Глава 4 эротическое одиночество и эротическое единство: мужчина против женщины

«С полом и любовью связана тайна разрыва в мире и тайна всякого соединения; с полом и любовью связана также тайна индивидуальности и бессмертия.» Николай Бердяев

Насколько возможна окончательная победа над эротическим одиночеством — одиночеством непонятного и непостигнутого? Говоря об эротическом единении, мы опять забегаем вперед, затрагивая проблему последней части. Но логика нашего исследования вновь и вновь толкает нас увидеть бытие по ту сторону одиночества.

Как мы увидели выше, сексуальное одиночество исчезает за пределами секса — в эротической сфере. Для его действительного исчезновения необходим не просто партнер, и не просто новый партнер, а обновленный, более того, постоянно обновляющийся партнер. Это достигается только обновлением себя. Таким образом, речь идет о совместном обновлении, выступающем актом постоянного омоложения. Именно это и будет называться эротическим единением.

Эротическое единение всегда является творческим единением. Только тогда оно может быть обновлением. Трагедия Дон Жуана заключается в том, что он ищет эротического единства не через обновление, а через новизну. Способный к обновлению, он вынужден искать единения в новизне — каждая из встретившихся ему женщин обновляется лишь в его иллюзии, и эта иллюзия со временем все больше становится иллюзией. Но Дон Жуан ищет Единственную Женщину. Казакова, напротив, соединяется со всем женским родом. Бесчисленное множество женщин, познанных и разгаданных им, составляют единую женщину. Творя каждый акт эротического и сексуального общения» он обновляется сам, но обновление женщины находит в постоянной новизне женщин. Очарованный его страстью, женский род склоняется перед Казановой, и, покоряя его, он покоряет сердце одной вечно новой женщины. В этом для него — разрешение противоречия Дон Жуана.

Но подобное разрешение не спасает Казанову от глобального одиночества. Это прекрасно уловил Феллини в своем одноименном фильме. Путешествуя по Европе от женщины к женщине, Казанова лишается лишь сексуального одиночества и вечно носит за собой — вместе со шпагой и плащем — одиночество эротическое. Он глубже не только каждой отдельной соблазненной им женщины, но и всей совокупности женщин, с которыми он вступил в сексуальные отношения. Эротическое одиночество живет в глубине его глаз и надсознания, а потому слишком глубоко, чтобы быть осознанным.

Трагизм ослабляется через углубление трагизма. Он ослабляется игрой-познанием мира женщин и углубляется отказом от поиска Идеальной Женщины. Поэтому в отличие от Дон Жуана Казанова доживает до старости, и лишь в старости встречается с одиночеством и постигает его как бездну, перед которой та бездна, куда Командор увлек Дон Жуана, есть ничто...

Дон Жуан и Казанова вступают в борьбу-соперничество с женщинами. Каждая женщина для них есть противник, с которым стоит сразиться, а ее сердце есть крепость, которую нужно завоевать. Они находятся в состоянии непрекращающейся войны с женским родом, которая оттачивает их эротическое одиночество, словно меч. И этот меч наносит раны не только покоряемым женщинам, но и им самим. Он так и не становится мечом эротического господства. Каждая новая победа приближает последнее поражение — их эротические слияния трагически сексуальны перед лицом Эротического Единства.

Эротическое единство Тристана и Изольды, Петрарки и Лауры тоже трагично, но бесконечно более реально. Это единство, возникающее при встрече с Идеалом, а потому его нельзя запятнать компромиссами. Его возвышенный трагизм несет надежду полного освобождения...

Обыденный секс, рожденный под покровом темноты игрой гормонов в крови, рано или поздно приводит к ощущению одиночества и жажды новизны-измены. Уже это одно показывает, что человек не совсем животное — животному неведомо подобное томление в сексе.

Человек отличен от животного чувством сексуального одиночества. Переживание эротического одиночества поднимает человека над другими людьми.

Неверность партнеру парадоксально отделяет человека от человеческого бытия и возвышает к этому бытию. Животные не знают неверности — случайная встреча самца и самки закрепляется инстинктом и ограничивается рамками брачного периода. Даже гаремические отношения в мире животных (например, у многих видов обезьян), где самец-вожак владеет стадом самок, не имеют ничего общего с неверностью. Неверность — сугубо человеческая форма проявления себя. Сам феномен неверности и отношение к ней означают, что у человека разумного в отличие от его неразумных предшественников присутствует архетипическая уверенность: каждый мужчина должен найти свою Идеальную Женщину и каждая женщина должна дождаться своего Идеального Мужчину. Именно это существа нашего вида переживают как эротическое единство.

Желание идеала толкает мужчину и женщину в Поиск. Однако далеко не у всех есть обаяние и смелость Дон Жуана или ум и искусность Казаковы. Поэтому Поиск этот имеет трагикомические, а иногда и просто жалкие формы и заканчивается случайной встречей в случайном месте.»

Каждому взрослому человеку, уставшему от Поиска и неопределенности, хочется поверить, что это — завершение Поиска. И если на чашу весов ложатся некоторые материальные выгоды, то мужчина и женщина могут соединиться.

Их эротическое одиночество может проступить достаточно быстро, и, если материальные причины не препятствуют им, они рано или поздно разойдутся. Можно согласиться с Вейнингером, который (исходя из наличия в личности каждого пола женского и мужского начал) формулирует закон совместимости: женского в мужчине должно быть столько же, сколько мужского в женщине, или иначе: мужчина и женщина, соединившись, должны составить Идеального Мужчину и Идеальную Женщину. В данном случае речь идет не о типах» совместимых с той или иной личностью, а о стопроцентных Мужчине и столь же чистой Женщине.

Такое объединение есть результат естественной совместимости; все выпуклости мужского духа соединяются со всеми вогнутостями женской души, женский же дух вонзается в мужскую душу. Все это порождает некое подобие монолита, возвращение к бытию единого существа, того, что древнегреческая культура и мифология назвали андрогином.

Образ андрогина выражает высшую сублимацию сексуального единства в эротическое единение. В отличие от Вейнингера, принимающего лишь отрицательное определение андрогина, я склонен думать, что такой андрогин может быть не только одним существом, абсолютно одиноким в своей самодостаточности, но и любящей парой,

Однако эротическое единство любящей пары не удерживается в своей первозданной чистоте и целостности. Оно стремится быть разрушенным. И инициатором такого разрушения часто бывает мужчина. Как понять это?

В свете всего сказанного выше можно было бы предположить, что мужчина больше склонен к эротическому одиночеству, смягченному и спровоцированному сменой возлюбленных, тогда как женщина устремлена к единству и верности. Возникает глобальное противоречие ценностей женщины и мужчины, которое делает их вечно несчастными…

Однако это не так.

В эротическом единении мужчина есть Дух, а женщина — Душа. Дух мы определили как извечный творческий порыв, акт вдохновения и воли, Душу — столь же вечным желанием любви и сострадания. Такое определение возносит женщину из материи, помещая ее рядом с мужчиной, а в чем-то — и выше него. Итак, женщина стремится к любви, сохранению и упрочению эротического единства; но мужчина не меньше женщины желает усиления их единства. ОДНАКО ВСЕ ДЕЛО В ТОМ, ЧТО ОН НАХОДИТ СВОЙ СМЫСЛ И ЦЕЛЬ ТАКЖЕ И ВНЕ ЕДИНЕНИЯ С ЖЕНЩИНОЙ. Поэтому мужчина каждый раз вырывается из эротического единения в новое эротическое одиночество.

Но это означает появление еще более глобального противоречия» которое постоянно отдаляет совместное счастье женщины и мужчины. Неужели разрешение этого противоречия доступно лишь поэтам разных веков и стран, населяющих вечной любовью небеса своих произведений? Неужели в жизни оно остается навсегда неразрешимым? Неужели лишь потусторонний мир может вместить неразрывность эротического единения, анд-рогинный союз, наполненный предвечным изначальным светом, предшествующим свету солнца и звезд?

Найденное нами противоречие есть противоречие между свободой и любовью. Это противоречие между свободой мужчины и любовью женщины. Более того, это противоречие между свободой мужчины или женщины и любовью мужчины и женщины.

Возможно ли разрешение противоречия между свободой и любовью, разрешение здесь и сейчас?

Для того, чтобы ответить на эти вопросы, мы должны пройти все оставшиеся круги ада одиночества женщины и мужчины.