У Заблужденья есть, как и у Истины, любовники 8 страница

очень сильный разряд".

На самом деле, весь этот отталкивающий антураж

требовался только для того, чтобы придать

эксперименту убедительность: роль жертвы

исполнял актер, а генератор был простой

декорацией. Только учитель, над которым

проводился эксперимент, верил в то, что удары

током, который ему приказывалось регулировать, и

пронзительные крики боли и мольбы о пощаде,

издаваемые жертвой, реальны.

Эксперимент состоял в следующем: ученику

давали прочесть длинный перечень парных слов -

"синяя коробка", "приятный день",

"дикий гусь", и т. д. Затем для проверки ему

предлагали одно слово например, "синий" - с

четырьмя вариантами парного слова - "чернила,

коробка, небо, лампа", и он должен был выбрать

правильный ответ. Профессор давал учителю

указание наносить удар током каждый раз, когда

ученик отвечает неправильно, и кроме того, он

должен был при каждом новом неправильном ответе

переключать генератор на одно деление выше. Ток

каждый раз усиливался на пятнадцать вольт.

Чтобы учитель не сомневался в том, что все

происходит на самом деле, актер, играющий роль

ученика, издавал стоны, которые становились все

сильнее в соответствии с напряжением - от слабых

жалоб при семидесяти пяти вольтах они все

усиливались, и наконец, при напряжении в сто

пятьдесят вольт жертва кричала: "Выпустите

меня отсюда! Я более не желаю участвовать в

эксперименте. Я отказываюсь продолжать!"

Помните: учитель был уверен в том, что ученик -

тоже добровольный участник.

При напряжении в триста пятнадцать вольт, издав

пронзительный крик, ученик вне себя от боли еще

раз повторял, что он больше не участвует в

эксперименте. Он переставал выбирать ответы, и

только кричал от сильнейшей боли, когда его

ударяли током. После трехсот тридцати вольт его

больше не было слышно... однако профессор

приказывал считать отсутствие ответа

неправильным ответом и продолжать увеличивать

напряжение согласно установленному порядку.

После трех ударов по четыреста пятьдесят вольт

эксперимент объявлялся законченным.

Как вы думаете, сколько средних людей

согласится выполнять приказ и продолжать пытку

жертвы до предела в четыреста пятьдесят вольт?

Кажется, можно ответить заранее: может быть, один

из тысячи - какой-нибудь патологичный садист.

Перед началом своих экспериментов Милгрем

действительно попросил группу психиатров

предсказать результат. С замечательным

единодушием они ответили, что откажутся

подчиниться приказу фактически все люди, которые

будут проходить испытание. Общее мнение

психиатров было таково, что большинство

субъектов эксперимента не пойдут дальше ста

пятидесяти вольт - отметки, на которой жертва

первый раз просит об освобождении. Они

предполагали, что только четыре процента

продержатся до трехсот вольт, и лишь

патологические выродки - примерно один из тысячи

- будут включать на клавиатуре более сильные

разряды.

В действительности, свыше шестидесяти

процентов испытуемых продолжали подчиняться

профессору до самого конца - до предела в

четыреста пятьдесят вольт. Запомните: шестьдесят

процентов.

Когда эксперимент повторили в Италии, Южной

Африке и Австралии, процент послушания у

испытуемых оказался несколько выше. В Мюнхене он

составил восемьдесят пять процентов.

То, что жертву подвергали ударам тока, исходит

не из желания уничтожать, но из того факта, что

люди объединены в социальную систему, основанную

на послушании. Чтобы доказать это, Милгрем

предпринял следующую серию экспериментов: на

этот раз учителю говорилось, что он сам может

нанести ученику удар любой силы по своему

усмотрению. Хота были открыты все возможности,

почти все испытуемые включали самые низкие

уровни, средний удар равнялся пятидесяти четырем

вольтам.

Вспомните, что первая слабая жалоба жертвы

раздавалась только на отметке в семьдесят пять

вольт.

В первом эксперименте, когда учитель

действовал по приказу, в среднем двадцать пять

испытуемых из сорока включали максимальный ток -

четыреста пятьдесят вольт. В эксперименте со

свободным выбором наказания тридцать восемь из

сорока не выходили за пределы ста пятидесяти

вольт - когда раздавался первый громкий протест

жертвы - и только двое испытуемых достигли

трехсот двадцати пяти и четырехсот пятидесяти

вольт соответственно.

Подавляющее большинство испытуемых, которым не

доставляло никакого удовольствия мучить жертву,

обнаруживали различные признаки эмоционального

напряжения и утомления. Некоторые из них

покрывались испариной, другие умоляли

профессора остановиться или протестовали против

жестокости и глупости эксперимента. И все же,

несмотря ни на что, две трети участников

продолжали до самого конца.

Веками нас учили подчиняться - и говорили, что

послушание во имя благого дела есть добродетель;

а непослушание - порочно, это грех. Проявляя

непослушание, вы будете испытывать чувство вины.

Слушаясь, вы будете чувствовать себя хорошо. И вы

можете быть послушны даже вопреки своей

собственной совести. Посмотрите на эту

ничтожность, на эту глупость, на эту жестокость.

Человек, сбросивший бомбу на Хиросиму, очень

хорошо спал той ночью, и когда наутро у него

спросили, как он себя чувствует, он сказал:

"Прекрасно!" Люди не могли в это поверить.

Они говорили: "Как вы могли спать этой ночью? Вы

сожгли сто тысяч людей - как вы могли спать

ночью?"

Он ответил: "Я спал очень хорошо, потому

что исполнил свой долг. А если ты хорошо исполнил

свой долг, ты заслужил хороший сон". Когда была

сброшена атомная бомба, президентом Соединенных

Штатов был Трумен. Когда его спросили: "Как вы

себя чувствуете?" - он ответил: "Я чувствую

себя великим! Сделано великое дело - демократия

одержала верх над всеми фашистскими силами".

Всегда помните: высокие слова очень опасны. И

высокие слова наделены большой гипнотической

силой: демократия, Бог, религия, Библия... высокие

слова имеют над вами очень большую гипнотическую

власть. Они могут сделать вас совершенно

бессознательными, и вы можете делать вещи,

которые вам и присниться не могли без этих

высоких слов.

Так что помните, благое дело - это очень опасная

игра. Кто решил, что оно благое? Пускай каждый человек

решает так, как ему подсказывает его совесть.

И почему в Мюнхене оказался самый высокий

процент подчинения? восемдесят пять процентов?

Потому, что немцы очень послушны. Их обучали

этому, им навязывали это - и это ценилось очень

высоко. Это стало неотъемлемой частью их

внутреннего механизма.

Потеря чувства ответственности - это самое

далеко идущее следствие подчинения авторитету.

Снять с себя ответственность очень легко. Вы

всегда можете сказать: "Что я могу поделать? -

Мне было приказано". И человек, который стоит

выше вас, всегда может сказать, что ему приказали

еще выше, и т. д. и т.д. Даже президент может

сказать: "Так посоветовали военные

эксперты". И так далее, и так далее, до

бесконечности. На самом деле никто не отвечает.

Всегда можно свалить ответственность на чьи-то

плечи.

А истинно религиозный человек - это

ответственный человек. Он говорит: "Я отвечаю.

Если я делаю что-то, то я за это отвечаю, и я

должен обдумать, делать мне это или нет. Если мое

личное сознание позволяет делать это, я сделаю;

в противном случае, какие бы последствия это ни

имело, я не стану подчиняться".

Так что для меня послушание не является

никакой ценностью, и непослушание не несет в себе

ничего плохого. Ваше личное понимание ценно. Исходя

из него, послушание - это хорошо; исходя из него,

непослушание - это тоже хорошо.

Нравственность не исчезла, но она приобрела

совершенно другое значение: подчиненный

чувствует стыд или гордость в зависимости от

того, насколько адекватно он исполняет то, что

требует от него авторитет. В языке существует

множество слов, определяющих этот тип

нравственности: лояльность, долг, дисциплина,

послушность...

Высокие слова! Берегитесь их. Всегда

остерегайтесь громких слов: моя страна,

родина, отечество, церковь, храм. Берегитесь всех

высоких слов! Они могут сделать ваше поведение

бессознательным, роботоподобным.

Это сейчас величайшая опасность для выживания

человечества; способность человека отказаться

от своей человечности, та неизбежность, с которой

он все делает для того, чтобы его уникальная

личность была поглощена более крупными

общественными структурами. Гнев, насилие,

агрессия, разрушительные инстинкты не так

опасны, как эта столь высоко ценимая идея послушания.

Вся ирония в том, что добродетели, которые мы

ценим в личности столь высоко - лояльность,

дисциплинированность и самопожертвование - это

те самые свойства, которые порождают

разрушительную организующую энергию войны и

делают человека слепым в деструктивной системе

власти.

Помните, если мы хотим создать новое

человечество, нам придется пересмотреть заново

весь человеческий разум. Прошедшее создало

совершенно безобразный ум - безусловно, на нем

прекрасные этикетки, великолепно нарисованные

улыбки, но за ними - нечто абсолютно животное.

Я придаю особое значение индивидуальности - не

обществу, не нации, не религии. Я делаю упор на

индивидуальность. Нужно освободить

индивидуальность от всех оков и рабства

общественного. Вот в чем суть саньясы. Станьте

сознательными... и если это исходит из вашего

сознания, то хороши и послушание, и непослушание.

Но это должно корениться в вашем сознании - тогда

все будет правильно. А если это исходит из

бессознательности, то и послушание неправильно,

и непослушание неправильно.

Позвольте мне напомнить: я не призываю вас быть

непослушными, поскольку если это исходит из

бессознательности, и вы говорите "нет" - это

так же плохо, как сказать "да". Я не учу вас

непослушанию, неподчинению,

недисциплинированности. Я совсем не хочу этого.

Вы можете понять меня неправильно. Меня уже не

поняли.

Вот что я говорю: я делаю вас ответственными.

Индивидуум полностью отвечает за то, что он

делает. Так что вы должны думать, медитировать, и

действовать исходя из вашей медитации - и все, что

вы сделаете, будет добродетельно, будет морально,

и это будет совершенно новый тип морали.

Последний вопрос:

Возлюбленный Ошо, сегодня утром, когда ты

рассказывал историю о двух восьмидесятилетних

старичках, беседующих поутру после свадебной

ночи, я рассмеялся. Поняв, что не контролирую

себя, я зажал рот руками и стал себя

контролировать. Я не могу этому помочь. Я люблю

слушать, как ты рассказываешь истории. Во время

беседы я не могу дождаться следующей истории. Я

легкомысленный?

Мне следует быть серьезнее?

Ананд Барио,

Серьезность - это болезнь. Серьезность - это

патология. Будь искренним, но не будь серьезным. И

искренность - это совершенно другое. Серьезность

- это то, что вы на себя напускаете, чем вы

притворяетесь; искренность идет от сердца.

Искренность - Это показатель интенсивности во

всем, что вы делаете.

И это очень хорошо, что у тебя случился взрыв

хохота! Нет, зажимать рот руками - это фальшиво,

это ложь. Пусть будет так! Смех - это хорошо: он

полезен во всех отношениях - физически,

психологически, духовно.

И это не легкомыслие. Нас учили неправильно -

вот почему люди ходят по земле с вытянутыми

лицами. Нас учили абсолютно неправильно.

Христиане утверждают, что Иисус никогда не

смеялся.

Почему? А я знаю, что он смеялся, я превосходно

знаю его. Но христиане боятся: смеющийся Иисус -

это выглядит легкомысленно. Как может смеяться

святой? У святого должно быть вытянутое лицо.

Святые всегда ходят с вытянутыми лицами. А на

самом деле, человек с вытянутым лицом вообще не

может быть святым.

Смех - это качество, превосходящее другие. Ни

одно другое животное, за исключением человека, не

может смеяться. Если вы вдруг увидите посреди

дороги смеющегося буйвола... вы сойдете с ума. Вы

станете совершенно другим человеком! Ни одно

животное не может смеяться, за исключением

человека. В этом состоит человеческое

достоинство, что человек может смеяться - в этом

состоит человеческое достоинство, слава.

Смех - это нечто духовное. Он присущ только

высшим формам разума. Чем разумнее вы

становитесь, тем большей становится ваша

способность смеяться. И не только над окружением,

но также и над собой. Вам становится видна

величайшая абсурдность жизни, величайшая

нелепость жизни.

Христиане придали Иисусу очень печальный вид.

Вот почему в живописи и скульптуре лицо Иисуса

выглядит слегка уродливо. В изображениях Христа

нет той радости, которая есть в изображениях

Кришны - его флейты, его танца. В них нет того

смеха, который вы видите в изображениях

Бодхидхармы, в изображениях Лао-Цзы. В них нет

того великолепия, которое вы найдете у таких

гениев, как Чжуан-цзы - гениев абсурда.

Иисус должен был смеяться, потому что он был

очень земным человеком. Он любил хорошо поесть,

он любил добрую компанию, он любил людей. Он

хорошо ел, и он даже был пьяницей. Ну как же,

пьяница, и не смеется? - Это невозможно. И он,

безусловно, рассказывал анекдоты. Уж поверьте

мне! Пьяница, и не рассказывает анекдоты? Должно

быть, евангелисты просто выкинули их. Даже мои

издатели временами чувствуют, что это уж слишком,

это не подлежит печати! Но я ничего не разрешаю им

выбрасывать.

Евангелия были написаны после смерти Иисуса,

триста лет спустя, так что издатели были вольны

делать то, что им вздумается. Я знаю великолепные

шутки, которые выкинули. Иисус был евреем - а у

евреев лучшие в мире шутки.

Барио, не беспокойся насчет легкомыслия. Порой

даже легкомыслие прекрасно. Даже в том, чтобы

быть легкомысленным, порой возникает нечто

величественное - легкость, красота,

благословение. Я принимаю жизнь во всех ее

оттенках, весь спектр радуги: от легкомыслия до

искренности. Специально для тебя расскажу две

истории:

Папа Финкельштейна был ужасно несчастен

оттого, что его сын регулярно делал две вещи,

которые считались у хороших, евреев

неприемлемыми: ел окорок и общался с

не-еврейками. В конце концов, он пожаловался

раввину.

- Равви, - вскричал он, - я не знаю, что делать. Как

только Эзра, мой сын, видит окорок, он туг же

впивается в него зубами, а когда ему встречается

не-еврейка, он обнимает и целует ее.

Пришлось Эзре навестить раввина.

- Что говорит твой отец? - строго спросил раввин.

- Ты впиваешься зубами в окорок и целуешь

христианок? Что с тобой?

- Равви, что я могу поделать? - виновато сказал

Эзра. - Я безумец!

- Ерунда, - ответил раввин. - Если бы кусал

девушек и целовал окорок - тогда ты был бы

сумасшедшим! А пока что все в порядке, ты

совершенно нормален. Просто больше так не делай!

И вторая:

Владельцу одного бара до смерти надоели

бесконечный расспросы клиентов о том, как зовут

проституток и как их найти.

В один прекрасный день он решил, что глупо не

использовать такой источник дохода - он пошел,

привел пару девочек и устроил их в комнатах над

баром. И когда посетитель хотел снять девушку, он

просто посылал его наверх.

Пару дней спустя клиент спустился сверху и с

несчастным видом пожаловался хозяину на дрянную

работу девушек.

Хозяин велел мужчине вместе с ним вернуться

наверх, попросил троих работавших девушек

собраться в спальне, уложил мужчину обратно в

постель, повернулся к девушкам и сказал:

- Ну хорошо, мои милые, я еще раз покажу вам, как

это делается, и будь я проклят, в следующий раз

делайте правильно!

Не волнуйся насчет фривольности - это часть

жизни. А настоящая жизнь вбирает в себя все; в ней

есть все нюансы, все цвета и оттенки. Так что,

Барио, ты можешь смеяться как следует. Не стоит

прятаться. Я хотел бы, чтобы это место было

местом, где смеются, радуются, празднуют. Мне

хочется быть праздником для вас.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Я делаю дело

24 декабря 1978 года

Первый вопрос:

Ошо - Будда, Махавира, Мохаммед и Христос были

просветленными. Они пытались научить своих

учеников путям к просветлению. Они хотели

создать бесконечную цепь просветленных людей, но

вместо того, чтобы стать просветленными, почти

все эти люди стремились стать достаточно

хитрыми, чтобы обманывать обычных людей - они

создали крупные фирмы за спиной этих великих

личностей. Может быть, вы объясните причину

этого" Станет ли ваш ашрам главным офисом в

новом бизнесе подобного рода?

Джеймс П. Томас,

Все рожденное умирает. Цветок, который цвел

утром, полный жизни и силы, к вечеру увядает. Это

естественный закон: ничто не может жить вечно.

Все приходит и уходит. Для времени все

существующее - лишь мыльный пузырь. Можете ли вы

осудить утренний цветок только за то, что к

вечеру его лепестки облетят? Вы не можете

сказать, что восход бесполезен, так как там, где

есть восход, вскоре наступит закат.

Когда Будда здесь, цветок жив. Но он не может

цвести бесконечно, время действует иначе. Цветок

исчезнет. А человек хитер, а человек расчетлив.

Несколько хитрых и расчетливых людей соберутся

вокруг него; они сделают из него бизнес - это тоже

естественно. Когда Будды больше нет, все, что он

делал, неумолимо превращается в бизнес. Но из

этого не следует, что Будда должен прекратить то,

что он делает. Даже будучи совершенно уверенным в

том, что все будет испорчено, Будда старается от

всего сердца - он живет своим светом, он делится

своим светом, он живет своей любовью, он делится

своей любовью. И те, кто достаточно восприимчивы,

становятся просветленными. Энергия Будды

вливается в тех, кто достаточно развит, и она

трансформирует их. Их не волнует то, что будет

дальше; этот вопрос вообще не стоит.

Джеймс П. Томас, вы здесь - и вы больше

беспокоитесь о том, что будет дальше, чем о том,

чтобы принять саньясу: Станет ли ваш ашрам

главным офисом в бизнесе подобного рода? Это

неизбежно произойдет. Всегда так было, и всегда

так будет. До того, как это случится, станьте

саньясином. Пока я здесь, дайте мне

трансформировать вас. И почему вас так беспокоит

будущее? В будущем тоже будут Будды. Они будут

всегда.

Поэтому те, кто хотят стать просветленными,

всегда ищут живого Будду. И они всегда вокруг

вас; на земле никогда не бывает в них недостатка.

Иногда Иисус, иногда Махавира, иногда Мохаммед,

иногда Пифагор - они всегда здесь. Тот, кто жаждет,

всегда найдет их.

Но есть миллионы тех, кто не испытывает жажду.

Эти миллионы не-жаждущих желают, чтобы их

принимали за тех, кто жаждет. И именно эти

миллионы не-жаждущих, но все же притворяющихся

религиозными, искателями истины, людей - именно

они становятся жертвами хитрых и

сообразительных людей, священников.

Священники преуспели в использовании людей

потому, что есть люди, которые хотят, чтобы их

использовали. Это идеальная расстановка.

Священнику не удалось бы превратить религию в

бизнес, если бы его окружали настоящие искатели -

они видят насквозь; их не обманешь. Но в

действительности есть миллионы людей, которые не

хотят знать истину и все же не готовы смириться с

тем, что они не желают ее знать. Это ранит. Для

этих людей и нужны пластиковые истины. Этим людям

нужны пластмассовые цветы. А у пластиковых

цветов есть одно качество: они никогда не

осыпаются.

Здесь нужно кое-что понять: ложь более

долговечна, чем правда, потому что ложь легко

приспосабливается к течению времени; она - часть

времени. Подлинное приходит из запредельного;

оно не относится ко времени, это - часть вечного.

Оно не принадлежит времени. Иногда оно входит в

область времени, но остается чужестранцем. Время

не может поглотить его, и его нельзя приспособить

ко времени. Вот почему вы только одно мгновение

видите свет Будды... а потом он исчезает. Лишь в

редкие моменты в мир времени приходят проблески

вечности.

Так умирает настоящий цветок. Но пластиковый

цветок остается. В настоящее время ученые, в

особенности заинтересованные в том, чтобы не загрязнять

природу, заинтересованные экологией, всерьез

обеспокоены пластиком - потому что пластик

вообще не умирает. Земля не принимает его

обратно; он может сохраняться вечно. Вы можете

выбросить пластиковый пакет или что-нибудь еще -

но это останется. Пластик не может растворить ни

земля, ни море. Он настолько ненастоящий, что

продолжает сохраняться.

Ложь сохраняется на протяжении тысячелетий; у

лжи есть свои способы существования, потому что

она адаптирована ко времени, она является частью

времени. Но истина - это нечто чуждое миру

времени. Это нечто вневременное. Это чудо, что она

изредка проявляется в измерениях времени - это

чудо. Будда, Христос - это чудо... этого не

должно быть, это идет вразрез с законом

необходимости; это относится к закону силы,