Учебной и научной литературы 7 страница

Несмотря на то, что логические взгляды киников были близ­ки учениям элеатов и софистов, в решении основного философ-

ского вопроса они были материалистами, а в теории познания — сенсуалистами.

Киническая философия была идеологией деклассированных низов рабовладельческого общества. Киники считали противо­естественным деление людей на рабов и рабовладельцев. Они отрицательно относились и к монархии, и к аристократии, и к демократии. Их идеал — уничтожение государства, анархизм и космополитизм.

Киренская школа (основатель Аристипп) сделала глав­ным принципом своей философии ощущение, которое представи­тели этой школы рассматривали как критерий истины и блага. Полагая истинность ощущения в основу своей теории познания, киренаики видят в ощущении «не то, что в нем, не содержание ощущения, но его само как ощущение», т. е. сам психический процесс в отвлечении от отражаемого в нем объективного ми­ра 6. По их учению, наши восприятия суть чисто субъективные состояния индивида и не дают нам никакого знания о вещах вне нас. Мы сознаем, что имеем ощущения сладкого, белого и т. д., но предметы, производящие эти ощущения, скрыты от нас. От нас скрыто, сладок ли предмет, бел ли он и т. д. Один и тот же предмет нередко производит на различных индивидов совер­шенно разное впечатление, и даже у одного и того же субъекта в разное время один и тот же предмет вызывает различные ощу­щения. Сверхиндивидуального критерия истины нет. Решение большинства тут не может иметь значения. Познаваемы только психические состояния индивида. Поэтому противоположные ут­верждения могут быть одновременно истинны.

Возможно, что вещи в самих себе совершенно иные, чем они представляются нам в наших восприятиях. Поэтому, учили ки­ренаики, мы можем знать что-либо только о наших собственных ощущениях, и относительно их мы никогда не ошибаемся. Что же касается внешних предметов, а равно ощущений других лю­дей, то о них мы не можем знать ничего. Есть общие имена, но нет общих ощущений, и если два лица говорят, что они испыты­вают одно и то же ощущение, то ни одно из них не может быть уверено, что другое лицо действительно имеет то же самое ощу­щение, что и оно само.

Таким образом, киренаики проводят точку зрения субъек­тивного идеализма более последовательно, чем Протагор, кото­рый субъективность ощущений индивида обосновывал их отно­сительностью, поскольку каждое ощущение есть продукт воздей­ствия непрерывно изменяющейся материи на непрерывно изме­няющийся субъект.

6 Об ощущении в теории познания киренаиков см. у В И Ленина в «Конспекте книги Гегеля «Лекции по истор in философии»-» (Полное собрание сочинений, т. 29, стр 250—251)

Исходя из положения об ограниченности нашего знания сфе­рой наших ощущений как субъективных процессов, киренаики делали вывод, что никакое познание внешних вещей невоз­можно и поэтому следует отказаться от изучения физических явлений. Математику, физику и вообще естествознание они объ­являли лженауками. Они признавали лишь одну науку — этику и делили ее на пять частей, из которых последняя, пятая, трак­товала «об аргументах», т. е. была посвящена вопросам теории познания и логики. Возводя индивида как такового в конечную цель мира и утверждая культ наслаждения как единственную цель жизни человека, киренаики в этике, как и в теории позна­ния, проводили крайне индивидуалистическую, субъективист­скую точку зрения. Они создали систему субъективного идеализма, который у софистов выступал еще в неразвитой форме.

Таким образом, в сократовских школах в IV в. до н. э. воз­родилась софистика, но она отличалась от софистики V в. до н. э. прежде всего тем, что последняя развивалась на почве рито­рики и в ее рамках, тогда как новая софистика носит по преиму­ществу логический характер: она вскрывает апории в теории познания и логике, ставит вопросы о сущности суждения, о пре­дикации, об отрицании и контрадикторности суждений и т. п.

Из учеников Сократа наибольшую известность приобрел Платон (428—347 гг. до н. э.), создавший систему объективного идеализма. Платон был идеологом рабовладельческой аристо­кратии, и основанная им Академия стала центром политической реакции в Афинах.

Исходя из учения Сократа об общих понятиях как сущности вещей, Платон превращает эти общие понятия в абсолютные идеи, которые существуют сами по себе, вне познающего субъ­екта и независимо от материального мира. По учению Платона, идеи первичны, вечны и неизменны и образуют особый потусто­ронний мир, который является «истинным бытием». Этому миру противостоит материя, нечто хаотическое и бесформенное, в ко­торой отражаются идеи. Благодаря их отражению это «небы­тие» становится миром чувственных вещей. В материальном из­менчивом мире отражаются вечные неизменные идеи, которые являются прообразами всех существующих в нем вещей. Эти вещи суть только «тени» идей.

Платон развил обширную преподавательскую и литератур­ную деятельность, в которой значительное место было отведено вопросам теории познания и логики.

Истину и знание, по Платону, следует искать не в данных чувственного восприятия, не в ощущениях, а в чистой деятель­ности духа. Лишь тот метод исследования, по учению Платона, является строго научным и ведет к истине, в котором опериру­ют с чистыми понятиями.

Диалектика как учение об истинно сущем имеет дело только с чистыми понятиями, с идеями. Отличие знания от мнения, по Платону, заключается в сознании необходимости мыслить вещь именно так, а не иначе. А для этого надо познать основания — почему именно данная мысль истинна. Правильное мнение ста­новится знанием через познание оснований. Только в этом слу­чае мы можем быть уверены, что у нас действительно прочное знание, а не изменчивое мнение.

Диалектика Платона есть учение о понятии. Диалектический метод Платона заключается в образовании понятий («синаго' гэ»), в процессе которого многообразие данного сводится к единому понятию, и в делении понятия на его виды («диайре-зис»). Первый прием есть восхождение к более общему, вто­рой— нисхождение к менее общему. Платоновский прием «си нагогэ» есть дальнейшее развитие сократовской индукции. По­нятие должно определять существенное в вещах. Сущность же вещей заключается в том общем, в чем все вещи, принадле­жащие к одному роду, совпадают. Исследование у Платона, как и у Сократа, ведется посредством приведения примеров. Чтобы избежать возможной ошибки неполноты и односторонности оп­ределения, не охватывающего всю сущность предмета, подби­раются разнородные примеры и восхождение к самому общему понятию совершается постепенно.

Платоновское «синагогэ» отличается от современного поня­тия индукции тем, что у Платона общее выводится не из эмпи­рических данных, взятых во всей их полноте, а конкретный чувственно воспринятый материал служит лишь средством для того, чтобы пробудить в душе воспоминания об идеях, созер­цавшихся ею в потустороннем мире.

Особенность логического деления понятий у Платона состоит в том, что оно применяется не в целях классификации множест­ва вещей, а в целях дефиниции одного какого-либо предмета для исключения всего того, что не относится к данному предме­ту. Поэтому излюбленный прием логического деления у него — дихотомия, которая затем становится тетратомией (когда при­меняются два основания деления).

Для логического деления Платон устанавливает следующие правила. Кто хочет дать правильное деление, тот не должен вносить в вещи произвольные различия, но должен отыскивать различия в самих вещах. Надо искать истесгвенные расчлене­ния родовых понятий. При этом следует соблюдать два условия: 1) делить по действительным качественным различиям, а не просто по количественным и 2) не пропускать промежуточных ступеней. Без соблюдения этих двух условий мы получим искус­ственное деление. Конечная задача — посредством логического деления видов и подвидов отыскать весь объем родового поня­тия и создать систему понятий.

В своей концепции истины Платон примыкает к метафизи­ческой позиции Парменида, и, исходя из нее, он говорит, что об изменчивом преходящем предмете не может быть высказано истинное утверждение (истинное в собственном, строгом смысле слова). По Платону, понятие истины требует не только формаль­ной 'последовательности мышления и не только правильного со­ответствия представлений отображаемой ими реальности, но и еще истинного объема, а таковым является только идея. Плато­новские же идеи суть гипостазированные элементы действитель­ности, отвлеченные от конкретной связи, в которой они даны в действительности, изолированные, взятые в застывшем виде и превращенные в самостоятельные сущности.

Теория идей Платона является типичной метафизической доктриной, отрицающей движение и изменение подлинно сущего и уничтожающей живую связь действительности. Критикуя уче­ние школы Гераклита, Платон говорит, что признание абсолют­ной изменчивости вещей несовместимо с логическим законом противоречия, который является основным законом мышления. Без этого основного закона невозможны никакое мышление и никакое познание; мышление по самой своей природе связано с этим законом, и взгляд Гераклита именно потому ложен, что он противен природе мышления. Для Платона основное условие мышления — постоянный, пребывающий объект.

Понятие не может принять в себя свою противоположность — это положение Платон высказывает в диалогах «Федон» и «Го­сударство» (IV и X книги). В «Федоне» закон противоречия вы­ступает в качестве одного из главных аргументов, доказываю­щих бытие идей. Каждая идея есть только то, что она есть, и поэтому она совершенно проста. Две единицы, прибавленные друг к другу, не могут дать два, ибо прибавление не порождает новую идею. Прибавление есть только субъективная сторона вечного отношения между идеей единицы и идеей двух, сущест­вующего независимо от нашего разума.

Платон пользуется законом противоречия как нормой мыш­ления. Он понимает этот закон в том смысле, что любая опреде­ленная вещь не может в одно и то же время в одном и том же отношении иметь противоречивые свойства. Логические законы тождества и противоречия, применяемые Платоном, отличны от формальнологических законов тождества и противоречия в том виде, как последние выступают уже у стоиков. Платон опреде­ленно выставляет в качестве критерия истинного суждения по­ложение: «Истинное суждение высказывает бытие, как оно есть в действительности, ложное суждение высказывает бытие, как оно не есть на самом деле».

Платоновский закон тождества есть логический закон в ста­рометафизическом смысле: он утверждает постоянство (неиз­менность) истинного бытия, а потому также и истинной мысли.

Платоновский закон тождества отличается от формальнологи­ческого еще и тем, что в противоположность абстрактному ха­рактеру последнего Платон подвергает критике единство, ли­шенное различия, и показывает сосуществование противополож­ностей (в «Филебе» и особенно в «Пармениде»).

Для Платона законы тождества и противоречия суть законы самого бытия. Лишь в X книге «Государства» закон противоре­чия трактуется как закон мышления. Закон достаточного осно­вания формулируется в «Федоне», где сказано, что не следует доверять простой вероятности; подобно тому, как в геометрии нет места для вероятности, так же должно быть и в остальных науках.

Платон неоднократно в своих диалогах опровергает положе­ние софистов и эристиков о том, что все истинно. Для опровер­жения этого положения у Протагора Платон (в «Теэтете») заим­ствует у Демокрита прием «перитропэ». Положение Протагора обращается против него самого.

У Платона теория научного метода строится на теории ос­новных логических функций. Суждение, по его учению, есть эле­ментарная форма соединения представлений. Можно даже ска­зать, что высказанное суждение идентично с самим мышлением, ибо мышление, по Платону, есть внутренняя беседа души с со­бой. Поэтому для Платона суждение есть наиважнейший эле­мент философии, уничтожение которого есть уничтожение само­го мышления и самой речи.

По своей логико-грамматической структуре суждение пред­ставляет собой объединение имени, т. е. подлежащего, и глаго­ла, т. е. сказуемого. Оно есть или утверждение или отрицание. Теория суждения развита Платоном в диалоге «Софист» (259 Д).

Прантль в «Истории логики»7 пишет, что в логике Платона суждение предшествует понятию. Диалектика, по Платону, есть соединение общего и частного. Выражением этого соединения является суждение. Платон различает два способа выражения: простое называние и связное выражение посредством суждений.

Исследователь логики Платона Лютославский устанавлива­ет, что первоначально в логике Платона самыми элементарными мыслями признавались понятия; в противоположность этому в диалоге «Софист» выясняется значение суждения как первого элемента познания.

В диалоге «Теэтет» Платон учит, что суждение есть новое единство по сравнению с входящими в него понятиями. Анализ природы суждения показывает, что оно существенно отличается от понятий, из которых оно состоит, не -есть просто сумма его компонентов. Таково то новое учение, которое Платон развивает

7 К. Prantl. Geschichte der Logik im Abendlande Bd I Leipzig, 1855, S 133.

в своих так называемых диалектических диалогах, тогда как, согласно его первоначальной теории, познание являлось интуи­тивным постижением идей.

Уже в диалоге «Федон» Платон учит, что истины о бытии следует искать не в понятиях, а в суждениях. В «Софисте» же это учение получает дальнейшее развитие. Здесь Платон вносит следующие изменения в свое прежнее учение. Если понятия (идеи) совершенно отделены друг от друга, то можно только сказать: «Человек есть человек», «Хорошее есть хорошее» и т. п. Если же все идеи могут смешиваться, то движение может преди-цироваться о покое и покой — о движении. Мы должны отверг­нуть и совершенную изолированность идей, и их всеобщее сме­шение. Остается принять, что некоторые идеи допускают взаим­ное соединение, а другие не допускают. Диалектика определяет, какие соединения идей возможны и какие невозможны. Функ­ция диалектики — определять, какие роды согласуются между собой и какие взаимно исключают друг друга.

Таким образом, Платоном дан очерк теории суждения, кото­рую затем развил Аристотель, но сам Платон не извлек ника­ких следствий из своего учения о месте суждения в познаватель­ном процессе. Правда, в «Теэтете» он близко подходит к поло­жению, что истинным или ложным может быть только суждение, однако прямо этого он не высказывает.

Платон признавал два основных рода суждений: эмпириче­ские и чистые разумные.

Платон считает, что эмпирическое суждение возможно только на основе чистого. Так, например, по его мнению, в основе эмпи­рического суждения о равенстве в чувственно воспринимаемых вещах лежит чистое суждение разума о равенстве. Это учение дано Платоном в «Теэтете». Судить — значит устанавливать от­ношения между терминами, а отношения суть отношения тожде­ства, различия, равенства, неравенства и т. д. Они универсаль­ны, абсолютны, необходимы, каковы бы ни были термины, кото­рые они соединяют. Всякое суждение есть только приложение этих общих отношений к различным предметам.

Это учение Платона направлено против положения Протаго-ра, которое берется в крайнем смысле (или, вернее, из положе­ния Протагора делается крайний вывод): суждения индивида не составляют исключения иэ универсального закона текучести всего существующего. Следовательно, по Протагору, суждения изменчивы, в них нет ничего устойчивого. Полемизируя с Про-тагором, Платон впадает в противоположную крайность, прини­мая вечные чистые разумные суждения. По Платону, восприя­тие еще не есть познание воспринятого. Не сами по себе впечат­ления, а суждения о них истинны или ложны.

Платон ставит проблему предикации и дает следующее ре­шение вопроса о соединении субъекта и предиката: соединяются

не противоположные, а лишь различные сущности Каким обра­зом одной и той же вещи приписываются различные свойства? Каким образом нечто может вместе с тем быть и иным? Каким образом единое может быть и многим? Каким образом возмож­ны Л и не-Л? Все это возможно, по Платону, так как Л и не-Л не необходимо исключают друг друга: не-Л означает не противо­положность Л, а все от него отличное.

Платон, так же как и его противники эристики, считает, что связка в суждении («есть») обозначает реальное бытие Копу-лятивное бытие имеется точно так же, как и экзистенциальное бытие (в смысле существовать). Проблема предикации в логи­ке Платона связана с вопросом о собственном смысле копулятив-но-реального бытия Эта проблема соединения понятий реша­ется у Платона в диалоге «Софист» следующим образом. Все идеи «принимают участие» как в сущем, так и в не-сущем, что и служит основанием для соединимости и несоединимости идей.

Рассмотрим учение Платона Об отрицании и противополож­ности. Платон отличает отношения различия от отношения про­тивоположности. Различие (или иное) есть небытие, но оно не есть противоположность. Бытие и небытие вовсе не суть исклю­чающие друг друга противоположности. С отрицанием еще не дано противоречие. Всякое сущее есть в весьма многих отноше­ниях не-сущее.

По учению Платона, небытие включает в себя всякую вещь, кроме абстрактной идеи бытия. И частица «не» указывает толь­ко на инобытие, или различие, а не на противоположность. Не­большой не есть необходимо малый. Таким образом, Платон вводит изменение в значение понятия небытия. Только абстракт­ное понятие небытия контрадикторно абстрактному понятию бы­тия. Но когда бытие является комплексом детерминаций мыш­ления, небытие служит отрицательной стороной (отрицательным аспектом) этих детерминаций и, следовательно, частью бытия. Бытие и различие суть две категории, которые проходят через все вещи. Платон показывает, что оба понятия (бытие и небы­тие, или негаодя) необходимо присутствуют во всяком акте мышления. С этой точки зрения бытие — «сумма всех позитив­ных понятий». Негация же в форме различия проходит через все вещи, отделяя любую из них от любой другой.

Отделение столь же существенно для мышления, как и со­единение. Отсюда возникает третье понятие о бытии как о сум­ме всех истинных детерминаций (позитивных и негативных). Это опять отличается от того, что не есть бытие (т. е. от того, что нереально или ложно).

Возможность ложных суждений Платон объясняет тем, что имеются некоторые контрадикторные понятия (например, дви­жение и покой), которые несоединимы друг с другом; они суть не иные, но противоположные. Суждение, связывающее такие

понятия, ложно. Именно этим ложное суждение отличается от отрицательного. Для объяснения ложного суждения недостаточ­но небытия, которое означает лишь различие.

По Платону, чувственным явлениям могут быть присущи противоречащие предикаты. Отсюда основное положение для суждений опыта гласит: возможно соединение контрадикторных предикатов с одним и тем же субъектом. Сообразно с этим Пла­тон доказывает, что контрадикторные высказывания об одном и том же субъекте могут быть значимыми: 1) в одно и то же вре­мя вследствие различия отношений, например, «5 велико по сравнению с А, но мало по сравнению с С»; 2) последователь­но во времени контрадикторные предикаты могут быть при­сущи одному и тому же субъекту и в одном и том же отно­шении.

В конечном результате, по учению Платона, противоречия нет и в мире опыта, следовательно, и в эмпирических суждени­ях, так как контрадикторные предикаты или вовсе не относятся друг к другу, или один уступает место другому во времени; сле­довательно, и в том и в другом случае они в действительности как контрадикторные не сосуществуют.

Платон разработал учение о понятиях, об их взаимоотноше­ниях по объему и содержанию, об отношении родов к видам и о соединимости и несоединимости понятий. Он представил их в виде системы, а именно — пирамиды, вершиной которой является «идея идей» (идея блага). Платон пытался свести все возмож­ные понятия к самым общим понятиям — категориям, которые лежат в основе всякой предикации. Впервые перечень категорий дан Платоном в диалоге «Теэтет». Если сопоставить таблицы категорий, данные Платоном в диалогах «Теэтет», «Парменид» и «Софист», то оказывается, что во всех трех таблицах первое место занимает пара — бытие и небытие. Общими для них яв­ляются также пары категорий: тождественное и иное, сходное и несходное. Единое и многое образуют третью пару категорий в «Теэтете» и «Пармениде». Четвертая пара — движение и покой — приводится в «Пармениде». Категории количества предшеству­ют категориям качества. В «Софисте» вместо двух пар противо­положностей (единство и множество, сходство и несходство) да­на одна пара: тождество и различие, объединяющая понятия количества и качества.

В «Софисте» в качестве категорий (наивысших родов суще­го, являющихся основными видами соединения понятий в суж­дении) выступают пять понятий: бытие, покой, изменение, тожде­ство и различие. Это — универсальные предикаты. Всякая вещь, о которой что-нибудь высказывается, существует, тождественна в одном отношении и различна в других отношениях, находится или в покое, или в движении, или в обоих этих состояниях раз­личным образом.

В «Тимее» категории перечисляются еще полнее и весьма по­хожи на список категорий Аристотеля.

Учение о дефиниции Платон развил главным образом в диа­логе «Теэтет». Там Сократ ставит вопрос: «Что такое знание? — и в качестве ответа получает перечисление различных знаний. Сократ указывает, что это перечисление может быть бесконеч­ным вследствие бесконечного разнообразия предметов знания. Требуется не это перечисление, а общее понятие о знании, т. е. дефиниция знания. Платон пишет, что дефиниция должна со­стоять в указании специфического различия, которое отличает данный объект от всех других, причем мы должны избегать кру­га, когда объясняют понятие его синонимом, и должны пом­нить, что примеры как замены дефиниции недостаточны для ре­шения поставленной задачи.

Для дефиниции понятий Платон иногда применяет особый «гипотетический метод». Чтобы решить вопрос, соответствует ли то или иное определение понятию, Платон ешерва гипотетически предполагает соединение субъекта с предикатом, которое обра­зует предполагаемую дефиницию. Затем из этой гипотезы выво­дятся следствия. Если при этом получается нечто противоречи­вое, т. е. суждение которое соединяет два несоединимых поня­тия, то гипотеза отвергается как ложная. Если же все согласу­ется между собой, то это еще не значит, что гипотеза доказана. Из отсутствия противоречий в следствиях и между последними и первоначальным тезисом еще нельзя заключать об истинности тезиса.

Однако то обстоятельство, что данный тезис, превращенный в гипотезу, выдержал контрольное испытание, а именно, следст­вия, выведенные из него, не оказались неприемлемыми, говорит уже в пользу этого тезиса и способствует его защите, если можно найти и другие аргументы истинности данного тезиса.

Что такое гипотетический метод, Платон поясняет на приме­ре математики. Геометра спрашивают, можно ли данный прямо­угольник вписать в данный круг. Он отвечает, что может отве­тить на это лишь гипотетически: вписать можно, если радиус круга равен половине гипотенузы. Можно привести еще один пример применения гипотетического метода. При решении вопро­са, можно ли обучить добродетели, Платон постулирует предпо­сылку: добродетели можно обучить, если она есть наука. А затем доказывается, что она действительно есть наука.

На основе гипотетического метода ведется диалектическое исследование в диалоге «Парменид». Здесь тезис трактуется сперва как гипотеза. Затем рассматриваются следствия, выте­кающие из принятой гипотезы, -исследуется, что дает ирииягие данной гипотезы для выяснения или определения каждого из соединенных в тезисе понятий, как для самого по себе, так и в отношении к другим понятиям, а также для родственных и про-

-гивоположных понятий. Равным образом исследуется, к каким следствиям приводит противоположное положение, т. е. сужде­ние, отрицающее гипотезу. И после обзора всех следствий ре­шается вопрос об истинности выставленной гипотезы.

В «Пармениде» Платона гипотетический (метод выступает как высший диалектический прием, тогда как в других его при­менениях у Платона он является лишь вспомогательным при­емом, одним из моментов диалектического метода.

В школе Платона много занимались определениями, в част­ности определениями вещей неорганической и органической природы. Известно, например, что Платон дал следующее опре­деление человека: «Человек есть двуногое животное без перьев». Услышав об этом, киник Диоген, ощипав петуха, принес его в Академию и во время лекции Платона выпустил его со словами: «Вот человек Платона». Платон признал свою ошибку и внес в свое определение поправку: «Человек есть двуногое животное без перьев с широкими ногтями».

Во времена Платона стояла задача преодоления того скепси­са, той эристики, того отрицания истины, которые развивались в сократовских школах. Сократовская философия дала толчок к размышлениям о сущности логических функций. Но, заняв­шись вопросами логики, сократовские школы пришли к теориям, разрушавшим объективную истину и общезначимое знание. Необ­ходимо было, так сказать, спасти мышление, восстановить его в правах, найти выход из лабиринта эристики, разбить всю эту скептическую аргументацию сократовских школ. Эта задача бы­ла выполнена Аристотелем. Еще раньше пытался ее решить Пла­тон, но он был не в состоянии сделать это.

Главный порок логики Платона — отрыв понятий от единич­ных вещей, перенесение их в потусторонний мир, превращение понятий в самостоятельные сущности. Роды вещей у Платона существуют по ту сторону единичных вещей. По Платону, даже вся совокупность единичных вещей данного рода (в том случае, если бы мы могли охватить ее полностью) не даст нам понятия о роде. Невозможно извлечь понятие из вещей через простое их сравнение. Напротив, нужно уже заранее привнести готовое понятие, чтобы иметь возможность судить, что в вещах соответ­ствует понятию и что не соответствует. Отдельные же вещи являются лишь примерами, которые нам напоминают об общих понятиях. Сами понятия в их чистом и совершенном виде суще­ствуют в потустороннем мире, материальные же вещи вовсе не являются той реальностью, к которой относятся понятия. Чтобы найти последние, недостаточно путем наблюдения установить общие, остающиеся себе равными, свойства вещей определен­ного рода. Для этого необходимо подняться к миру идей.

Господство в логике Платона метафизически-идеалистическо­го способа мышления приводит к тому, что у Платона как поня-

тйя, так и Другие логические формы (суждений и t. д.) обособ­лены друг от друга и в своей изолированности даны в совершен­но застывшем виде. Поэтому для логики Платона является абсо­лютно недоступным познание живой связи действительности. Единственная связь, которая признается Платоном (да и то лишь в его позднейших «диалектических» диалогах),— это обще­ние (койнония) идей.

Диалектические диалоги Платона ставят своей задачей дать классификацию идей, построить иерархию понятий. Здесь у Пла­тона изменяется взгляд на истинное познание, которое ранее понималось как чистая интуиция, посредством которой дости­гается постижение предсуществующих идей. В диалектических диалогах Платона познание есть система понятий, находящихся в многообразных взаимных отношениях между собой. Но и здесь Платон продолжает смотреть на понятия не как на продукты нашего мышления, а как на некие самостоятельные сущности, существующие независимо от нашего мышления.

Принимаемое Платоном в позднейший период его деятельно­сти общение идей оставляет в прежней силе оторванность мира явлений от мира идей. Понятиям, которые раньше мыслились абсолютно неизменными и неподвижно пребывающими, теперь приписывается движение, саморазвитие. Но перебросить мост от мира идей к миру явлений Платону не удалось.

Диалектика Платона есть диалектика идей. По Платону, диалектика является основной философской дисциплиной, тео­рией научного метода. Метод есть именно то, что делает науку наукой. Но изменчивый мир материальных явлений исключается Платоном из области истинного знания. Познание природы, по­знание материального мира в философской системе Платона не поднимается выше уровня простого мнения, вероятности.

Если логика Демокрита отразила развитие естествознания и медицины, то логика Платона связана с развитием древнегре­ческой математики до Евклида. Главными центрами развития математики в Древней Греции до Евклида были пифагорейская и платоновская школы. В платоновской Академии был ряд вы­дающихся математиков, которые разрабатывали планиметрию и стереометрию. В школе Платона впервые было сделано важное математическое открытие — создано учение о Конических сече­ниях. Уже в пифагорейской школе числа стали мыслиться не как отвлечения от предметов материального мира, а как стоящие над ними и правящие миром сущности, и эта идеалистическая кон­цепция еще более заостряется у Платона.

* * *

В сократовских школах нашли свое выражение самые раз­нообразные точки зрения. Ученики Сократа (Евклид, Федон, Антиофен, Аристшп) и основанные ими школы (мегарская, эли-до-эретрийская, киническая, киренская), а также Платон раз­вивали противоположные учения. Киники были материалистами, киренаики — субъективными идеалистами, мегарики и Платон — объективными идеалистами. Коренным образом расходились они и в понимании того, что было основным в философии Сократа, — в вопросе о природе понятия. Например, школа Антисфена стояла на позиции номинализма, тогда как Платон был реали­стом.

Что касается мегариков, то их позиция в этом вопросе про­тиворечива По мнению Прантля, мегарики впадают в номина­лизм, и их точка зрения на природу понятий близка к кинической и стоической. В противоположность Прантлю Целлер относит мегариков к реалистам и говорит, что если учение Стильпона звучит номиналистически, то это лишь позднейшее заимствова­ние мегарской школы у киников. Мы считаем более правильным мнение Прантля, но вместе с тем усматриваем противоречи­вость во взглядах мегариков на природу понятия.