Глава 2. Башня Обречённых. 5 страница
Сейчас вампир сидел на своей постели, прислонившись спиной к стене и прикрыв глаза. Одежду ему так и не дали, но с парой одеял, принесённых маленьким вампиром ещё в самом начале заточения, было тепло даже в холодной башне. Улыбнувшись собственным воспоминаниям о забавном мальчике, Майер вытянулся на кровати, положив руки под голову и уткнувшись носом в подушку, готовясь отойти в царство Морфея.
Но Дориану не суждено было сегодня выспаться, как следует, потому, что как оказалось, господин Лангре Ринар не собирался о нём забывать. Глава клана Киленс появился на пороге его тюрьмы с небольшой корзиной в руке. Что в ней, определить было практически невозможно из-за накинутой сверху шёлковой кремовой салфетки.
- Не спится? - Лангре поставил корзину на табурет у стены, тон его голоса был насмешливым и наглым.
Дверь за спиной Владыки Кеальстона тут же надёжно заперли.
Дориан почти задремал, когда его разбудил голос, неизменно преследующий в собственных неспокойных снах. Мгновенно распахнув глаза и увидев, что это не сон, Майер сел на кровати и, судорожным движением обняв себя за плечи, зло уставился на вошедшего. За два дня чувство страха не удалось в себе подавить полностью, поэтому прямо за ненавистью в его глазах плескался он - вполне контролируемый, но всё же страх.
"Что ему понадобилось?" - лихорадочно соображал амирец, пытаясь успокоиться.
Прочитав в глазах пленника что-то такое, что было понятно лишь ему одному, Лангре мягко усмехнулся и медленно двинулся к Майеру, на ходу снимая бархатные дорогие перчатки с рук. Одет брюнет был по-дорожному, но аккуратно, и не сложно было догадаться, что он покидал замок.
- Синяк на щеке тебя совершенно не портит, - Ринар остановился в нескольких шагах от постели, рассматривая пленника скользким внимательным взглядом. За те два дня, пока они не виделись, Лангре разбирался с делами клана, пытаясь занять себя чем-то продуктивным, но невольно его терзал один вопрос: выжил ли Майер после пыток и изнасилования? Два дня он отмахивался от собственного любопытства укорами: "Чёрт с ним. Мне-то какое дело?", но открыто расспрашивать начальника охраны было бы глупо - терять репутацию тирана Ринар не собирался и не хотел, а вот развлечься ещё разок с этим красавцем-блондинчиком... Хотя сейчас тяжело было не признать, что физиономию Лангре своему "подарку" подпортил.
- Ничего, заживёт, - словно в продолжение собственных мыслей сказал он.
- С каких это пор Вас интересует моё состояние? - с изрядной долей ехидства произнёс Дориан и, наконец, взял себя в руки, назло Ринару уняв дрожь.
Убедить себя самого не получалось - он боялся Лангре, боялся потому, что не мог даже отдалённо предположить - что тот сделает в следующий момент, а неопределённость - худшее, что когда-либо мучило Майера. Ждать он умел, но ненавидел это делать, а уж ждать расправы над собой и подавно.
Вампир заставил себя отнять руки от груди, принимая почти расслабленную позу, с вызовом глядя на приблизившегося хозяина замка. Одеяло прикрывало амирца ровно до пояса, а подтянуть его - значит признать свой страх и слабость, поэтому пленник не пошевелился, хотя искушение было безумно велико.
- Что тебе нужно? - почти нахально огрызнулся он. - Я жив, как видишь... Или ты пришёл это исправить?
- И не думал, - спокойно ответил Лангре, делая ещё один мучительно осторожный шаг вперёд. - Я пришёл не за тем, чтобы убивать тебя. Но что я сделаю сегодня, будет зависеть только от тебя, Дориан, - его имя Ринар произнёс быстро, на выдохе, с такой гипнотической страстью в тихом голосе, что и самому не верилось. Лангре смотрел прямо в серые глаза пленника и не мог отвернуться.
Такое поведение настораживало намного больше, чем привычное грубое или ехидное. Дориан внезапно пожалел, что позади него стена и нельзя никуда отступить, дверь тоже заперта - значит остаётся встречать свой страх лицом к лицу - и никак иначе.
- У меня есть выбор? - усмешка. - Ты не огласишь весь список вариантов развития этого разговора? А то мне придётся придумать свои...
- Я хочу предложить тебе сделку, - тем же голосом сказал Ринар. - Если ты добровольно согласишься быть моим, я освобожу тебя из заточения. Мне кажется, это могло бы устроить нас обоих. Как видишь, выбор за тобой. Последствия отказа я не стану объяснять - ты их знаешь.
От тона Лангре и только что произнёсённых слов Дориану захотелось передёрнуть плечами - настолько были напряжены нервы. Прозвучало то, чего он одновременно опасался и ждал. Вампир прекрасно понимал: его судьба в руках Лангре, но собственная гордость и опыт от первого знакомства никак не позволяли видеть в этом предложении то, что было сказано - какая-нибудь оговорка или подвох просто обязаны были присутствовать.
- Неужели? - вместо улыбки непроизвольно получился оскал. - Я не склонен доверять твоему слову, так что потрудись объяснить, что означают на деле твои: "быть моим" и "освобожу из заточения"?
"Умён", - с ехидством про себя отметил Лангре, снова начиная злиться. Он привык к холодности, сдержанности, жестокости, а этот молодой вампир умудрялся задевать в его душе то, что никто из живых никогда не видел, то, что не позволено никому - чувства. Это так бесило. Глупый Майер не понимал, что согласись он на всё - Лангре наигрался бы за пару раз и потерял интерес. Возможно, и отпустил насовсем.
- Всё просто. Я хочу, чтобы ты разделил со мной ложе и доставлял мне удовольствие, когда я того пожелаю. В обмен на это я дам тебе свободно бродить на территории замка, с тобой будут хорошо обращаться. Я даже могу предложить тебе работу учителя фехтования. Обучать принца клана Киленс и моего наследника - это ответственная работа и хорошо оплачиваемая. То, что произошло, Дориан, всего лишь расплата за твою неразумную выходку. Как глава клана и правитель Кеальстона я не мог поступить иначе, оставив твой поступок безнаказанным.
Выслушав объяснение Лангре до конца, Дориан непроизвольно скривился. "Значит, у него есть наследник? Любопытно. А где же тогда супруга? Не выдержала пристрастия своего мужа к мальчикам и сбежала?" - невидимо ехидничал про себя Майер, понимая, что предложение Лангре не просто разозлило его, но ещё больше - как бы смешно это не звучало - обидело. Он не привык к такому обращению, а к подобным предложениям тем более. Его внимания добивались, а не предлагали просто раздвинуть ноги. Пусть это был, по сути, каприз, желание уступить гордости, но Дориан отчётливо понял, что ни под каким предлогом не будет добровольно отдавать своё тело в пользование кому бы там ни было. И дело было уже даже не в принце Идрисе или надежде на спасение - это был осознанный выбор - увы, не самый безопасный для жизни, которой посол так дорожил.
- Ты решил меня пожалеть? - издевательская усмешка скривила губы Майера. - Или это высочайшая милость Лорда к неразумному пленнику? Не волнуйтесь, я прекрасно осознаю свой поступок и уже несу наказание за него, так что лучше бы Вам не раскидываться словами, а приступить к тому, зачем Вы сюда и пришли...
Глаза Майера смотрели как никогда серьёзно, приняв решение, он не собирался отступать из-за вновь накатившего на него страха.
- Не смотря на то, что ты обо мне думаешь, я - не шлюха, а значит, не буду поступать соответствующе. Я отказываюсь от твоего предложения.
Это было странно, но Лангре невольно испытал облегчение от отказа. Теперь ему совершенно точно было жаль убивать Майера - приоритеты менялись с пугающей скоростью.
- Хм, ладно, - как-то слишком легко согласился Ринар.
Брюнет вернулся к корзине и, достав из неё внушительный моток верёвки, вернулся к постели пленника.
- Быстрей начнем - быстрей закончим, верно? Запястья вместе и - к спинке кровати, Майер. У меня нет желания снова избивать тебя.
Когда Ринар достал из принесённой с собой корзины верёвку, Дориан непроизвольно задумался о том, что ещё там может находиться, но уже через пару мгновений его стали волновать более насущные проблемы.
- Ты опять принимаешь меня за шлюху, - удивительно спокойно следя за Лангре и смотря на него снизу вверх, сказал он, - а я ясно выразился, что не буду добровольно раздвигать для тебя ноги... Так же, как и помогать тебе в этом, - произнеся это, Майер опустил голову, готовясь к первому удару и подсознательно сжимаясь в ожидании.
Рука Лангре дрогнула, но он не пошевелился, хотя это ему стоило большого труда.
- Мы снова вернулись к тому, с чего начали. Так жаль...
"Жаль, - поморщился Дориан. - Не то слово, как жаль... но против себя я не пойду".
Всё же нервы сдали, и плечи судорожно дёрнулись, словно из мышц выходил холод, но в одеяле было тепло.
Ринар усмехнулся страху пленника, почувствовав, как штаны стали тесными в паху - он возбуждался от одних словесных дуэлей с Майером. На памяти Лангре такое с ним мог вытворять лишь один... человек, но того уже давно не было в живых. На владыку Кеальстона вдруг нахлынула безотчетная противная тоска, перед глазами потемнело, какой-то дурной морок возник перед ним - будто светлые волосы Дориана Майера стали черны, как смоль.
Лангре протянул руку и ласково и осторожно погладил вампира по волосам.
- Бедный мой мальчик...
Глубоко и ровно дыша, Майер был готов к любому удару - по разбитый скуле, по изодранной кнутом спине и многим другим местам, поэтому ласковое прикосновение прошло по нервам гораздо более сильной болью, нежели реальный удар. Вздрогнув, Дориан задержал дыхание, не смея пошевелиться или тем более поднять взгляд, чтобы своими глазами увидеть это - увидеть, что он не сошёл с ума и это на самом деле происходит. Слова Ринара - они явно были адресованы не Майеру - он понял это сразу. Кого же видит Лангре вместо него? Кому дарит эту ласку на самом деле?
Вампир так и остался неподвижно сидеть, удерживая себя: то ли от того, чтобы не прогнуться под прикосновениями, то ли от того, чтобы не выгибаться, безмолвно прося большего.
Лангре медленно склонился к лицу Майера и заглянул в серые глаза.
- Дай мне шанс... - вампир потянулся к искусанным сухим губам пленника, умоляя о поцелуе. Пальцы ласково скользили по затылку. Лангре сморгнул - и видение растаяло, как сон.
- Дориан, - брови Ринара сошлись у переносицы. То, что только что произошло, ему не столько не понравилось, сколько напугало.
Майер чувствовал, что окончательно и бесповоротно запутался: прикосновения Лангре пробудили в нём что-то такое, о чём, по-хорошему, давно следовало бы забыть, но не смотря на это, он чувствовал, что если бы Ринар пошёл до конца, не очнувшись вовремя, то не встретил никакого сопротивления. Эти мысли ему совершенно не нравились и сейчас, смотря в удивлённые глаза своего мучителя, пленник испытывал что-то похожее на привязанность, по крайней мере, ненависти больше не было. Почему? Кто знает... Возможно, Дориан - идиот, что позволил одному небольшому намёку на ласку перекрыть все прошлые издевательства...
Он ничего не ответил Лангре, но его глаза почему-то смотрели не в глаза собеседнику, как обычно, а на его губы. Он не ошибся - Ринар бы точно не встретил сопротивления...
Пользуясь коротким замешательством амирца, Лангре поддался вперёд и стал осторожно целовать Дориана, внимательно наблюдая за его реакцией из-под полу опущенных ресниц. Сердце в груди заходилось от злобы на самого себя за потерю контроля, но сейчас Лангре не позволил ей вырваться наружу и всё испортить. Ему хотелось любой ценой получить власть над Майером. Любой.
Губы пленника были сухими и израненными, и Лангре вспомнил, как амирец жадно тянулся в забытьи за кровью на его губах.
Почему-то Дориану казалось, что Ринар не продолжит начатое в таком странном порыве, но когда тёплые губы накрыли его израненные, вампир понял, что ошибся.
Как пленник и опасался: никакого сопротивления Ринар не встретил, но и ответа пока не было. Майер будто прислушивался к своим ощущениям, оценивал их, решая: оттолкнуть или притянуть ближе, ответить или укусить, пользуясь такой возможностью. Он не закрывал глаз, не менял своего положения, просто застыв как кукла, но лишь с одним отличием - он всё же мог ответить...
Поцелуи стали настойчивее - язык Ринара заскользил по губам Майера с властностью хозяина. Рука вопреки действиям губ плавно переместилась на шею, ключицу, плечо и успокаивающе заскользила то вверх, то вниз, словно уговаривая, прося о милости. Лангре играл, и сейчас во второй раз убеждался, что лаской и уговорами от посла можно добиться гораздо большего, чем кнутом и унижениями, оставалось выяснить: насколько далеко позволит зайти Майер.
Будто дразня Ринара, губы пленника чуть приоткрылись, давая разрешение на более близкий контакт, как будто того, что вампир уже делал, было недостаточно для решения их разногласий. "Интересно, как долго выдержит он, и как долго выдержу я? - подумал Дориан совершенно отстранёно. - Что бы там дальше ни случилось, приятно, почти..."
Лангре никак не мог остановиться, даже не смотря на то, что нужно было быть начеку. Дориан поддался, но он мог с таким же успехом притворяться - так уж вышло, что Ринар всех судил по себе и никому не доверял. Но если тактика ласки будет иметь успех, то, пожалуй, стоит её попрактиковать.
Брюнет приобнял Майера за плечи и медленно уложил в горизонтальное положение. Нависая над ним сверху, Лангре старался не наваливаться на пленника всем весом своего тела, чтобы не сделать больно раньше времени. Им двигало вовсе не милосердие, скорее наоборот - жестокость. То, что он надумал сделать с Майером за те два дня, пока они не виделись, было гораздо хуже пыток и грубого изнасилования. Лангре собирался сделать из блондина не просто шлюху, а такую шлюху, которая будет добровольно ублажать его, терпя любые издевательства над своей плотью и душой - задача непосильная, но чертовски интересная. Если получится, то Ринар удовлетворит свою гордость, а потом вышвырнет Майера вон или отдаст на забаву стражникам.
Поцелуй на мгновение стал опасным и глубоким, пьянящим - и вдруг сменился на нежное и невесомое касание, лёгкое соприкосновение губ к губам.
Телу Дориана было приятно. Очень. Особенно после стольких издевательств. Но ощущение опасности не давало молодому вампиру покоя, и дело было далеко не в гордости. Он уже почти смирился с тем, что может остаться в этом замке до конца своей жизни, который, несомненно, уже скоро наступит, поскольку шлюхой Лангре он точно не будет. "А кем тогда я являюсь сейчас?" - вдруг ехидно хмыкнуло сознание. На его голос Майер никак не отреагировал внешне, но внутренне уже был готов зарыдать от истерического смеха: всё-таки действенен метод кнута и пряника, как ни посмотри, а незнающие вполне поддаются обучению благодаря ему...
Дав уложить себя на кровать, пленник ещё немного насладился, позволив своему телу понежиться в объятиях, а затем достаточно резко сомкнул челюсти, не давая возможности вновь проникнуть в свой рот.
- Благодарю за дечудовищецию, Господин, - казалось, такой ехидности он себе ещё ни с кем не позволял, - но мне не понравилось быть шлюхой, так что давайте как-нибудь по-старинке...
Вызывающе облизнув губы, Майер спокойно смотрел на Лангре, оценивая силу сказанного только что. Теперь он не боялся ничего: ни боли, ни насилия.
Ринар несколько мгновений просто смотрел на Майера, пытаясь осознать, чего тот добивается, а потом холодно сказал:
- Я не повторяюсь в пытках, Дориан.
Больше не проронив ни слова, глава клана Киленс оседлал бёдра блондина, быстро и надёжно привязал руки пленника верёвкой к спинке кровати, после чего выпрямился. Сидя сверху на своей жертве, Лангре принялся разглядывать мужчину оценивающим и неприятным взглядом - затянувшуюся рану на правой руке, следы порки на ребрах, многочисленные багряные синяки, почти не тронутую побоями грудь. Лицо Ринара было серьёзным, губы не кривились в ухмылке.
Верёвки плотно обвили запястья над головой, и пока не причиняли особой боли или неудобств, но что-то подсказывало Дориану, что щадить его точно никто не будет. Ринар не потерпит подобного отношения к себе - вобьёт Майеру его слова ему же в глотку, но терпеть не будет. Молодой вампир не знал, что предстоит испытать ему через некоторое время и выживет ли он после импровизаций Ринара, но, тем не менее, сопротивляться не стал никак. Да, ноги его были относительно свободны, и он даже мог попытаться скинуть вампира с себя, только вряд ли это хоть как-то облегчит его участь, особенно если вспомнить, как Лангре рассвирепел в прошлый раз. С жизнью Дориан пока не желал расставаться, поэтому, не противясь, напряжённо замер под Ринаром, ожидая его действий и почти с презрением, но внимательно, изучая этот новый для себя взгляд брюнета. "Что этот мерзавец придумает на этот раз?" - почему-то от этого вопроса внутри всё мгновенно похолодело.
Лангре провел ладонью от шеи Майера до низа живота, потом склонился вперёд и стал покрывать горячими поцелуями его грудь, плечи, ключицы. Волосы брюнета были забраны в тугой хвост на затылке и перевязаны чёрной атласной лентой, но всё равно, длинные волнистые пряди со спины соскальзывали каскадом по плечам, касались обнажённой кожи Дориана. В полной тишине комнаты было слышно тяжёлое дыхание Лангре.
Едва почувствовав эти прикосновения к своей коже, Майер тут же начал целенаправленно и сильно вырываться, мешая брюнету, извиваясь, пытаясь высвободить прижатые к постели ноги. Верёвка очень быстро натёрла запястья и теперь по напряжённым рукам Дориана стекали тонкие красные ручейки, теряясь на чистой простыне. Молодой вампир сопротивлялся беззвучно, безуспешно, но как-то уж слишком отчаянно.
"Так вот как ты задумал разнообразить пытки? - зло думал пленник, не прекращая извиваться ни на секунду. - Ты ещё заплатишь за это, мразь!"
Дориан достаточно спокойно мог выносить физическую боль, не теряя при этом себя, но приученное к подобным ласкам тело могло предать в любую секунду - и пусть это будет лишь реакция организма на раздражение, полученного при этом унижения она не искупит.
Чувствуя отчаяние Майера, Ринар продолжал некоторое время целовать его, несмотря на то, что пленник брыкался как молодой жеребец. Лангре наслаждался этой борьбой, своей властью и беспомощностью посла. Однако вскоре сопротивления Майера стало раздражать - продолжая в том же духе, Ринар рисковал сорваться и жестоко избить наглеца. Взяв себя в руки, он слез с Дориана, после чего насмешливо улыбнулся:
- Слабоват ты ещё, даже не интересно, - с этими словами Лангре сходил за корзинкой и перенес её к постели. - Сопротивляться глупо, Дориан, бесполезно.
- Это целиком твоя вина, так что не жалуйся, - тут же оскалился амирец, невольно радуясь тому, что телу можно было дать небольшую передышку, а голове отвлечься на разговор. "Знаю, что бесполезно", - сознание позволило себе немного расслабиться, но вампир тут же прервал подобные размышления.
Ненавидящий взгляд Майера автоматически переместился с лица Лангре на непонятную корзинку в его руках. "Плеть?!" - первая догадка сплошной судорогой прошлась по нервам, замершим почти в шоке. "Нет, - тихо шепнуло сознание, - он же сказал, что не повторяется..." Но спокойнее от этой мысли почему-то не стало.
- С чего ты взял, что я жалуюсь? Я объясняю, что собираюсь с тобой делать, - Лангре шумно усмехнулся и, запустив руку в корзину, улыбнулся Майеру ослепительной и совершенно очаровательной улыбкой, но она была фальшивой, и брюнет не скрывал этого. Достав из корзины ещё один моток верёвки, он привязал к спинке кровати и ноги Майера - теперь Дориан мог свободно сгибать их в коленях, но брыкаться в полную силу - нет.
- Ничего, через год другой, ты научишься понимать меня даже не с полуслова, а с полу взгляда, мой сладкий.
Ринар стал раздеваться - нарочно медленно, чтобы пощекотать и без того отчаявшемуся Майеру нервишки. Жгучий взгляд был устремлён на бледное лицо вампира, обрамленное спутанными светлыми волосами.
Подёргавшись для приличия в путах, Дориан зло усмехнулся, решив и дальше провоцировать Лангре на жестокость, которая была не так страшна, как очередная попытка соблазнения.
- Неужели ты боишься меня и в таком состоянии, Лангре? - ехидно протянул он, не скрывая своего злого тона. - Признаться честно, я разочарован.
Невольно сглотнув, Дориан с замиранием сердца следил за обнажающейся рядом с ним фигурой. В прошлый раз ему по известным причинам не удалось должным образом увидеть и осознать то зачем это делается, но сейчас он почти против воли следил за действом, не имея сил оторвать взгляд или просто закрыть глаза.
Эти слова вызвали у Лангре ехидный смешок.
- Я мало чего боюсь в этой жизни, и ты в любом состоянии в этот список не попадаешь, так же, как и твоё разочарование.
- А зря, - обнажая клыки, усмехнулся Дориан, не желавший оставлять последнее слово в этой маленькой битве за Ринаром.
Владыка Кеальстона сел на край постели и достав из корзины небольшую серебряную фляжку, неторопливо открыл её.
- Я привёз это специально для тебя, - Лангре резко перевёл взгляд на Майера, внимательно следя за его реакцией на то, что собирался сказать и сделать. - Это кровь ребёнка. Здорового красивого ребёнка. Достать было сложно и проблематично, но для тебя, моя радость... - брюнет не договорил. Левой рукой, удерживающей открытую флягу, Лангре погладил щеку Майера, но кормить его не спешил - дразнил, тонким запахом жидкого железа - самым прекрасным ароматом для любого вампира. - Ты голоден?
Слова Лангре будто потонули в волнах восхитительного сладкого и невообразимо богатого оттенками запаха свежей человеческой крови. Судорожно втянув в себя этот притягательный аромат, Майер уже дал себе ответ на последний издевательский вопрос Ринара. "Да, голоден. Голоден так сильно, что готов до голых костей разодрать запястья, вырываясь из сковывающих пут или свернуть себе шею в попытке достать божественный нектар богов..."
Запах крови сводит с ума всех вампиров, но перестают контролировать себя при нём только самые слабые, или раненные, к коим Дориан сейчас и относился.
Один глоток, один маленький глоток - и рана на скуле полностью сгладится, обнажая белую юную кожу. Ещё один - и исчезнет уродливый шрам, пересекающий грудь. Ещё два и...
Игнорируя верёвки, Майер просто тянулся к заветному сосуду, не удостаивая более своим вниманием никого и ничто.
- Терпение, мой хороший, - прошептал Лангре. - Сегодня твои пытки будут сладкими.
Ринар убрал руку от лица Майера и, припав губами к горлышку фляги, набрал немного крови в рот. Он медленно склонился к губам Дориана, слегка коснувшись их, стал по каплям отдавать эту драгоценную жидкость.
"Забудь свою ненависть на сегодня, блондинчик. Пей, пока мой демон дремлет и не жаждет твоих стонов - такое короткое время, но когда оно пройдет, я снова возьму тебя".
Дориан давно не слышал голоса Ринара, не видел ни его самого, ни всего остального в мире, кроме Него - нектара, который обещает блаженство. Тёмные Боги явно благоволили своему жаждущему ребёнку, потому что чудесный запах ударил прямо в ноздри, а губ коснулось то, что дарило блаженство. Тёплый терпкий эликсир заструился в рот Майера, и он закрыл глаза, полностью отдаваясь волнующему ощущению и не смея требовать большего. Амирец пил кровь с губ своего ненавистного врага, в ушах шумело, губы горели, впиваясь в губы Ринара с немой и настойчивой мольбой: "Ещё, прошу, ещё!" Когда божественный поток иссяк, язык вампира сам потянулся вверх, к источнику живительной влаги, к чужим влажным и мягким губам, слизывая с них пряный, сладко-солёный вкус и требуя большего.
И ему никто не воспротивился, наоборот - мягкие губы брюнета накрыли теплом, вкусом свежей крови вперемешку со своим. Ринару нравилось видеть слабость Майера - в такие моменты его оскорбленное самолюбие капитулировало, оставляя лишь неприкрытую похоть к чужому телу. Лангре умел целоваться, как никто, просто шанса до этого момента у него толком не было. Но сейчас, когда Майер оказался беспомощен и открыт, брюнет нагло пользовался ситуацией. Лаская языком губы блондина, он иногда позволял себе легкие укусы, пощипывания, прижимаясь до упора целовать глубоко и страстно, касаясь нёба, вдыхая самого себя.
Рука Ринара мягко легла на живот и, спустившись к паху, ласково сжала мужское достоинство вампира.
Дориан с неизведанным прежде упоением отдавался во власть ласкающих его прикосновений губ, языка, горячей ладони. Вкус и запах крови туманили сознание, заставляя добровольно принять что угодно и от кого угодно, лишь бы волшебные минуты обладания нектаром не кончились никогда. Разум давно оставил тело, извивающееся на простынях и жарко берущее то, что ему давал хитрый расчётливый ум владыки Кеальстона, и вампир бесстыдно выгибался навстречу прикосновениям, сходя с ума от осуществившейся мечты. Мысли метались в голове как в клетке, а он хотел лишь найти ту единственную, что смогла бы выразить все мольбы и просьбы одним лишь словом, вздохом. Ведь с ним уже раньше было это...тогда было достаточно лишь Его имени, чтобы продолжить эти прекрасные мгновения, растягивая их на вечность...
- Идрис, - выдохнул он имя своего принца, едва Ринар оторвался от его губ, - ещё...
Лангре замер и отстранился. Майер произнёс имя принца Амир? Он - королевский любовник. Так вот оно что! Зная Сандерса Аллисона и его отношения с сыном, не удивительно, что первый решил избавиться от блондинчика. Это сулило Ринару массу неприятностей - больших неприятностей, и всё же сейчас - взвесив все за и против, он решил идти до конца.
- Конечно, милый, - уж чего-чего, а ласки в голосе Ринара не было, так же как и мягкости - злоба, раздражение, ехидство и яд. Набрав ещё немного крови из фляги себе в рот, он снова припал к губам пленника, только в этот раз ласки ладони, что сжимала напряженный член Майера, стали более требовательными. Обхватив пальцами ствол, Ринар начал медленные и ритмичные движения - вверх, пауза, и постепенно назад - к основанию. И снова вверх. И снова назад. Раз. Два. Три.
Дориан не понял, почему восхитительные прикосновения прекратились, и приоткрыл затуманенные вожделением глаза. Неужели он сказал что-то не то? Или принц решил с ним поиграть? Но вскоре скрытая туманом фигура вновь прояснилась, принося на своих губах новую порцию восхитительно-ароматной жидкости, и молодой вампир первым потянулся к кроваво-красным губам, слизывая с них терпкую влагу и счастливо прикрывая глаза - для истинного наслаждения зрения не нужно. Но вдруг, сквозь плескавшееся в голове наслаждение стали медленно просачиваться ненужные почти преступные в такой момент мысли. Он не может поднять руки и вплести пальцы в мягкие волосы любовника, массируя и слегка царапая нежную кожу головы, не может обхватить его бёдра своими, чтобы не затягивать томительное ожидание, почти не может сам потянуться ему навстречу, получая ласки и даря взамен свои. Зачем наследник Амир ограничивает его? Почему не даёт прикасаться в ответ? Но эти слабо сформированные вопросы быстро потонули в сильных, ярких как вспышка Солнца и почти таких же обжигающих движениях на его плоти. Отбросив все сомнения, Майер выгибался всё сильнее, почти скидывая с себя того, кто дарит ему ласку и до стёртой в кровь кожи натягивая проклятые верёвки.
Лангре прервал поцелуй и снова оседлал пленника - только в этот раз он сел на его колени, плотно зажимая их ногами, чтобы Майер не смог дёргаться. Продолжая движения руки на возбуждённом органе, Лангре холодно и внимательно смотрел на блондина, ожидая, когда сознание того прояснится, и он наконец придёт в себя. Продолжать этот спектакль имело смысл только в одном случае, когда Майер чётко и ясно будет представлять себе, кто перед ним.
Ласки резко сосредоточились на области паха, с каждым движением тесно сжатых пальцев вознося всё выше, но той эйфории, когда тёплая кровь лилась в Майера вместе с поцелуем, уже не было. Немного недоумённо приоткрывая глаза, Дориан попытался сосредоточить взгляд на расплывчатой фигуре у себя в ногах, а когда это получилось, шоку и гневу вампира не было предела. Несмотря на возбуждение, тело тут же сильно, яростно, но безуспешно дёрнулось в верёвках, раздирая и так кровоточащие раны сильнее. "Как он посмел?!"
- У тебя от хронического недотраха совсем крышу снесло?! Или на тебя, кроме как под воздействием стимуляторов, ни у кого уже не встаёт?! - практически взвыл Майер, не на секунду не переставая вырываться. Казалось, сейчас он реально мог вырвать зубами горло этого ублюдка, чтобы только стереть с его лица эту глумливую улыбку.
В ответ на это Лангре оскорбительно похабно ухмыльнулся. Смотря в глаза Майера, он изящно склонился вниз и показательно провел языком по всей длине члена, чтобы Дориан, наконец, понял, что его положение безнадёжно, и что бы он ни делал, избежать близости с Лангре не выйдет. Разумеется, Ринар прекрасно слышал и проанализировал смысл последней фразы, и запомнил её очень хорошо. Он почти пожалел, что не убил Майера три дня назад.
Дориан не сдержал злого полу стона - полу рыка, прижавшись лицом к собственному плечу и закрывая от бессилия глаза. Не смотря ни на что, он проиграл. Да, Ринар играл не по правилам, но это не отменяло его превосходства в сегодняшней ситуации - гордость Майера оказалась почти сломленной, но с её остатками он не был намерен расставаться.
- Доволен? - зло оскалился он, вновь поднимая глаза на Ринара и стараясь не обращать внимания на собственное возбуждение. - Так приступай к делу, или тебе ещё дополнительная стимуляция нужна?
- Заткнись, сделай одолжение, - спокойно ответил Ринар. Не прерывая зрительного контакта, он вобрал плоть Майера в себя и дважды прошелся губами от головки до основания. Потом прервался.