Краткая характеристика основных философских систем Древней Индии. 3 страница
Августин Блаженный (354-430) был римским философом, одним из основоположников христианской философии. Родился в Римской колонии – городе Тагасте (Северная Африка) у матери-христианки и отца-язычника. Учился в Тагасте, Карфагене, Риме и Медиолануме (Милан). Занимался философией, в молодости интересовался скептицизмом, испытал влияние трудов Плотина (последователя Платона), увлекался аллегорическим истолкованием Библии. В 387 г. принял христианство, в 391 г. Стал пресвитером, в 395 – епископом. Основные труды: «О граде Божьем», «Исповедь», «Против академиков», «О блаженной жизни», «О порядке», «Бессмертие души», «О Троице», «Об учителе», «О музыке».
Главная проблема трудов Августина – взаимоотношение Бога и мира. Его взглядам присущи принципы теоцентризма (Бог – источник и причина всего) и креационизма (мир создан Богом из ничего). Существует «личный» Бог, запредельный миру, созданному им. Он – конечный и исходный пункт всех человеческих действий. Он – носитель воли, творит мир по доброй воле из ничего. Но в уме у Бога - прототипы реального мира, «образцы». Сотворенный мир – единство бытия и небытия. Сотворение мира – чудо. Бог передает в «пользование» природе законы, но при этом не забывает о мире, постоянно печется о нем (Это названо провиденциализмом – божественной предопределенностью всех событий). Свое попечительство Бог не оставляет, иначе мир может исчезнуть (концепция «непрерывного творения»). Мир, с точки зрения Августина, представляет собой устойчивую иерархию, в нем – всему свое Место. Внизу – неодушевленные тела (существуют), далее – растения (существуют и живут), выше – животные (существуют, живут, ощущают), на самом верху – человек (существует, живет, ощущает, обладает бессмертной душой). Человек разделяет время на прошлое, настоящее и будущее. Прошедшее остается в памяти, будущее производно от надежды. Мир - градация добра. Зло не «онтологично», оно не существует само по себе; это – умаление добра. У Августина имеет место оправдание Бога за зло в мире (учение о теодицее). Без контрастов добра и зла добро не имело бы цены («без болезни не было бы здоровья»). Человек, сотворенный Богом, наделен свободой воли («первородный грех» - выбор зла). Зло - результат высокомерия человека, стремящегося встать вровень с Богом, его желания абсолютизировать собственную неполноту, ограниченность своих возможностей.
Душа человека уникальна, бессмертна, но при этом она неразрывно связана с телом. Необходимо не умерщвлять, а «просветлять» плоть. Душа человека – это ум, память и воля (отражение троичности Бога). Августин был хорошим психологом (даже – психоаналитиком): он учил, что человек должен «помнить себя», «знать себя» и «любить себя». Дуализм человека - дуализм его помыслов; можно жить «по закону плоти» и «по закону Духа». Задачи человека грандиозны, и без помощи Бога не обойтись. Несовершенство человека толкает его к изменениям и ведет к самосовершенствованию. Приоритет веры над разумом, по Августину, - не «отключение» познавательной способности человека, но избавление от самонадеянности, излишней уверенности в универсальности и безотказности разума. Философ учит: «Не стремись к внешнему, возвратись в себя самого». Августин резко противопоставлял государство и церковь. Государство основано на любви человека к самому себе, на эгоизме. Он называл государство областью непрерывной борьбы, войны, конфликта. В отличие от государства церковь основана на самоотверженной любви Бога к человеку. История у Августина, в отличие от языческих концепций, подобна
летящей стреле (до этого существовала идея повторения событий, круговорота);
она имеет начало, смысл и свое завершение.
Проблема взаимоотношения разума и веры. Учение Фомы Аквинского. Проблема соотношения веры и разума - одна из основных в философии Средневековья.
Если Бог является высшей реальностью, то соответственно основное внимание должно быть уделено его познанию. Но те методы, средства, пути познания, которые имеются в распоряжении человека, не могут быть применены к познанию Бога. Бог не дан в чувственном опыте человека, недоступен его разуму. Познание Бога возможно только с помощью веры, через божественное откровение.
При этом вера не противопоставлялась разуму. Известное изречение христианского богослова Квинта Тертуллиана верю потому, что абсурдно не получило признания среди подавляющего большинства религиозных философов Средневековья. В противовес Тертуллиану, Аврелий Августин провозгласил верю, чтобы понимать, заложив тем самым основы рационалистической теологии, идеи которой были наиболее полно восприняты и развиты Фомой Аквинским. Не учением человеческим, утверждал Августин, а внутренним светом, а также силой высочайшей любви мог Христос обратить людей к спасительной вере. Религиозная вера, согласно его воззрениям, не предполагает обязательного понимания тех или иных положений религии. Она не требует никаких доказательных аргументов.
Надо просто верить. Вместе с тем Августин отчетливо осознавал ту важную роль, которую играло рациональное познание. Поэтому он не отрицал необходимость усиления веры доказательствами разума, ратовал за внутреннюю связь веры и разума.
Послушный религии разум и подкрепленная разумными доводами вера таков идеал августиновской апологетики от греч. апологеомай защищаю, подразумевается защита христианского вероучения. Однако представленная Августином теория о Гармонии веры и разума исключала какую-либо возможность поставить веру в зависимость от разума. Решающую роль в его системе, без всякого сомнения, играло откровение в представлении верующих открытие божеством сверхъестественным способом знамение, видение и др. своей воли или каких-либо божественных истин.
Церковь со временем перестала быть абсолютным носителем образования и образованности. В этих условиях зародилось свободомыслие. Оно складывалось как движение за десакрализацию от лат. сакрум священный определенных сфер жизнедеятельности человека, за признание их автономии по отношению к религии и церкви. Свое наивысшее выражение идеология средневекового свободомыслия нашла в теории двух истин или двойственной истины.
Эта теория переносила проблему соотношения веры и разума в область взаимоотношений теологии и философии. Суть ее сводилась к учению о разделении философских и богословских истин, согласно которому истинное в философии может быть ложным в теологии и наоборот. Другими словами, это была попытка утвердить независимость науки и философии от теологии, признать их равноправное существование. Руководство церкви всполошилось и обязало католических теологов найти средства противодействия влиянию свободомыслия, учитывая при этом возросший авторитет науки и философии.
Эпохой Возрождения называют поздний период феодального общества 14-16, когда в его недрах получает все более заметное развитие буржуазный уклад. Зарождение новых производительных сил и производственных отношений обусловливает возникновение (со второй половины XVb.) и развитие естественных наук, появление новой гуманистической культуры. Это выражается, прежде всего, в возникновении нового, более реалистического взгляда на природу и человека. Культура эпохи Возрождения носит яркий антифеодальный и антицерковный и гуманистический характер.
Возникают антифеодальные движения, направленные против господствующей католической церкви, проходившие еще под религиозными знаменами лютеранство, кальвинизм и др.). Эпоха Возрождения породила в странах Западной Европы величайший подъем искусства (Данте, Брунеллески, Рафаэль, Микеланджело, Тициан, Брейгель, Дюрер).
Крупнейшим достижением науки этой эпохи явилась гелиоцентрическая система Н.Коперника, подрывавшая религиозное представление о человеке как центре сотворенного богом мира и составившая целую революцию в естествознании получившую название коперниканской.
Новый социально-экономический уклад и гуманистическая культура обусловили усиление материалистической тенденции, выразившейся, прежде всего в появлении пантеистических учений, Пантеизм отождествлял природу и бога и был переходом от религиозной философии к материализму.
Один из крупнейших философов-пантеистов Николай Кузанский (1401-1464)утверждал, что природа бесконечна, а земля не является центром мира. В философии Кузанского возникли важные элементы диалектики, прежде всего «совпадение противоположностей», которое философ обосновывал преимущественно на материале математики. Однако понимание совпадения противоположностей в высшем единстве мира достигается, по Кузанскому, не логическим, а интуитивным путем.
Глубокое материалистическое содержание имела пантеистическая философия Джордано Бруно(1548-1600). Бруно решительно выступил против принципа подчинения разума вере, считал неприемлемой идею «двойственности истины», т.е. сосуществования религиозной и научной «истин», считал, что существует только научная истина, опирающаяся на научный опыт. Согласно Бруно, материальная Вселенная едина и бесконечна, также Вселенная обладает одушевленностью.
С первоначальным накоплением капитала, явившимся исходным пунктом капиталистического производства, появляются учения утопического социализма (Т.Мор, Т.Кампанелла), раскрывающие природу социального равенства, свободы, справедливости.
Проблема Сущности человека и общества одно из основных в философии эпохи Возрождения. Согласно Пико делла Мирандола, человек занимает особое, высшее место в мире. Он отличается от остальной природы тем, что способен стремится к божественному совершенству. Причем это стремление не дано ему заранее, он сам его формирует.
Благодаря способности к деятельности и познанию человек, по Бруно, может возвысить свою природу и стать «Богом Земли».
Человек, в том числе и правитель, должен полагаться в жизни не на божественное провидение, спасение, а на собственные силы и формировать судьбу сам.
Проблема индивидуальности, свободы, творчества являются важнейшими в социально-философских воззрениях эпохи Возрождения. Гуманисты Ренессанса исходили природного равенства людей и свободного развития их естественной природы. При этом социальное неравенство, основанное на частной собственности, они считали естественным, а реальное неравенство равных от природы людей они объясняли существованием судьбы. Но судьба и счастье индивидов находятся в их руках. Посредством познания природы и воплощения в себе и своей деятельности её красоты, гармонии индивид творит себя и судьбу.
Личный интерес итальянские гуманисты ставили выше общественного. Они считали, что построить справедливое общество можно лишь опираясь на свободное развитие естественной природы индивидов, естественных потребностей и интересов.
Второй крупный всплеск общечеловеческих идей связан с утопическими учениями. С их точки зрения равенство не сводится к равенству перед богом или законом, а предполагает определенную материальную основу. Материальной основой, создающей действительную свободу и равенство, является общий труд. Истинное назначение человека состоит в труде на благо всех и себя, поэтому справедливым общество станет лишь тогда, когда все будут участвовать в общественном производстве. Утописты исходили из главенства общественного интереса над частным.
Социально-философские взгляды эпохи Возрождения в известной мере восстанавливают прерванную средневековьем преемственность культуры и философии и подготавливают почву для возникновения культуры и философии Нового Времени.
1. Ф. Бэкон (1561-1621)
Биографические сведения.
«Новый органон» - главное сочинение. Своей задачей он ставит найти истинный путь познания, который мог бы «направить наши шаги путеводной нитью и по определенному правилу обезопасить всю дорогу, начиная уже от первых восприятий чувств».
Наука должна приносить пользу всем людям без исключения, увеличивать силу и могущество человека, избавить его от нищеты, лишений и болезней. Ему принадлежит лозунг: «Знание – сила!»
Бэкон ориентирует науку на опытное исследование природы, которое в последующем привело ее к блистательным победам. Он понимал опыт не как пассивное чувственное созерцание действительности, а как эксперимент, то есть активное вмешательство в дела природные. У Бэкона уже имеется понимание связи познания с практикой.
«Два человеческие стремления – к знанию и могуществу – поистине совпадают…; и неудача в практике более всего происходит от незнания причин». Он хочет укрепить «истинное и законное сочетание способностей опыта и рассудка», которые были опрометчиво разорваны: «эмпирики, подобно муравью, только собирают и пользуются собранным. Рационалисты, подобно пауку, из самих себя создают ткань. Пчела же избирает средний способ, она извлекает материал из цветов сада и поля, но располагает и изменяет его собственным умением». Так и познание природы есть «истинное и естественное творение ума», опирающееся на опыт.
Разум, согласно Бэкону, оказывается гораздо более склонным к заблуждению, чем чувство, поскольку он «сплетает и смешивает с природой Вещей свою собственную природу». К заблуждению ведут идолы: рода, пещеры, площади и театра.
Он пытается дать разуму недостающее ему «снаряжение» и «управление», каковыми он считает опыт и «истинную индукцию». Целью индукции является извлечение истинных причин и аксиом из многообразного опыта. Аксиомы по известному способу и правилу (логическому) выводятся из частностей и в свою очередь указывают и определяют (логически) новые частности.
«Следует больше изучать материю – призывает Бэкон, - ее внутреннее состояние и изменение состояния, чистое действие и закон действия или движения….» Целью науки он считал открытие «скрытого схематизма тел», «скрытого процесса» и закона движения и действия данной вещи. От истинного строения и схематизма тела, говорит он, зависит всякое специфическое свойство его, а из него выводится правило всякого значительного изменения и превращения тела. Знание же об этом необходимо для практики.
Биографические сведения.
Началом своего метода Декарт провозгласил принцип сомнения и его преодоления. Свое сомнение он направляет прежде всего против чувственных данных. Речь идет о сомнении в истинности суждений, основанных на непроверенных данных органов чувств. Вещи «все таки не совсем таковы, как мы их воспринимаем чувствами, ибо есть множество причин, затемняющих и искажающих чувственные восприятия».
К действительным свойствам самих вещей Декарт относит лишь их геометрические и механические характеристики, такие как протяженность, делимость, фигуру, положение, движение. Эти свойства по его мнению, познаются с такой отчетливостью и истинность их «обнаруживается с такой ясностью, что при их обнаружении мне кажется, что будто я не узнаю ничего нового, но скорее вспоминаю то, что уже знал раньше, то есть замечаю вещи, уже находящимися в своем уме, хотя я еще не обращал к ним свои мысли». Декарт считал, что многие математические и философские понятия являются врожденными идеями человеческого разума, на которых и основывается возможность познания человеком материального мира и самого себя.
Высшей формой познания он считает интеллектуальную интуицию как выражение «естественного света разума». «Под интуицией, - пишет он, - я разумею….понятие ясного и внимательного ума, настолько простое и отчетливое, что оно не оставляет никакого сомнения в том, что мы мыслим. Так, например, всякий может интуитивно постичь умом, что он существует, что он мыслит, )я мыслю, значит я существую), что треугольник ограничивается только тремя линиями, что шар имеет только одну поверхность и подобные этим истины….» Естественная интуиция, согласно Декарту, имеет своим источником бога (идея существования бога тоже является врожденной, считает он). Декарт утверждает, что он «подметил некоторые законы, которые бог установил в природе таким образом и понятия о которых он запечатлел в наших душах так ярко, что при надлежащем размышлении о них мы не можем сомневаться в том, что они в точности соблюдаются во всем, что существует или что совершается в мире». Такая позиция Декарта в определенной степени объясняется его дуализмом. Он считал, что в основе мира лежат две субстанции: материальная, телесная, обладающая протяженностью и духовная (бог, интеллект, идеи). Первая (телесная) согласуется со второй, и определяется ею (это уже идеализм). Помимо естественной интуиции в качестве метода познания Декарт предлагает дедукцию, понимая ее как последовательное движение мысли от первичных простейших идей к их все более отдаленным следствиям. Это имеет место в математике, которую Декарт выдвигает на первый план как идеал и образец для всех других наук. Ориентация на математику – одна из особенностей его рационалистического метода. Интуиция и дедукция составляют существо этого метода Декарта. Другие источники и методы познания, хотя и не отбрасываются им, однако низводятся до роли вспомогательных средств. Так опыт, согласно Декарту, является не столько источником новых открытий, сколько средством проверки правильности того или иного звена рациональной дедукции. Приоритет и инициативу в деле научного познания мира он отдает разуму, в котором находит и критерий истинности результатов познания – это ясность, отчетливость, самоочевидность выводов (логических).
Б. Спиноза (1632-1677).
Биографические сведения.
Единственным способом «адекватного» познания он считал «восприятие» вещи через ее сущность или через познание ее ближайшей причины. Формой существования сущности в мысли Спиноза считал определение, к которому он предъявлял ряд требований. «Чтобы можно было назвать определение совершенным, оно должно будет выразить внутреннюю сущность вещи и не допускать того, чтобы мы взяли вместо нее какие-нибудь свойства вещи». Спиноза не отождествляет понимание вещей с пассивным созерцанием их. Для него понимание есть интеллектуальная деятельность человеческого разума, который осваивает вещи свойственным ему образом с помощью своих собственных средств и методов. В «Трактате об усовершенствовании разума» он пишет: «Разум природной своей силой создает себе умственные орудия (instrumenta intellectualia), от которых обретает другие силы для других умственных работ, а от этих работ – другие орудия, то есть возможность дальнейшего исследования, и так постепенно подвигается, пока не достигнет вершины мудрости».
Возникает вопрос, если внутреннюю сущность вещей нельзя познать путем чувственного восприятия их, а только деятельностью разума, как считает Спиноза, вслед за Декартом, то как разум может познавать вещи, если он не может опереться на показания чувств, связывающих его с вещами? Спиноза решает этот вопрос чисто умозрительно: вещи и разум есть различные модусы единой субстанции, между которыми существует отношение соответствия. Здесь работает онтологическое учение Спинозы.
Единая субстанция ее атрибуты протяженность мышление ее модусы конкретные соответствие между ними человеческий разум отдельные вещи
Попытки Бэкона и Декарта решить проблему истинности научного знания были альтернативными и окончились неудачей, так как обе альтернативы, одна из которых утверждала эмпиризм, а другая априоризм оказались неудовлетворительными. «Напрашивался следующий вопрос: а не является ли причиной этой неудачи то обстоятельство, что Бэкон и Декарт оперировали научным знанием как единым целым, тогда как в действительности оно таковым не является. Хотя дело не только в этом, на наш взгляд.
Подобная постановка вопроса привела к следующему решению: знание следует делить на две части, одна из которых контролируется опытом, другая независима от него. Но это решение было предложено уже следующими за ними философами.
Джон Локк (1632-1704).
Джон Локк – английский философ, продолжатель линии Ф. Бэкона и Гоббса в философии.
Трактат Локка «Опыт о человеческом разуме» начинается с критики учения Декарта о «врожденных целях». Он доказывает, что в уме нет ничего, чего бы раньше не было в чувствах, что ум без ощущений есть чистая доска (tabula rasa). Это позиция крайнего сенсуализма в теории познания (gensus – чувство). Единственным источником всех идей может быть только опыт. При этом Локк различает внешний и внутренний опыт. Первый из них – ощущения, второй – рефлексия. Ощущения возникают вследствие действия на органы чувств вещей, находящихся вне нас (это материализм). Идеи ощущения – это основной фонд всех наших идей (это сенсуализм). Идеи рефлексии возникают в нас, когда наш ум рассматривает внутренние состояния и деятельность нашей души (например, различные операции нашего мышления, эмоции, желания и т.д.).
Посредством ощущений мы воспринимаем качества вещей, которые Локк делит на первичные и вторичные. Первичными он называет качества, принадлежащие самим предметам (плотность, протяженность, фигура, движение или покой и т.п.). Это реальные качества, а их идеи – ощущения представляют собой копии самих этих качеств. Вторичными Локк называет те качества, которые кажутся нам принадлежащими самим вещам, но на самом деле они возникают в результате воздействия первичных качеств вещей на наши органы чувств (цвет, звук, вкус, запах и т.п.). Эта точка зрения была уже у Демокрита.
В вопросе о происхождении идей Локк принимал точку зрения Бэкона. Но в отношении сущности истины и методах ее обоснования Локк отошел от Бэкона. Следствием этого стало учение о двух видах истин. Первый вид истин зависит от эмпирической проверки, а другой – нет. Локк следовал классической концепции истины, согласно которой истина есть соответствие знаний по предмету. «На мой взгляд, - писал он, истина в собственном смысле слова означает лишь соединение или разъединение знаков сообразно соответствию или несоответствию обозначаемых ими вещей друг с другом». В зависимости от того, существуют ли вещи реально, или же они представляют собой лишь воображаемые объекты, «истины подразделяются на реальные и номинальные, или словесные». «Чисто словесная истина та, где слова соединены согласно соответствию или несоответствию обозначаемых ими идей безотносительно к тому, существуют ли действительно или могут ли существовать наши идеи в природе. Реальную истину слова содержат тогда, когда эти знаки соединены согласно соответствию наших идей, а сами идеи таковы, что (как мы знаем) могут существовать в природе». Примером номинальной истины может служить, по Локку, предложение «Все кентавры суть живые существа», а примером реальной истины – предложение «Все люди смертны».
В локковской концепции номинальных истин просматриваются зачатки более позднего учения об аналитических истинах. Номинальная истина, по существу, представляет собой суждение, истинность которого следует из значений терминов. При этом совершенно безразлично, соответствуют или нет этим терминам реальные объекты. Реальная истина отличается от номинальной истины тем, что терминам соответствуют референты в реальном мире.
Из концепции Локка следовало, что далеко не всякое предложение, квалифицируемое как истинное, нуждается в эмпирической проверке. Так, для установления номинальной истины достаточно выявить семантические отношения между терминами предложения. Опыт, по Локку, приобретает существенное значение только в том случае, когда требуется установить связь между суждениями и объективными референтами суждений. Дихотономия истин, предложенная Локком, не вполне соответствовала той проблеме, с которой столкнулись Бэкон и Декарт. Она не затрагивала математические знания и не способствовала выявлению его специфики. Локк, как и Бэкон, считал, что математические истины носят эмпирический характер и по своему происхождению, и по способу их обоснования. В классификации Локка они входили в разряд реальных истин. Материалистические элементы локковской философии последовательно развивали французские материалисты 18 века Гельцевий, Гольбах, Дидро.
В британской философии материализму Бэкона, Гоббса, Локка в 18 веке возникла субъективно-идеалистическая оппозиция в лице ирландского епископа Джорджа Беркли и шотландского философа Д. Юма.
Лейбниц Готфрид-Вильгельм (1646-1716) – немецкий философ, математик, предшественник немецкого идеализма конца 18-начала 19 веков. Его концепция истины весьма близка к юмовской концепции. Лейбниц также принимал идею Локка о необходимости подразделения научного знания на истины, контролируемые опытом, и истины независящие от него. Но Лейбниц, в отличие от Локка, подразделял истины разума и истины факта. Первые – это предложения логики и математики, вторые – истины естественных наук. Они отличаются друг от друга тем, что истины разума носят необходимый характер, а истины факта – случайный. Необходимость истин разума заключается в том, что противоположное им невозможно. Случайность истин факта выражается в допустимости противоположной истины. Важнейшей особенностью истин разума является то, что они относятся ко всем возможным мирам, тогда как вторые – только к одному миру. Это различие Лейбниц показывает на следующем примере. Уже древние народы замечали, что в течение 24 часов день сменяется ночью, а ночь – днем. Они привыкли верить в непреложность этой истины. Однако указанная истина не универсальна, она справедлива лишь для наших широт. Но даже и для наших широт она не необходима и не вечна, ибо Солнечная система является исторически преходящей. «…Может быть – пишет Лейбниц, - настанет когда-нибудь время, когда этого прекрасного светила и всей его системы не будет, по крайней мере, в их теперешнем виде». Однако это не сможет отразиться на истинности положений математики, так как данные истины вечны и универсальны. Истины разума не зависят от опыта. Принципы логики и математики носят врожденный характер. Он называет их априорными принципами, из которых деятельностью ума извлекаются другие истины. Это уже был шаг к кантовскому априоризму.
Г.В. Лейбниц исходил из других гносеологических установок, противоположных локковским. Он заявляет об этом прямо: «Наши разногласия касаются довольно важных вопросов. Дело идет о том, действительно ли душа сама по себе совершенно чиста подобна доске, на которой еще ничего не написали… и действительно ли все то, что начертано на ней, происходит исключительно из чувств и опыта или же душа содержит изначально принципы различных понятий и теорий, для пробуждения которых внешние предметы являются только поводом, как это думаю я вместе с Платоном…» Как бы многочисленны ни были примеры, подтверждающие какую-нибудь общую истину, их недостаточно, чтобы установить всеобщую необходимость этой самой истины; ведь из того, что нечто произошло, не следует вовсе, что оно всегда будет происходить таким же образом».
Свои «Новые опыты» Лейбниц направляет против «Опыта» Локка в защиту декартовских врожденных идей. Лейбниц говорит, что он скорее склонен принять платоновское воспоминание идей, чем отказаться от их врожденности. Правда, в отличие от Декарта, он рассматривает врожденные принципы не как готовые понятия, которые остается только созерцать умом, а как некоторые природные задатки, предрасположения ума, как возможности, которые еще должны быть реализованы. И то, что Лейбниц говорит о них, скорее ближе к материализму, чем к идеализму. «В самом деле, - пишет он, - приобретенные привычки и накопленные в памяти впечатления не всегда сознаются нами и даже не всегда являются нам на помощь при нужде, хотя часто они легко приходят нам в голову по какому-нибудь ничтожному поводу, вызывающему их в памяти, подобно тому как для нас достаточно начала песни, чтобы вспомнить ее продолжение… Эти положения Лейбница подтверждаются данными современной науки о взаимодействии сознательного и бессознательного. Лейбниц прямо говорит о природном происхождении врожденных познавательных способностей человека. Человеческий ум, говорит он, возражая Локку, скорее похож не на чистую доску, а на глыбу мрамора с прожилками, намечающими контуры будущей фигуры, которую может изваять из нее скульптор. Такое понимание врожденности как естественной предрасположенности человеческого ума к познанию действительности не противоречит материализму, считающему человеческий ум продуктом естественно-исторического развития той самой природы, которую он познает.
Лейбниц упрекает Локка в том, что он «не провел достаточного различия между происхождением необходимых истин, источник которых заключается в разуме, и происхождением фактических истин, которые мы получаем из чувственного опыта и даже из имеющихся в нас неотчетливых восприятий.
Он говорит, что «во всех состояниях души необходимые истины врожденны и доказываются изнутри, так как они не могут быть установлены путем опыта, подобно тому, как устанавливают фактические истины». Чувства недостаточны для того, чтобы показать их необходимость, хотя они и необходимы для того, чтобы дать разуму повод обратить на них его внимание. «Изначальное доказательство необходимых истин вытекает только из разума, а прочие истины получаются из опыта или чувственных наблюдений. Наш дух способен познать и те, и другие, но он есть источник первых, и как бы многочисленны ни были частные опыты, говорящие в пользу какой-нибудь всеобщей истины, в ней нельзя навсегда убедиться при помощи индукции, не познав ее необходимости при помощи разума».
Лейбниц соглашается с Локком, что мы действительно начинаем раньше сознавать частные истины, и тут же возражает ему, что основанием более частных истин служат истины более общие, примерами которых они являются. «Ведь общие принципы входят в наши мысли, душу и связь которых они составляют. Они необходимы для них, подобно тому как для ходьбы необходимы мышцы и сухожилия, хотя мы об этом и не думаем. Дух ежеминутно опирается на эти принципы, но ему нелегко вскрыть их и представить себе отчетливо и порознь, так как это требует с его стороны большого внимания к тому, что он делает…» Эти идеи, говорит он, настолько прирожденны нам, что они входят во все наши мысли и рассуждения.
Серьезным преимуществом Лейбница является то, что в теории познания он опирается на науку, а не просто на обыденное сознание и здравый смысл, как это делает Локк. В отличие от Локка, Лейбниц требует не смутной, ассоциативной связи идей, столь характерной для обыденного сознания, а точности выражений и строгости доказательств. Поэтому он высоко ценит формально-логический силлогизм, являющийся средством строгого доказательства. «Я думаю, - пишет он, - что изобретение силлогической формы есть одно из прекраснейших и даже важнейших открытий человеческого духа. Это своего рода универсальная математика, все значение которой еще недостаточно понято. Можно сказать, что в ней содержится искусство непогрешимости, если уметь правильно пользоваться ею, что не всегда возможно. Надо заметить, что под аргументацией по форме я понимаю не только тот схоластический способ аргументации, которым пользуются в школах, но всякое рассуждение, которое приводит к выводу в силу своей формы, в котором не приходится дополнять ни одного члена».