Ii. 11. карл поппер и логический позитивизм

В заключение остановимся на философской оценке методологии Поппера. В течение многих лет и в отечественной, да и в зарубежной ли­тературе его причисляли к логическим позитивистам, а его методологи­ческую концепцию рассматривали как один из вариантов неопозитиви­стской методологии. Для раннего периода его творчества такое мнение имело определенные основания³⁵. Однако в более поздних своих работах он далеко отходит от логического позитивизма и вступает в резкую по­лемику с его представителями. Нам представляется, что для лучшего по­нимания специфики концепции Поппера имеет смысл кратко перечис­лить те пункты, в которых она расходится с методологией позитивизма.

1. Источник знания. Логические позитивисты считали, что единст­венным источником знания является чувственное восприятие. С их точки зрения, процесс познания всегда начинается с "чистого" наблюдения. Последующая теоретическая обработка эмпирических данных, в сущно­сти, ничего к ним не добавляет. Поппер придерживается совершенно дру­гого мнения: "Не существует фундаментального источника знания. Сле­дует приветствовать каждый источник, каждое предложение и каждый источник, каждое предложение открыто для критической проверки... Знание не может начаться с ничего — с tabula rasa — и не может начаться с наблюдений. Прогресс познания состоит главным образом в модифи­кации более раннего знания. Хотя мы можем иногда, например, в архео­логии, продвинуться вперед благодаря случайному наблюдению, значе­ние открытия обычно будет зависеть от его способности модифициро­вать наши прежние теории" ³⁶. В то время как логические позитивисты абсолютизируют чувственное восприятие, Поппер признает любой спо­соб увеличения знаний: прежде всего, теория, но также и метафизические системы, мифы, вообще говоря, любые гипотезы и предложения, которые можно проверить и получить в ходе проверки тот или иной результат, Наблюдение, с его точки зрения, отнюдь не пассивная регистрация внеш­них воздействий, а активный процесс проверки гипотез и теорий, а пото­му оно пронизано теоретическими предположениями.

2. Эмпирический базис. Логические позитивисты проводили рез­кую грань между эмпирическим и теоретическим знанием и считали эмпирический язык несомненной твердой основой науки. У Поппера, вообще говоря, нет дихотомии эмпирического — теоретического: "Все термины являются теоретическими, хотя некоторые из них являются теоретическими в большей степени, чем другие..." ". Его "базисные" утверждения могут включать в себя высоко теоретические термины и являются такими же необоснованными гипотезами, как и все остальные утверждения науки. Поэтому его язык "базисных" предложений не имеет ничего общего с языком протокольных предложений логических позитивистов: язык Поппера зависит от теорий, его предложения могут

³⁵ Увы, должен признаться, что когда я прочитал его "Logik der Forschung" ("Логика исследования", 1935 г.), я не нашел в этой книге значительных отли­чий от того, что писали Р. Карнап, К. Гемпель, Г. Рейхенбах. Разногласия меж­ду ними казались мне "семейными" ссорами. —А. Н.

³⁶ Popper К. R. Conjenctures and Refutations, Oxford, 1979, p. 27.

³⁷ Потер К. Р. Предположения и опровержения. Указ. соч., с. 324.

быть фальсифицированы, он служит не базисом обоснования науки, а конвенционально принимаемой основой фальсификации теорий.

3. Демаркация. Логические позитивисты в качестве критерия де­маркации принимали верифицируемость. Поппер в качестве такого критерия избрал фальсифицируемость. Казалось бы, различие неболь­шое. Однако оно носит принципиальный характер: логические позити­висты усматривают наиболее характерную особенность науки в обос­нованности ее положений. Поппер же, напротив, стремится подчерк­нуть гипотетичность и недостоверность научных положений, риск, с ко­торым связано развитие науки. Это различие приводит к дальнейшим глубоким расхождениям между двумя методологическими концепциями.

4. Отношение к философии. Мы уже неоднократно говорили о том, что логические позитивисты стремились дискредитировать и уничто­жить метафизику. Поппер же постоянно говорит о ней с большим ува­жением. Хотя он все еще занимается проблемой демаркации, грань ме­жду наукой и метафизикой становится у него расплывчатой. Он при­знает больше влияние метафизики на развитие науки. В отличие от логи­ческих позитивистов, стремившихся избегать каких-либо метафизических утверждений, Поппер строит метафизическую концепцию "трех миров".

5. Методнауки. Основным методом науки логические позитивисты считали индукцию: восхождение от фактов к их обобщениям. Поппер отверг индукцию, его метод — это метод проб и ошибок, включающий только дедуктивные рассуждения.

6. Модель научного развития. Логические позитивисты смогли предположить только примитивный кумулятивизм: каждый последую­щий шаг в развитии познания состоит в обобщении предшествующих результатов: нет концептуальных переворотов, нет потерь знания. У Поппера модель развития знания не является кумулятивной: он не признает никакого накопления.

7. Задачи философии науки. Основная задача методологического исследования для логических позитивистов сводилась к логическому анализу языка науки, к установлению априорных стандартов научно­сти. Основной задачей своей методологической концепции Поппер считает анализ развития знания. Логический анализ языка науки у него играет незначительную роль. Методология Поппера уже "отворачивается" от логики, хотя еще не опирается на историю науки.

Все это позволяет сделать вывод о том, что хотя в начале своей деятельности Поппер был близок к логическому позитивизму, впослед­ствии он очень далеко отошел от него.

Развитие философии науки после крушения логического позити­визма в значительной степени было связано с дальнейшей разработкой идей Поппера или с их критикой.

И в этот момент, т.е. в конце 50-х гг. философский анализ развития науки получил еще один мощный импульс — уже со стороны ис­ториографии. Историки науки, которые в течение длительного времени руководствовались, в основном, позитивистскими представлениями о непрерывном кумулятивном росте научного знания, вдруг осознали, что подлинное развитие науки было вовсе не таким гладким и прямо­линейным, что наука развивалась в тесном взаимодействии с филосо­фией, техникой и культурой, что в этом развитии случались потрясения и катаклизмы. Первым из историков, выступившим против позитиви­стского кумулятивизма и эмпиризма был А. Койре, работы которого о научной революции XVII века появились еще в конце 30-х годов. Одна­ко по-настоящему они были оценены философами науки лишь после появления исследования американского историка и философа науки Томаса Куна, который в значительной мере опирался на идеи А. Койре.

ГЛАВА III. РАЗРЫВ С КУМУЛЯТИВИЗМОМ:

ТОМАС КУН

Интерес К. Поппёра к проблемам развития знания подготовил почву для обращения аналитической философии науки к истории науч­ных идей и концепций. Однако построения самого Поппёра носили все еще умозрительный характер, и их источником оставалась логика и не­которые теории математического естествознания.

Т. Кун готовил себя для работы в области теоретической физики, однако еще в аспирантуре он вдруг с удивлением обнаружил, что те представления о науке и ее развитии, которые господствовали в конце 40-х годов в Европе и США, очень далеко расходятся с реальным исто­рическим материалом. Это открытие обратило его к более глубокому изучению истории. Рассматривая, как фактически происходило уста­новление новых фактов, выдвижение и признание новых научных тео­рий, Кун постепенно пришел к собственному оригинальному представ­лению о науке. Это представление он выразил в знаменитой книге "Структура научных революций" ', увидевшей свет в 1962 году.

Книга Куна вызвала большой интерес и породила множество дис­куссий ². Наиболее ожесточенными ее критиками явились сторонники Поппёра. Хотя Поппер и обращал внимание на важность изучения исто-

' Русский перевод: Кун Т. С. Структура научных революций. М., Прогресс, 1975; 2-е изд., 1977г.

² Я помню, как в 70-х годах на одном из симпозиумов по истории и фило­софии науки в г. Звенигороде один историк химии совершенно серьезно пред­ложил удалить из зала заседаний того человека, который произнесет слова "Томас Кун" или "парадигма". До такой степени ему надоели наши постоян­ные обращения к концепции Куна!

рии, но тот образ науки, который, казалось, вырос из исторических исс­ледований, показался ему и его последователям слишком далеким от идеа­ла научности. Но дело было сделано: отныне обращение к истории науки стало одним из важнейших средств разработки проблем философии науки.