Риторический принцип и роль риторики в переходный период.

Риторика – наука убеждения и украшения речи, знание типов речей, риторический принцип –тот же, что и у прочих «практических» наук. В них мы имеем дело с необходимостью выбора, возможностью как таковой: как украсить свою речь, решает говорящий. Это есть действительность свободы в опыте. Риторика всегда учила неповторимости. Риторическая фигура – всегда находка, иначе она бы не украшала речь.

Риторико-софистическое образование апологетов и отцов церкви обеспечило преемственность при переходе от античности к средневековью.

Тертуллиан – сын центуриона, входил в христ. секту с аскетич. уклоном. Является основоположником традиции, ко­торая провозгласила принцип несовместимости христи­анской веры с языческой мудростью. И хотя эти идеи бы­ли высказаны до Т. (противопоставление Татианом муд­рости эллинов христианству как "мудрости варваров"), Т. впервые зафиксировал пара­доксальность веры, кот. красной нитью пройдет сквозь всю историю христианской (как и любой) теологии: невозможность пости­жения разумом истины, открывающейся в непосредст­венном акте веры — откровении. Созерцание Бога есть результат его воли и не достигается в односто­роннем порядке ни когнитивным усилием, ни напряже­нием веры. Созерцание Бога в принципе не может быть понято как когнитивный процесс, ибо неиз­бежно предполагает встречу с его взыскующим и мило­сердным взором. Весь этот комплекс идей в Средневековье задаст оппозицию мистики и схоластики. Тезис credidile est quie ineptum ("верую, ибо абсурдно"). Рациональное не приложимо: "Распят сын Божий — не стыдно, ибо постыдно. И умер сын Бо­жий — это вполне достоверно, ибо нелепо. Погребенный, он воскрес — это верно, ибо невозможно".

Т. пони­мает христианина как "пребывающего всегда в присутст­вии Бога", потому, ориентируясь не на теорию, а на ми­стический опыт, полагает необходимым доверять чувст­ву, собственным душевным движениям, которые "чем истиннее, тем проще; чем естественней, тем божественней". Обращает внима­ние на спонтанные душевные проявления: непроизволь­ные восклицания, нерефлексируемые речевые формулы (изучение Юнгом Т.). Но не апофитич.: отказывает абстрактному разуму в способности постижения исти­ны, апеллирует к практи­ч. "естественному" рассудку, в учении о Боге предвосхищает катафатич. теологию.

Однако произведения Т, несмотря на тягу к противопоставлению «Афин» и «Иерусалима», разума и веры, являются свидетельством необходимости философствующего «мышления в вере» как рационального способа объяснения религиозных истин.

Т. введено понятие Божьих ипостасей и сам термин "Трои­ца", ему же принадлежит формулировка принципа трие­динства Бога ("мы поклоняемся единому Богу"). Все сущности на­делены особым телом (corpus) как формой существова­ния, в том числе и душа как "тело особого рода"; душа не вносится в человека извне, но зарож­дается из спермы (см. стоическую концепцию "сперматического логоса", близость к идеям Сенеки, о ко­тором Т. говорит "saepe nostes" или "часто наш"). Т. принадлежит первое системное изложение христианского Символа Веры, перечень семи смертных грехов (трактат "О стыдливости"); трак­товка и критика многих раннехристианских ересей. По­нимание христиан как "одиночных частных лиц", при­знающих над собой лишь "божественную Божью власть" обусловливает не только оппозицию Т. по отно­шению к светской власти ("для нас нет дел более чужих, чем дела государственные" и "для всех только одно госу­дарство — мир" как идейная основа космополитизма и индивидуализма), но и его оппозицию по отношению к официальной церкви, что выразилось в его резкой крити­ке клира и спровоцировало сдержанное отношение к нему со стороны во многом им же заложенной ортодоксии. Это послужило причиной того, что колоссальное влия­ние Т. на оформление христианской теологии не отмече­но ею эксплицитно.

Стиль произведений Тертуллиана, жанровые средства, эрудиция позволяют говорить о том, что он был первым талантливым христианским ритором. Корпус его сочинений насчитывает 31 аутентичный трактат, не менее 30 – в списке утраченных. Среди сохранившихся выделяют апологетические сочинения («К язычникам», «Апологетик», «О свидетельстве души» и др.), полемические трактаты («О крещении», «О прескрипции против еретиков», «Против Гермогена», «О плоти Христа», «О воскресении плоти и др.) и практико-аскетические произведения («О покаянии», «О молитве», «О терпении», «К жене», «О поощрении целомудрия» и др.).

Фундаментальный вопрос – о творении мира – он (в трактате «Против Гермогена») рассматривает в духе строгого креационизма. Бог – единственный творец всего, в том числе и материи, которая не имеет никаких прав на «совечность» Богу. Подчеркивая абсолютный характер Бога, Тертуллиан не соглашается с самостоятельностью материи, ни с тем, что Бог является источником зла. Истинным источником зла, по Тертуллиану, является результат неправильного свободного выбора человека. Что касается человека, то это – творение, созданное по образу и подобию Творца, где образ заключен в душе, а подобие – в её благой интенции, в её изначальной устремленности к добру.

По вопросу о соотношении двух природ в Христе Тертуллиан придерживается следующего: Сын Божий имеет двоякую природу, не смешанную, но объединенную в одном Лице. Здесь он вступает в полемику с докетическими идеями гностиков, отрицавших реальность телесности Сына Божьего. Используя риторические приемы, Тертуллиан показывает, что плоть Христа не призрачна и «не приходит со звезд», это плоть человека, но не имеющего на себе первородного греха.

Тринитарная тема у Тертуллиана намечается в трактате «Против Праксея». В этом вопросе он задолго до Никейского собора (325) утверждает единство Отца и Сына, но дополняет его понятием распределения: Отец – вся субстанция, Сын – производное сущее и часть субстанции. Этим Тертуллиан утверждает, что троичность Бога первоначально существует в потенции, но актуально является при сотворении мира через Сына и Св. Духа. Тем самым учение Тертуллиана приобретает характерный для многих раннехристианских авторов субординатский характер.