Об убийстве доктора Абу Кабира Муавии
Стамбул, 18 октября 1982
Вирджиния Атех, официантка в ресторане отеля «Кингстон», свидетель по делу госпожи Дороты Шульц, сделала на суде следующее заявление: "В тот день, 2 октября 1982 года, погода была солнечной. Я чувствовала сильное волнение. Струи соленого воздуха тянулись с Босфора, и вместе с ними, извиваясь как змеи, в медленные мысли проникали быстрые мысли. Сад отеля «Кингстон», где в хорошую погоду накрывают столы, имеет четырехугольную форму. Один угол солнечный, в другом – есть немного плодородной земли с цветами, в третьем – всегда ветрено, а в четвертом углу находится каменный колодец и рядом с ним столб. Я обычно стою за этим столбом, потому что знаю, что гости не любят, чтобы на них смотрели, когда они едят. Это и неудивительно. Я, например, стоит мне только посмотреть, как гость завтракает, знаю сразу, что яйцо всмятку нужно ему для того, чтобы перед обедом сходить выкупаться, рыба – чтобы вечером прогуляться до Топчиса-рая, а стакан вина даст ему энергию для улыбки перед сном, – улыбки, которая не достигнет близоруких гостиничных зеркал. С этого места возле колодца видна и лестница, ведущая в сад, так что всегда знаешь, кто приходит, кто уходит. Есть здесь и еще одно преимущество. Так же как вода из всех ближайших водосточных труб сливается в колодец, в него стекают и все голоса из сада, и, если приблизить ухо к отверстию колодца, можно ясно услышать каждое слово, произнесенное в саду. Слышно даже, как птица клювом схватила мошку и как треснула скорлупа на вареном яйце, можно различить, как перекликаются вилки, все одинаковыми голосами, и бокалы – каждый своим. Из разговоров гостей всегда ясно, зачем они собираются позвать официанта, и я могу удовлетворить их желания еще до того, как они мне их выскажут, ведь я все слышу через колодец. А знать что-то, хоть и на несколько мгновений раньше других, – большое преимущество, это всегда приносит пользу. В то утро первыми в сад спустились гости из номера восемнадцать, семья Ван дер Спак, бельгийцы, отец, мать и сын. Отец уже в годах, прекрасно играет на каком-то инструменте, сделанном из панциря белой черепахи, по вечерам из их номера часто была слышна музыка. Он немного странный и всегда ест собственной вилкой с двумя зубцами, которую носит в кармане. Мать – молодая, красивая женщина, по этой причине я ее более пристально рассматривала. Вот почему я заметила и один недостаток в ее внешности – у нее была только одна ноздря. Каждый день она отправлялась в Ай-Софию и там делала великолепные копии настенной живописи. Я спросила, не служат ли ее картины нотными записями песен мужа, но она меня не поняла. Ее сын, ребенок лет трех-четырех, тоже, вероятно, имел какой-то физический недостаток. Он всегда был в перчатках, даже когда ел. Но меня встревожило другое. В то утро, при ярком солнечном свете, я смотрела, как бельгиец спускался на завтрак по той самой лестнице, о которой я уже говорила. И я увидела следующее: лицо пожилого господина было не таким, как другие лица.
Судья: Что вы имеете в виду?
Свидетель: Соедините две левые половины одного и того же лица на фотографии, и из красивого человека получится монстр. Удвойте половину души – и вы получите не одну душу, а две изуродованные половины души, И у души, так же как и у лица, есть своя правая и левая стороны. Нельзя с помощью двух левых ног получить двуногого. У пожилого господина было две левые половины лица.
Судья: И это было причиной вашего беспокойства в то утро?
Свидетель: Да.
Судья: Я предупреждаю свидетеля, что он должен заботиться о правдивости своих показаний. Что же случилось дальше?
Свидетель: Я обслужила семью Ван дер Спак, сказав им, что перец и соль не следует брать одной рукой, и они, позавтракав, ушли, но мальчик остался поиграть в саду и выпить шоколад. Затем в сад спустилась д-р Дорота Шульц, присутствующая здесь, и села за свой стол. Прежде чем я успела заняться ею, к ее столу подошел теперь уже убитый д-р Муавия и сел рядом с ней. Было ясно видно, что ее время льется, как дождь, а его падает, как снег. Он был уже весь засыпан, по горло. Я заметила, что он был без галстука и что она тайком вынула из сумки револьвер, однако, обменявшись с доктором Муавией несколькими фразами, протянула руку, и он дал ей связку бумаг. Потом она взбежала по лестнице к комнатам, оставив оружие под бумагами, на столе. Все это взволновало меня еще сильнее. У доктора Муавии была детская улыбка, плененная бородой, как жучок – янтарем, и освещенная зеленью грустных глаз. Как будто привлеченный этой улыбкой, к столу доктора Муавии подошел мальчик из бельгийской семьи. Я напоминаю суду, что ребенку шел всего четвертый год. В саду больше никого не было. Мальчик был, как всегда, в перчатках, и доктор Муавия спросил его, почему он их не снимет.
– Потому что мне здесь противно, – ответил мальчик.
– Противно? – спросил доктор Муавия. – Что?
– Вся ваша демократия! – сказал мальчик слово в слово.
Тогда я подвинулась еще ближе к колодцу и стала вслушиваться в разговор, который казался мне все более странным.
– Какая демократия?
– Такая, которую защищаешь ты и тебе подобные. Посмотри, каковы результаты этой демократии – раньше большие народы угнетали малые. Теперь наоборот. От имени демократии малые народы терроризируют большие. Посмотри, что делается в мире: белая Америка боится негров, негры – пуэрториканцов, евреи – палестинцев, арабы – евреев, сербы – албанцев, китайцы боятся вьетнамцев, англичане – ирландцев. Маленькие рыбы отгрызают уши большим рыбам. Теперь терроризированы не меньшинства, демократия ввела новую моду, и под гнетом оказалось большинство населения этой планеты… Ваша демократия – это просто фигня…
Судья: Я напоминаю свидетелю, чтобы он воздерживался от ложных показаний. Суд приговаривает вас к денежному штрафу. Вы под присягой утверждаете, что все это говорил ребенок, которому еще не было и четырех лет?
Свидетель: Да, утверждаю, потому что я слышала это своими ушами. Мне захотелось увидеть то, что я слышу, и я подвинулась, так что смогла из-за столба наблюдать за тем, что происходит в саду. Ребенок схватил со стола оружие госпожи Шульц, расставил ноги, слегка согнул их в коленях и, держа револьвер двумя руками, как профессионал, прицелившись, крикнул доктору Муавии:
– Открой пошире рот, чтобы я не испортил тебе зубы!
Ошеломленный доктор Муавия действительно открыл рот, ребенок выстрелил. Я думала, что это игрушечный пистолет, но доктор Муавия упал навзничь вместе со стулом. Кровь ударила струей, и тогда я увидела, что одна брючина доктора Муавии запачкана грязью – одной ногой он уже был в могиле. Ребенок бросил оружие, подошел к своему столу и стал пить шоколад дальше. Доктор Муавия лежал неподвижно, и струя крови завязалась у него под подбородком, как узел. Тогда я подумала: вот сейчас у тебя есть галстук… Тут послышался крик госпожи Шульп. Все, что случилось после этого, всем известно. Констатирована смерть доктора Муавии, тело его увезли, а госпожа Шульп заявила о смерти другого гостя нашего отеля, доктора Исайло Сука.
Обвинитель: «Тогда я подумала: вот сейчас у тебя есть галстук». Я хочу перед судом выразить мое глубочайшее негодование тем, как свидетелем даются показания. А кто вы по национальности, мадемуазель или мадам Атех?
Свидетель: Это трудно объяснить.
Обвинитель: Постарайтесь, будьте добры.
Свидетель: Я хазарка.
Обвинитель: Как вы сказали? Я не слышал о таком народе. Какой у вас паспорт? Хазарский?
Свидетель: Нет, израильский.
Обвинитель: Прекрасно. Это-то я и хотел услышать. Как же так – хазарка, и с израильским паспортом? Вы изменили вашему народу?
Свидетель (смеется): Нет, скорее наоборот. Хазары переродились в евреев, и я вместе с другими приняла иудаизм и получила израильский паспорт. Что мне делать одной на свете? Если бы все арабы стали евреями, разве вы остались бы арабом?
Обвинитель: Комментарии не требуются, кроме того, вопросы здесь задаете не вы. Ваши показания вымышлены, для того чтобы помочь обвиняемой, вашей соотечественнице. У меня больше нет вопросов. Надеюсь, что и у присяжных тоже…"
После этого суд заслушал семью Ван дер Спак из Бельгии. Они в один голос подчеркивали три вещи. Во-первых, рассказ о том, что убийство якобы совершил трехлетний ребенок, лишено всякого смысла. Во-вторых, следствием установлено, что доктор Муавия убит из оружия, на котором найдены отпечатки пальцев одного человека – госпожи Дороты Шульц. Следствием также установлено, что упомянутое оружие (марки «Смит-Вес-сон», модель 36, калибр 38), из которого был убит доктор Муавия, принадлежало госпоже Шульц. В-третьих, госпожа Спак, главный свидетель обвинения, утверждала, что госпожа Шульц имела причины для убийства доктора Муавии, что она приехала в Стамбул убить доктора Муавию и что она его и убила. В частности, в ходе следствия было установлено, что доктор Муавия во время египетско-израильской войны тяжело ранил супруга госпожи Дороты Шульц. Причины, таким образом, ясны. Убийство из мести. Свидетельства официантки ресторана отеля «Кингстон» не могут быть приняты во внимание как недостоверные. На этом дело было закончено.
На основе приведенных материалов обвинитель потребовал предъявить Дороте Шульц обвинение в преднамеренном убийстве, имеющем к тому же политические мотивы. Тогда перед судом предстала обвиняемая. Госпожа Шульц сделала очень короткое заявление. Она не виновата в смерти доктора Муавии. И это утверждение она может подтвердить. У нее есть алиби. На вопрос суда, что это за алиби, она ответила:
– В тот момент, когда был убит доктор Муавия, я убила другого человека – доктора Исайло Сука. Я задушила его подушкой в его комнате.
Следствием было установлено, что господина Ван дер Спака в то утро тоже видели в комнате доктора Сука в тот момент, когда наступила смерть, однако признание госпожи Шульц сняло с бельгийца все обвинения.
Судебный процесс закончился, приговор вынесен. С госпожи Шульц снято обвинение в том, что она преднамеренно, из мести, совершила убийство доктора Абу Кабира Муавии. Она осуждена за убийство доктора Исайло Сука. Убийство доктора Муавии осталось нераскрытым. Семья Ван дер Спак освобождена. Официантка ресторана гостиницы «Кингстон» Вирджиния Атех приговорена к денежному штрафу за попытку ввести суд в заблуждение и направить следствие по ложному пути.
Госпожа Дорота Шульц отправлена отбывать наказание в стамбульскую тюрьму сроком на шесть лет. Она пишет письма, адресуя их на собственное имя, в Краков. Все ее письма просматривают. Они всегда заканчиваются непонятной фразой: «Наша мнимая жертва спасла нас от смерти».
Во время осмотра комнаты доктора Сука не обнаружено никаких книг или бумаг. Найдено яйцо, разбитое с тупого конца. Пальцы убитого запачканы желтком, значит, последнее, что он сделал в жизни,– разбил яйцо. Найден и необычный ключ с золотой головкой, который, как ни странно, подошел к замку одной из комнат для обслуживающего персонала отеля «Кингстон». Это комната официантки Вирджинии Атех.
На столе семейства Ван дер Спак найден приложенный к следственному материалу счет, выписанный на обороте фирменного бланка отеля. Вот он:
1689 + 293 = 1982
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ
О пользе этого словаря
Книгу можно сравнить с виноградником, поливаемым или дождем, или вином. Эта, как и все словари, относится к последним. Словарь – книга, которая, требуя мало времени каждый день, забирает много времени за годы. Такую трату не следует недооценивать. Особенно если принять во внимание, что чтение, взятое в целом, дело очень подозрительное. При использовании книги ее можно чтением вылечить или убить. Можно сделать ее более толстой или изнасиловать, можно изменить направление ее течения, из нее постоянно что-то теряется, между строк под пальцами исчезают отдельные буквы, а то и целые страницы, а перед глазами вырастают, как капуста, какие-то новые. Если вы вечером отложите ее в сторону, то назавтра можете обнаружить, что в ней, как в остывшей печке, вас не ждет больше теплый ужин. Кроме того, в наше время в распоряжении у человека нет столько одиночества, чтобы он мог без ущерба читать книги, даже словари. Но всему, а значит, и этому, есть конец – книга похожа на весы: сначала вниз тянет правая чашка, а потом вдруг перевешивает левая, и это уже навсегда. Так ее вес перемещается с правой руки на левую, и в голове происходит нечто похожее – мысли перемещаются из мира надежд в мир воспоминаний, и все кончено. В ухе читателя остается только немного слюны из писательского рта, которую принес ветер слов, с крупицей песка на дне. Эту крупицу, как в ракушке, с течением лет будут обволакивать голоса, и однажды она превратится в жемчужину, в сыр черной козы или в пустоту, такую, при которой уши смыкаются, как створки моллюска. Но это меньше всего зависит от песка.
В любом случае читать такую толстую книгу означает долго оставаться в одиночестве. Долго оставаться без того, что вам необходимо, потому что чтение в четыре руки еще как-то не принято. Из-за этого писателя гложет совесть, и он пытается искупить свою вину. Пусть та прекрасная особа с быстрыми глазами и ленивыми волосами, которая почувствует себя одинокой, читая этот словарь и пробегая сквозь свой страх, как через темную комнату, знает, что ей следует сделать следующее. Со словарем под мышкой в полдень первой среды месяца она должна подойти к кондитерской на главной площади своего города. Там ее будет ждать юноша, который так же, как и она, почувствовал одиночество, теряя время на чтение этой книги. Пусть они вместе сядут за столик в кондитерской и сопоставят мужской и женский экземпляры своих книг. Между ними есть разница. Когда они сравнят короткую, выделенную курсивом фразу последнего письма женского и мужского экземпляра этого словаря, вся книга для них сложится в одно целое, как партия в домино, и тогда она перестанет иметь для них какой бы то ни было смысл. Они начнут бранить лексикографа, но им не стоит слишком увлекаться этим из-за того, что последует дальше, потому что то, что последует дальше, касается только их двоих и стоит гораздо дороже,чем любое чтение.
Я вижу, как они раскладывают на уличном почтовом ящике свои бутерброды и едят их, сидя обнявшись в седлах своих велосипедов,
Белград, Регенсбург, Белград
1978-1983.
[1]Библиография литературы о хазарах опубликована в Нью-Йорке (The Khazars, a bibliography); две монографии б истории хазар принадлежат одному русскому автору, М. И. Артамонову (Ленинград, 1936 и 1962 гг.), а история еврейских хазар напечатана в Принстоне в 1954 году автором D. М. Dunlop,