Глава 16. ловушка для ринара. 2 страница
Идрис не был склонен доверять кому-либо, и с владыкой Кеальстона его связывали "особые" отношения, но глаза Лангре сказали ему гораздо больше, чем слова. Он беспокоился не за свой Клан или неприкосновенность земель, а за Гилнора и... Майера? Это было невозможно, но тем не менее, было.
- Я понимаю, чего ты хочешь от меня, - осторожно начал Аллисон, прощупывая почву, - я обеспечу безопасность и быстроту возвращения твоего наследника в замок, но ответь мне, зачем тебе Дориан Майер? - он не решился произнести слово "мой", не зная какие именно последствия это будет носить.- Ты вполне можешь забрать только Гилнора.
Наследник Амир рисковал, спрашивая об этом, но ему было необходимо знать.
Ринар долго молчал, потом просто пожал плечами:
- Он больше не "мой" и никогда им не станет по одной причине - нам вряд ли доведётся встретиться с Дорианом в этой жизни хотя бы ещё раз. А значит, я не ставлю цели - сделать его снова своим любовником. Возможно, я просто пытаюсь загладить пару грешков перед собственной совестью, а возможно слишком сильно хочу, чтобы он жил... Это не важно.
Лангре устало облокотился на локоть, принимая полу-лежачее положение, и задумчиво провёл свободной ладонью по ворсу одеяла под собой. Брюнет был хмур и на Идриса не смотрел - слишком уж сильно Ринара выдавал этот полный боли и тревоги взгляд.
- Кстати, о моём наследнике. После того, как Гилнор станет Главой клана, ему понадобится наставник и друг, хотя бы на первое время. Я не могу просить тебя заботиться о нём всю жизнь, но хотя бы поначалу... Приглядите с Дорианом за ним.
Ответ владыки Кеальстона не до конца удовлетворил любопытство Идриса, но задавать ещё вопросы на эту тему не хотелось. То как Ринар говорил о Майере, не могло оставить равнодушным даже принца, с детства не знакомого ни с чем кроме дворцовых интриг. "Жаль, что Дориан ненавидит его..." - пронеслась в голове почти преступная мысль, и наследник Амир пресёк подобные размышления, направляя сознание на решение более насущных проблем.
- Не беспокойся на счёт Гилнора, - за накатившими, словно лавина, событиями, Аллисон даже не заметил, как они перешли на неформальное общение. - Дориан его не оставит... и я тоже. По крайней мере, от агрессии моего отца уберечь попытаюсь, хотя надеюсь, твой план сработает, и ты не останешься у Эствуда надолго... - это признание хорошего отношения слетело с губ слишком легко, и Идрис внутреннее признал то, что ему уже давно пора было снова лечь - утомлённый организм его сознание не контролировало.
- Хорошо.
На последние слова Идриса Лангре намеренно не ответил ничего - он знал, что не вернётся. Никогда не вернётся. Раньше смерть ему казалась чем-то уродливым и пугающим, а теперь даже забавным. Действительно, его жизнью судьба распорядилась забавно, поставив в ту же ситуацию, что когда-то с Аланом. Но в этот раз Ринар больше не хотел ошибаться.
- Теперь остаётся ждать вестей от Эствуда. Думаю, он пришлёт гонцов с письмом завтра ночью. А пока, - Лангре лёг и закутался в одеяло, - давай отдыхать. Я намерен к вечеру усадить тебя верхом. До чертей надоело скакать с тобою на руках.
Глава 17. Освобождение.
Ринар оказался прав - Эствуда долго ждать не пришлось. Владыка Лиор дал о себе знать даже гораздо раньше, чем ожидалось, и выкуп за заложников он требовал тот, который предвидел Лангре. Встречу и обмен было решено провести через день в ущелье Красных камней - приметное местечко на границе лесов Кеальстона и Лиор.
Эствуд явился с пятью охранниками, с Лангре был только Сарон. Ринар приказал Идрису с отрядом оставаться на дне ущелья, сам же поднялся по каменистой тропе на скалы. Сверху открывался потрясающий вид - ущелье, было как на ладони: его стены, поросшие низкими сосенками в серебре снега и лучей Луны, таинственно хранили молчание. Этот сказочный пейзаж омрачало лишь чувство потери и завершенности всего.
- Не думал, что ты согласишься на эти переговоры, - Эствуд зло усмехнулся и гордо вскинул подбородок, наградив Лангре презрительной ненавистью во взгляде - холодное спокойствие Ринара его бесило до крайности, но он был сейчас хозяином положения. Под ступнями лиорцев скрипел снег и Сарон предусмотрительно положил руку на рукоять меча, наблюдая за окружившими их стражниками, словно коршун.
А вот Ринар не выказывал беспокойства и вёл себя так, будто заглянул в гости - попить чаю.
- Ты знал, что так будет, Эствуд.
- Тебе правда интересно знал я или нет?
- Не особо. Где Дориан? - пальцы медленно сжались в кулак, выдавая злость Лангре.
- С ним всё в порядке, так же, как и с братом Алана. - В зрачках Ринара мелькнул красный огонь, и Люциус довольно затаил дыхание - наслаждаясь тем, что ему удалось задеть своего бывшего друга. - Становится холодно, потому давай сразу перейдем к делам...
Эствуд достал из под плаща свиток и протянул его Лангре - тот молча просмотрел его, нахмурился, заскрипел зубами.
- Ну, так что? Меняешь Кеальстон на двух вампиров, м?
- Я хочу убедиться, что с ними всё в порядке, - прошипел Ринар со злобой в голосе.
- Ты убедишься, - Эствуд направился к обрыву, жестом приглашая Лангре последовать за ним. - Вон они - внизу, окружены моими воинами. Один взмах руки и они умрут, но если ты подпишешь бумаги, я прикажу развязать их и отпустить.
Ринару поднесли глиняную чернильницу-гаргону и серое гусиное перо. Он ещё раз взглянул вниз - ни Дориан, ни Гилнор не могли его видеть и слышать, но они держались вместе и уверено. Лангре представил их себе: свободными и счастливыми, вместе. Сердце сжалось в груди от такой сумасшедшей боли, что он едва не пошатнулся. Ни слова не говоря, Ринар подписал бумаги и отдал их удивленному владыке Лиор.
- Это всё?
- Не совсем, - Эствуд проверил подлинность подписи и отдал договор командиру своей стражи. - Я хочу ещё получить кое-что...
- Что?
- Твою жизнь, Лангре Ринар.
- Жизнь?
- Да, - Люциус улыбнулся, обнажая острые клыки в коварной дьявольской улыбке. - Стань моим заложником вместо них. Это всё.
Лангре молчал - долго, хмуро глядя, как стражники Эствуда развязывают руки своих пленников за спинами. Ему хотелось закричать - позвать Дориана, чтобы увидеть хотя бы ещё раз - последний раз - эти глаза цвета летнего ливня, но вместо этого с губ слетело тихое:
- Я согласен.
Эствуд кивнул воинам внизу и те без лишних проволочек передали пленников принцу Идрису, после чего вскочили на лошадей и уехали.
- Сделка состоялась, - усмехнулся Люциус, жестом приказав страже связать Ринара.
Сарон смотрел на своего господина и повелителя - казалось, в памяти навечно останется этот печальный образ Лангре - такого, каким его видело только небо в день гибели Алана. Это был его конец. Последним распоряжением владыки Кеальстона стало - доставить Дориана и Гилнора в безопасное место как можно скорее и ничего не говорить им о сделке с Эствудом. Меч так и не покинул ножен - для него больше не было работы. Возвращаясь в одиночестве к отряду старой тропой, Жак плакал.
***
Холодный ветер снова хлестал лицо, и снова перед глазами была лишь ледяная пустыня. Майер давно перестал удивляться причудливым поворотам судьбы, а просто покорно следовал её воле. Их с Гилнором передали в Киленс, как и обещал Эствуд, вот только Ринара среди того отряда не было, а вместо него был живой улыбающийся Идрис, и тело Дориана до сих пор хранило тепло от его крепкого объятия. Амирец думал, что Лангре появится позже, но тот как сквозь землю провалился, а спрашивать о нём блондин не хотел. В голову настойчиво лезли мысли о разговоре с Люциусом в тюрьме и его слова о любви главы Киленс к нему. Даже по прошествии такого времени воспоминания вызывали кривую усмешку и неизменные мысли: "Разве так любят?", и как неизбежное дополнение к ним: "А как тогда любят?". Майер упорно обрывал свои размышления о Ринаре, едва только стоило поймать себя на них, а думал он часто. Неужели Лангре всерьёз обменял свою жизнь на них. Верить в это не хотелось не из-за жалости к нему, а из-за того, что амирец теперь был обязан своему мучителю, не много ни мало - жизнью. Эти мысли заставляли бессильно сжимать зубы, чтобы на одном из привалов не спросить, не намекнуть о своей заинтересованности его судьбой - только не это.
"Это его выбор, - ехидно говорило сознание, - вот пусть и подохнет в подземельях Волчьего замка... пусть даже и из-за тебя".
- Не из-за меня, а из-за Алана, - едва слышно фыркал Майер в ответ, уже начиная разговаривать сам с собой.
"А вдруг из-за тебя? - ухмылялся в ответ собеседник. - Ты же его не знаешь".
- Он - насильник и деспот, - рассудительно повторил блондин "свою простую истину". - Всё, что с ним произошло, он заслужил.
"И ты тоже, - глумливая ухмылка, - вы - идеальная пара, не задумывался над этим?"
- Умолкни, - скаля зубы, отзывался Дориан, - заткнись, издохни, не желаю тебя слышать! Я попал к Эствуду из-за него, вот Лангре и настигло возмездие! Я тут не причём! Прекрати!
"Как знать, как знать, - смеялось второе "я", - твои попытки отрицать очевидное так трогательны, что я не могу сдержаться от упоминания новых фактов... Если он тебе так противен, забудь о нём! Он сгинет там очень скоро и ничто и никто не напомнит тебе о нём. Уезжай с Идрисом домой и забудь эти страшные полгода своей жизни!"
- Это я и планирую сделать! - огрызался в ответ Дориан. - Если ты не будешь напоминать мне о нём, я забуду очень скоро!
"Кого ты обманываешь? - притворно устало отзывалось сознание. - Впрочем, тебе лучше знать".
Отряд передвигался быстро, каждые несколько часов меняя лошадей и загоняя новых до пены у рта, игнорируя Солнце и ледяной ветер, усталость и фактическое отсутствие пищи. Быстрее, быстрее, быстрее, подальше ото всего этого и ненужных мыслей о погибшем.
***
В замке вампиров встретили тепло и радостно. О Лангре никто не спрашивал, а приказы отдавал Сарон. Через несколько часов в тронной зале помимо Идриса, Дориана и Гилнора, собрались все обитатели замка Чёрной Луны и окрестных селений, а так же несколько гонцов с разных районов Кеальстона, чтобы приветствовать нового главу клана.
- Чёрт, - Гилнор потянул Майера за рукав поближе к себе и тихонько шепнул: - Жак меня вырядил, как наследного принца. Мне неудобно в этой одежде. Я не знаю, что делать...
Гилнор и вправду теперь выглядел иначе - парчовый белый сюртук с высоким, расшитым золотом воротником, подчёркивающий смуглость его кожи и янтарный блеск глаз. От бывшего слуги в юноше остался только мякий взгляд - Гилнор повзрослел за последнее время. Увы, сидя на троне, он чувствовал себя - не в своей тарелке.
- Я всё слышал, - Сарон искоса посмотрел на юношу и усмехнулся, переведя взгляд на Дориана, мол, "приведи его в чувства - не время разглагольствовать о моде". В зале было полно народу - и все взоры были устремлены в сторону юного наследника, его учителя, принца Амир и начальника стражи.
- Веди себя естественно и ничего не бойся, - тепло улыбнулся Майер, немного склонившись к уху наследника Киленс, - это всего лишь церемония, потом будет легче.
Стоявший неподалёку Идрис внимательно смотрел на собравшихся в зале вампиров, следя за обстановкой и не выпуская из руки рукояти клинка. Не исключено, что Эствуду известно то, что они планировали провести, поэтому расслабляться было нельзя.
- Внимание! - Жак призвал всех к тишине. - Я, как доверенное лицо Лангре Ринара, уполномочен оповестить присутствующих и весь клан о его гибели и исполнить последнюю волю Владыки Киленс! - По залу пронеслись недоумевающий шёпот и вздохи, на лицах вампиров отобразилось потрясение. - Так же, я имею честь зачитать присутствующим завещание!
На глазах вампиров Сарон поднял над головой два кинжала со "змеиными" рукоятями.
- Обе копии завещания спрятаны здесь! - Жак с серьёзным видом достал нож и один за другим легко сломал клинки, а затем аккуратно извлёк два небольших пергамента: один из них сразу же был пущен по кругу, дабы каждый желающий мог удостовериться в его подлинности, другой - Жак зачитал вслух:
- Я, Лангре Ринар, Глава клана Киленс и Владыка Кеальстона, настоящим письмом подтверждаю, что Гилнор является моим единственным наследником и принцем Киленс. Будь то моё отречение от престола или гибель, Гилнор наследует все права и полномочия Главы клана и вступает в них незамедлительно - в момент оглашения данного документа. Я же в свою очередь, отказываюсь от всех титулов и власти, а так же всех полномочий. Данное решение не оспаривается и не подлежит сомнению, а тех, кто не подчиниться следует считать преступниками и предателями - и наказывать по всей строгости закона!
Для Идриса это заявление не стало неожиданностью, хотя он и не желал смерти Ринару, до последнего надеясь, что Люциус не станет сразу убивать бывшего союзника, но он ошибся, и теперь вся власть над одним из сильнейших кланов принадлежала этому испуганному, но отлично держащемуся в рамках предоставленной ему роли, мальчику. Что ж, Идрис будет всячески поддерживать эту власть, даже если ничем хорошим это для него это не обернётся. Заметив, что вот уже несколько минут он смотрит на Гилнора - не отрываясь, и примерно догадываясь, что за выражение застыло в его глазах, принц Амир быстро отвернулся и сосредоточил своё внимание на листке, гуляющем по зале.
Майер неподвижной статуей застыл по левую руку от Гилнора, глядя прямо перед собой и не различая ничего. Всё-таки Лангре отдал за... кого-то из них свою жизнь. Дориан уже не знал, верит ли он словам Эствуда или нет, да и это уже было неважно - его мучитель мёртв, но он не испытывал по этому поводу радости. "Вот он и не сдержал слово, - усмехнулся Дориан сам себе. - Можно было и не надеяться...". Амирцу была физически неприемлема мысль о том, что с Ринаром покончил кто-то, а не он сам. Эгоист внутри блондина был уверен в том, что удовольствие отправить на тот свет бывшего главу Киленс не должно достаться никому, кроме него, но это уже было не в его власти.
Гилнору казалось, что всё это происходит не с ним, а где-то за гранью реальности и времени. Сердце в груди бешено заходилось от волнения, и юноша только крепче вцепился пальцами в подлокотники трона - он почувствовал чей-то пристальный взгляд и, повернув голову, встретился глазами с Идрисом - и словно обжёгся тем, что в них увидел. Принц Амир отвернулся, а Гилнор всё ещё бросал в его сторону осторожные взоры в надежде снова зацепить те эмоции в карих глазах, почувствовать дрожь, что неожиданно охватила его и разобраться, что же это такое было.
Когда в зале все склонили головы, Гилнор облегчённо вздохнул - церемония оглашения завещания прошла без неприятностей, и недовольных лиц в зале почти не было, но тут Сарон глянул на него и вопросительно повел бровями, намекая, что новому повелителю Кеальстона надо бы сказать короткую речь. Юноше сделалось нехорошо, но он постарался взять себя в руки.
Дождавшись могильной тишины в зале, Гилнор заговорил:
- Я знаю, что для многих из вас сегодняшнее событие стало неожиданностью. Для меня тоже. Мне предстоит многому учиться, и я ещё юн, но я обещаю, что буду следовать интересам своего клана и защищать своих поданных от любой опасности. Обстоятельства смерти Лангре Ринара будут выяснены и виновные непременно понесут наказание, которое заслужили, - фразы почему-то давались легко и быстро складывались в ровную красивую речь. Юноша ощутил уверенность и что-то еще, что заставляло слова почти бездумно слетать с языка - в нём заговорил голос королевской крови, но откуда он взялся, оставалось загадкой.
Когда Гилнор закончил говорить, то на минуту в воздухе воцарилась тишина, а потом раздались аплодисменты и радостные возгласы. И в этой яркой атмосфере мало кто заметил, что пальцы до бледности и боли вцепились в чёрное изящное дерево, а глаза блестели странной грустью.
***
Гилнор сидел на большой постели, скрестив ноги по-турецки, и грустил. Перед ним на дорогом парчовом покрывале лежали два сломанных кинжала - словно играя с ними, юноша подцеплял рукоять пальцами и снова ронял обратно - было в этих движениях что-то безвольное и скверное. Все его мечты сбылись: он стал воином, даже владыкой Киленс, он мог делать всё, что в голову взбредёт, Майер был свободен, Ринар мёртв, но Гилнор чувствовал себя несчастным, как никогда до этого.
Кинжалы снова и снова выскальзывали из пальцев, с глухим звоном ударяясь друг о друга - Гилнор не знал, сколько времени он просидел так в спальне Лангре. Здесь перестелили постель, разожгли камин и принесли утреннюю трапезу - юноша не притронулся к ней. Ему было безумно одиноко - гораздо хуже, чем в тот день, когда они с Дорианом расстались.
Неожиданно в двери спальни постучали и, получив разрешение, в комнату тихо вошёл наследник Амир и согласно традициям, немного склонил голову в приветствии.
Сразу после речи нового владыки Киленс, Идрис покинул тронную залу и до самого утра просидел на крепостной стене, не чувствуя ни промозглого ветра, ни жалящего лицо снега. Чудом избежав гибели в той заснеженной лощине, принц слишком многое переосмыслил, прекратив полагаться лишь на игру собственного ума. Пока они выигрывали, но сколько это продлится? Скоро прибудут верные ему войска, но Киленс не продержится долго против Лиор и Амир одновременно. Всё было слишком запутанно и слишком сложно, однако отчаянию Аллисон поддаваться не хотел. Он пообещал заботиться о Гилноре, а значит, выполнит свои обязательства, и совсем не из-за Лангре.
- Спи спокойно, - тихо произнёс он в порыв холодного северного ветра и вернулся в замок, едва первые лучи рассвета достигли его стен.
Не смотря на длительный, изнуряющий путь, спать не хотелось и Идрис, подумав, решился на то, что откладывал на неопределённое время уже слишком долго.
- Я не покажусь слишком грубым, если попрошу тебя обойтись без официальных церемоний? - тихо спросил Гилнор и наконец оставил кинжалы в покое.
Немного заинтригованный таким положением вещей и простым отношением к нему, Аллисон медленно прошёл к постели и остановился в нескольких шагах от Гилнора.
- Ты очень изменился, - странным тоном произнёс он, спустя несколько мгновений, - настоящий Владыка клана, - без малейшего намёка на иронию. - Я ни от чего не отвлекаю... тебя?
Гилнор внимательно посмотрел в карие глаза, словно пытаясь что-то в них разглядеть, и не разглядел.
- Нет, - юноша пожал плечами и снова вернулся взглядом к кинжалам. - Это глупо. Я не умею быть королём. Я даже не понимаю, зачем Ринару всё это было нужно. Такое ощущение, будто он решил надо мной подшутить напоследок.
- Умеешь, - беззлобная ухмылка, - и прекрасно доказал это сегодня.
Наблюдая за Гилнором сверху, принц не удержавшись, скользнул взглядом по опущенным плечам и склонённой голове, а затем дальше - по тёмным волосам и тонкой полоске обнажённой кожи под расстёгнутым воротом белой шёлковой рубашки. Приказав своему телу успокоиться, Аллисон быстро отвёл взгляд и произнёс то, зачем собственно и шёл сюда.
- Я пришёл сказать, что ты можешь рассчитывать на меня и на мою армию. Война ещё не закончена, не забывай об этом. Но я всеми своими силами постараюсь помочь тебе удержаться на троне и сохранить то, что Лангре тебе передал. Будет нелегко, но мы справимся.
Гилнор слушал Идриса и пытался осознать смысл сказанных им слов. За этим обещанием скрывалось что-то гораздо большее, чего юный владыка Киленс пока не понимал. Дориан говорил, что Идрис способен на дружбу, но она подкреплялась "постелью", а исходя из нынешней ситуации, это было не так. Почему? Вопрос напрашивался сам собой.
- Значит, ты мне друг?
- Если хочешь.
Гилнор неуклюже слез с постели и встал перед Идрисом. Ощущения от этой близости были странными - хотелось узнать, какой он - настоящий принц Амир и зачем ему всё это нужно.
- Разве ты не сердишься на меня за тот случай в лощине?
Такой трактовки принц не ожидал. По-детски наивная, она вызывала желание улыбнуться, но лицо Аллисона было серьёзным.
Идрис плотно сжал губы, но глаза излучали тепло.
- С какой стати мне сердиться на тебя? - немного нахмурился он. - Ты отказался от моего предложения, потому что не хотел. Разве я могу винить тебя в этом?
- Не знаю. Мне показалось, что ты обиделся не на мой отказ, а на то, как я его выразил. Я потом очень жалел, что разозлился на тебя тогда. Глупо вышло, конечно.
- Ты выразил его именно так, как хотел. Мне не на что обижаться, если только не на самого себя...
Не удержавшись, Идрис протянул руку и осторожно повёл ладонью по тёплым волосам Гилнора.
- Не буду тебя больше задерживать, отдохни, - с этими словами принц медленно направился к двери.
Каждый шаг амирца отдавался в сознании юноши какой-то гулкой болезненностью - сейчас дверь закроется, и он снова останется один на один с этой звенящей пустотой одиночества. Язык онемел, но юноша через силу произнес:
- Идрис, останься... пожалуйста.
Быстро обернувшись, Аллисон внимательно посмотрел на Гилнора, пытаясь определить, какими именно чувствами вызван этот порыв. Он прекрасно понимал, что чем дольше он будет находиться с юношей в одном помещении, тем больше вероятность сорваться и наделать глупостей, но отсутствием самоконтроля принц не страдал, а просто уйти сейчас - не самый лучший выход.
Безмолвно развернувшись, Идрис снова приблизился к мальчику, никак не показывая своего удивления и не демонстрируя никаких вопросов.
- Я не хочу показаться навязчивым, - Гилнор отпустил глаза, снова почувствовав себя прежним - слугой, и не понимая, с чего он так разволновался, что у него вспотели ладони, - мне совсем не хочется оставаться одному сегодня.
- Ты не навязчив, - ободряюще улыбнулся принц, отходя к столику с тёмными бутылками и несколькими бокалами, - мне совсем не трудно провести этот день с тобой. Может быть, отметим твоё вступление в должность? - Идрис взглядом указал на бутылку вина и два тяжёлых серебряных бокала.
- Хорошо, - Гилнор сказал это как-то уж слишком облегчённо, внутренне порадовавшись тому, что Идрис не стал выяснять причин его просьбы - объяснить её он бы не смог, отчасти потому, что просто не зал этой самой причины. Юноша подошёл к столику и, откупорив бутылку, разлил вино по бокалам. - Идрис, можно тебя спросить?
- Смотря о чём, - по привычке ответил Аллисон и тут же поправился, вспоминая о том, с кем разговаривает: - Конечно, спрашивай.
- Скажи, а каково это - быть принцем? - Гилнор подал амирцу бокал и смущенно улыбнулся: - Должен же я знать, к чему мне готовиться.
Немного приподняв брови в пародии на удивление, наследник Амир принял бокал и, хмыкнув, отвёл взгляд.
- Интересные у тебя вопросы, - улыбнулся он, - я не буду говорить тебе, что это не только соответствующие развлечения или большая ответственность, - поморщился от собственных слов вампир. - Принц - это просто должность, звание, и оно не должно влиять на твою истинную суть. Просто свои поступки, слова, действия, ты должен соотносить не только по критерию "что хочу я", но и по "что будет лучше для моего клана". А в остальном - всё за тобой.
- Разве такое возможно, чтобы на твою суть положение не влияло? Я думаю о своем клане, и только поэтому я согласился на всё это, - Гилнор задумчиво наблюдал за собственным дрожащим отражением в вине. - Я никогда не хотел быть ни принцем, ни королём. Вот воином - да. Очень. Я буду оставаться Владыкой Кеальстона до тех пор, пока не найдётся более подходящая кандидатура на эту... должность. Не думаю, что я тут долго задержусь.
- В мире возможно всё, Гилнор, - пожал плечами Идрис, прикасаясь своим бокалом к бокалу юноши. - За тебя.
Осушив бокал, принц недолго повертел его в руках, а затем отставил и прошёлся по комнате, будто что-то обдумывая.
- Понимаешь, - начал он, - тебе совсем необязательно меняться из-за того, что ты стал Главой клана. Не пытайся подражать кому-то, оценивай всё сам и по прошествии времени, ты сам будешь знать, где и как поступить, и твои желания совпадут с нуждами клана.
- Вот тут ты прав, - владыка Киленс постепенно пил вино - тело наполняло приятное тепло, а настроение заметно улучшалось, так же, как и разговорчивость. - Забавно, что Лангре поступился интересами клана так, что это едва не стоило жизни всем нам. Для того чтобы удержать Дориана, он шёл на всё. На всё. А я его ненавидел за это.
Видимо, вино оказалось слишком крепким для уставшего морально и физически Гилнора, а потому разговор становился всё интереснее.
- Иногда чувства берут над нами верх, - задумчиво произнёс принц, не показывая собственного удивления от слов юноши, - и тогда приходится выбирать, что дороже: твоя прошлая жизнь или они? Самое интересное, что иногда чувства на самом деле дороже, - забывшись, разоткровенничался Аллисон, - я сам это только недавно понял.
- Ты любил когда-нибудь? По-настоящему, - неожиданно тихо спросил Гилнор, опёршись бёдрами о край массивного рабочего стола и стараясь не смотреть на Идриса. Самое удивительное, что Гилнор был сейчас во всём согласен с принцем Амир. Ему самому надоело хвататься за прошлое, которого в сущности-то и не было. Он любил Майера - любил так, как умел, но счастья это не принесло, даже не смотря на то, что они проводили вместе много дней и ночей, занимаясь далеко не тренировками. А ещё в словах принца было что-то такое, что пугало и Гилнор боялся ошибиться в понимании этого "чего-то".
Наследник Амир вдруг понял, почему юноша задал этот вопрос и каков будет его истинный ответ на него. Мужчине не нужно было спрашивать, чтобы узнать любил ли Гилнор. Любил и, возможно, до сих пор любит. И кого? Его любовника - Майера. Ему есть до этого дело? Безусловно. Но не из-за Дориана. Вопросы любви никогда не тревожили Идриса - он привязывался, испытывал симпатию, уважение, но никак не любовь. А этот мальчик, похоже, знал о жизни побольше него, причём о лучшей её стороны - той, куда сам принц и не надеялся заглянуть.
- Не знаю, - едва заметно пожал плечами Аллисон, а затем рассмеялся собственному жесту: - Хотя если бы любил, то, думаю, запомнил бы, а следовательно...
Этот разговор всё больше и больше напоминал игру в догадки и домыслы, но с некоторых пор она перестала приносить прежнее волнение и удовольствие от разгадок. Этот мальчик напоминал Идрису о чём-то таком, что он забыл давным-давно и никак не мог вспомнить.
- Следовательно - нет, - заключил за принца юноша. Осушив свой бокал до дна, Гилнор налил себе и своему неожиданному гостю ещё вина. - Знаешь, может быть это смешно, но я тебе завидую. Мне бы тоже хотелось научиться так жить - никого не впускать в сердце слишком глубоко, чтобы потом не было слишком больно. Глупо, правда?
Принц странным взглядом смерил юношу и залпом осушил предложенный бокал хмельного зелья.
- Знаешь, - усмехнулся он сам себе, - а ведь я всю свою жизнь хотел влюбиться, да так, чтобы навсегда, до самой смерти, как в старинных балладах... Глупо? - Принц внимательно посмотрел он на Гилнора.
- Очень.
Гилнору Идрис казался каким-то нереальным - протяни руку и он исчезнет так же неожиданно, как и появился. Владыке Киленс этого совсем не хотелось. Зачем сидеть и тосковать в одиночестве о Дориане, которого неизвестно где носит по замку, когда можно поболтать о жизни с принцем Амир. Не каждый день пьёшь с такой высокопоставленной персоной.
Юноша улыбнулся:
- Радуйся, что этого не произошло. Когда твоё чувство безответно - это больно.
Гилнор залпом осушил бокал и, поставив его на стол, пошатываясь, пошёл к постели. Не дойдя до неё, он обернулся и весело сообщил:
- Я вот только сейчас понимать начал, каким был идиотом. Должно быть, со стороны очень забавно смотрелось. Мне сейчас очень смешно. Как вспомню! Ха-ха! Я думал, что если двое нравятся друг другу, то это всё решает... Чушь! - Гилнор махнул рукой и пошатнулся, но устоял на ногах - юноша всего лишь на шаг приблизился к постели, на которой лежала пара острых кинжалов. Глядя на Идриса, Гилнор испытывал ненормальное желание хихикать над ним, словно этот внимательный изучающий взгляд карих больших глаз был смешным сам по себе. - А что нужно для настоящей любви? И кто вообще знает, какая она - настоящая? Ринар издевался над Майером настолько, насколько позволяла ему его извращённая фантазия, а в результате он отдаёт собственную жизнь, чтобы освободить нас. А Дориан... Он должен прыгать от счастья вроде бы, но с тех пор, как нас освободили, он то киснет, то думает о чём-то, а то вообще прячется ото всех. Где логика? А её нет, - Гилнор развёл руками и осмотрелся, словно ища в комнате эту самую логику. Не нашёл. Поведение юноши всё больше напоминало отчаянность, чем веселье, но он смеялся - открыто и звонко, продолжая медленно пятиться к постели. - Ты, Идрис, лучше уж так, без этой любви живи. Видел, чем она кончается?
- Огонь может обжечь или погубить - смотря как с ним обращаться, - неопределенно отозвался Аллисон. Принц безэмоционально наблюдал за перестаравшимся с вином юношей и не знал, как реагировать на эту пьяную откровенность. Она многое объяснила, но от этого легче не стало. Что можно ответить тому, кто разочаровался в любви так рано? Признаться в том, что детская мечта Идриса сбылась, и он полюбил? Глупо? Аллисон и сам знал, что глупо. Быстро приблизившись к мальчику, он сдернул с постели шёлковое покрывало - на пол вместе с клинками и, выпрямившись, посмотрел на Гилнора. - А если я не хочу жить без неё? Что тогда?