Глава i. современная немецкая 9 страница

Философия жизни Швейцера не лишена и экзистенциальной составляющей. Так, он полагает, что человек, будучи индивидуальностью, часто ошибочно полагает себя самодостаточным субъектом. На самом деле, человек реализует себя только тогда, когда он «приобщается» к жизни. Только в жизни снимается конечность природы человека, раскрывается его потенциал. «Воля к жизни» влечет за собой не эгоизм, а самопожертвование, стремление служить жизни как верховной ценности. Однако, на наш взгляд, ошибочно говорить о возникновении неэгоистического мировоззрения у Швейцера, напоминающего «соборность» в этике славянофилов. Швейцер не предлагает отрекаться от себя в пользу жизни. Готовность благоговеть перед жизнью. Служить людям, верить в Бога и т. п. исходит исключительно из личности. Философия жизни Швейцера остается на индивидуалистических позициях, приобретая иное, этическое и оптимистическое направление. «Для того, чтобы этика самосовершенствования могла объединиться с этикой самоотречения, она должна сначала сама стать по-настоящему космической»[90], - пишет Швейцер. Само добро неотделимо от воли к жизни. Добро есть то, что служит сохранению и процветанию жизни как человека, так и всего человечества.

Концепция Швейцера, несомненно, проигрывает по степени обоснованности и значимости идеям Шпенглера и Риккерта. У Швейцера мы не найдем выдающейся социальной философии, как у Шпенглера, или фундаментальной онтологии жизни, как у Риккерта. В ней много догматических и теологических положений, некритической восторженности и веры в человека. Но в истории философии жизни идеи Швейцера очень значимы. В отличие от своих единомышленников, Швейцер в своих взглядах на природу жизни приходит к противоречиям с духовным вождем этого направления - Ф. Ницше. Ницше проповедует эгоизм, гибель человечества, господство сильной личности, «инстинктивность» жизни, отсутствие общепринятых ценностей, торжество зла и т. д. Швейцер же приходит к совершенно противоположным взглядам, превращая философию жизни в оптимистическое, позитивное мышление. Он восстанавливает в своей философии приоритет этики и религии, против чего всегда боролся Ницше. Швейцер, в этой связи, антипод, alter ego философии жизни. Взгляды Швейцера сформировались закономерно; он последовательно высказал о жизни, истории, нравственности то, к чему только шли Шпенглер и Риккерт. Швейцер вывел философию жизни к таким ориентирам, реализовав которые она уже потеряла свою определенность, перестала существовать как школа.

Психоанализ.

В 1845 г. в Германии вышла книжка, которая заставила по-новому взглянуть на природу человека. Она называлась «Философия бессознательного», и ее автором был Эдуард фон Гартман. Развивая учение Шопенгауэра о воле, Гартман доказывал, что разум больше не правит жизнью, познанием и поведением человека. Человек – стихийное существо; его воля не может быть рациональной. Гартман только обобщил в этом смелом и спорном тезисе полувековые дебаты в немецкой философии. Так, Шеллинг еще в 1800 г. в «Системе трансцендентального идеализма» рассуждает о гении, который способен бессознательно воспринимать мировое тождество и передавать его в художественном произведении. К философам, рассуждающим в XIX в. о бессознательном, можно отнести и Ницше, который прямо называет человеческий разум «самым недоделанным инстинктом», доказывает, что он вредит свободным проявлениям жизни. Упомянув идеи Шеллинга, Гартмана и Ницше, можно заключить, что дискуссии о переоценке роли разума велись достаточно давно. Волевое начало в искусстве, познании, жизни признавалось «бессознательным», превышающим возможности человека.

ПсихоанализОднако никто из этих классиков немецкой философии не как наукаразвил учения о бессознательном, не сделал его средоточием

философской теории. Подобную миссию осуществил в начале ХХ века Зигмунд Фрейд (1856-1939), изложивший свои взгляды в таких трудах, как «Введение в психоанализ» (1916), «Психология бессознательного» (1921), «Я и Оно» (1923) и др. Школу, которую основал Фрейд, составили А. Адлер, К. Юнг, Э. Фромм, Г. Маркузе и др., назвали психоанализом, по имени новой философски-психологической науки, основанной Фрейдом.

Важной ремаркой по отношению к Фрейду является то, что он не всегда признавал себя философом. Разделяя многие черты позитивистского мировоззрения, он считал себя ученым, психологом-практиком. Тем не менее, в этом вопросе Фрейд постоянно колебался. В любом случае, он философствовал, строил всеобщую теорию о человеке, обществе, культуре. У учеников и последователей Фрейда уже не возникало сомнения в философском характере учения Фрейда и психоанализа вообще. Однако, следует сказать, что психоанализ имеет определенную специфику. В него входят три части: 1. Психология; 2. Психопатология, физиология и сексология; 3. Философия. Определяющей является именно философская часть. В настоящем исследовании мы сосредоточимся на ней, опустив две другие части.

Сознательное и Карл Юнг вспоминает, что первые труды Фрейда вызвали бессознательноенегодование в ученом мире. Это было обусловлено тем,

что Фрейд выступил с радикально новой концепцией сознания, базирующейся на принципе: все рациональные акты укоренены в бессознательном; следовательно, бессознательное первично по отношению к сознательному. Этот принцип поколебал убеждение в том, что разум выступает самостоятельной способностью сознания и ни от чего не зависит. Можно возразить, что Фрейд не был первым мыслителем, отвергающим разум в своей философии; были другие иррационалисты. Но суть в том, что Фрейд не был иррационалистом в классическом понимании. Иррационалисты критиковали разум с позиций воли. Ставя волю на первое место, они, тем не менее, признавали наличие и автономность разума. Фрейд же поставил под вопрос само существование разума, начал доказывать, что он не обладает субстанциональностью.

Сознание, по Фрейду, только частично состоит из собственно «сознательного». Его основу составляет бессознательное, в котором берет начало любой сознательный акт. Все рациональные действия, в плане их генезиса, были когда-то бессознательными. Они возникали в сфере так называемых бессознательных комплексов, таких, как тотем, табу, нарциссизм, садомазохизм и т. д. Среди этих комплексов Фрейд особо выделяет комплекс сексуального влечения, либидо, выводя психологическую теорию о том, что именно этот комплекс начинает формировать человеческую психику в возрасте 3-4 лет. Содержание бессознательных комплексов, по Фрейду, является врожденным и неизменным. Они определяют всю человеческую жизнь. Но поскольку человек обладает и сознательным полюсом психики, а также же в силу влияния общества, воспитания, традиции и т. п., то он постепенно избавляется от зависимости от этих комплексов вплоть до их вытеснения из сознания. Так рождается рациональный полюс внутреннего мира, в котором все осознанно и понятно. Суть теории вытеснения заключается и в том, что бессознательные комплексы никогда не могут быть полностью удаленными из сознания. Находясь в узде разума, они периодически, против воли человека, вырываются наружу и могут довести до нервных расстройств, или неврозов. Медицинская часть психоанализа, в этой связи, изучает бессознательные комплексы, фиксирует степень зависимости от них психики и пытается эти комплексы победить. Так, к примеру, Фрейд объяснял проблемы в семейной жизни тем, что при взрослении не был полностью вытеснен эдипов комплекс, когда ребенок испытывает влечение в родителю противоположного пола и ревность к родителю одного с ним пола. Не меньшую роль при лечении психических расстройств играет изучение сновидений, которые Фрейд впервые попытался научно изучать. С его точки зрения, в сновидении свободно проявляется бессознательное; надо только уметь его толковать. Эти и другие рассуждения выдвинули Фрейда в число знаменитых психологов, когда он был одновременно и знаменитой, и скандально известной фигурой.

Все идеи в области психологии и медицины, которые мы кратко обрисовали, базируются на философском убеждении в том, что сознание определяет только часть внутреннего мира и человека. Оно является частью по отношению к психике, другой частью которой является бессознательное. «Разделение психики на сознательное и бессознательное является основной предпосылкой психоанализа и дает ему одному возможность понять в такой же мере частые, как и важные патологические процессы психической жизни и причислять их к научным явлениям. Повторяю еще раз другими словами: психоанализ не может считать сознательное сутью психики, а должен смотреть не сознание как на качество психики»[91], - пишет Фрейд. Подобного понижения роли сознания не осуществил даже Ницше. Называя сознание «недоделанным инстинктом», противопоставляя ему волю, он, тем не менее, принимал дуалистическую картину человеческого бытия, когда разум и воля борются между собой. При этом разум побеждается волей, но это не влечет за собой изменение его сути. У Фрейда же бессознательное проникает в разум, определяет его деятельность.

Бессознательное и Подобные идеи Фрейд обосновывал не только в творчествообласти теории познания, но и в области эстетики. Он

считает, что искусство наиболее полно отображает тот факт, что великие художники являются ярко выраженными невротиками (людьми с недостаточно вытесненными комплексами). Вообще, в разной мере невротиками являются все люди; гении искусства же, живущие в воображении, - ярко выраженные невротики. В качестве таковых он выводил Леонардо да Винчи и Достоевского. В статье «Достоевский и отцеубийство» Фрейд доказывает, что творчество писателя полностью определяется его бессознательным. Выпишем отрывок из этой статьи, показывающий метод Фрейда. Он пишет: «Достаточно бесславен и конечный итог нравственной борьбы Достоевского. После исступленной борьбы во имя примирения притязаний первичных позывов индивиды с требованиями человеческого общества – он вынужденно регрессирует к подчинению мирскому и духовному авторитету – к поклонению царю и христианскому Богу, к русскому мелкодушному национализму, - к чему менее значительные умы пришли с гораздо меньшими усилиями, чем он. В этом слабое место большой личности. Достоевский упустил возможность стать учителем и освободителем человечества и присоединился к тюремщикам… В этом, по всей вероятности, проявился его невроз, из-за которого он и был осужден на такую неудачу»[92]. Таким образом, и талант, и общественная позиция, и биография русского писателя определяются, на самом деле, его неврозами, среди которых первое место занимает страх от скрытого желания убить собственного отца. Реакционная националистическая идеология позднего Достоевского определяется «сыновней виной» перед своим отцом и «царем-батюшкой», которую он хотел загладить. Приведенных рассуждений о Достоевском достаточно для того, чтобы понять прикладные аспекты теории психоанализа. Анализируя биографические данные, Фрейд определяет не вытесненные комплексы и затем их влиянием объясняет все творчество и мысли художника или писателя. В наши задачи не входит критика учения Фрейда, однако нельзя не отметить противоречивости этой теории. С одной стороны, действительно, личность художника переносится в творимые им произведения, включая и все неврозы. Но, с другой стороны, не всегда содержание творчества определяется этими неврозами. Это положение очень трудно доказать, тем более возвести в эстетический принцип.

Роль разума в психике сводится Фрейдом к подавлению бессознательного; он ничего не может сделать с его сутью. Главная его функция – защита от природы, от скрытых разрушительных сил. В человеке, несмотря на его цивилизованность, живет дикарь, пещерный человек; и разрушительные страсти периодически вырываются наружу. Бессознательное, его бесконтрольность, могут иметь тяжелые социальные последствия в виде войн, революций, тирании и т. д. В человеке заключен хаос, связь с первобытным роком. Поэтому необходимо, чтобы разум создавал иллюзии, главной из которых является Бог. Выражая позицию крайнего индивидуализма, Фрейд доказывает натуралистический характер всех сфер культуры. Их назначение – препятствовать раскрепощению бессознательного. Принуждению со стороны сознания подвергается не только индивидуальное, но и социальное существо человека.

Я, Оно, Сверх-Я Это Я, которое принуждает нас подавлять собственные

комплексы, на масштабах социальной реальности, концентрируется в принципах морали и религии, превращается в Сверх-Я. Фрейд вводит новую классификацию психики, которая делится на три части. В основе лежит бессознательное, которое Фрейд называет «Оно». Вытесненное бессознательное относится уже к сознательному полюсу, или к «Я». Категорией «Сверх-Я» обозначаются продукты деятельности Я, которые отделились от него, стали освященными авторитетом и традицией. «Сверх-Я предъявляет самые строгие моральные требования к отданному в его распоряжение беспомощному Я, оно вообще представляет собой требования морали, и мы сразу понимаем, что наше моральное выражение чувства вины есть выражение напряжения между Я и сверх-Я»[93], - пишет Фрейд. При этом «гиперморальное» Сверх-Я также имеет натуралистическую природу. Объективность Сверх-Я – кажущаяся; оно интерсубъективно, представляет собой совокупность грозных иллюзий, направленных на быстрое подавление стихии бессознательного. При этом сверх-Я воплощает в себе определенную жестокость: заставляет неверующих верить, мужчин приобретать женские качества, и наоборот, детей казаться взрослыми, индивидуалистов любить государство и т. д. Все это чревато серьезной опасностью постоянных социальных конфликтов. Цивилизованное общество не похоже на примитивное дикарское общество, где все бессознательное вытеснено одинаково. Например, всем дикарям племени можно внушить табу, запрет ходить на ту гору. В цивилизованном, неравномерно развитом обществе бессознательное «Оно» неизбежно вырывается наружу, рождая серьезные проблемы. Как не раз отмечал Фрейд, современный человек попал в противоречивую ситуацию. Живя в век просвещения и цивилизации, но все еще является первобытным существом в плане эмоционального развития.

Отличительным признаком системы психоанализа Фрейда является натурализм. Подобно материалистам XIX в. (Фейербаху, Энгельсу и др.), Фрейд объясняет человека, исходя исключительно из его природы. Сознательное и бессознательное, как части психики, имеют естественное происхождение, как тела, горы, звезды и т. д. Социальные феномены также понимаются Фрейдом как продолжение свойств личности. Они просто содержат в себе иллюзию потусторонности, жестоко подавляя человеческую свободу. Это положение Фрейда вызвало критику со стороны его последователей. Возражения сводились к двум пунктам: 1. Фрейд переносит свойства личности на социум, не делая отличия между индивидуальными и коллективными феноменами бессознательного; 2. Фрейд недооценивает роль морали и религии в воспитании человека, в преобразовании комплексов.

Юнг о коллективном Первым подобные замечания начал высказывать бессознательномКарл Юнг (1875-1961), который считал, что Фрейд

излишне сосредоточен на исследовании отдельно взятой личности. С его точки зрения, отдельно взятый человек с его психикой – медицинская абстракция. На самом деле, любая личность формируется в конкретной культурной обстановке. Природная, инстинктивная основа человека сталкивается с совершенно иными культурными рамками. Эти культурные рамки также базируются в бессознательном, но это – другое бессознательное, отличное от индивидуального бессознательного. По Юнгу, Фрейд не сумел обнаружить этой закономерности. Подобные идеи Юнг изложил в трудах «О психологии бессознательного» (1916), «Ответ Иову» и др.

Рассуждая о бессознательном в культуре, Юнг делает выводы, во многом противоположные Фрейду. Так, Фрейд разделял, в сущности, ницшеанское убеждение о враждебности морали и религии полнокровному развитию личности. Моральные и религиозные ограничения для Фрейда – иллюзии, которые подавляют, мешают высвободить наружу подлинную энергию личности. Юнг же перестает смотреть на культурные ограничения бессознательного как на механизмы подавления. С его точки зрения, они совершенно необходимы для разумного существа. Человек, по Юнгу, должен осознавать свое бессознательное. Сознание, культура, мораль, по Юнгу, не менее важные части человеческого бытия.

Несмотря на то, что Юнг разделяет все основные положения психоанализа, он по-иному смотрит на проблему вытеснения бессознательного. Для Юнга сознание и культура не придатки и регуляторы бессознательного, а субстанциональная основа жизни человека. Вместо фрейдовской дилеммы «сознательное - бессознательное» Юнг выводит новую дилемму «культура – природа», которая отличается от прежней в двух отношениях: 1. Юнг помещает противоположность сознания и бессознательного в социальную сферу; 2. Юнг считает культурную составляющую бессознательного более важной, чем индивидуальную составляющую. По этому поводу Юнг пишет: «Непослушание есть исключительная прерогатива человека, чье сознание и свободная воля могут при случае contra naturam [вопреки природе] отрываться от своих корней в животной природе. Эта особенность есть непременная основа всякой культуры, но также – если она чрезмерна – и душевной болезни. Без вреда можно переносить лишь определенную меру культуры… В действительности же человеческая природа представляет собой поле жестокой и бесконечной борьбы между принципом Я и принципом инстинкта. Я – всецело граница, инстинкт – безграничен, и оба принципа обладают одинаковой властью»[94]. Таким образом, Юнг устраняет натуралистический характер системы Фрейда, делая бессознательное «разделенным» между природной и культурной составляющей. И если в первом отношении можно говорить лишь о частном развитии системы Фрейда, то во втором отношении выводится принцип, противоречащий этой системе.

В этой связи, Юнг иначе понимает одно из важнейших в психоанализе понятий – «нормальный человек». Нормальному человеку недостаточно обладать здоровой психикой; он должен еще обладать определенным минимумом возможностей адаптации к социальной среде. Поэтому Юнг делит людей на два типа – экстравертов и интровертов. Экстраверты обладают способностью легко выходить за пределы своего Я к любым социальным явлениям; он отличается склонностью к общению и открытостью. Интроверт, наоборот, - закрытая, самоуглубленная личность. Нетрудно увидеть в типе интроверта, в его высшем виде, образованного человека-индивидуалиста. Этот тип личности, созданный в культуре и философии Запада, по мнению Юнга, содержит в себе ярко выраженные невротические симптомы, проявляющиеся в сфере социальной жизни. Интроверт асоциален; ему никто не нужен, кроме себя самого, своего внутреннего мира. Если бы общество состояло только из интровертов-индивидуалистов, то, как верно пророчил Ницше, культура перестала бы существовать.

С метафизической точки зрения, Юнг понимает социальные проявления бессознательного как продолжение индивидуальных феноменов. Он рассуждает так: если отдельный человек имеет бессознательную основу личности, то и совокупность людей должна иметь нечто бессознательное. Подобный механистический подход, тем не менее, приводит Юнга к определенным открытиям. Так, он выделяет особые феномены бессознательного, которые характерны только для социальной реальности и отличаются от феноменов в рамках внутреннего мира человека. Например, попадая в толпу, организацию, партию, человек начинает себя вести иначе, чем он бы поступал, руководствуясь своей волей. Воля группы постепенно начинает восприниматься как часть или продолжение его собственной воли, вплоть до полного отождествления. К примеру, фанатик готов отказаться от множества своих склонностей и благ ради торжества «общего дела», которому он служит. Эту форму социального бессознательного Юнг предлагает назвать коллективным бессознательным. «Дело в том, что мы должны различать личное бессознательное и не- или сверхличное бессознательное. Последнее мы обозначим как коллективное бессознательное – именно потому, что оно отделено от личного и является абсолютно всеобщим, и потому, что его содержание может быть найдено повсюду, чего как раз нельзя сказать о личностных содержаниях»[95], - пишет Юнг. Это коллективное бессознательное представляет собой набор архетипов, определенных комплексов и стандартов поведения, которые имеют частично природную, частично социальную основу. Главное, что далеко не все проявления коллективного бессознательного имеют натуралистическую основу; часть из них приобретена человеком. И хотя Юнг упрощенно понимает культуру как дополнительный механизм адаптации, а общество как совокупность индивидов, он делает значительный шаг вперед по сравнению с Фрейдом, открывает перед психоанализом новую сферу исследования. Бессознательная «матрица» сознания перестает быть врожденной, созданной раз и навсегда; она способна видоизменяться в культуре.

Психоанализ и Особенный интерес при изучении метафизических религияоснований коллективного бессознательного Юнг уделяет

религии. В книге «Ответ Иову» и других сочинениях по философии религии мыслитель доказывает, что наиболее ярко выраженные архетипы существуют в мифологическом сознании. Бессознательное в мифе является в виде тьмы, хаоса, сопровождающемся гипертрофированным представлением об уродстве и красоте. Отсюда можно заключить, что в религиозном сознании человек впервые сформировал социальную практику, основу мировоззрения и культуры. Понятие бога – первое понятие в рамках коллективного бессознательного – воплощает в себе высшую категорию для иррациональной способности коллективного бессознательного. На место бога всегда что-либо ставится, поскольку человечество хочет быть уверенным в необходимости и смысле существования. В Боге и других архетипах бессознательного человек стремится хоть как-то отгородиться от иррационального, окружающего цивилизацию со всех сторон. По мнению Юнга, религия и другие сферы вытеснения коллективного бессознательного необходимы, поскольку иначе полностью раскрепощаются «пещерные» начала воли, приводящие к войнам, насилию и прочим феноменам массового безумия.

Итак, Юнг видит основу бытия человека не просто в индивидуальном, но и коллективном бессознательном. Это развивает психоанализ, позволяет ему решать проблемы социальной философии, философии религии, этики и т. д. Но сделав этот шаг, Юнг не сумел пойти по нему последовательно. Коллективное бессознательное понимается им по аналогии с индивидуальным бессознательным; а культура не менее иррациональна, чем природа. Юнг, как и Фрейд, понимает психоанализ как науку, изучающую феномены бессознательного. И индивидуальная, и социальная жизнь для Юнга жестко детерминирована. Человек не имеет свободы; он всегда подчинении бессознательным силам.

Психоанализ и С подобной точкой зрения не согласился Эрих Фромм этика(1900-1980), который считал, что психоанализ должен

пойти по иному пути развития. С психологической точки зрения, психоанализ должен остаться наукой о феноменах бессознательного, но с философской точки зрения, психоанализ должен обосновывать особенности человеческой жизни, культуры, истории и т. д. Это невозможно, если не выделять человека из природы, если не видеть в нем что-то сверхприродное. Этим сверхприродным в человеке, по Фромму, выступает наличие нравственного сознания. По его мнению, Фрейд и Юнг понимали личность натуралистически. В их учениях, в сущности, еще нет личности, поскольку личность – не индивид и не часть общества, а разумное, морально развитое существо. Психоанализ, чтобы стать теорией личности, должен быть совмещен с этикой. Ошибка прежнего психоанализа состояла в том, что личность, сознание, культура понимались в духе их редукции к бессознательной основе, не принимая в учет того, что они могут, в свою очередь, видоизменять бессознательное. Тем самым, Фромм создает ключевой тезис, метафизически обосновывающий его концепцию – не только бессознательное определяет сознательное, но и наоборот, в области культуры сознательное определяет бессознательное. Проводя масштабную критику натурализма Фрейда, Адлера и Юнга, Фромм в 1930-1940-е гг. создает новую форму психоанализу, получившую название неофрейдизма. Свои идеи Фромм изложил в многочисленных книгах: «Бегство от свободы» (1941), «Психоанализ и этика», «Некрофилы и Адольф Гитлер» и др.

Бегство от Отличие человека от животных в том, что он обладает разумом, свободысвободой и ответственностью. Человек всегда стремится к

свободе, а в современности она стала одной из основных ценностей. Свобода раскрепостила человека, дала ему власть над природой, сотворила науку, но, вместе с тем, она пробудила в нем скрытые ранее стихийные начала, вылившиеся во всплеске индивидуализма. Современный человек стал сытым, богатым, технически оснащенным и т. д. Но привело ли это к его нравственному развитию? Можно ли смотреть на человека как на существо, одержимое материальными ценностями? Фромм полагает, что нет. Современный человек, наоборот, стремится избавиться от свободы, отдать ее в другие руки. Он страдает от противоречия между высоким уровнем материального благополучия и все еще низким уровнем «эмоционального развития», на котором прогресс осуществляется чудовищно медленно. Особенно остро эта проблема чувствовалась в 1930-е гг., когда в мире существовали такие тоталитарные режимы, как фашизм и большевизм. Например, демократически настроенные немцы отказались от своей свободы и с пылом отдали ее фюреру. Этот процесс уже осмыслялся до Фромма. Например, Достоевский в своей «Легенде о великом инквизиторе» ставит вопрос о неспособности людей выбрать свободную веру; им нужен внешний авторитет, чтобы поклоняться. Фромм развивает эту трактовку. С его точки зрения причина коренится не только в нравственной, но и в эмоциональной незрелости человека. Существуют объективные причины нравственного несовершенства общества и тоталитаризма, лежащие в сфере бессознательного.

Уже в архаическом сознании человек обретает определенную степень свободы. В мифе уже виден отделившийся от природы индивид, пусть и воплощенный в виде бога или героя. Начинает формироваться негативная свобода, свобода от уз природы, начало осознания человеком своего одиночества и самостоятельности. В более зрелых религиях и усложненных социальных отношениях субъектом свободы становится уже отдельно взятый человек. Растущая независимость личности совпадает с возрастающим чувством одиночества, ведущим к ощущению ничтожности и бессилия. Человек начинает испытывать свободную потребность подчиниться высшей силе, дать ей господствовать над ним взамен спокойствия и благополучия. Тем самым, заложенная в человеке суверенная свобода извращается, сублимируется в жажду повиновения. Фромм пишет: «Если экономические, социальные и политические условия, от которых зависит весь процесс индивидуализации человека, не могут стать основой для такой позитивной реализации личности, но в то же время люди утрачивают первичные связи, дававшие им ощущение уверенности, от такой разрыв превращает свободу в невыносимое бремя… И тогда возникает сильная тенденция избавиться от такой свободы: уйти в подчинение или найти какой-то другой способ связаться с людьми и миром, чтобы спастись от неуверенности даже ценой свободы»[96]. Фромм дает тоталитаризму не политическое, не экономическое, а социально-психологическое обоснование. Психология тоталитарной власти коренится в сознании людей. Подобная трактовка тоталитаризма стала одной из классических и, несомненно, приблизила человечество к пониманию этого важного социального феномена.

Но теория Фромма не исчерпывается психологическим изучением поведения или социологическим изучением нацизма. Этот материал используется им только в качестве примера для обоснования философского положения о наличии фундаментального противоречия между «культурным» и «эмоциональным» уровнем развития человека. Став хозяином своей судьбы, человек эпохи индивидуализма все равно возжелал найти некий фетиш, которому он бы ревностно подчинялся (как ранее повиновались богам, фараонам, королям и т. д.). «Человек свободен» понимается многими как «человек одинок, бессилен, находится подл угрозой». Сделав человека политически, юридически, экономически свободным, капитализм разорвал все традиционные социальные связи, сделал человека одиноким и изолированным.

Феномен «бегства от свободы» происходит от того, что человек еще не готов к подлинной свободе – позитивной свободе. Эта свобода, по Фромму, состоит в том, что «человек может спонтанно связать себя с миром через любовь и труд, через подлинное проявление своих чувственных, интеллектуальных и эмоциональных способностей; таким образом он может вновь обрести единство с людьми, с миром и с самим собой, не отказываясь при этом от независимости и целостности своего собственного «Я»[97]. Человек может выбрать только два пути – либо путь реализации «спонтанной активности» своих эмоций, либо путь передачи своей свободы какой-то авторитетной силе.

Психоанализ как Основоположники психоанализа, сводящие психику социальное учениечеловека только к индивидуальным или коллективным

бессознательным структурам, не поняли и не смогли обосновать причин нравственного выбора человека. Для них человек во многом остается аномалией природы, для которого сознание служит только в средствах «вытеснения» стихийного начала. Проводя систематическую критику учения Фрейда, Фромм доказывает, что Фрейд видел основы всей культуры в биологической природе человека. История и культура рассматриваются Фрейдом как результат действия психических сил, не подверженных социальному влиянию. Фромм, несогласный с этим, пишет: «Человеческая натура – это не сумма врожденных, биологически закрепленных побуждений… Это продукт исторической эволюции в синтезе с определенными врожденными механизмами и законами»[98]. Вместо стремления изучать «природу человека» Фромм предлагает сконцентрировать внимание на «собственно человеческой», т. е. рациональной и этической составляющей. Вместо натуралистического психоанализа Фромм строит социально-этический психоанализ. Суть неофрейдизма, таким образом, состоит в том, что проблематика психоанализа переводится из биологического в экзистенциальный аспект.