Культурология. XX век. Энциклопедия 46 страница

Если ось эволюции Земли проходит через человека, то осью культурогенеза Т., в полном соответствии с идеями европоцентризма, считает зап. цивилизацию. Именно в Средиземноморье в течение шести тысячелетий возникало “новое человечество”, именно на Западе были сделаны все наиболее значимые открытия человеч. культуры. Достижения других культур приобретали окончательную ценность, лишь включаясь в систему европ. представлений.

Самые важные изменения в развитии человеч. цивилизации и культуры, по мнению Т., произошли в кон. 18 в. Лишь недавно об-во, гл. обр., зап.-европейское, начало движение по пути создания общечеловеч. цивилизации, что является первым значит, шагом в направлении Омеги. Зарождение такой цивилизации немыслимо без создания мировой культуры, к-рая бы объединяла всех людей. А мировая культура подразумевает единую религию. По мнению Т., в наст. время уже заметны признаки сближения религий, к-рое в дальнейшем приведет к их конвергенции во Всемирном Христе и достижению Омеги.

Продвиукение по пути создания общемировой религии и культуры Т. связывает с “естеств. слиянием крупинок мысли” каждого человека в единую сферу разума — ноосферу. Лишь в этом случае станет “биологически” возможным “образование духа Земли”. Одухотворенности планеты можно достичь лишь при условии окончат, избавления человеч. культуры от эгоцентризма, расизма и наполнения ее энергией любви, преобразующей “персонализацию в тотализацию”. Только таким путем человечество способно разрешить кризис, начавшийся в неолите и приближающийся в 20 в. к своему максимуму; кризис, заключающийся в том, что народы и цивилизации достигли такой степени периферич. контакта, экон. взаимозависимости и психич. общности, “что дальше они могут расти, лишь взаимопроникая друг в друга”.

Дальнейшее развитие человеч. культуры, к-рой Т. придает планетарное и космич. значение, он связывает с “организацией научных исследований, сосредоточением их на человеке, соединении науки и религии”. Посредством этих трех составляющих культура будет приобретать все более коллективную и духовную форму, что приведет ее, по достижении своей высшей точки, к закономерному концу, т.е. слиянию с Богом. Подобно тому как сознание предков людей, все более сосредоточиваясь, достигнув “точки кипения”, превратилось в рефлексию и Земля с появлением человека обрела душу, так и конец света Т. мыслит

как внутр. сосредоточение всей ноосферы, в рез-те чего достигшее совершенства сознание отделится от своей материальной оболочки, чтобы объединиться с Богом. При этом Т. допускает, что может произойти и раскол ноосферы на две части, разделившиеся в вопросе о форме. Т. называет их зонами: зоной мысли и зоной всеобъемлющей любви. Это будет последнее эволюц. разветвление. Та часть ноосферы, что сможет “сквозь время, пространство и зло тщательно синтезироваться до конца”, достигнет точки Омега. Оставшаяся часть будущего человечества, сделав выбор в пользу продолжения материальной эволюции, должна будет в конце концов разделить смерть материально исчерпавшей себя планеты.

Соч.: Sur le bonheur.Р., 1968; La place de 1'homme dans la nature. P., 1981; Феномен человека. М., 1987; Божественная Среда. М., 1994.

Лит.: Lischer R. Marx and Teilhard. Two Ways to the New Humanity. Maryknoll (N.Y.), 1979; Pierre Teilhard de Chardin: Naissance et avenir de 1'homme. P., 1987.

А. В. Шабага

ТЕЛЕСНОСТЬ КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН — преобразованное под влиянием социальных и культурных факторов тело человека, обладающее социокультурными значениями и смыслами и выполняющее опр. социокультурные функции.

Включение “человека телесного” в социокультурное пространство влечет за собой существ, последствия для его тела, превращающегося из биол. феномена в явление социокультурное, приобретающего, в дополнение к своим природно заданным атрибутам, свойства и характеристики, порожденные социальными и культурными воздействиями.

Наиболее явственным этот факт становится при сравнит, анализе последствий тех влияний, к-рые оказывают на человеч. тело разл. по своему характеру системы социальных отношений, культурных ценностей, субкультурных ориентации и т.д. Означивание тела и отношение к нему, его оценка и использование, характер контроля и ограничений в отношении разл. соматич. проявлений, особенности отражения “человека телесного” в разл. филос., религ. учениях, в искусстве, образоват. концепциях, с одной стороны, и в обыденных представлениях людей, с другой — все это своего рода “производные” от особенностей социокультурных структур, от динамики и направленности их изменений.

Включенный в социокультурное пространство, “человек телесный” оказывается под воздействием множества социальных факторов,объективно воздействующих на его тело, на всю его природно-данную основу (нередко вопреки его воле и желанию), делаетвыбор своего “телесного поведения”,осознает характер разнообр. социальных влияний на тело, выбирает системы“защиты” от них или, напротив, ихкультивирование, кончая целенаправленнымформированием своего физич. имиджа в соответствии со сложившимися нормами, традициями или же вопреки им. Т. человека подвергается объективным интенсивным воздействиям: экологич. факторов; особенностей образа жизни, социально-экон. уклада отд. социальных групп; социальных институтов. Формируетсяобраз “человека телесного” в структуре обыденных представлений и специализированного знания (Т. как особый объект отражения, представлений о ее границах и атрибутах; ценностный “ранг” проблем, связанных с телом, в системах ценностей об-ва, группы, индивида; смысловая, знаковая, символич. интерпретация Т.; функциональные трактовки Т.: целерац. и ценностно-ориентированный подходы).

Возникая на пересечении природного и социокультурного, модифицированная человеч. Т. объединяет и материализованные, объективированные последствия этого “пересечения” (напр., эффект “дряблых мышц” в результате социально обусловленной гиподинамии), и те качества — “знаки” тела, или интегральные сверхчувств. качества Т., к-рыми сам объект не обладает, но к-рые приданы ему сооб-вом (напр., символизация посредством тела).

Встроенное в многомерное пространство бытия, функционируя внутри разных его подсистем, востребованное на разных его “этажах”, тело человека также обретает разные уровни бытия. На каждом из них, “подчиняясь” соответствующим законам (природы, общества, культуры), находясь во взаимосвязи и взаимодействии с др. элементами соответствующей системы (природными факторами, социальными институтами, культурными нормами), тело всякий раз модифицируется и предстает не в одной, а в трех своих ипостасях, к-рые могут быть обозначены как“природное тело”, “социальное тело” и “культурное тело”.

Под “природным телом” понимается биол. тело индивида, подчиняющееся законам существования, функционирования, развития живого организма.

“Социальное тело” — рез-т взаимодействия естественно-данного человеч. организма (природного тела) с социальной средой: с одной стороны, это проявление его объективных, спонтанных влияний, стимулирующих реактивные и адаптивные “ответы” тела; с другой, оно производно отцеленаправленных воздействий на него, от сознат. адаптации к целям социального функционирования, инструмент, использования в разл. видах деятельности.

“Культурное тело” — продукткультуросообразного формирования и использования телесного начала человека. “Культурное тело” как бы “снимает” характеристики двух других уровней телесного бытия; оно является своего рода квинтэссенцией, завершением процесса перехода от “безличных”, природно-телесных предпосылок к собственно человеческому, не только социально-функциональному, но иличностному бытию телесности.

Важным аспектом рассмотрения Т. как феномена

обществ, жизни является анализинструментальных и терминальных ценностей тела, т.е. его понимание как инструмента для реализации внетелесных ценностей или же какценности самой по себе. Разделение на эти группы ценностей не носит абсолютного характера: одна и та же ценность для разных людей и в разных ситуациях может иметь разное значение и смысл. Наиболее яркое выражение инструмент, ценность Т. приобретает в проф. видах деятельности (производств., военной, спортивной, в пластич. искусствах и др.).

Даже самые, казалось бы, естеств. телесно-двигат. характеристики на деле являются своего рода “артефактами”, “производными” от соционормативных структур, что показано в работах, посвященных проблемам “языка тела”, символич. значений, придаваемых отд. частям, положениям тела, его кинетике. “Идеальные положения...также отвечают стилю какого-то времени, как и одежда, танцы, музыка, стихосложение, живопись и архитектура” (Гаульхофер и др.).

Равно и самые элементарные виды моторной деятельности, как показывают исследования (А.Н. Леонтьев, Б.Ф. Поршнев, Р. Бердуистел, Мосс и Др.), есть нечто большее, чем простая совокупность органич. процессов; они несут на себе отпечаток особенностей пребывания человека в той или иной социальной системе.

Социокультурная зависимость тела наглядно проявляет себя при сопоставлении таких существенных для соматич. поведения нормативов, как понятие стыдного и нестыдного, допустимого и недопустимого, красивого и некрасивого, складывающихся в разл. социокультурных системах. Эти нормы имеют и явный социально-дифференцирующий смысл, обозначая принадлежность индивида к опр. социальной группе, ее дистанцированность (противопоставленность) другим и т.п. (П.Бурдье, М.Фитерстоун и др.).

Практически все подсистемы социума в той или иной мере сопричастны к становлению социокультурного тела — наука и технология, экономика и политика, образование и сфера реакреации, искусство и религия. Высокая степень зависимости “человека телесного” от социокультурной среды находит отражение в терминологии, характерной для сегодняшней социоантропол. лит-ры, насыщенной такими понятиями, как “медикализованное” тело, “технологизированное” тело, “социально-дисциплинированное” тело, “исчезающее естеств.” тело, тело “потребит, культуры” и даже “паникующее” под натиском цивилизации тело.

Лит.: Кон И.С. Введение в сексологию. М., 1989; Подорога В. Феноменология тела. М., 1995; Телесность человека: междисциплинарное исследование. М., 1991; Быховская И.М. Человеч. телесность в социокультурном измерении: традиции и современность. М., 1993; Мосс М. Техника тела//Человек. 1993. N 2; Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996; Polhemus Т. (ed.) The Body Reader. Social Aspects of the Human Body. N.Y., 1978; Mauss М. Body Techniques in Sociology and Psycology: Essays. L., 1979; Bourdieu P. Distinction: a Social Critique of the Judgement of Taste. L., 1984; Foucault М. History of Sexuality. N.Y., 1984; Terner B.S. The Body and Society. Oxf, 1986; The Body: Social Progress and Cultural Theory. L., 1991; Featherstone М., Hepworth М., Turner B. The Body: Social Process and Cultural Theory. L., 1991.

И.М. Быховская

ТЕННИС (Tonnies) Фердинанд (1855-1936) - нем. социолог, один из основоположников социол. науки в Германии. В 1881 защитил докт. дис. по философии в Кильском ун-те; здесь же работал до 1933 (с 1909 ~ экстраординарный проф., с 1913 — ординарный проф.). В 1909 вместе с Зомбартом, Зиммелем и М. Вебером основал Нем. социол. об-во; был первым его президентом (1909-33). На воззрения Т. оказали значит, влияние истор. школа права (Ф. К. Савиньи, Г. Мейн, Л.Г. Морган, И.Я. Бахофен), рационалистич. философия Гоббса и Спинозы, филос. взгляды Шопенгауэра и Э. фон Гартмана, социол. и экон. концепции Маркса.

Важнейшая работа Т.— “Община и об-во. (Теорема философии культуры)” (1881).В ней он ввел противопоставление двух типов социальных связей — “общины” (Gemeinschaft) и “об-ва” (Gesellschaft). Это противопоставление связано с наличием у людей двух типов воли: “сущностной” (Wesenwille) и “избирательной” (Kurwille). “Сущностная” воля представляет собой волю об-ва как целостного “тела”; она преимущественно иррациональна и внеиндивидуальна; это “воля, поскольку в ней содержится мышление”. “Избирательной” же Т. называет суверенную волю индивида, стоящего перед рац. выбором; это “мышление, поскольку в нем содержится воля”, расчлененная социальная воля. Человеку в любом об-ве присущи оба типа воли; и оба они находят выражение в его социальном поведении. Проявлением “сущностной” воли в об-ве является аффективное, традиц. и ценностнорац. поведение, проявлением “избирательной” — целерац. поведение, направленное на достижение рационально поставленной цели и использующее для этого рационально адекватные средства (прежде всего базирующееся на рац. обмене).

“Сущностная” воля создает условия для общения и является фундаментом “общинных” социальных связей, включающих родств. отношения, отношения соседства и отношения дружбы; в общинных социальных связях значит, место занимают элементы эмоц. привязанности и спонтанности. Сфера “общинной” жизни является сферой преимущественного проявления “женственности”: это мир личного общения, домашней жизни и домашнего хозяйства, обществ. единения людей, ремесла и рукоделия, мир деятельности как самоцели, мир спонтанности и наивной красоты. К преимущественно “общинным” типам хозяйственной деятельности относятся земледелие (как сфера единения человека с землей) и ограниченное узкими семейными или цеховыми рамками

ремесленное производство. “Общинные” социальные связи доминируют в сельской жизни. “Сущностная” воля является источником таких важных компонентов культуры, как религия, изящные искусства, танец, музыка, язык. Общий эмоц. тон общинного образа жизни — простосердечие, свободное самовыражение и спонтанность настроений. Мир “общины” — благоприятная почва для развития воображения и человеч. фантазии.

“Избирательная” воля создает иной тип социальных связей — “об-во”. Деятельность, ею предопределяемая, не замыкается на самой себе, а характеризуется направленностью вовне (Т. характеризует ее как преимущественно “мужскую” деятельность). Типичными формами такой деятельности является торговля, для к-рой свойственно противоборство частных индивидуальных воль, промышленность, к-рой присуще противостояние человека неподатливой, сопротивляющейся, чуждой и враждебной материи, и наука, дающая человеку интеллектуальное господство над природой. Деятельность, продиктованная “избират.” волей, не является самоцелью; она всегда бывает средством для достижения целей; характерными ее свойствами является оформленность, формальность и искусственность как отсутствие наивной непосредственности. Мир “общества”, формируемый множеством “избирательных” воль, — это мир несовпадающих интересов, противоречий, противостояния, планирования, торга и рац. выбора. В фундаменте этого мира лежит принцип индивидуализма; данный тип социальных связей является типичным для крупного города.

Об-во постепенно возникает и развивается на базе общины: “непосредств. (наивная) деятельность переходит в рефлектирующую, а последняя развивается в более сознат. выбор средств и, т.о., ведет к более резкому различению целей, и, в конце концов, даже к противоположению средств целям”. Вместе с тем, “обществ.” социальные связи имеют тенденцию к вытеснению “общинных”: социальный мир исторически, по мере постепенного развития торговли и денежного обращения, промышленности, городов и науки, становится все более и более рациональным.

Понятия “общины” и “об-ва” трактуются Т. в качестве идеальных типов, как два полюса континуума, в к-ром можно разместить любое из существующих социальных образований. В каждом конкр. об-ве, как полагал Т., в той или иной пропорции присутствуют оба типа социальных связей — “общинный” и “общественный”. Констатируя истор. тенденцию рационализации социальных отношений между людьми, в области практич. политики Т. выступал как сторонник обществ. прогресса. Идеи Т. (типология “община/об-во”, а также принципы социол. объективности, проект создания формальной социологии) пользовались большой популярностью в пер. пол. 20 в., широко обсуждались и оказали опр. воздействие на развитие теорет. социологии и антропологии.

Соч.: Gemeinschaft und Gesellschaft. В., 1920; Sozio-logische Studien und Kritiken. Bd. 1-3. Jena, 1925-29; Geist der Neuzeit. Lpz., 1935; Einfuhrung in die Soziologie. Stutt., 1965; Общение и об-во // Зомбарт В. Социология Л., б.г.; Эволюция социального вопроса. СПб., 1908.

Лит.: История бурж. социологии XIX — нач. XX в. М., 1979.

В. Г. Николаев

ТЕНЬ — универсалия культуры, возникшая из мифологии абрисов освещенности предметов и из гипотезы об автономной жизни этого абриса. Т. — своего рода знак естественного “языка” натуры, силуэтное означенье вещей и существ. Т. есть атрибут дневного мира и дневной культуры (к-рой противостоит утомительная “пестрота” цивилизации); выражение “ночные Т.” является неявной тавтологией. Т., однако, всей семантикой возможного отторжения связана с однородно сумеречным Загробьем и ночной свободой осн. персонажей демонологии. Мировая мифология загробной реальности неизбежно фиксирует его теневую фактуру, причем Т. здесь — не онтологич. мнимость, но осн. способ пост-существования (“мир Т.”, “милые Т.” — эти и подобные им словосочетания маркируют знаковое и, следовательно, смысловое присутствие мира здешнего в нездешнем состоянии и являются не метафорами, а квалификацией инородности). Ранние филос. трактовки Т. связаны с характеристиками повседневной, а не запредельной жизни (от “пещеры Платона” до соловьевского мнения о том, что подлинности этого мира — “только тени... от незримого очами”). В этом акценте Т. стала аргументом в борьбе за ценность трансцендентной реальности (монады, эйдосы, идеи; “духовные деятели” Н. Лосского; “мэон” Н. Минского; ментальные субстраты мистиков; астро-тела антропософов). Т. человека — предмет особой охоты для героев демонич. мира. Черт и бес лишены лица и Т.; последняя является для них формой алиби среди людей и “телесной” легитимизации. Т. для безличной твари (нежити) есть знак личности. Отнятие Т. у человека делает черта хозяином его жизни. Т. используется как маска живого на мертвом. Похищение или торговля Т. по условиям договора с нечистой силой приравнены к купле-продаже души. Душа есть светлая Т. бессмертия; Т. телесная есть неотменяемая память о смерти. Христианство персонифицирует эти векторы судьбы в сторожевых контрагентах всякого человека: ангел белый и ангел черный. Их борьбе за “теневой” приоритет лит-ра придала приключенч. характер (Шамиссо, Шварц). Т. удваивает предмет в реальном пространстве и в завременном существовании; отсюда — тема двойничества: от египет. “ка” (прижизненного двойника человека) и культа близнецов в архаич. культурах до образов расщепленной личности в прозе последних двух веков (“Двойник” Достоевского). Т. как самостоят, существо наделена в мифологии амбивалентными свойствами: Т. на свету неуяз-

вима, ее нельзя убить, подвергнуть порче или прогнать (она есть как бы оглядка предмета или существа на самого себя), но смертная Т. Аида, искусившаяся обратным воплощением в прежнее тело, возвращается в обитель ночи, если нарушено условие, поставленное ее проводнику: не оглядываться на нее в лабиринте выхода. Так вернулась Т. Эвридики в мифе об Орфее, коль скоро, по одному из толкований, попытка вернуть ее к бытию “была самочинным насилием бытия земного над областью трансцендентного” (П. Флоренский). Общим местом стали сравнения быстротечности человеч. жизни с мельканием Т. (у Тютчева: “Вот наша жизнь <...> — Не светлый дым, блестящий при луне, а эта тень, бегущая от дыма...”). Эстетика Т. знает театр Т. и искусство силуэта, вырезанного или закрашенного. Живопись осваивает Т. с открытием прямой перспективы; обратная перспектива фрески и иконы не знает Т. Чист от Т. мир сакральной образности, которая строит свою картину мира в параметрах физики иного и в ангельском пространстве света Фаворского. Т. в живописи эволюционизирует от полупрозрачных абрисов Боттичелли (“Три грации”) до утяжеленно-соматич. проработки цветной Т. в опытах импрессионистов. Поэтика Т. работает и на мимикрию реализма: чем абсурднее на полотнах Дали или в супрематич. композициях Малевича изображенные ими сюрреалистич. существа и вещи, тем рельефнее их присутствие свидетельствует тщательно выписанная фактура Т. Виртуозная философия Т. разработана в Др. Китае: инь акцентируется как затененность, что повлияло на эстетику и опыт раннего си-нема в России (С.М. Эйзенштейн). Совр. эстетика Т. недалеко ушла от геометрии плоскостного мира и пытается создать синэстезию Т. (А. Вознесенский) и особую метафорику Т. смыслов, сложно пересекающихся в стиховом пространстве контекста (см. теневую графику в конструкциях постмодерна).

Лит.: Минский Н.М. Религия будущего (Философские разговоры). СПб., 1905; Карсавин Л.П. О личности. Каунас, 1929; Дзюнъичироо Танизаки. Похвала Тени / / Восточное обозрение. Б.м., 1939, № 1; Вознесенский А.А. Тень звука. М., 1970; Каган Ю.М. По поводу слова “umbra” — “тень” // Античность и современность. М., 1972; МейерА.А. Философские сочинения. Париж, 1982; Эйзенштейн С.М. Неравнодушная природа // Эйзенштейн С.М. Собр.соч. М., 1964. Т. 3; Карсавин Л.П. Малые сочинения. СПб., 1994; Лосский Н.О. Бог и мировое зло. М., 1994; Лосский Н.0. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995.

К. Г. Исупов

ТЕОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ - направление теолого-филос. мысли, рассматривающее проблемы культуры, исходя из систематизированных принципов вероучения религии.

В христ. мысли различаются протестантский (7мл-лчх, братья Ричард и Райнхольд Нчбуры, Меланд и Др.), католический (Маритен, Жильсон, Лонерган и др.) и православный (Флоренский, Федотов и др.) варианты истолкования проблем культуры.

Наибольшее развитие Т. к. получила в протестантском модернизме. Она явилась результатом пересмотра концепции социального евангелизма, культур-протестантизма (нем. и амер. теологи Гарнак, Фр. Пибоди, Ш. Мэтьюс, У. Раушенбуш и др.); его последователи видели цель религ. деятельности в переустройстве светской культуры, призывая к построению “царства Божьего на земле”, сближали идеалы социальные и евангельские. Реакцией на культур-протестантизм явилась неоортодоксальная программа К.Барта. В отличие от присущего культур-протестантизму жесткого разведения светских и религ. идеалов, философии и теологии, культуры и религии, представители теологии кризиса рассматривали процессы секуляризации и сакрализации как внутренние по отношению к религии и культуре. В работах Тиллиха была сформулирована цель — придать религ. освящение всей деятельности человека, преодолеть существующую противоположность между религией и культурой. Католич. подход к проблемам культуры был сформулирован в учениях теологов и религ. философов, утверждавших, что человеч. деятельность становится культурогенной только в том случае и в той мере, в какой ее пронизывает идея Бога.

Идеи “православной культуры” широко обсуждались в работах Бердяева, С. Н. Булгакова, Розанова, Франка и других религ. философов к. 19 — нач. 20 в. Особый интерес вызывают работы Флоренского, сформулировавшего оригинальный вариант православного богословия культуры.

К наст. времени существует большое разнообразие теол. концепций культуры. Один из вариантов их систематизации дан в работах Рич.Х. Нибура, полагавшего, что многоликость Иисуса Христа находит свое отражение и в его отношениях с культурой.

Философско-теол. и культурологич. построения теологов культуры базировались на разл. вариантах методологии диалектической теологии. Так, Тиллих опирался наметод корреляции, позволяющий соотнести проблемы человеч. жизни, заботы и трудности через содержание вероучения с их последним основанием, с Богом. Сходные проблемы занимали внимание католика Б. Лонергана, к-рый в трудах “Метод в теологии”, “Философия Бога и теология” подчеркивал, что ключевая задача совр. католич. теологии состоит в замене разрушающихся форм мышления, соединенных с вечными истинами илогич. идеалами, новыми формами мышления, к-рые согласуются с динамикой развития и с конкр. стилем совр. метода. Для православной Т.к. также характерно использование при анализе проблем религии и культурыпринципа антиномичности.

К числу проблем, затронутых в Т.к., относится осмысление кризиса совр. культуры, поиск причин и путей выхода из него, создание модели религ. культуры в соответствии с осн. христ, догматами, место идеи Бога в культурно-истор. процессе и др.

Осн. порок совр. об-ва теологи культуры видят в том, что люди “привыкают веровать в культуру вместо Бога”. Цивилизация обозначила сферу творений рук человеческих, рожденных холодным расчетом. Занимаясь жизнеустроением, человек далеко не всегда задается вопросом о предназначении бытия и своей собств. судьбы. Причины болезни об-ва кроются в мировоззрении человека, к-рый возомнил себя богом и ограничивается своим серединным миром культуры, таящим вырождение и смерть. Секуляризация разрушает и совр. культуру, и религию.

Христианин призван быть “соработником” Божьим (I Коринф., 3,9). Эти слова ап. Павла важны для понимания сути культурно-материального творчества человека. Овладевая природой, снимая с нее таинств, покров, человек изгоняет из нее магию божеств, присутствия. Миф о вселенском могуществе человеч. разума, науки и техники вызвал к жизни господство иррациональных, слепых сил технотронной цивилизации. Она живет по своим законам, все больше и больше подчиняя себе человека, превращая его из “гармонии духа и тела”, из символа божеств, творения в простого оператора машины.

В зависимости от того, какова цель деятельности людей, что лежит в основе культуры, теологи различают разл. модели культуры. Так, Тиллих рассматривал три типа культур: “автономную”, “гетерономную” и “теономную”. Культура — плод и развитие земных усилий человека, созидание материальных предпосылок жизни и нравств. и интеллектуальных ценностей. В этом смысле культура антиномична, она носит временной характер. Религия же питается из вечности, и ее цель заключается в достижении непосредств. связи с божеств, сущностью. Именно религия сообщает культурной деятельности высшее единство и конечный смысл. Религия помогает сохранять нерукотворный образ человека и тем определяет развитие подлинной, “теономной” культуры. Следовательно, основа союза в том, что религия содержит аспекты и символы культуры, а культура несет в себе “религ. субстанцию”.

Культуру творит человек, созданный по образу и подобию Бога. В основе культуры лежит духовное наследие Творца, в силу чего культура помогает людям осознать свое место в мире, свое подлинное предназначение. Повернувшись лицом к изначальному, через идею Бога и культуру, в к-рой эта идея проявляется, человек осознает себя и может спасти об-во от губит, потенций, скрытых в человеч. природе, испорченной первородным грехом. Все виды человеч. деятельности следует подчинить культовой, к-рая, т.о., приобретает изначальное, исходное значение. Выполняя свою особую задачу — установление связи человека с миром Бога, — культ и является средоточием, “бутоном” культуры.

Влияние идей теологии культуры во вт. пол. 20 в. стало постепенно ослабевать в связи с дальнейшей трансформацией религ. сознания, появлению в зап. теологии учений “мертвого Бога”, “секулярной теологии” и др.

Лит.: Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. Т. 1-2. М., 1990; Он же. Иконостас: Избр. тр. по искусству. СПб., 1993; Пупар П. Церковь и культура. Заметки о пастырстве разума. Милан; М., 1993; Тиллих П. Избранное. Теология культуры. М., 1995; Нибур Х.Р., Нибур Р. Христос и культура. Избр. труды. М., 1996; Protestantismus als Kritik und Gestaltung. Hrsg. von P. Tillich. Darmstadt, 1929; Maritain J. Religion et culture. P., 1930; Meland B.E. Faith and Culture. N.Y., 1953; Idem. The Realities of Faith: The Revolution in Cultural Forms. N.Y., 1962; Niebuhr H.Richard. Christ and Culture. N.Y., 1951; Idem. Radical Monotheism and Western Civilization. Lincoln, 1960.

Л.П. Воронцова

ТЕОРИИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ - культурологи ческие и социально-психологические теории, описывающие и объясняющие человеч. поведение и социальную реальность через взаимодействие между людьми. Элементы Т.в. содержались в социологии Зиммеля, феноменологии Гуссерля и Хайдеггера, американском прагматизме Ч. Кули, У. Джеймса, Дж Дьюи, У. Томаса, теории подражания Дж. Болдуина и Г. Тарда, “социальной экологии” Р. Парка. Зиммель рассматривал взаимодействие как базовый конституирующий фактор об-ва и считал важнейшей задачей социологии изучение и описание “чистых форм социации” (устойчивых типовых структур взаимодействия, повторяющихся во все эпохи и во всех об-вах), таких, как разделение труда, господство, подчинение, обмен, соперничество, закон, обычай, аристократ, “чужак”, бедняк, простолюдин, иерархия, мода, флирт, свободное общение и т.д. Джеймс разработал концепцию “множественного Я”;

Кули — теорию “зеркального Я”, в к-рой утверждалось, что Я становится социальным лишь в коммуникации, взаимодействии с др. людьми. Эти теории оказали большое влияние на символич. интеракционизм. Амер. культуролог Э. Сепир подчеркивал важность взаимодействия для об-ва, в т.ч. и большую роль неязыковых элементов взаимодействия.

В символич. интеракционизме (Дж.Г. Мид, Г. Блумер, М. Кун, Т. Шибутани) впервые дан подробный анализ процесса социального взаимодействия. Мид рассматривал человека как “организм”, живущий в среде и взаимодействующий со средой, частью к-рой являются и др. люди. Взаимодействие между людьми рассматривалось как “символич. взаимодействие” (термин Блумера), в к-ром действия человека опосредствованы системой общих значений. Символич. (или социальное) взаимодействие — первичный процесс, в ходе к-рого вырабатываются, поддерживаются и изменяются символич. значения, и соответственно конституируется и поддерживается социокультурная реальность. Взаимодействие — источник возникновения сознания, личности (социального Я) и об-ва (всех обществ, структур), процесс, благодаря к-рому происходит социализация индивида (интернализация “объектов”); само об-во понималось как процесс, как множе-