То управляет случайностями? 3 страница

У каждого из них был свой бизнес, свой источник дохода. Для осуществления строительства и обустройства участков им требовалась рабочая сила. Идеальным оказалось привлечение на строительство и благоустройство, в качестве рабочих, соседей из числа малоимущих.

Таким образом, часть семей сразу получила работу и, следовательно, источник финансирования собственного строительства.

Предприниматели понимали, что старательнее и качественнее чем те, кто сами будут жить в посёлке, никто работу не выполнит, и потому со стороны приглашали только специалистов, если таковых не оказывалось среди будущих жителей нового строящегося посёлка.

Лишь закладку будущего сада, леса, посадку родовых деревьев, живой изгороди каждый стремился осуществить самостоятельно.

У большинства ещё не было достаточного опыта и знаний о том, как лучше обустроить свой участок, и потому особым уважением среди будущих жителей пользовались пожилые люди, сохранившие эти знания.

Не бренным строениям, не только домам, а именно ландшафтному обустройству уделялось особое внима­ние. Само здание, в котором собирались жить люди, было лишь небольшой частью большого живого Божественного дома.

Через пять лет на всех участках дома для постоян­ного жительства были построены. Разными они были по величине и архитектуре, но вскоре люди увидели, что величина дома совсем не является главным достоянием.

Главное — в другом, и оно стало вырисовы­ваться прекрасными чертами ландшафта каждого участка в отдельности и всего поселения в целом.

Ещё были небольшими дубки и кедры, посаженные на каждом участке. Ещё подрастала живая изгородь поместий. Но с каждой новой весной старательно расцветали ещё небольшие яблоньки и вишенки в молодых садах, цветы на клумбах и трава стремились походить на прекрасный живой ковёр.

Весенний воздух заполнялся благотворными ароматами и цветочной пыльцой. Живительным стал воздух. И каждой жен­щине, живущей в новом поселении, хотелось рожать детей. Такое желание возникало не только у молодых семей, но и считавшиеся пожилыми люди вдруг стали обзаводиться детьми.

Люди хотели, чтобы, если не они, так их дети увидели в будущем прекрасный, сотворён­ный их руками кусочек родины, увидели, к радости своей, и продолжили начатое родителями сотворение.

В начале нового тысячелетия первыми ростками прекрасного, счастливого будущего всей Земли являлся любой живой росточек в каждом поместье.

Люди, заложившие на века первые родовые поместья, ещё не прочувствовали до конца значимость содеянного ими, они просто стали радостнее смотреть на окружающий их мир.

Они ещё не осознавали, какую великую радость принесли своими действиями своему Небесному Отцу. Слезинки радости и умиленья средь капелек идущего дождя ронял Отец на землю.

И улыбался с солнышком, и веточками деревьев молодых поглаживать украдкою старался вдруг осознавших вечность, вернувшихся к Нему детей Своих.

О новом поселении стали писать в российской прес­се, и многие люди захотели увидеть прекрасное для того, чтобы и самим сотворить подобное. А возмож­но — и лучшее.

Вдохновенное желание сотворения прекрасного охватило миллионы российских семей. Подобные пер­вому, поселения стали строиться одновременно в разных регионах России. Началось всеобщее движение, подобное сегодняшнему дачному.

Через девять лет с момента выхода первого указа, дающего людям возможность самостоятельно обуст­раивать свою жизнь, делать ее счастливой, более тридцати миллионов семей были заняты сотворением своих родовых поместий, своего кусочка родины.

Они возделывали свои прекрасные участки, используя, при этом, живой вечный материал, сотворённый Богом. Тем самым, они творили вместе с Ним.

Каждый превращал свой, полученный в пожиз­ненное пользование гектар земли в райский уголок. На обширных просторах России совсем маленьким кусочком казался один гектар.

Но таких кусочков было много. Именно из них и состояла большая родина. Через эти кусочки, сотворённые добрыми руками, расцветала райским садом большая Родина! Их Россия!

На каждом гектаре земли высаживались хвойные и лиственные деревья. Люди уже понимали, как они будут удобрять землю и что состав почвы сбалансирует травка, вокруг растущая. И никому не приходила в голову мысль воспользоваться химическими удобре­ниями и ядохимикатами.

Изменился в России состав воздуха и воды. Они стали целебными. Полностью была решена продо­вольственная проблема. Каждая семья с лёгкостью и без особых усилий не только обеспечивала себя про­дуктами за счёт произраставшего в их поместье, но и могла продавать излишки.

Каждая российская семья, имеющая своё поместье, становилась свободной и богатой, и вся Россия, относительно других существующих в мире государств, становилась самым мощным и богатым государством.

Самое богатое государство

— Подожди, Анастасия, непонятно за счёт чего всё государство вдруг разбогатело. Ты же сама сказала, что произведённая в родовых поместьях продукция ни­какими налогами не облагалась, так с чего же госу­дарство богатеть стало?

— Как же — с чего? Ты подумай сам внимательнее, Владимир. Ты же предприниматель.

— Потому, что предприниматель, я и знаю: всегда государство стремилось побольше налогов с каждого собрать. А тут вообще освободило от налогов тридцать миллионов семей. Эти семьи, конечно, могли разбо­гатеть, а государство, при таких условиях, непременно разориться должно.

— Оно не разорилось. Сначала полностью исчезла безработица, так как, не нашедший себе применения человек в обычной для сегодняшнего дня промыш­ленности или иной коммерческой или государственной структуре, мог полностью или частично посвятить себя работе, а точнее сказать, созиданию в своём поместье.

Отсутствие безработных сразу высвободило денежные ресурсы на их содержание. Обеспеченность продо­вольствием за счёт этих семей избавила государство от каких бы то ни было затрат на сельхозпроизводство. Но это не главное.

Российское государство, благодаря множеству семей, обустроивших в соответствии с Божественным предначертанием свои поместья, получило доход, значительно больший, чем сегодня приносят ему продажа нефти, газа и других ресурсов, традиционно считавшихся основными источниками дохода.

— Что же может приносить большую прибыль, чем нефть, газ да продажа вооружения?

— Многое, Владимир, например, воздух, вода, эфиры, прикосновение к энергии созидания, созер­цание приятного.

— Не очень понятно, Анастасия, ты переведи в конкретику. Откуда деньги появились?

— Постараюсь. Необычные изменения в России привлекли внимание многих людей из всех стран мира. О значительном изменении образа жизни большинства россиян стала писать мировая пресса. Эта тема ока­залась главной для большинства людей всей планеты.

В Россию хлынул огромный поток туристов. Их было так много, что всех желающих оказалось принять невозможно, и многим приходилось по нескольку лет ждать своей очереди.

Правительству России пришлось ограничить и срок проживания иностранных туристов на территории страны, так как многие из них, особенно пожилые, стремились находиться в России по не­сколько месяцев, а иногда и лет.

Правительство России установило большие сборы с каждого въезжающего в страну иностранца, но это никак не уменьшало количество желающих.

— А почему им хотелось именно самим побывать у нас, если можно всё посмотреть по телевизору? Ты же говорила, что пресса всего мира освещала жизнь новой России.

— Людям из разных стран хотелось ещё и подышать ставшим целебным воздухом России. Испить живой воды. Попробовать плодов, которых нигде в мире не существовало. Самим пообщаться с людьми, шагнув­шими в Божественное тысячелетие, тем самым, усладить свою душу, излечить страдающую плоть.

— А какие это необыкновенные плоды появились? Какие у них названия?

— Названия прежние, но качество совсем иное. Ты же знаешь уже, Владимир, как отличается в лучшую сторону от тепличных помидор или огурец, выращен­ный в открытом грунте под прямыми лучами солнышка.

Ещё вкуснее и полезнее овощи и фрукты, выращенные на земле, в которую не вносятся вредоносные хими­каты. Ещё более целебными они становятся, когда рядом разнотравье и деревья растут.

Имеет значение и настроение, отношение взращивающего плоды. Очень большая польза для человека заключена в эфирах, которые содержатся в плодах.

— Что такое эфиры?

— Эфиры — это запахи. Их наличие определяет присутствие эфира, питающего не только плоть, но и невидимое составляющее человека.

— Непонятно, мозг что ли?

— Можно сказать, что эфиры усиливают мысли­тельную энергию и питают душу. Только в российских поместьях выращивались такие плоды, и наибольшая польза от них была, когда употреблялись они человеком в день сбора, потому и ехали в Россию люди из разных стран, чтобы, помимо прочего, попробовать эти плоды.

Выращенное в поместьях сразу вытеснило не только импортные овощи и фрукты, но и те, что ещё росли на больших общих полях. Люди стали понимать, ощущать разницу в качестве продуктов.

На смену теперешним популярным пепси-коле и другим напиткам пришли морсы из натуральных ягод. А нынешние, даже самые элитные и дорогостоящие спиртные напитки, не выдер­живали конкуренции с наливками, приготовленными в поместьях из натуральных ягод.

Напитки эти тоже содержали благотворные эфиры, так как готовящие их в своих поместьях люди знали, что всего несколько минут отводится от момента сбора ягодки до закладки её в настойку или наливку.

Ещё большим источником дохода семей, живущих в своих поместьях, стали лекарственные растения, которые они собирали в своих лесочках, огородах и на окрестных лугах.

Лекарственным сборам трав из России отдавалось предпочтение перед самыми дорогими лекарствен­ными препаратами, изготовленными в других странах. Но только фитосборам, собранным в поместьях, а не выращенным в специализированных хозяйствах на больших полях.

Не может травинка, растущая на большом поле среди себе однородных, взять из земли и пространства всё необходимое, полезное для человека. Стоимость продукции из поместья в несколько раз превышала стоимость продукции, выращенной так называемым промышленным способом, но люди всего мира всё равно именно ей отдавали предпочтение.

— А почему владельцы поместий так цены взвинчи­вали?

— Нижний предел цен устанавливало Российское правительство.

— Правительство? А ему какая разница? Оно же налогов не взимало от реализации этой продукции. Зачем ему стремиться к обогащению каждой семьи в отдельности?

— Но ведь всё государство, Владимир, как раз и состоит из отдельных семей, которые, при необходи­мости, и финансировали в своих поселениях строи­тельство инфраструктуры — школ, дорог, например.

Иногда они вкладывали деньги в общегосударственные проекты. Политики, экономисты публиковали свои программы, но проходили только те, в которые люди соглашались вкладывать свои деньги.

— А какие, например, программы, считались на­иболее популярными у большинства?

— Покупка химических концернов за пределами России, заводов по производству оружия, научных центров.

— Вот это поворот. Ты же говорила, осознанность у этих семей Божественная появилась, доброта. Вся земля в райский сад превращаться благодаря им стала, а тут скупка химических производств и концернов, производящих оружие.

— Но целью таких проектов было не производство вредоносных химикатов и оружия, а уничтожение предприятий, их производящих. Российское прави­тельство занималось переориентацией мировых по­токов денег. Питающая смертоносное для человечества энергия денег теперь направлялась на ликвидацию этого смертоносного.

— И что же, у Российского правительства хватало денег на такие расточительные проекты?

— Хватало. Россия стала не просто самой богатой страной в мире, она стала неизмеримо богаче всех других стран. Весь мировой капитал стекался в Россию. И люди среднего достатка, и богатые стремились хра­нить свой капитал только в российских банках.

Многие состоятельные люди просто завещали свои сбережения на развитие российских программ: это были те, кто понимал зависимость будущего всего человечества от их воплощения. Побывавшие в России иностранные туристы, увидевшие новых россиян, уже не могли жить прежними ценностями.

Они с восхищением расска­зывали своим знакомым и друзьям об увиденном, и поток туристов увеличивался, приносил ещё большие прибыли государству Российскому.

— Скажи, Анастасия, а те люди, которые в Сибири живут, чем могли заняться, чтобы быть такими же богатыми, как в центральной полосе? В Сибири ведь лето короче и от выращенного на огороде не очень-то разбогатеешь.

— В Сибири, Владимир, семьи тоже стали обустраи­вать свои поместья. Сибиряки выращивали на своей земле присущее их климату, но было у них и большое преимущество перед людьми, живущими в более южных районах.

Сибирским семьям государство выде­ляло наделы в тайге, и каждая семья заботилась о своих угодьях и собирала с них дары. И поступали из Сибири целебные ягоды и травы. И масло кедрового ореха...

— А сколько стало стоить кедровое масло за рубе­жом в долларах?

— Одна тонна четыре миллиона долларов.

— Надо же, наконец-то оценили его по достоинству, в восемь раз цена выросла по сравнению с прежней. Интересно, сколько сибиряки заготавливали этого масла за сезон?

— В этом году, который ты видишь сейчас, его произведено три тысячи тонн.

— Три тысячи!? Так это же двенадцать миллиардов долларов они получили за сбор только кедрового ореха.

— Больше, ты забыл, что из отжатого ореха производится ещё и прекрасная мука.

— Так сколько же тогда имела дохода в долларах, ну, хотя бы, в среднем, сибирская семья в год от своей деятельности?

— В среднем три-четыре миллиона долларов.

— Ого! И они что же, тоже налогами не облагались?

— Не облагались.

—Так куда ж им такие деньги можно было исполь­зовать? Ещё я, когда в Сибири работал, видел: в си­бирских сёлах тот, кто не ленился, себя за счёт охоты да рыбалки мог обеспечить. А тут такие большие деньги.

— Они, как и другие россияне, участвовали своими деньгами в общегосударственных программах. Напри­мер, вначале, когда ещё люди в России не научились корректировать движение облаков, у сибиряков много денег уходило на покупку самолётов.

— Самолётов? Зачем им самолёты?

— Чтобы облака, тучи, содержащие вредоносные осадки, не пропускать. Эти облака образовывались в странах, где ещё сохранились вредоносные производ­ства. Авиация сибиряков противостояла им.

— А охотились они тоже только в отведённых родовых наделах тайги?

— Охотиться, убивать зверей, сибиряки вообще перестали. Многие из них построили в своих наделах летние жилища, в которых селились летом, на время сбора трав, ягод, грибов и орехов.

Рождающиеся звери ещё маленькими видели людей, не причиняющих им вреда, и привыкали к ним, как к неотъемлемой части своей территории, стали общаться с людьми, дружить с ними. Многих зверей сибиряки научили помогать им.

Например, белки сбрасывали на землю кедровые шишки со спелым орехом, и это доставляло белкам огромное удовольствие. Некоторые приучили медведей таскать короба и мешки с орехами, расчищать буре­ломы.

— Надо же, даже медведи помогать стали.

— В этом нет ничего удивительного, Владимир. Во времена, которые современные люди считают древ­ними, медведь в хозяйстве и был одним из самых не­заменимых помощников.

Он своими лапами выкапывал из земли съедобные клубни, складывал их в короб и сам волочил короб за верёвку к вырытой неподалёку от жилища человека ямке-погребку.

Снимал с деревьев, в лесу растущих, колоды с мёдом и их притаскивал к жилищу человека, детей за лакомой малинкой в лес водил медведь и многое другое по хозяйству делал.

— Ну надо же, и плуг он заменял, и трактор, и добычу приносил, и нянькой был!

—А зимой спал, не требуя ремонта и ухода. Весной к жилищу человека снова приходил, и человек медведя угощал плодами осени.

— Понятно, в чём тут дело, у тех медведей, значит, рефлекс животный был выработан такой, что им ка­залось, будто человек только для них запасы сохраняет.

— Может рефлекс, коль для тебя понятие такое ясность преподносит, а может, так помыслено Отцом. Я лишь скажу, не клубни для медведя были главными весной.

— А что?

— Проспав зимой в берлоге в одиночку, весной проснувшись, к человеку сразу поспешал медведь, чтоб ласку ощутить, услышать похвалу, а ласка человека всем нужна.

— Судя по собакам, да котам, — нужна. Ну а другие таёжные звери, что делали?

— Постепенно находилось применение и другим обитателям тайги. А высшей наградой для приручённых обитателей территории было ласковое слово, жест или поглаживание, почёсывание особо отличившихся.

Только они иногда немножко ревновали, если кому-то человек отдавал большее предпочтение, и могли поссориться из-за этого.

— А зимой чем занимались сибиряки?

— Переработкой ореха. Они не лущили шишки сразу после сбора так, как это сейчас делается для облегчения транспортировки, а хранили его в смолистых шишках. Так орех может несколько лет храниться.

Ещё, зимой, женщины занимались рукоделием. Например, очень дорого сейчас стоит рубашка ручной работы, сотканная из волокон крапивы и вышитая вручную. Сибиряки принимали зимой людей из разных стран, лечили их.

— Анастасия, но если Россия стала таким благодат­ным для проживания человека краем, значит, у многих государств должно было возникнуть желание завоевать Россию?

Тем более ты говорила, что производящие оружие заводы были закрыты. Значит, Россия стала фактически аграрной страной, не защищённой от внешнего агрессора?

— Россия превратилась не в аграрную страну, она стала мировым научным центром. А заводы, производящие вредоносное оружие, в России стали ликвидироваться только после того, как было сделано открытие энергии, перед которой самые современные виды вооружений оказались не просто бесполезными, но и представляющими угрозу тем странам, которые их хранили.

— Что это за энергия? Из чего она добывается и кем сделано её открытие?

— Этой энергией обладали атланты. Они прежде­временно её освоили, потому и исчезла с лица Земли Атлантида. А вновь открыли её дети новой России.

— Дети?! Лучше всё по порядку расскажи, Аастасия.

— Хорошо.

А на земле, быть добру

В одном из российских поместий жила дружная семья. Муж с женой, и было у них двое детей. Мальчик, Константин, восьми лет, и девочка Даша, пяти лет. Отец их считался одним из самых талантливых програм­мистов России.

В его кабинете стояло несколько современных компьютеров, на которых он составлял программы для военного ведомства. Иногда, погру­жённый в работу, он засиживался за компьютерами и в вечернее время.

Привыкшие собираться вечером вместе члены семьи шли к нему в кабинет и там тихонько занимались каждый своим делом. Жена садилась в кресло и вышивала. Сын читал или рисовал, изображая ланд­шафты новых поселений.

Только пятилетняя Даша не всегда находила себе занятие по душе, и тогда она садилась в кресло так, чтобы было видно всех родных, и подолгу внимательно разглядывала каждого. Иногда она закрывала глаза, и лицо её при этом выражало целую гамму чувств.

В тот внешне обычный вечер семья сидела в кабинете отца, где каждый как всегда занимался своим делом. Дверь кабинета была открыта, и потому все услышали доносившееся из детской комнаты, распо­ложенной рядом с кабинетом отца, кукование старин­ных часов с механической кукушкой.

Обычно кукушка куковала только в дневные часы, но был уже вечер. Потому отец оторвался от своего занятия и посмотрел на дверь, и другие члены семьи удивлённо посмотрели туда, откуда только что донёсся звук. Только маленькая Даша сидела в кресле, закрыв глаза, и ничего не замечала.

На губах её играла то едва заметная, то откровенная улыбка. Вдруг кукование часов снова повторилось, будто кто-то находился в детской комнате и переводил их стрелки, заставляя механическую кукушку непрерывно куковать, возвещая о наступлении очередного часа.

Иван Никифорович, так звали отца семейства, повернулся на крутящемся кресле в сторону сына и произнёс:

— Костя, ты сходи, пожалуйста, попробуй оста­новить часы или почини их. Столько лет служил нам дедушкин подарок. Странная какая-то поломка... Странная... Ты попробуй с ней разобраться, Костя.

Дети всегда слушались. Делали они это не из-за боязни наказания, их никогда и не наказывали. Костя и Даша любили и уважали своих родителей. Дня них было высшим удовольствием что-нибудь делать вместе с ними или выполнить родительскую просьбу.

Услышав слова отца, Костя сразу же встал со своего места, но, к удивлению матери и отца, не пошёл в детскую комнату. А стоял и смотрел на сидящую в кресле с закрытыми глазами младшую сестру. По-прежнему доносилось кукование часов из детской комнаты.

Но Костя стоял и смотрел, не отрывая глаз, на свою сестру. Галина — мать семейства — посмотрела обеспокоенно на замершего на месте сына. Вдруг она встала и испуганно выкрикнула:

— Костя... Костя, что с тобой? Восьмилетний сын повернулся к матери, удивлён­ный её испугом, и ответил:

— Со мной всё в порядке, мамочка, я хотел бы вы­полнить просьбу папы, но не могу.

— Почему? Ты не можешь пошевелиться? Не можешь войти в свою комнату?

— Могу двигаться, — Костя в доказательство помахал руками и потопал ногами на месте, — но в комнату идти незачем, она же здесь и она сильнее.

— Кто здесь? Кто сильнее? — Всё больше начинала беспокоиться мать.

— Даша, — ответил Костя, — и показал на сидящую в кресле с закрытыми глазами и улыбающуюся младшую сестру. — Это она стрелки переводит. Я пытался вернуть их на прежнее место, но у меня не получается, когда она...

— Что ты говоришь, Костенька? И ты, и Дашенька здесь перед нами, я вижу вас, как же вы можете быть здесь и в то же время двигать стрелки часов в другой комнате?

— Ну да, здесь, — ответил Костя, — а мысль — там, где часы. Только её мысль сильнее. Вот они и кукуют, пока её мысль стрелки ускоряет. Она в последнее время так часто играет. Я говорил, чтобы не делала так. Я знал, что вы можете забеспокоиться, а Даша всё равно, как задумается, так начинает что-нибудь вытворять...

— О чём задумывается Даша? — вступил в разговор Иван Никифорович. — И почему ты раньше нам об этом ничего не говорил, Костя?

— Так вы же сами и так видите, как она задумы­вается. Стрелки — это несущественно, так она просто развлекается. Я тоже так могу, стрелками подвигать, когда никто не мешает. Только задумываться не могу, как Даша. Когда она в задумчивости, её мысли невозможно воспрепятствовать.

— О чём она задумывается? Ты, Костя, знаешь, о чем?

— Не знаю. Так вы сами спросите её. Я сейчас прерву её задумчивость, чтоб ещё чего не вытворила.

Костя подошёл к креслу, в котором сидела его младшая сестра, и чуть громче обычного раздельно произнёс:

— Даша, прекрати думать. Если не перестанешь, я с тобой целый день разговаривать не буду. И вообще, ты маму испугала.

Ресницы маленькой девочки дрогнули, она обвела присутствующих в кабинете оценивающим взглядом и, словно очнувшись, вскочила с кресла и, извиняясь, потупилась.

Кукование прекратилось, и некоторое время в кабинете стояла полная тишина, которую нарушил тихий извиняющийся голос маленькой Даши. Она подняла головку, посмотрела на маму и отца блестящими ласковыми глазами и произнесла:

— Мамочка, папочка, простите, если я напугала вас. Но мне обязательно, мне очень-очень обязательно нужно её додумать. Теперь я её не могу не додумать. Я и завтра буду её додумывать, когда отдохну. — Губки девочки задрожали, казалось вот-вот она заплачет, но она продолжала:

— Ты, Костя, со мной разговаривать не будешь, а я всё равно задумываться буду, пока не додумаю её.

— Иди ко мне, доченька, — произнес, стараясь быть сдержанным, Иван Никифорович и протянул дочери руки, раскрыв их для объятий.

Даша бросилась к отцу. Она запрыгнула к нему на колени и обхватила ручонками отца за шею, прижалась ненадолго к его щеке, потом соскользнула с его колен, встала рядом, прильнув к нему головкой.

Иван Никифорович, почему-то с трудом скрывая своё волнение, заговорил с дочерью:

— Ты не волнуйся, Дашенька, мама больше не испугается, когда ты задумаешься. Ты просто расскажи, о чём ты думаешь. Что тебе нужно непременно доду­мать и почему стрелки быстро двигаются на ходиках, когда ты думаешь?

— Я, папочка, хочу всё приятное большим по времени сделать, а неприятное маленьким и неза­метным или, вообще, так хочу додумать, чтобы проскакивали стрелки неприятное, и не было б его.

— Но ведь всё приятное и неприятное не от часовых стрелок зависит, Дашенька.

— Не от стрелок, папочка. Я поняла, не от стрелок. Но я их попутно двигаю, чтобы время ощущать. Кукушечка отсчитывает скорость думки моей, потому что мне нужно успеть... Вот я и двигаю стрелки.

— Как ты это делаешь, Дашенька?

— Просто. Представляю краешком мысли стрелки ходиков, потом подумаю, что надо, чтобы они двигались быстрее, — они передвигаются быстрее, когда я думать быстро начинаю.

— Чего ты хочешь достичь, доченька, передвигая время? Чем тебе не нравится данное?

— Оно мне нравится. Я поняла недавно: не время виновато. Это люди сами портят своё время. Ты, папочка, часто сидишь у своего компьютера, а потом уезжаешь надолго. Ты, папочка, портишь время, когда уезжаешь.

— Я? Порчу? Каким образом?

— Хорошее время, когда мы вместе. Когда мы вместе, бывают очень хорошие минутки и часы, и даже дни. Тогда всё вокруг радуется. Помнишь, папочка, когда яблонька только совсем чуть-чуть расцветать начинала... Вы с мамой увидели первые цветочки, и ты маму на ручки подхватил и кружил её.

А мамочка смеялась так звонко, что радовалось всё вокруг: и листики, и птички радовались. И я совсем не обиделась. Что ты не меня, а мамочку мою на ручках своих кружил, потому что я очень люблю нашу мамочку. Я радовалась вместе со всеми такому времени.

Но потом наступило другое время. Я теперь поняла, это ты, папочка, сделал его другим. Ты уехал от нас очень надолго. На яблоньке даже маленькие яблочки появляться стали. Тебя всё не было. А мамочка подходила к этой яблоньке и стояла там одна.

Но никто её не кружил, и она не смеялась звонко, и нечему было радоваться всем вокруг. И совсем другая улыбка у мамочки, когда нет тебя. Грустная улыбка. И это плохое время. Даша говорила быстро и взволнованно. Вдруг она внезапно замолчала а потом выпалила:

— Ты не должен ухудшать, когда оно хорошее... Время... Папочка!

— Даша... Ты в чём-то права... Конечно... Но ты не всё знаешь о времени, в котором мы все... Мы живём в котором... — говорил сбивчиво Иван Никифорович.

Он волновался. Ему как-то нужно было объяснить необходимость своих отъездов. Понятно объяснить своей маленькой дочери. И не найдя ничего лучшего, он стал рассказывать ей о своей работе, показывая на компьютере схемы, модели ракет.

— Вот ты пойми, Дашенька. Нам, конечно, хорошо здесь. И тем, кто по соседству с нами живет, тоже хорошо. Но в мире есть другие места, другие страны. И там есть много разного оружия... Чтобы защитить наш прекрасный сад, сады и дома твоих подружек, папы иногда уходят.

Наша страна должна иметь тоже много современного оружия, чтобы защититься... А недавно... Дашенька... Понимаешь, недавно в другой стране, не нашей, придумали новое оружие...

Оно пока сильнее нашего... Вот посмотри на экран, Дашенька, — Иван Никифорович щёлкнул по клавиатуре — и на экране появилось изображение необычной формы ракеты.

— Вот, Дашенька, смотри. Это большая ракета, а на её корпусе пятьдесят шесть маленьких ракет. Большая ракета взлетает по команде человека и направляется в указанную им точку, чтобы уничтожить в этой точке всё живое.

Ещё эту ракету очень трудно сбить. При приближении к ней любого объекта срабатывает бор­товой компьютер, отделяется от корпуса одна из маленьких ракет и уничтожает объект.

Скорость маленькой ракеты больше, чем у большой, так как она использует в начале старта инерционную скорость большой. Чтобы сбить только одного такого монстра, навстречу ему нужно направить пятьдесят семь ракет.

В стране, изготовившей эту так называемую кассетную ракету, имеется пока только три образца. Они тщательно спрятаны в разных местах, в шахтах, глубоко под землёй, но по команде, переданной с помощью радиоволн, они могут взлететь.

Небольшая группа террористов уже шантажирует ряд стран, угрожая им большими разрушениями. Я должен разгадать прог­рамму бортового компьютера кассетной ракеты, Дашенька.

Иван Никифорович встал и заходил по комнате. Он продолжал быстро говорить, всё больше углубляясь в свои мысли о программе, словно позабыв о своей сто­явшей у компьютера дочери.

Иван Никифорович быстро подошёл к монитору, на котором был изображён внешний вид ракеты, щёлкнул по клавишам — и на экране монитора появилась схема топливопровода ракетного комплекса, потом схема локаторных установок, снова общий вид.

Меняя изображение, Иван Никифорович уже не обращал внимания на маленькую свою дочурку. Он рассуждал вслух:

— Они явно снабдили локационным оборудованием каждый сегмент. Да, конечно, каждый. Но программа не может быть разной. Программа одинакова...

Вдруг тревожный звук издал соседний компьютер, требуя к себе незамедлительного внимания. Иван Никифорович повернулся к монитору стоявшего рядом компьютера и замер. На мониторе мигало, повторяясь, текстовое сообщение следующего содержания: «Тре­вога X», «Тревога X».