Гражданская мораль и нормы права в античную эпоху 5 страница

Итак, св. Франциск основал орден странствующих проповедни­ков. Монахи покинули стены монастыря и растворились в мирской среде. К бедным и неграмотным людям, которые стекались на их проповеди тысячами, францисканцы обращались с простыми и ис­кренними словами, выражающими ободрение, моральное наставле­ние, сочувствие. Они были готовы разделить с нуждающимися и отверженными все тяготы жизни, отдать им еду и одежду. Возвра­щается ранний смысл религиозности как совестливости, способнос­ти и долга действовать в соответствии с убеждениями, несмотря ни на что. Св. Франциск понял христианские нравственные заповеди буквально, а не аллегорически либо казуистически, как первейший личный долг каждого, а не так, что «святые совершили подвиги, а мы, рассказывая о них, хотим получить славу и почет». Нравствен­ные предписания должны стать принципом личного воления. Дру­гого содержания человеческая воля не может иметь, остальное — «блевотина своеволия»². Инструмент воли превозмогает все, если слово, выражающее волю Бога, становится безусловным императи­вом отдельно взятой человеческой воли.

¹ Ли Г.Ч. Указ. соч. С. 52.

² Св. Франциск Ассизский. Сочинения. М., 1995. С. 61.

Добровольно нищенствующие францисканцы не разделяли пре­зрительного отношения к бедным как преступникам, бродягам, без­дельникам. Бедности не надо стыдиться и скрывать ее. Бедность, или скромность, они выставляют напоказ. Как и для древних кини­ков, для францисканцев бедность означала свободу. Неимущие рассматриваются как объект благотворительности. Порыв к благотво­рительности охватывает в XII в. светское общество. Общепринятой и даже обязательной формой проявления человечности и сострада­ния считалась милостыня и добровольные пожертвования. Фран­цисканцы взывали к совести относительно обеспеченных слоев об­щества. Пробуждением европейской совести называют конец XII — начало XIII в. Выражение участия, повышенная чувствительность и сентиментальность, сопереживание становятся хорошим тоном, признаком возвышенной души. Благотворительность выступала как наиболее этичная форма межсословного общения. Наряду с ней про­должала существовать жестокость и классовый эгоизм. Бедняк, нищий, калека в глазах высшего сословия — всего лишь случай про­явить великодушие и покровительство, дать на пропитание, оказать поддержку на пороге упадка.

Св. Франциск развил в себе истинную страсть к самоуничижению и юродству. Он не отделял моральный долг и страдание, подвиг и крест. Все самое тяжелое и трудное в человеческих свершениях, целеустремленность он объясняет в терминах страдания. Под пыт­кой, под гнетом извращенной эвдемонии приходит ясность цели, отступают страх и малодушие. Вживание в воображаемые страдания (крестные муки Христа) привели св. Франциска в конце его жизни к стигматизму. Мания самоуничижения и покаяния как симптом внутреннего беспокойства и невысказанных желаний, которые за­мыкаются на автоагрессию, изуверство, свойственны не только от­дельным фанатикам, таким, как Доминик Веригоносец, но могут принять массовый характер. Именно в XIII в. внезапно появилось движение флагеллантов. Процессии бичующих себя вкровь шество­вали по дорогам Италии, транспонируя свое настроение на населе­ние городов. Сложные негативные нравственные переживания, в том числе чувство вины и угрызения совести, вырвались наружу. Флагелланты продемонстрировали уродливым образом нравствен­ное отчаяние. Церковь не нашлась что ответить и рассеяла их как смутьянов.

Смирение и терпение св. Франциска бесконечны. Никакого ро­пота и даже ни малейших жалоб. Напротив, францисканцам пред­писывалось наружно выражать радость, всегда улыбаться, тогда как прочие монахи имели отрешенные, суровые, постные либо опеча­ленные лица и потупленные взоры. Между францисканцами царила такая веселость, что сторонним наблюдателям они казались по­мешанными. Св. Франциск насаждал радость жизни. Об этом го­ворят его поэтические произведения «Цветочки», его пантеизм, «Гимн солнцу», его проповеди птицам. Величайшую радость жизни он попытался совместить с прозой будней, что не характерно для средневековья.

Св. Франциск выступил с идеей примирения, которая витала в воздухе. Еще в молодости он мог видеть помешанного, который ходил по улицам Ассиза и все время твердил: «Мир и добро!» (pax et bonum). Война не была занятием крестьян, ремесленников, тор­говцев. Все они страдали от поборов, разорений, тягот войны. В войне высшие сословия решали проблемы власти и собственнос­ти, не актуальные для остального народа. Идея примирения исхо­дила из социальных низов. Этим был поставлен вопрос об интегра­ции ценностей и выделении общего ядра — мир, добро, любовь, со­весть, сострадание.

Францисканские нравственные правила высказаны в «Уставе», «Наставлениях», «Завещании» основателя ордена. Там проповедует­ся любовь, милосердие, терпение, смирение, бедность, равенство, страдание, мученичество, самоуничижение, самопожертвование. Любовь для него — это принцип творения и деятельности, мотив об­щественной деятельности, всеобщая и человеческая форма явлений. Ее главные объекты — Бог, природа, человек. Это любовь-энтузиазм, «полет вверх», любовь деятельная, аналог всемогущества человека. Парафраз этой паулинистско-францисканской идеи можно встре-титьу Фомы Кемпийского (XV в.): «Кто любит, тот летит, стремится, радуется. Свободен он — ничто его не держит. Все отдает за все и всем во всем обладает... Любовь часто не знает меры, но свыше вся­кой меры разгорается. Любовь не чувствует бремени, о трудах не по­мышляет; на что нет силы, и того стремится достигнуть. Не рассуж­дает она о невозможности, потому что на все дерзает»¹.

Францисканская мораль есть подражание Христу, безыскусное и буквальное прочтение евангельских моральных инструкций. Чело­век должен совлечь с себя свой нынешний облик и пропитаться нрав­ственной психологией, образом мыслей Христа. От этого меняется его социальная психология и поведение. Для св. Франциска харак­терна мечтательность, непосредственность, буквализм, ясность вос­приятия и абсолютизация известных нравственных норм. У него совершенно не схоластический ум, какое-то свое понимание спра­ведливости, энергия заблуждения, недоуменность, которая защища-

¹ Фома Кемпийский. О подражании Христу. М.; Минск, 1993. С. 77.

ла его от метафизической меланхолии и страха перед жизнью. В сущ­ности, этот обновленец, намеревавшийся утвердить евангельскую мораль, закон «святой любви», не красноречивый, не обвиняющий, мистик, видящий во всем чудесное и духовное, стоял у далеких ис­токов религиозной революции, которая через триста лет оповести­ла о себе лютеровскими тезисами.

Нравственные воззрения св. Франциска не имеют точек пересе­чения с феодально-рыцарскими ценностями. Они отрицают мане­ры, присущие только рыцарству, — воинственность, гнев, нетерпи­мость, тревожность, страх, скуку, месть, честь, тщеславие, празд­ность. Восемь грехов (IV в.) — обжорство, нечистота, скупость, гнев, печаль, скука, тщеславие, гордыня — пороки не абстрактного хрис­тианина, а представителя правящих и имущих классов. «Гневные слова» и «гневные мысли», иные выражения гнева связаны с власт­ными отношениями. Они относятся прежде всего к тем, кто имеет право приказывать и мстить. Напротив, кротость, обуздание гнева, негневливость, принципиальное смирение, а не ищущее подобо­страстие, отказ от демонстрации ярости и протеста являются отри­цанием психологии власти. Благодаря св. Франциску феодальная мо­раль попадает в положение изоляции. Просто невозможно, исполь­зуя язык святого, изложить аристократический и рыцарско-дворян-ский этос. В XII-XIII вв. возникает светский рыцарский идеал, в дру­гих сословиях и состояниях намечается религиозный ренессанс. Францисканство, как уже говорилось, смыкается с религиозными ересями, прислушивается к народным волнениям.

Св. Франциск является отцом общественной благотворительнос­ти, патроном различных «божьих домов» (Domus dei), учреждений для бедняков, богоделен. В дальнейшем на их место пришли тюрь­мы, работные дома и больницы.

Средневековье не знало критицизма и свободы совести. Поэтому инакомыслие и критика, а также трепетное томление перед неизве­данным, смутное беспокойство и возбуждение, нетерпение и неудов­летворенность искали выхода в гротескных, нервических, очень не­обычных, сенсационных формах. Среди них наиболее заметны мис­тицизм, нравственный ригоризм. Св. Франциск придал новый им­пульс мистической жизни, т.е. «духу свободы». Св. Франциск никогда не запугивал человека, но ободрял его. Он открыл в человеке избы­ток любви, силы, смелости, великодушия, самозабвенности, жизнен­ных сил и призвал эти силы. Они и вознесли Дж. Бруно, Данте, Джот­то, Лютера. Францисканцы дали понимание совести как сердечного чувства, жалостливого умилительного порыва, который находит свое разрешение в филантропической деятельности.