, доиндустриальную, индустриальную. На базе данной классификации получила широкое распростране­ние среди современных западных философов точка зрения о том, что человечество в своем историческом развитии прошло стадии: традиционного, доиндустриального (аграрного), индустриального и постиндустриального общества.

Линейный (формационный) и нелинейный подходы одновременно и альтернативны (как варианты классического и неклассического ре­шения этой проблемы) и дополняют друг друга. В райках формационного подхода история предстает как единый, закономерный, направленный к более совершенным состояниям общества процесс социодинамики. Современная глобализация подтверждает наличие такого аспекта исто­рического развития. Однако в концепции К. Маркса история безальтернативна, имеет провиденциалистский характер; экономически детерминирована, а поэтому упрощена и схематизирована.

Нелинейные концепции социодинамики подчеркивают своеобразие, уникальность судеб различных этносов. Не отрицая повторяемос­ти в истории, они утверждают цикличность и нелинейность ее развер­тывания, подчеркивают духовное, культурное единство людей. История человечества выступает в них как история локальных цивилизаций и культур, а синхронный срез любого исторического момента обнару­живает множество вариаций устройства общественной жизни. В то же время нелинейные концепции зачастую используют биологические, морфологические аналогии при оценке динамики общества; утвержда­ют обособленность исторических судеб народов.

Поиск нового, синтетического видения истории детерминируется исторической реальностью: современная история становится все более единой, глобализируется, но при этом она сохраняет внутри себя уни­кальность культур, многовариантность цивилизационных стратегий.

Современная философия не отказывается от усилий по обнаружению смысла истории. В отличие от классической философии прошлых эпох, она учитывает исключительную сложность всемирно-исторического процесса, его непредсказуемость по целому ряду параметров. Многие направления современной философии истории стремятся связать проблему смысла истории с проблемой личности, рассматривая судьбы истории в связи с судьбой отдельной личности, отдельного человеческого индивида. Философская концепция смысла истории как отношения истории к судьбе личности называется персоналистской концепцией. Ее в различных вариантах разрабатывали такие философы XX в., как Н. Бердяев, К. Ясперс, Ж. Маритен. Близкие идеи высказывали X. Ортега-и-Гассет, Н. Аббаньяно и др.

Прежде всего, следует принять во внимание, что общественная история есть история людей. Притом что при определенных условиях можно рассматривать историю как безличный процесс, мы, конечно, понимаем, что в истории действовали конкретные живые люди. Мы не можем знать и помнить абсолютно всех, кто своей жизнью делал историю. Но мы можем достаточно хорошо знать и помнить очень многих, и нигде не сказано, что круг нашего знания людей прошлого не будет расширяться постоянно. Размышляя об истории, мы задумываемся и о своем месте в ней.

История предстает в персоналистской концепции как общение поколений, общение, которое имеет глубоко личный смысл. Для каж­дого человека история глубоко индивидуальна, каждый наделяет ее своим смыслом, ищет и находит его. История как общение поколений предполагает отношение к каждому участнику исторического процесса как к уни­кальной и самоценной личности. Всеобщим универсальным смыслом истории, усматриваемом в самом историческом процессе, оказывается достоинство личности. Отношение современ­ного человека к истории, как и отношение к современникам, является одним из критериев его отношения к своему и чужому достоинству.

Тот, кто умеет отнестись к людям прошлого как к отдельным уникальным и самоценным индивидам, тем самым признает и утверждает их достоинство. Но в таком отношении он свидетельствует и об уважении к самому себе, обретает и утверждает свое собственное достоинство. И в той мере, в какой этот тип отношений поколения поколению реализуется в истории, индивидуальное достоинство личности становится имманентным, т.е. внутренне присущим историческому процессу. Универсальный смысл истории предполагает, следовательно, личные усилия каждого человека по обретению своего достоинства посредством небезразличного отношения к прошлым людям как к уникальным индивидам.

Персоналистская трактовка смысла истории отвергает отнесение заботы о личном достоин­стве в будущее. Она исходит из того, что будущее может и не наступить, а если наступит, то может и не оказаться лучше настоящего и прошлого. Отнесение заботы о личном достоинстве в будущее характерно для философии истории, основанной на идее прогресса.

Идея прогресса формирует жизненную установку, которую можно было бы выразить формулой: «жить ради будущего, перед лицом будущего». Данная установка, конечно, имеет неоспоримые преимущества перед противоположной: «жить ради текущего момента, руководствоваться исключительно сиюминутными, краткосрочными целями и интересами». Установка на будущее предполагает жертвенность, в ней очевиден элемент внутреннего благородства, она отвергает эгоизм. Од­нако сколь глубоко действительное различие двух установок? Следует признать, что глубокого и принципиального различия между ними нет, поскольку и та и другая подчиняют жизнь человека внешним по отно­шению к ней целям. Обе они отрицают самоценность жизни индивида, самоценность жизни конкретного поколения, безотносительно к тому, и какую эпоху ему выпало жить. Ведь при внимательном взгляде выясняется, что будущее столь же текуче, изменчиво, ненадежно, сколь и современность. Поэтому подчинять свою жизнь исключительно упованиям на будущее столь же опасно, сколь и подчинять ее погоне за сиюминутными удоволь­ствиями и удовлетворением всех потребностей сегодня и сейчас.

Идея прогресса требует выявления его критериев. Многие философы (например, Гегель) полагали, что мировая история – это прогресс в отношении свободы, которую мы должны завоевывать. Свобода как продукт общественного прогресса является одновременно и его важнейшим критерием. Вместе с тем, свобода есть открытый путь не только вверх, но и вниз, ибо свобода воли может побудить человека как на добрые, так и на злые деяния. Следует также учитывать, что недо­пустимо противопоставлять друг другу власть и свободу. Ведь свобода возможна в условиях порядка, обеспечиваемо­го властью. Парадокс заключается в том, что для утверждения и защиты свободы индивида не обязательно его осво­бождение от всех форм принуждения, запрета и наказания.

Исходя из диалектико-материалистического понимания истории, общеисторический критерий прогресса сле­дует искать в «ядре» общественного бытия - в сфере про­изводства материальных благ. В способе производства производительные силы более динамичный элемент, оп­ределяющий производственные отношения. Высшим и всеобщим объективным критерием общественного про­гресса, по мнению В. И. Ленина, является развитие производительных сил, включая развитие самого человека. Исторический процесс протекает в конкретных условиях и во взаимодействии многих общественных сил. Произ­водительные силы необходимо рассматривать: с точки зрения не только реального уровня, но и возможностей их развития; в единстве с социально-политическим состоянием общества. Отсюда вытекает актуальность демокра­тизации общества, развития социальной справедливости в единстве с экономической эффективностью. Непосредственным выражением развития производи­тельных сил выступает рост производительности труда. Но важна производительность не всякого труда, а труда по производству полезной для человека, конкурентоспособной продукции.

Для социалистов-утопистов (Сен-Симон, Фурье, Оуэн) основой прогресса выступал принцип, в соответ­ствии с которым люди должны относиться друг к другу как братья. Нравственность, полагал Ж. Ламетри, служит самосохранению общества, удерживает его от распада. Итак, один из критериев общественного прогресса ряд фи­лософов связывает с прогрессом нравственности.

Исчерпав возможности наращивания материальных вещей и придя к осознанию «пределов роста», человече­ство имеет шанс переключиться на развитие духовного производства, т. е. перейти к развитию «богатства челове­ческой природы» как самоцели (К. Маркс). При таком подходе прогресс соотносится с ценностями человеческого бытия и обретает гуманистическую направленность. П. Л. Лавров в «Исторических письмах» утверждал, что развитие личности в физическом, умственном и нрав­ственном отношении, воплощение в общественных фор­мах истины и справедливости — вот краткая формула, об­нимающая все, что можно считать прогрессом. 3. Фрейд прогресс общества видит прежде всего «в деле упорядоче­ния человеческих отношений». Ф. В. Шеллинг основной критерий исторического прогресса (наряду с моралью, прогрессом разума, науки и техники) усматривал в постепенной реализации правово­го устройства, приближении к этой цели.

Прогресс общества возможен, если человечество будет осуществлять согласованные, дополняющие друг друга важнейшие функции: иммунную (самосохранение, борьба с непосредственными угрозами существованию), репродуктивную (воспроизводство необходимых и достойных условий существования) и инновационную (адаптация к изменяющимся условиям внешней и внутренней среды существования, использование творческого потенциала людей для получения принципиально новых результатов в производстве, науке, политике и т. д.).

Каждая из проанализированных концепций критерия прогресса не выступает в «чистом» виде, а включает в се­бя систему показателей, основанную на каком-то «стержне» - расширении сферы свободы, развитии про­изводительных сил, сопоставлении результатов с идеа­лом, росте гуманизма, экологии, демократизации обще­ства. Перечисленные, а также и другие критерии прогрес­са (смена цивилизаций, общественно-экономических формаций, совершенствование способа производства, проти­воречие между потребностями и возможностями их удов­летворения и т. д.) не являются «сквозными» и обнаружи­вают относительность. Видимо, абсолютного критерия об­щественного прогресса нет. Исчерпав возможности совер­шенствования по очередному критерию или же группе, общество переходит к применению других критериев (факторов) прогресса, который становится бесконечным.