Письма без установленной даты 39 страница

Мой друг, не делайте ничего подобного. Ответственность, несмотря на всё то, что я мог бы и что я согласен делать, пала бы на вас, так как вам (в моём последнем письме) ясно было дано право выбора. Если впредь вы ещё будете иметь какое-либо отношение к этому несчастному делу, то это должно происходить лишь по вашему личному суждению и на вашу ответственность. Вы плохо поняли Закон Кармы (и моё письмо), если могли вообразить, что я дерзнул бы вызвать ужасное возмездие его, принуждая вас или кого-либо другого начать действовать с таким чувством в сердце. Зная вас, было легко предвидеть ваше (нет, чувство любого честного человека, который должен был бы стать лицом к лицу с такой ситуацией) чувство отвращения к задуманной работе. Поэтому я в моём письме и так старался внушить вам, что вы вполне и абсолютно свободны в вашем решении. Я виню себя лишь в одном, а именно, что я намекнул на возможное последствие вашего отказа, что я тогда, по обещанию Когану, впредь воздержусь от сотрудничества с европейцами до какого-либо будущего, более благоприятного времени. Именно это, более нежели что-либо другое из сказанного, и было тем, что заставило вас «проглотить отвратительное обещание». Это падает и на мою Карму. Но кроме того, перечитывая моё последнее письмо, вы увидите, что я строго настаивал на необходимости свободного, беспристрастного действия с вашей стороны. Я надеялся даже вопреки безнадёжному моральному состоянию моих соотечественников, и я заставил себя почти верить, что на базе, вполне удовлетворительной для вас и всех причастных лиц, возможно издавать журнал, так очевидно необходимый в этом большом кризисе. Я забыл, что в вашем мире внешний вид – это всё, и что я просто подвергаю вас презрению. Но будьте уверены: если бы даже деньги были собраны, как сначала было намечено, и на вас не было бы оказано никакого давления работать в известном направлении и если бы вы были совершенно самостоятельны в проведении нашей линии действия, всё же в этот час острой ненависти, обоюдной злобы и презрения, один тот факт, что вы защищаете дело презираемого, и теперь более чем когда-либо ненавидимого и подавленного «чернокожего», лишило бы «Феникса» даже тени каких-либо «больших финансовых возможностей». Всё же ещё неполный месяц, тому назад я был так уверен, видя всё ещё глубокие, сильные чувства, скрытые в национальной душе, что я позволил вам стать так же и даже ещё более уверенным, нежели я сам. Другие, чья интуиция и предвидение не были ослеплены их начальством, думали иначе, и некоторые хотели меня разубедить; но так как цель была такой достойной и возможности действительно существовали, то мне разрешили наблюдать за проектом и употреблять естественные внешние средства, чтобы помочь его осуществлению. Если бы неопределённое ожидание было бы приемлемо для вас, то первоначальный план можно было бы осуществить, но это не так, и я поэтому должен отбросить последнее кажущееся давление над вашим свободным выбором и поблагодарить вас за то, что вы так лояльно поддержали попытку сотворить добро для Индии, даже за счёт ваших чувств и денежных интересов. Мне очень не хотелось бы, не говоря уже о правилах нашего Ордена относительно Кармы, втянуть вас в положение, где я никак не мог бы вознаградить вас за потерю социального престижа или за финансовые разочарования. Делать это выше моих сил. Я не мог бы смотреть на вас, если бы вы ежечасно чувствовали, что вас считают не более чем «подлецом», и у вас «в связи с этим не было бы политического влияния в обществе». Если бы вашей судьбе предназначалось стать связанной с нашею, то такие соображения не имели бы веса ни на мгновение. Для всех, как для Когана, так для учеников, которые являются обязательными работниками среди нас, первым и последним соображением является – можем ли мы сотворить добро нашему ближнему, каким бы скромным он ни был; и мы не позволяем себе даже думать об опасности или каком-либо оскорбительном обращении или несправедливости против нас. Мы готовы быть «оплёванными и распинаемыми» ежедневно – не только однажды – если в связи с этим может произойти истинное добро для другого. Но с вами дело обстоит совсем иначе; вы должны следовать по своему пути в более «практическом мире», и не надо рисковать вашим положением в нём.

Притом, кроме вас лично, справедливо надо обращаться и с пожертвователями капитала. Среди них имеются богатые земиндары, но также и бедные патриоты, которые приложили большие усилия, чтобы пожертвовать свои небольшие суммы из чистейшего уважения к нам и любви к отчизне. По меньшей мере пятьдесят таких людей ждут последнего поворота событий и до последнего мгновения экономят свои средства, прежде чем отослать переводы в Калькутту. Преданные теософы в разных частях Индии энергично выпрашивали взносы с расчётом возможной прибыли от капитала, как это изложено в циркуляре м-ра Моргана. Проект горячо защищали Олькотт, полковник Гордон, Норендро и другие, знакомые и незнакомые вам – такого вида финансовый крах «Феникса», как вы его предвидите, скомпрометировал бы их всех. Притом с такими перспективами и ваш бывший помощник м-р Дейр не захотел бы вам помочь, даже если бы м-р Аллен дал ему разрешение. И, наконец, если только ваша личная вера в меня не так слепа, чтобы поглотить последний инстинкт осторожности, вы не рискнули бы вложить ваш собственный, трудно заработанный капитал в заранее обречённое на банкротство дело и по совести не могли бы позволить делать это другим. Однако, если бы вам позволили «взвалить моральную ответственность на меня», одним словом, заставить меня чудом, если бы это было разрешено, вынудить удачу, журнал был бы уже основан, и голос его был бы слышен среди сутолоки современных индийских дел.

Я мог бы выразить моё сегодняшнее послание даже в более строгих выражениях, советуя вам бросить это дело, но я опять взял бы на себя ответственность за насилие над вашей свободной волей. Вам лучше всего дать бенгальским соучастникам возможность определённо и окончательно изложить свои условия и потом ответить им «да» или «нет». Чтобы экономить ваше время и издержки, я попросил Олькотта написать Норендро Бабу, чтобы землевладельцы прислали ему свои предложения и чтобы он тотчас же, зная вашу точку зрения и характер, решил бы, являются ли они подходящими для подачи вам. И если нет – чтобы он немедленно сообщал бы об этом вашим калькуттским адвокатам, как вы просили.

Такова теперешняя ситуация дел, и очень невыгодна она для Индии. Пока преждевременно говорить вам больше о тайном влиянии, которое вызвало её, но вы, может быть, услышите об этом позже. Не хочу я также предрекать будущее, хочу лишь более чем когда-либо обратить ваше внимание на чёрные тучи, собирающиеся на политическом небе. Вы знаете, я давно вам говорил, что следует ожидать многие и большие расстройства разного рода, так как один цикл завершается и другой начинает свою роковую деятельность. В недавних сейсмологических происшествиях вы уже видели некоторые доказательства; вскоре вы увидите ещё больше. И если нам приходится сожалеть о гибели гуманного проекта, то остроту вашего разочарования пусть, по крайней мере, смягчит чувство, что в такое грозное время, как это, приходится бороться против видимых и невидимых влияний самого враждебного характера.

А теперь, прежде чем я окончу, скажу более приятное слово. Ваше решение следовать моему водительству в деле «Феникса», даже при уверенности в социальном унижении и денежных потерях, уже дало вознаграждение своей Кармы. Так я, по крайней мере, заключаю по результатам. Хотя это не было предвидено как испытание (такое ненавистное вам), всё же вы были всё равно что испытаны, и вы не дрогнули. Указ о возможном прекращении сношений между нами частично отменён. Запрет по отношению к другим европейцам так же строг, как всегда, но в вашем случае он снят. И это согласие, я знаю, имеет прямое отношение к вашему согласию – великой жертве вашего личного чувства в настоящей ситуации. Было найдено, что «этот пелинг» имеет «действительно искупающие качества». Но будьте предостережены, мой друг, что это не последнее из ваших испытаний. Не я их создаю, но вы сами своей борьбой за свет против тёмных влияний мира. Будьте более осторожны, когда вы говорите о запрещённых темах. Тайна «восьмой сферы» – очень сокровенный предмет, и вы далеки от понимания даже его общих аспектов. Вы были повторно предостережены, и вам не следовало упоминать об этом. Неумышленно вы сделали посмешищем серьёзный вопрос. Я не имею никакого отношения к «Ответам» м-ру Мейерсу, но вы узнаете в них, быть может, суровое влияние М.

К.Х.

Мне советовали попросить вас в будущем посылать предназначенные мне сообщения или через Дамодара или Хенри Олькотта. Рассудительность мадам Б. не улучшается пропорционально физическому ослаблению её.

Письмо 115а

«Учителя взяли Дамодара. Возвращение не обещано». (Олькотт)

«Мы пришлём его обратно» (К.Х.)

25.11.1883 г.

10.15.

Письмо 115б

Телеграмма Олькотта – Е.П.Б. Адьяр.

25.11.1883 г.

17.30.

Редактору «Теософа»

Дамодар ушёл до рассвета около восьми часов. Письма от него и К.Х. обнаружены на моём столе. Не сказано, возвратится или нет. Дамодар прощается с нами и говорит, что все братья-теософы должны чувствовать себя воодушевлёнными, что он нашёл благословенных Учителей и был позван ими. Недавние достижения дорогого парня удивительны. Хуми велит мне ждать приказаний.

Письмо 116

К.Х. – Синнетту

Получено в Лондоне около декабря 1883 г.

Мой добрый и верный друг, содержащееся здесь объяснение никогда не было бы дано, если бы я в последнее время не почувствовал, как обеспокоены были вы в течение вашей беседы по поводу «плагиата» с некоторыми друзьями, особенно с К.К.Мэсси. Теперь, в особенности после получения вашего последнего письма, в котором вы так деликатно упоминаете этот «несчастный маленький инцидент Киддла», было бы жестокостью не сказать вам правду; тем не менее выдавать эту правду широким кругам предубеждённых и враждебно настроенных спиритуалистов было бы явным безумием. Поэтому мы должны пойти на компромисс: вы и м-р Уорд, которому тоже доверяю, должны обещать никогда никому не объяснять изложенные мной факты без особого на то разрешения, даже М.А.Оксону и К.К.Мэсси, в том числе, по причинам, которые сейчас поясню и которые вы легко поймёте. Если кто-нибудь из них будет настаивать, вы можете просто ответить, что эта «психологическая тайна» была объяснена вам самому и некоторым другим. Если они удовлетворятся этим, вы можете добавить, что те «параллельные отрывки» не могут быть названы «плагиатом» или другими словами того же смысла. Разрешаю вам рассказывать что угодно – даже причину, почему предпочтительнее скрыть от широкой публики и большинства лондонских членов действительные факты. Как видите, я даже не обязываю вас защищать мою репутацию, если только вы не почувствуете сами себя удовлетворённым моими объяснениями до полного исчезновения всяких сомнений. А теперь могу рассказать вам, почему предпочитаю, чтобы ваши друзья считали меня «грубым плагиатом».

Будучи неоднократно называем своими врагами «софистом», «мифом», «миссис Харис» и «низшим разумом», я бы предпочёл, чтобы мнимые друзья меня не рассматривали как преднамеренного хитреца и лжеца – я подразумеваю тех, которые приняли бы меня неохотно даже в том случае, если бы я возвысился до их собственного идеала в их оценке, вместо обратного результата, как сейчас. Лично мне, разумеется, безразлично, что они думают. Но ради вас и ради Общества я могу сделать ещё одно усилие, чтобы удалить с горизонта одну из «самых чёрных» туч. Давайте тогда ещё раз разберём ситуацию и посмотрим, что ваши западные мудрецы о ней говорят. К.Х. – установлено – является плагиатором – и если бы так было, то это, в конце концов, является вопросом о К.Х., а не о двух «западных шутниках». В первом случае некий признаваемый «Адепт», неспособный развить из своих «маленьких восточных мозгов» какую-либо идею, достойную Платона, обратился к такому глубокому кладезю глубокой философии, как «Знамя Света», и почерпнул оттуда фразы, наиболее подходящие, чтобы выразить свои довольно запутанные идеи, которые исходили из вдохновенных уст м-ра Генри Киддла. Во втором случае дело становится ещё труднее для понимания, если только не допустить теории о безответственном медиумизме пары западных шутников. Как бы ни была потрясающа и невыполнима теория, что два человека, которые были достаточно умны, чтобы осуществить в течении пяти лет нераскрытый обман, выдавая себя за нескольких Адептов, из которых ни один не похож на другого; два человека, один из которых, во всяком случае, настолько прекрасно владел английским языком, что едва ли его можно подозревать в неимении оригинальных идей; и эти два человека обратились к такому журналу, как «Знамя», широко известному и читаемому большинством знающих спиритуалистов, главным образом за тем, чтобы воровать у него свои заимствованные фразы и рассуждения видного новообращённого, чьи публичные высказывания как раз в это время читались и приветствовались каждым медиумом и спиритуалистом. Как бы невероятно ни было всё это и многое другое, всё же любая альтернатива из приведённых двух кажется людям Запада более желательной, нежели простая правда. Приговор вынесен: «К.Х., где бы он ни был, украл отрывки из материалов м-ра Киддла. И не только это, но, как выразился "Ошеломлённый Читатель", он (т.е. К.Х.) пропустил неудобные для него слова и этим исказил заимствованные идеи, чтобы лишить их первоначального замысла автора и приспособить к своим собственным, совсем другим целям».

Ну, на это, если бы у меня было желание аргументировать до конца, я мог бы ответить, что то, что составляет плагиат, скорее заключается в плагиате идей, но не слов и фраз, а так как фактически этого не было, то я становлюсь оправданным самими моими обвинителями. Как говорит Мильтон, «такого рода заимствование, если оно не улучшено тем, кто заимствовал, считается плагиатом». Но если, как опубликовано, я исказил «присвоенные идеи» и «лишил их первоначального замысла автора», а затем «приспособил их к своим собственным, совсем другим целям», то литературное «воровство», принимая во внимание вышесказанное, в конце концов, вовсе уже не выглядит таким значительным? И даже если бы никаких других объяснений не было бы добавлено, то самое большее, что могло бы быть сказано по этому поводу, что – вследствие бедности запаса слов, находящихся в распоряжении Синнеттовского корреспондента, и вследствие его неосведомлённости по части искусства писания английских сочинений – он приспособил несколько невинных излияний м-ра Киддла, а также несколько прекрасно построенных его фраз для того, чтобы выразить свои собственные противоположные идеи. Вышеприведённое является единственной линией аргументации, которую я дал и разрешил использовать для передовой статьи «талантливому редактору» «Теософа», которая совсем потеряла голову из-за этого обвинения. Истинно, женщина – страшное бедствие Пятой расы! Однако вам и тем немногим, которых я вам разрешил выбрать из среды наиболее достойных доверия теософов, предварительно позаботившись, чтобы они дали своё честное слово сохранить в тайне это откровение, я объясню действительные факты этой «очень запутанной» психологической тайны. Раскрытие этой истории настолько простое, а обстоятельства так забавны, что, признаюсь, я смеялся, когда моё внимание обратили на это. Я и теперь улыбался бы над этой историей, если бы я не знал, какую она причиняет боль моим истинным друзьям.

Письмо, о котором идёт речь, создавалось мною в то время, как я совершал путешествие верхом на лошади. Оно диктовалось мысленно молодому ученику и «осаждалось» им, ещё не опытным в этой отрасли психической химии, который должен был переписывать его с еле видимого отпечатка. Поэтому половину письма этот «художник» пропустил, а другую – исказил. Когда он в то время спросил, буду ли просматривать написанное и исправлять ошибки, я, признаюсь, неблагоразумно ответил: «Как-нибудь пройдёт, мой мальчик. Не имеет большого значения, если ты пропустил несколько слов». Физически я был очень утомлён сорокавосьмичасовой ездой без передышки и (опять физически) был полусонным. Кроме того, в то время психически я должен был уделять внимание очень важному делу, и поэтому мало от меня осталось, чтобы заниматься письмом. Оно, я полагаю, было обречено. Когда я очнулся, то обнаружил, что оно уже было отослано, и, так как в то время я не ожидал, что оно будет опубликовано, я с того времени о нём никогда не думал. И ещё – я никогда не вызывал духовной физиономии м-ра Киддла; никогда не слыхал о его существовании, никогда не знал его имени. Ощутив, вследствие нашей переписки и вашего окружения и друзей в Симле, интерес к интеллектуальному прогрессу феноменалистов, которые мало-помалу прогрессируют, я обнаружил, что американские спиритуалисты движутся в обратном направлении. За два месяца до большого ежегодного лагерного сбора последних моё внимание было направлено в различных направлениях, в том числе, на озеро и гору Плезант. Некоторые из любопытных идей и фраз, выражающих общие надежды и устремления американских спиритуалистов, запечатлелись в моей памяти, и я запомнил только эти идеи и отдельные фразы, совершенно отделив их от тех личностей, которые их вынашивали и произносили. Отсюда-то и возникло моё полное незнание того лектора, которого я неумышленно лишил авторских прав, как это теперь выглядит, и который теперь поднимает крик: «Лови! Держи!» Всё же, если бы я продиктовал своё письмо в таком виде, в каком оно теперь появилось в печати, то оно, несомненно, выглядело бы подозрительным, и хотя оно далеко от того, что обычно называют плагиатом, всё же своим присутствием кавычек оно послужило бы основанием для порицания. Но я ничего подобного не сделал, как это ясно показывают находящиеся предо мною первоначальные отпечатки оригинала. Прежде чем продолжать повествование, я должен вам дать какие-то объяснения, что представляет собой метод осаждения. Недавние эксперименты Общества Психических Исследований весьма помогут вам понять основной принцип этого «ментального телеграфирования». Вы читали в журнале этого Общества, как передача мысли подвергается накопляющемуся воздействию. Изображение геометрической или какой-либо другой фигуры, которую активный мозг запечатлел, постепенно отпечатывается на восприимчивом мозгу пассивного субъекта, как показывает ряд иллюстрированных репродукций. Чтобы создать совершенный и мгновенно действующий ментальный телеграф, нужны два фактора: сильная сосредоточенность оператора (т.е. в том, кто посылает мысль) и полная пассивная восприимчивость приёмника. При нарушении любого из этих условий пропорционально нарушается и результат. «Приёмник» не видит изображения таким, каким оно имеется в мозгу «телеграфирующего», но видит таким, как оно появляется в его собственном мозгу. Если мысли последнего будут отвлекаться и блуждать, психический ток становится прерывистым, сообщение расчленяется, становится бессвязным. В моём случае ученик должен был подбирать, что мог, из тока, посылаемого мною, как я выше рассказал, и затем соединять вместе разорванные куски в меру своего умения. Разве вы не наблюдаете того же самого в обычном месмеризме – майя, запечатлённая на воображении месмеризуемого субъекта оператором (месмеризатором), становится то сильнее, то слабее по мере того, как последний держит задуманное иллюзорное изображение более или менее устойчиво перед своим собственным мысленным взором. И как часто ясновидящие упрекают магнетизёра за то, что он снял их мысли с рассматриваемого предмета? А месмерический целитель всегда засвидетельствует вам, что если он позволит себе подумать о чём-либо другом, а не о том жизненном токе, который он вливает в своего пациента, то он сразу будет вынужден или установить новый ток, или прекратить лечение. Так и я, имея (в этом случае) в этот момент в своём уме более ярко психический диагноз текущей спиритуалистической мысли, в которой речь у озера Плезант была одним из наиболее заметных симптомов, неумышленно передал это воспоминание более ярко, чем мои собственные замечания по этому поводу, а также выводы из них. Так сказать, «похищенные жертвы», т.е. высказывания м-ра Киддла, вошли как некий основной момент и были более чётко сфотографированы сперва на мозгу ученика, а оттуда на бумагу – двойной процесс и более трудный, чем простое «чтение мысли», тогда как остальное – мои замечания по этому поводу и аргументы, как я теперь обнаружил, только едва различимы и совсем расплываются на лоскуте бумаги передо мною. Вложите в руки загипнотизированного субъекта лист белой бумаги и скажите ему, что на этом листе начертано (или написано) содержание определённой главы из какой-либо книги, которую вы читали, и сосредоточьте ваши мысли на словах, и вы увидите, как (при условии, что он сам не читал этой главы) он будет брать её только из вашей памяти – его чтение отразит более или менее ярко последовательное изложение воспоминания языка вашего автора. То же происходит при осаждении учеником переданных мыслей на (скорее – в) бумагу: если полученная ментальная картина не ярка, слаба, то её видимая репродукция должна быть соответственной. Картина получается пропорциональной силе сосредоточенного на ней внимания. Он (ученик) мог бы, если бы был только личностью с настоящим медиумистическим темпераментом, быть использован своим «Учителем» в качестве чего-то вроде печатного станка, печатающего литографированные или психографированные отпечатки из того, что оператор имел в уме; его нервная сила была бы машиною; его нервная аура – типографской краской, причём цвета извлекались бы из того неисчерпаемого склада красок (как и всего другого), каким является Акаша. Но медиум и учение диаметрально противоположны, и ученик действует сознательно, за исключением чрезвычайных обстоятельств во время своего развития, на которых нет надобности останавливаться.

Ну, как только я услышал об обвинении меня (суматоха среди моих защитников донеслась до меня через вечные снега), я сразу велел произвести исследование первоначальных записей отпечатков. Сразу же увидел, что единственной и наиболее виноватой стороной был только я сам – бедный мальчик сделал только то, что ему было сказано. После того, как были восстановлены буквы и строки – те, которые были пропущены или расплылись до такой степени, что узнать их мог только первоначальный их породитель, и когда им были возвращены первоначальные цвета и места, я обнаружил, что моё письмо читается совсем по-другому, как вы увидите. Обратившись к книге «Оккультный Мир», к тому экземпляру, который вы мне прислали, к процитированной странице (именно стр. 149 первого издания), я после тщательного прочтения её был поражён большим расхождением во фразах между мыслями первой части (от первой до 25-ой строки) и второй – так называемой «заимствованной» (плагиатизированной) частью. Казалось, что там нет никакой связи между этими двумя; ибо что же действительно общего между решением наших Глав доказать скептическому Миру, что физические феномены также подчинены законам, как и всё другое, до идей Платона, которые «правят миром», и осуществлённым на практике «Братством Человечества»? Боюсь, что именно одна только ваша личная дружба к писавшему была той причиною, которая сделала вас слепым к неувязке и бессвязности идеи в этом неудавшемся «осаждении», и что слепота продолжалась до настоящего времени. Иначе вы не смогли бы не заметить, что что-то на этой странице неладно, что имелся вопиющий дефект во взаимосвязи. Кроме того, я должен признать себя виноватым ещё в другом согрешении: я никогда не заглядывал в свои письма после их напечатания до дня этого вынужденного расследования, только прочитывал ваши собственные оригинальные писания, считая лишней тратой времени просматривание моих торопливых клочков и обрывков мыслей. Но теперь я должен просить вас прочитать отрывки в таком виде, как они были первоначально продиктованы мною, и сопоставить их с «Оккультным Миром».

На этот раз я переписываю их моею собственною рукой, тогда как имеющееся у вас письмо было написано учеником; я прошу вас также сравнить этот почерк с почерком некоторых более ранних писем, которые вы получили от меня. Помните также настойчивое отрицание Старой Леди в Симле, что моё первое письмо я писал сам. Тогда мне было досадно за её сплетни и замечания; теперь это может пригодиться. Увы! Ни в коем случае мы не «Боги»; особенно, если вы вспомните, что со времени тех дней расцвета «отпечатков» и «осаждений» К.Х. возродился в новом и более высоком свете, и даже тот свет никоим образом не самый ослепительный, какой можно получить на этой Земле. Истинно, Свет Всезнания и безошибочного Предвидения на этой Земле, тот, что светит высочайшему Когану, ещё так далёк от меня.

Прилагаю дословную копию с восстановленных фрагментов, подчёркивая красным пропущенные фразы, чтобы легче было сравнивать, (стр. 149. Первое издание).

...Феноменальные элементы, дотоле немыслимые и во сне не снившиеся,... наконец, начнут проявлять тайны своих сокровенных свойств. Платон был прав, что снова признал все элементы предположений, от которых Сократ отказался. Проблемы универсального бытия не являются недостижимыми или не стоящими постижения. Но последние можно разрешить лишь овладением теми элементами, которые сейчас вырисовываются на горизонте непосвящённого. Даже спиритуалисты со своими ошибочными, нелепо искажёнными взглядами и представлениями смутно осознают новую ситуацию. Они пророчествуют, и их пророчества не всегда бывают лишены истины, так сказать, интуитивного предвидения. Некоторые из них вновь утверждают старую, старую аксиому, что «идеи управляют миром»; и по мере того как умы людей будут получать новые идеи, отбрасывая старые и бесплодные, мир будет продвигаться вперёд; мощные революции вспыхнут от них; общественные институты (даже верования и государства – они могли бы добавить) будут распадаться перед их победоносным маршем, сокрушённые присущею им собственною силою, а не неодолимою силою «новых идей», предлагаемых спиритуалистами! Да, они и правы и неправы. Когда настанет время, будет точно так же невозможно противостоять их влиянию, как остановить морской прилив – будьте уверены. Но что спиритуалистам не удаётся постичь, как я вижу, и что их «духи» не в состоянии объяснить (так как последние не знают более того, что они находят в мышлении первых), есть то, что всё это наступит постепенно, и что прежде, чем это наступит, они, как и мы, должны исполнить долг, задание, поставленное перед нами, а именно – смести как можно больше мусора, оставленного нам нашими благочестивыми прадедами. Новые идеи должны быть посажены на чистых местах, ибо эти идеи касаются наиболее важных тем, не физические феномены или посредство, называемое спиритуализмом, но именно эти всемирные идеи мы должны изучить: ноумены, а не феномены, ибо, чтобы понять последние, мы должны понять первые. Они, действительно, касаются истинного положения человека во Вселенной, однако только в отношении его будущих, а не прежних существований. Физические феномены, какими бы они удивительными ни были, никогда не смогут объяснить человеку его происхождения, не говоря уже о его окончательной участи или, как один из них (спиритуалистов) выразился, отношения смертного к бессмертному, временного к вечному, конечного к бесконечному и т.д. и т.д. Они говорят очень многословно о том, что рассматривают как новые идеи, которые «больше», более обобщённые, грандиозные, более понятны, и в то же самое время они признают вместо вечного царствования нерушимого Закона – всемирное царствование закона как выражения божественной воли (!). Забывчивые по отношению к своим прежним верованиям и что «сожалел Господь, что сотворил человека», эти мнимые философы и реформаторы будут внушать своим слушателям, что «выражение вышеупомянутой божественной воли» является неменяющимся и неизменным в отношении того, что существует только одно вечное настоящее, тогда как для смертных (непосвящённых?) время есть либо прошедшее, либо будущее, в связи с их ограниченным существованием на этом материальном плане, – о котором они знают так же мало, как о своих духовных сферах, – пятне грязи, последние они сделали похожим на нашу Землю, а будущую жизнь изобразили такой, что истинный философ скорее постарался бы избегнуть, нежели добиваться её. Но я вижу сны с открытыми глазами. Во всяком случае, это не их собственные привилегированные учения. Большинство этих идей взято по частям у Платона и александрийских философов. Это то, что мы изучаем и что многие разрешили... и т.д. и т.д.

Вот это правильная копия первоначального документа в том виде, как он восстановлен, это «Камень Розетты» инцидента Киддла. А теперь, если вы правильно поняли мои объяснения о процессе, как они были изложены немного раньше, вам нет надобности спрашивать меня, как это произошло, что хотя и несколько бессвязные, эти фразы, переписанные учеником, большею частью являются именно теми, которые теперь считаются плагиатом, в то время как «недостающие звенья» в точности являются теми фразами, которые показали бы, что эти фрагменты являются просто воспоминаниями, если не цитатами – основным тоном, вокруг которого группировались мои собственные размышления в то утро. В те дни вы ещё боялись признавать в Оккультизме и в феноменах Старой Леди что-нибудь большее, чем разновидности спиритизма или медиумизма. В первый раз в жизни я уделил серьёзное внимание высказываниям поэтических «медиумов» и так называемому «вдохновляющему» красноречию английских и американских лекторов, его качеству и ограниченности. Я был поражён всем этим блестящим, но пустым словоизлиянием и впервые полностью распознал его пагубную интеллектуальную тенденцию. М. знал о них всё, но так как я никогда не имел к ним отношения, то и мало ими интересовался. Именно их грубый и отвратительный материализм, неуклюже прячущийся под своим призрачным духовным покровом, привлёк тогда к ним моё мышление. В то время как я диктовал вышеприведённые фразы – малую часть из того многого, над чем я размышлял в те дни, эти мысли выступали наиболее рельефно, заставляя исчезнуть мои собственные вводные замечания. Если бы я просмотрел отпечатанный негатив (?), то ещё одно оружие было бы сломлено во вражеских руках. Так как я пренебрёг этой моей обязанностью, то Карма заложила семена того, что медиумы будущего и «Знамя» могут это назвать «Торжеством Киддла». Грядущие века разделят общество наподобие ваших современных бэконистов и шекспиристов на два враждебных лагеря «Киддлистов» и «Кут-Хумистов», которые будут сражаться над важной литературной проблемой: кто из этих двух заимствовал у другого? Мне могут сказать, что тем временем американские и английские спиритуалисты уже тайно злорадствуют над седаном «Синнетта – К.Х». Пусть их великий оратор и поборник и они сами наслаждаются своим триумфом в мире и счастье, ибо ни один Адепт никогда не бросит своей Гималайской тени на них, чтобы омрачить их невинное блаженство. Вам и немногим другим верным друзьям я считаю своим долгом дать пояснение. Всем другим я предоставляю право рассматривать м-ра Киддла, кто бы он ни был, как вдохновителя вашего смиренного слуги. Я кончил, и теперь вы, в свою очередь, делайте с этими фактами всё, что вам угодно, за исключением использования их в печати или даже сообщения их вашим оппонентам не иначе как в общих выражениях. Вы должны понять, из каких соображений я так поступаю. Мой дорогой друг, Адепт всё-таки полностью никогда не перестаёт быть человеком; также он не теряет чувства своего достоинства из-за того, что он Адепт. В качестве последнего он, несомненно, во всех случаях остаётся совершенно равнодушным к мнению внешнего мира. Человек же всегда проводит черту между невежественным предположением и умышленным личным оскорблением. От меня нельзя ожидать, что я воспользуюсь преимуществами первого, чтобы всегда прятать сомнительного Адепта под полой двух предполагаемых «шутников»; а как человек я в последнее время имел слишком много опыта в подобных вышеупомянутых оскорблениях со стороны господ С.Мозеса и К.К.Мэсси, чтобы ещё дать им более благоприятную возможность не доверять К.Х. или видеть в нём грубого виновника, что-то вроде преступного хитрого Бабу перед присяжными заседателями из суровых европейских юристов и судьями.