Современная ритуальная магия 1 страница

ФРЭНСИС КИНГ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Время от времени на страницах английских газет по­являются сообщения о деятельности «малых культов», тай­ных обществ и даже об осквернении «черными магами» заб­рошенных деревенских церквей. Зачастую там же помеще­ны фотографии обнаженных или полуобнаженных мужчин и женщин, пляшущих вокруг огромного костра или застыв­ших в экстазе перед грубым алтарем, на котором видны мечи, плети, масло, ножи и прочие традиционные колдовс­кие принадлежности.

Но подобные газетные сообщения - лишь верхушка айсберга, видимое и, пожалуй, демонстративное проявление удивительного возрождения средневековой магии и алхи­мии, которое произошло в XIX и ХХ вв.

Оживший интерес к предметам, которые, по мнению агностиков Х1Хв., считались выброшенными на свалку ис­тории, это не только интерес к оккультным наукам в целом и ритуальной магии в частности. Смысл этого явления на самом деле гораздо шире. История этого возрождения про­ливает свет на образ жизни и убеждения таких совершенно непохожих людей, как У.Б.Йетс, Алистер Кроули и Чарльз Уильяме и вместе с тем многое проясняет в развитии всего европейского общества.

Мое повествование начинается с 1887г. Но поскольку для широкой публики может оказаться затруднительным окунуться в события тех времен без знания того, каким об­разом выжила западноевропейская мистико-магическая традиция, я считаю целесообразным вкратце рассказать о розенкрейцерах xviii-xixbb., а также об истории возрож­дения магии в Англии. Об этом речь пойдет в начальных гла­вах. Те из читателей, кто хорошо знаком с этим материалом, могут безболезненно пропустить эти разделы книги и на­чать с главы «Д-р Уэсткотт и козел».

Глава 1 ЛЕГЕНДА О РОЗЕНКРЕЙЦЕРАХ

Религиозная жизнь средневековой Англии, судя по все­му, ничем не отличалась от религиозной жизни континен­тальной Европы - она была такой же безупречно добропо­рядочной и строго католической. Случалось, правда, что какого-нибудь странствующего монаха-францисканца сжи­гали на костре за распространение неоиоахимской ереси, да еще в ХVв. прокатилось движение лоллардов - но эти события не имели большого значения.

Однако за догматическим фасадом англиканской цер­кви таились потемки крестьянских суеверий и неогности­ческих учений, а если принять тезис Маргарет Мюррей (с которым я не согласен), то существовали также и остатки древнего западноевропейского культа плодородия.

Магию, если рассматривать ее как набор приемов для вступления в связь с неподвластными человеку силами, что­бы обрести богатство, власть и наслаждение, изучали и практиковали многие с виду праведные и уважаемые граждане. Об этом можно судить по огромному количеству рукопис­ных гримуаров - учебников по ритуальной магии, - кото­рые сохранились и по сей день. Должно быть, многие бла­гочестивые церковнослужители и миряне тайно хранили у себя дома «Ключ Соломона» или «Великий Гримуар».

Казалось бы, следовало ожидать, что подобные прак­тики и вероучения сойдут на нет в эпоху Возрождения, эпо­ху развития культуры, господства рационализма, когда свя­щенники с повадками аристократов избегали читать свои молитвенники из боязни, что грубая латынь может осквер­нить их стиль. Но напротив, интерес к магии стал гораздо шире, чем даже во времена упадка Римской империи, и гримуары начали распространяться в печатном виде. Кентский помещик и автор нескольких учебников Реджинальд Скотт,

живший в xvib., имел в своей библиотеке экземпляры по­чти всех сколько-нибудь значимых гримуаров.

К началу xviib. в Англии насчитывалось множество мистиков и магов. Некоторые из них были вполне безобид­ными - тихие деревенские священники, которые изучали христианскую каббалу Мирандолы и флорентийских нео­платоников. Другие были куда опаснее. Например, д-р Лэмб, наперсник распутного герцога Букингемского, не только практиковал черную магию, но и изнасиловал маленькую девочку (заразив ее при этом венерической болезнью) и был, в конце концов, убит разъяренной лондонской чернью. А Саймон Форман не только занимался магией, предсказани­ями и астрологией и слыл знатоком ядов, но и оказался при­частным к убийству, которое совершил печально известный Сомерсет.

Мистики и маги, разделяясь на «черных» и «белых», в сущности стремились к одному и тому же - большей муд­рости, тайному знанию, «скрытому со дня сотворения мира», контактам с последователями эзотерических учений. Когда из Германии до них докатилась легенда о Христиане Розенкрейце, они почувствовали, что их желание вполне осуществимо.

«Все течет, все изменяется», - гласит старинная посло­вица. Действительно, во все века людям казалось, что они живут накануне вселенской катастрофы, что Сумерки Бо­гов уже сгустились над ними. Им казалось, что прошлые поколения жили в мире порядка и безопасности, а сейчас все это, увы, безвозвратно ушло и на смену пришел жесто­кий век опасности, смерти и отчаянья.

Но, пожалуй, нигде это чувство тревоги не проявилось так сильно и не было столь объяснимо, как в среде образо­ванных людей Германии начала ХУПв. Тридцатилетняя вой­на, ужасное бедствие, превратившее половину Европы в пу­стыню и замедлившее политическое развитие Германии на два столетия, еще не началась - и все же некоторые чуткие люди смогли ощутить надвигающийся рок и уловить в не­истовых спорах между католиками и кальвинистами, люте­ранами и анабаптистами смутное предвестие предстоящих сражений, грабежей и насилия. Именно в этой тревожной и неопределенной атмосфере впервые публично заявили о себе члены розенкрейцерского братства. В 1614-16гг. они (или же те, кто выдавал себя за них) опубликовали четыре кратких манифеста.

Первым был «Fama Fratemitatis», вышедший в 1614г. (Возможно, что в рукописном виде «Fama» распространялся еще с 1610г.) Второй назывался «Всеобщая реформация мира». В следу­ющем году вышел памфлет «Confessio» («Исповедь»); здесь уже содержатся некоторые важные даты, но главным обра­зом он выделяется своим крайне протестантским тоном и нападками на «тупоголовых папистов». Четвертым манифе­стом стала «Химическая свадьба Христиана Розенкрейца». Из дальнейшего повествования мы увидим, что это - либо восхитительная легенда, либо прекрасная аллегория с внут­ренним мистическим смыслом.

В «Fama» и «Confessio» содержатся подробности жиз­ни персонажа, скорее всего мифического, по имени Христиан Розенкрейц (Его полное имя дается только в «Химической свадьбе Христиана Ро-зенкрейца», в других манифестах он упоминается как Отец С.R.С., Брат C.R.C. или просто C.R.C.) краткая история Ордена, якобы им ос­нованного.

Главный герой, сын немецкого дворянина, получив­ший монастырское образование, отправляется на поиски оккультного знания в Дамаск. Там он не находит того, что искал, но ему удается узнать, что в Аравии есть город Дам-кар, где будто бы живут учителя тайной мудрости. По при­бытии в Дамкар, Христиан Розенкрейц обнаруживает, что его визит не был неожиданным: «Мудрецы приняли его не как случайного путешественника, а так, словно давно уже ожидали; им было известно его имя и многие тайные сто­роны жизни в его монастыре». За время пребывания у этих мудрецов Розенкрейц усовершенствовал свой арабский язык, многое познал в области физики и математики и пе­ревел с арабского на латынь мистическую «Книгу М».

Христиан Розенкрейц пробыл в Дамкаре 3 года, а за­тем через Египет отправился в марокканский город Фее. Там «он познал то, что принято называть первоэлементами пла­неты (По-видимому, здесь имеется в виду учение о четырех элементах - ухах земли, воздуха, огня и воды, - которое впервые полностью разра­ботал Парацельс, алхимик, оккультист и врач XVI в.) в результате чего ему открылись многие секреты при­роды». Затем Розенкрейц, «захватив с собой множество по­лезных вещей, морем отправился в Испанию, надеясь, что время, проведенное в путешествиях, потрачено не впустую и все, чему он научился, будет полезно для европейских уче­ных». Однако его надежды потерпели крах. Ученые мужи из университета в Саламанке обвинили его в том, что сам дья­вол говорит его устами и отказались принимать знания от какого-то неизвестного и загадочного немецкого путеше­ственника.

Далее подробно рассказывается о том, как Христиан Розенкрейц возвратился в Германию и основал там «Брат­ство Розы-Креста» - «сперва только лишь из четырех чело­век, коими был изобретен магический язык и составлен под­робный словарь, используемый нами и по сей день во славу Господа».

Вскоре четверо первых братьев начали изготавливать чудодейственные лекарства, и к ним потянулось множе­ство больных. В результате братьям пришлось удвоить ко­личество членов своего Ордена, что и было сделано. Так­же они построили новый дом для собраний, который по­лучил название Дом Святого Духа. Затем братья решили разойтись. Перед расставанием они составили перечень правил Братства:

1. Никому не дозволено делать что-либо открыто, кроме лечения больных, причем это должно быть бес­платным.

2. Члены Братства не обязаны носить какой-либо особой одежды. В этом они могут следовать обычаям той страны, где проживают.

3. Слово R.C. должно стать паролем, по которому они могут узнавать друг друга.

4. Каждый брат Ордена должен подыскать себе дос­тойного преемника на случай смерти.

5. Каждый год в праздник Тела Христова следует со­бираться в Доме Святого Духа.

6. Братство Розенкрейцеров должно оставаться тай­ным в течение ста лет.

После этого .братья расстались друг с другом, и связь между ними, похоже, была почти утеряна. В «Fama» говорит­ся, что «мы, последние из братьев, не знаем, когда умер наш славный Отец R.C.»

Далее в «Fama» в аллегорической форме рассказыва­ется о том, как был найден склеп Христиана Розенкрейца. Во время работ по реконструкции главного здания Братства - «Дома Святого Духа», был найден большой медный гвоздь. При попытке выдернуть его, разрушилась часть стены и обнаружилась дверь с надписью - «POST CCXX ANNOS РАТЕВО» («Через 120 лет я восстану»). Когда дверь наконец-то открыли, «нашему взору предстал склеп, имеющий семь сторон (...) хотя склеп был совершенно не доступен для сол­нечного света, тем не менее, он был освещен искусствен­ным мистическим Солнцем, которое находилось вверху, в центре потолка. В середине (...) был круглый алтарь, накры­тый медным листом, на поверхности которого было выг­равировано: «Я сделал этот склеп как модель Вселенной». Вокруг были начертаны слова: «Иисус для меня все». Посре­дине стояло четыре фигуры, расставленных по кругу. Под каждой имелась надпись: (1) Нигде нет пустоты. (2) Бремя Закона. (3) Свобода Евангелия. (4) Недосягаемое Величие Бога. Так как мы еще не обнаружили тело нашего заботли­вого и мудрого Отца, то решили сдвинуть алтарь в сторону. Под ним находилась прочная серебряная плита. Когда ее подняли, мы увидели тело прекрасного и достойного чело­века, совершенно нетленное... В руках была книга Т, являю­щаяся, наряду с Библией, нашим величайшим сокровищем». За стенами склепа братья нашли книги, магические зерка­ла, пояса и даже «еще горящие лампы».

О чем говорит эта аллегория? По крайней мере, ясно одно - здесь имеется связь с духовным возрождением, об­ретением новой жизни, внутренним воскрешением, в кото­ром «все обновлено». Роберт Фладд, апологет розенкрейцерства XVIIB., почувствовал это и сказал:

Некоторые авторы, изучающие эту тайну (т.е. воскре­шение), высказываются о ней туманно, а великий Розарий, как мне кажется, облек ее описание в священный симво­лизм. Ибо здесь мы видим захороненный труп, от которо­го отделилась душа, и, по всей видимости, вознеслась на небо. Тело, должным образом подготовленное к захороне­нию или даже уже разлагающееся; и вот душа, некогда при­надлежащая ему, обретя великую силу, вновь спускается в свое тело. Мы видим свет, подобный солнечному. Но этот свет, исходящий из могилы, был интенсивней и ярче, чем у нашего небесного светила. Мы видим картину становления совершенного человека, изображенную с удивительным мужеством.

Я не стану тратить время на комментарий ко «Всеоб­щей Реформации», так как у меня имеются сильные подо­зрения, что это вовсе не подлинный розенкрейцерский ма­нифест. Очевидно, предприимчивый издатель просто объя­вил его продолжением «Fama Fratemitatis». Так или иначе, в нем содержится множество заимствований из «Raguaglio di Parnasso» Боккалини, итальянского лютеранина, который умер, отстаивая свою веру, в 1613г.

Самым необычным из всех четырех манифестов явля­ется «Химическая свадьба», опубликованный в 1616г. И если верить теологу-лютеранину И.ВАндреа, который утверждал, что написал его в возрасте 14 лет, то каким же удивитель­ным и не по годам развитым ребенком был он.

В «Химической свадьбе» говорится о том, что Христи­ан Розенкрейц накануне Пасхи был приглашен на королев­скую свадьбу. На самом приглашении был изображен крест, несущий на себе как солнечный диск, так и полумесяц. И хотя Розенкрейц ждал этого приглашения семь лет, он был настолько тронут, что чуть было не лишился чувств.

На следующий день он проснулся рано и начал гото­виться к путешествию. День спустя, воткнув в шапку четыре красные розы, он отправился в путь. Однако обнаружил, что во дворец короля ведут четыре дороги и лишь одна из них - Королевская дорога. По любой выбранной дороге следо­вало ехать до конца, так как повернувшего назад ожидала смерть. Вначале Розенкрейц был в неведении - какой путь избрать. Но, оказывая помощь голубке, раненной вороном, он неожиданно очутился у больших ворот, на которых было вырезано множество незнакомых ему мистических знаков. Когда стражник спросил его имя, он назвал себя «братом Алой Розы-Креста» и, получив в обмен на воду зо­лотой опознавательный знак, прошел ко вторым воротам, охраняемым львом. Здесь он подвергся той же процедуре, только на этот раз, чтобы получить знак, он отдал свой узе­лок соли. Затем Розенкрейц быстро прошел через третьи ворота и как раз успел на свадебный пир. В конце пира гос­тей известили, что на следующий день на Великих Весах Правосудия будет взвешена их моральная ценность, дабы не допустить недостойных на мистическую свадьбу.

Большинство из гостей не сумели пройти испытание и вернулись домой, позабыв все, что происходило во двор­це. А Розенкрейц в числе немногих преодолел его. На них набросили Золотое Руно, пригласили к столу, а затем пока­зали чудеса, имевшиеся во дворце, в том числе Великого Феникса - символ Христа. На следующий день те, кто ус­пешно прошел испытания, приняли участие в пиршестве. Когда трапеза была закончена, они сменили белую одежду на черную. Внезапно явился человек в черном. Он убил ко­роля и королеву и положил их в гробы.

Затем Розенкрейц и его спутники, ведомые Девствен­ной Наставницей, отправились к семиэтажной Башне Богов, где немедленно начали готовить материал для «Великого Делания» - magnum opus алхимиков. В итоге им удалось с помощью крови, взятой у Феникса, воскресить короля и королеву к жизни и славе и стать «Рыцарями Золотой Розы-Креста».

Может быть, вся эта история - обыкновенная сказка;

но содержащаяся в ней алхимическая символика и особен­но упоминание крови Феникса (средневекового символа христианского учения об искуплении и спасении) подска­зывает нам, что это совсем не простая сказка.

В конечном счете не столь важно, существовало ли ис­тинное Братство розенкрейцеров, сотворившее четыре са­мобытных памфлета, или же все это было бредом сумасшед­шего либо же тщательно продуманной шуткой какого-то любителя розыгрышей. Важно то, что огромное количество людей поверило в существование такого братства, в суще­ствование тайного общества посвященных, обладающих сверхъестественными силами, а также в то, что когда-нибудь они тоже смогут быть принятыми в ряды этих посвященных.

Было опубликовано множество брошюр и открытых писем, авторы которых желали пополнить ряды розенкрей­церов. Но едва ли кто-нибудь из них удостоился ответа, а если таковые и оказались, то просто не решились предать его огласке. Поэтому, по прошествии всего лишь несколь­ких лет, к теме розенкрейцерства в целом стали относить­ся скептически. Английский метафизик Фладд предпринял попытку остановить растущую волну неверия:

Мы, обладатели сокровенного знания, должны оку­тывать себя тайной, дабы избежать упреков и домога­тельств со стороны тех, кто полагает, что нас нельзя считать философами до тех пор, пока мы не придадим нашему знанию словесную форму, пригодную для по­нимания. Невежда, размышляя о нас, сперва не верит в то, что нашего общества не существует; но поскольку (и это сущая правда) он никогда не встречал никого из нас, он убеждается в том, что нашего братства дей­ствительно не существует. Но не его, пребывающего в суетности своей, ищем мы, дабы принять в свои бра­тья. Вопреки его ожиданиям, мы не выходим на всеоб­щее обозрение, ибо, в отличие от него, не жаждем при­стальных взглядов невежественной толпы. Пустое лю­бопытство - вот что заставляет глупцов искать член­ства в ордене; вступив же в него, они громогласно вос­клицают: «И это - суета и томление духа!».

Однако усилия Фладда оказались тщетными. К концу xviib. розенкрейцерство и магия приобрели весьма одиоз­ную репутацию и пребывали в этом состоянии вплоть до середины xviii в., когда данная тема вновь стала актуальной. Именно в это время начали возникать многочисленные псевдорозенкрейцерские организации.

Глава 2

ВОЗРОЖДЕНИЕ И РОМАНТИЗАЦИЯ ТАЙНОЙ МАГИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ

Тому, что народная магия выжила в период 1б80-1800гг, она во многом обязана деятельности астрологов и так на­зываемых знахарей. Первые из них занимались «талисманной магией» - изготовлением и освящением амулетов, предназ­наченных для предотвращения неблагоприятного планетар­ного влияния, возращения утерянных вещей, приобретения способности влиять на людей и тд. Более авторитетные аст­рологи осуждали подобные занятия и часто публиковали в своих ежегодных альманахах статьи, нередко содержащие острую критику в адрес таких конкурентов.

О знахарях, предсказателях, народных целителях и «белых колдуньях» того времени известно очень немногое, поскольку они действовали весьма осторожно, их клиентуру в основном составляли крестьяне или ремесленники. Периодика этой эпохи почти не содержит упоминаний об их деятельности. По-видимому, в Х1Хв. их особенно было много в отдаленных районах Англии и Уэльса.

В качестве примера здесь можно привести биографию Джона Харриса. Он родился в 1785г. в Кармартеншире. Изу­чал медицину в Лондоне, но, не закончив курс, начал прак­тиковать как знахарь (по-валлийски - dyn hysbys). Клиен­ты приезжали к нему издалека, даже из Кардиффа. Свое тайное знание, по его словам, он получал главным обра­зом от общения с миром духов. Он также занимался аст­рологией, являясь ее убежденным сторонником, и исполь­зовал «магическое зеркало» для предсказания будущего. Местные жители уверяли, что раз в году он уединялся в отдаленном и безлюдном месте, чертил магический круг, произносил соответствующие заклинания и с помощью са­мого Дьявола обновлял свои сверхъестественные силы на весь следующий год!

Вполне возможно, что именно его вера в точность ас­трологического предсказания в некоторой степени явилась причиной одного несчастного случая, закончившегося для него трагически. Изучив расположение планет на день сво­его рождения, он пришел к заключению, что в его гороско­пе есть «смертельная дирекция», выпадающая на конкрет­ный день в 1839 году. Потому в этот день он оставался в сво­ей постели, надеясь или избежать приближающегося несча­стья, или, что более вероятно, спокойно встретить свой ко­нец. Внезапно его разбудил крик, что в доме пожар. Харрис поспешил принять участие в тушении пожара. Таская ведра с водой на крышу, он поскользнулся, упал с лестницы и в результате сломал себе шею. Сейчас он покоится на клад­бище в Кайо. Скромная надпись на его могильном камне гласит: «Хирург Джон Харрис».("Деятельность Харриса продолжил его сын, который умер десятью годами позже. Интересные и более подробные сведения об отце и сыне можно найти в брошюре Артура Ми «The Harrieses of Cwrt-y-Cadno».)

Трудно определить, в какой степени магия выжила в Х1Хв. на интеллектуальном и философском уровне. По крайней мере, мы точно знаем, что некий маг использовал сложную енохианскую систему магии, разработанную Ди. Об этом говорят оставленные им конспекты. Вполне веро­ятно, что были и другие, изучавшие теоретические аспекты магии. Когда в 1791г. в свет вышли первые номера «Conjuror's Magazine» («Журнал Волшебника»), в редакцию сразу же хлы­нул поток писем от людей, интересовавшихся главным об­разом астрологией, но при этом явно обладавших некото­рыми знаниями о таких предметах, как ритуальная магия и алхимия. Уильям Гилберт, часто публиковавшийся в этом журнале, фактически пытался заработать на жизнь изготовлением талисманов. Он писал: «Изготовление талисманов - великое искусство, которым я полностью овладел в резуль­тате упорной борьбы с его противниками... Поэтому мне будут платить и платить хорошо».

Он также учредил или пытался учредить школу, в ко­торой учили бы «Астрологии и Духу, а также сущности и применению талисманов». Плата за обучение составляла от 20 до 150 фунтов в год. Гилберт, кажется, даже предпринял попытки прибрать к своим рукам весь рынок по продаже талисманов (он не мог быть большим), угрожая разрядить и сделать бесполезными изделия конкурентов! Он дал та­кую рекламу:

Никакие талисманы, никем не могут быть произве­дены в будущем, кроме моих учеников. И я сведу на нет силу всех талисманов, кроме тех, которые сделаны под моим

руководством или мною самим." (Дополнительная информация о Гилберте и о журнале, для которого он писал, содержится в увлекательной книге Эллика Хоуи о современ­ной астрологии «Дети Урании».)

Конец XVIIIB. был отмечен некоторым ростом инте­реса к магии и другим «герметическим наукам» со стороны дилетантов и аристократов. В значительной степени это было связано с готическим возрождением, вылившимся в моду на всевозможные поделки в средневековом духе. Так, например, в 1784г. начали издаваться «Небесные науки» Эбенезера Сибли. Несмотря на то, что в них давались инструкции по демонстрации таких псевдонаучных экспериментов, как создание иллюзии цветка из пустоты, и что они вмеща­ли в себя большой раздел по магии и материал о том, как оживить труп с помощью некромантии, эти публикации в общей сложности представляли собой продукт, созданный теми же общественными силами, благодаря которым воз­никла псевдоготическая архитектура, а готический роман "3амок Отранто" имел литературный и финансовый успех.

Намного серьезней была работа Фрэнсиса Барретта «Маг» (1801). Ее использовали в качестве учебника в школе по изучению ритуальной магии и алхимии, основанной ав­тором в Мэрилебоне. Тем не менее даже в этой книге ощу­щалось заметное влияние неосредневекового романтизма, особенно в иллюстрациях.

Подобным образом магическая традиция развивалась и во Франции, где были схожие социальные условия. Таро, необычная колода из 78-ми игральных карт, поспешно от­несенная к азартным играм и считавшаяся цыганским ору­дием обмана, начала интересовать любителей древностей. В 1784г. Курт де Гибеллин (Кур де Жеблен) продвинулся в этом вопросе дальше всех. Он опубликовал книгу, в кото­рой не только утверждал, что система Таро берет свое на­чало в древнем Египте, но и что вся колода является не чем иным как упрощенной версией «Книги Тота» - легендарно­го собрания учения жрецов священного Хема. Вскоре мно­гие стали разделять взгляды Курта де Гибеллина, и к началу Великой Французской революции карточные гадания и дру­гие формы предсказательных искусств были уже весьма рас­пространены среди парижан.

Такие представления бытовали до середины ХIХв., когда Элифас Захед Леви (настоящее имя - Альфонс Луи Констан) заявил, что вся колода Таро и в особенности 22 карты старшего аркана неким образом связаны с Древом Жизни, то есть с традиционной системой символов каббалы как в еврейской, так и в христианской версиях. Однако основная заслуга Леви состояла не в рассуждениях о карточных гада­ниях, а в том, что он фактически вывел на поверхность всю тайную магическую традицию в той романтизированной форме, которую она впоследствии приняла.

Элифас Леви - в дальнейшем я буду употреблять это имя, так как Леви предпочитал называть себя именно так, -родился в Париже в 1810г. в семье бедного сапожника. Дет­ство он провел в крайней нужде, но все же счастье улыбну­лось ему: он оказался чрезвычайно смышленым ребенком. Так, некто, знавший Леви еще подростком, называл его «по­жирателем книг». Вырваться из своего убогого окружения ему удалось обычным путем - он поступил в семинарию св. Сульпиция, где бесплатно готовили католических священников.

Но мятежный дух Элифаса Леви заявил о себе уже с первых дней учебы. Мари Гебхард, его ученица, которая по­зднее стала теософом, поведала в своих воспоминаниях о неповиновении Леви администрации семинарии и после­дующих наказаниях, которым он подвергался по распоря­жению своих духовных наставников. Тем не менее он лег­ко сдал необходимые экзамены (впрочем, в те времена они не были слишком сложными) и стал дьяконом. Однако по­лучить более высокий духовный сан ему не удалось, по­скольку он занимался так называемыми «чуждыми учения­ми». Насколько я знаю, ни один из авторов, писавших о Леви, не раскрывает, что это были за «учения». Я полагаю, что Леви обратился к своеобразным полурелигиозным, полуполити­ческим учениям фанатичных сторонников экстремистско­го «Французского роялизма», которые впоследствии стали известны как «Спасители Людовика XVII».

Около 1838г. Леви подружился с Альфонсом Эсквиросом, эксцентричным романтиком, который позднее опуб­ликовал роман «Маг», Среди персонажей книги оказался це­лый гарем женщин-зомби, железный робот, непрестанно проповедовавший о достоинствах целомудрия, и гермафро­дит, посылающий письма на Луну! Именно через Эсквироса в 1839г. Леви познакомился с Ганно и стал его учеником.

Ганно проповедовал что-то вроде революционного роялизма и верил в то, что он в некотором смысле является реинкарнацией Людовика XVII и его жены Марии Антуанет­ты. Как член секты Ганно, Леви занимался миссионерской деятельностью, за что в 1843г. подвергся, как он говорил, «великим преследованиям», а в 1847г. был арестован и поса­жен в тюрьму. Со временем иллюзии Леви по поводу этого псевдомессии развеялись, хотя это случилось уже после на­писания им «Евангелия Свободы», религиозно-социалисти­ческого трактата, который своим бредом о черепах тира­нов, наполненных кровью, и т.п. напоминает худшие рабо­ты Ламенне. В дальнейшем Леви зарабатывал на жизнь ли­тературной поденщиной - он написал целый том для объемного «Словаря христианской религии», который был направлен на поддержание абсолютного авторитета римс­кого папы.

В начале 50-хгг. Леви написал «Учение и ритуал выс­шей магии» - хотя «Учение» и «Ритуал» были опубликова­ны раздельно, в 1854 и 1856гг. соответственно, их содержа­ние явно говорит о том, что изначально они были написа­ны как одна книга.

В «Учении и ритуале», как и в последующих за ними важных работах «История магии» и «Ключ великих та­инств», Леви полностью романтизировал всю магическую и алхимическую традицию, толкование карт Таро и то не­многое, что он знал о еврейской Каббале. Читая книги Леви, на ум приходит фраза, их характеризующая, - «готика XIX столетия». Книги Леви - это литературно-оккультная вари­ация вокзала Сен-Панкраса. К этому определению можно Добавить, что стиль, в котором написаны его работы, снова входит в моду, точно так же как стала популярной архитектура в стиле Сен-Панкрас.(3ачинателем литературной родословной оккультно-хипповского журнала «Gandalf's Garden» стоило бы назвать Элифаса Леви, а не Ген­ри Миллера. Но я считаю, что сотрудники этого журнала находятся в неведении относительно своего происхождения.)

Я приведу только один пример, как Леви готизировал магическую традицию. В «Гримуаре Гонория», относящегося к позднему средневековью (автор­ство которого по названию книги ошибочно приписывают римскому папе Гонорию), приведена формула вызывания «Повелителей четырех сторон света и ангелов семи дней не­дели». Во всех просмотренных мною изданиях этого гримуара данной операции предшествовала подготовка, заклю­чающаяся в разведении в уединенном месте большого кос­тра и в начертании магического круга с помощью распятия. В «Истории магии» Леви описывает эту простую процеду­ру следующим образом:

В зловещем месте при свете костра из горящих ело-. манных распятий тлеющей золой чертится круг, при этом произносится магический гимн, состоящий из сти­хов, взятых из псалмов Давида.

Леви был не просто популяризатором готики. В своих книгах он заявлял о древнем происхождении и действен­ности магической традиции. Таким образом, он установил, что магия обладает несомненным потенциалом и что ее традиция хранит в себе истинные тайны познания добра и зла; что только традиционные доктрины магии способны адекватно объяснить такие явления, как спиритизм и глу­бинные аспекты гипнотизма; и что все туманные символы эзотерической и народной религии в действительности скрывают под собой магическое учение - единственную подлинную религию, действенную всегда и везде.

Сначала книги Леви не имели большого влияния, но спустя несколько лет они привлекли внимание читателей, желавших практиковать проповедуемые им магические док­трины. Среди этих магов были и англичане.

Глава 3 МАСОНЫ-РОЗЕНКРЕЙЦЕРЫ