Посвящение, истинное и церемониальное 1 страница

У. Л. Уилмхерст

МАСОНСКОЕ ПОСВЯЩЕНИЕ

«Существует лишь одна правильная монета — мудрость и лишь в обмен на неё должно всё отдавать; лишь в этом случае будут неподдельны и мужество, и рассудительность, и справедливость — одним словом, подлинная добродетель: она сопряжена с разумением, все равно, сопутствуют ли ей удовольствия, страхи и все иное тому подобное или не сопутствуют. Если же все это отделить от разумения и обменивать друг на друга, как бы не оказалась пустою видимостью такая добродетель, поистине годная лишь для рабов, хилая и подложная. Между тем, истинное — это действительно очищение от всех [страстей], а рассудительность, справедливость, мужество и само разумение — средство такого очищения. И быть может, те, кому мы обязаны учреждением мистерий, были не так уж просты, но на самом деле еще в древности приоткрыли в намеке, что сошедший в Аид непосвященным будет лежать в грязи, а очистившиеся и принявшие посвящение, отойдя в Аид, поселятся среди богов. Да, ибо, как говорят те, кто сведущ в таинствах, "много тирсоносцев, да мало вакхантов",** и "вакханты" здесь, на мой взгляд, ни кто иной, как только истинные философы. Одним из них старался стать и я — всю жизнь, всеми силами, ничего не упуская.»

Сократ в диалоге Платона «Федон»

ВВЕДЕНИЕ

МАСОНСТВО И РЕЛИГИЯ

Эта книга была задумана как продолжение и дополнение к моему предыдущему сочинению «Смысл масонства» («Meaning of Masonry»), впервые опубликованному в 1922 году. То было собрание статей, напечатанных мною в порядке робкого эксперимента, в надежде, что они смогут пробудить интерес некоторых Братьев к более глубокому и философическому аспекту франкмасонства. Однако книга встретила неожиданно теплый прием во всех частях света и уже выдержала несколько изданий. Не скрою, мне весьма отрадно это сознавать; но моя личная удовлетворенность данным обстоятельством не идет ни в какое сравнение с той благодарной радостью, которую вызывает повсеместно проявляющееся стремление намного глубже, нежели раньше, вникнуть в суть и цели масонского движения, сопровождаемое к тому же бурным ростом численности Братства. Похоже на то, что масонское Братство постепенно возрождается и, как я уже отмечал раньше, этот процесс возрождения неминуемо должен не только повлечь за собой нравственное совершенствование и просветление отдельных личностей и Лож, но и благотворно отразиться в конечном счете на всей объединяющей их системе — на всей структуре масонского сообщества.

А в данных обстоятельствах, в свою очередь, становится возможным более подробно и, если так можно выразиться, с большей убежденностью говорить о предмете, который, как убеждает меня широчайший спектр субъективных и объективных свидетельств, вызывает немалый интерес у многих членов Братства. В силу этого я и предлагаю вниманию читателя данную книгу, посвященную той же самой теме, что и прошлое мое сочинение, но рассматривающую ее под несколько иным углом зрения и содержащую более подробное истолкование многих вопросов, лишь поверхностно и схематически изложенных в предыдущем издании.

Под «масонским посвящением» я подразумеваю, конечно же, не просто ритуал приема в Орден, но само умозрительное франкмасонство (охватывающее как рядовой состав Братства, так и высшие его ступени), рассматриваемое как особый метод интеллектуального наставления и духовного руководства — метод, предлагающий своим искренним и старательным приверженцам сразу и концепцию жизни, и правильный ее образ, и путь к дальнейшему совершенствованию и приближение к истинной жизни (и даже вхождение в нее) и к сверхъестественному Свету высшего порядка. Коль скоро масонство по самой сути своей представляет собою поиск этого сверхъестественного Света, публикуемые ниже заметки схематически расположены в соответствии с последовательностью этапов этого поиска: поначалу речь идет о переходе от тьмы к Свету; затем — о самом «пути» и о Свете, который дарует продвижение по нему; и, наконец, о той стадии, где Свет достигает своей предельной яркости, что является следствием настойчивого продвижения по «пути» до его завершения. В последней заметке я сделал повторный обзор истории Ордена, его нынешних тенденций и перспектив на будущее.

В своем ревностном стремлении подчеркнуть, насколько важна для них причастность к жизни и деятельности Братства, некоторые его члены испытывают тем не менее затруднения в определении «места» и характера франкмасонства. Что это: религия, философия, моральный кодекс или нечто иное? Учитывая повышенный интерес к данному вопросу, я нахожу целесообразным начать свое повествование именно с попытки дать на него ответ.

Несмотря на то, что масонство явно заключает в себе некоторые религиозные элементы и многочисленные рекомендации религиозного свойства, называть его религией все-таки не следует. И хотя кто-то из Братьев может с полным на то основанием заявить (и многие действительно это делают): «Масонство — моя религия», — его никоим образом не следует классифицировать как религию и представлять общественности как таковую. Достаточно заглянуть в «Уставы», чтобы понять, что вся система была изначально задумана как нечто независимое и существующее отдельно от религии, и что единственным требованием, предъявляемым Орденом к своим членам, является вера в Божество и соблюдение требований Нравственного Закона. При этом каждый Брат сохраняет абсолютную свободу выбора вероисповедания и формы Богослужения.

Масонство не является также и философией, хотя и опирается на внушительный философский базис, который, впрочем, не проявляется открыто в масонских учениях и ритуалах, поскольку Братьям предлагается самостоятельно приобщаться к нему через самообразование. Этот философский базис представляет собою Гнозис, или древнее как мир Учение Мудрости, в той или иной степени унаследованное восточными Ведами, египетской, халдейской и орфической системами посвящений, школами пифагорейцев и платоников и всеми Храмами мистерий — как давно исчезнувшими, так и ныне существующими, христианскими и нехристианскими. Ожидается, что нынешнее возрождение масонского Ордена неминуемо повлечет за собою пусть медленное, но верное повышение интереса к этой философии и, возможно, даже полномасштабную реставрацию мистерий, запрещенных на протяжении последних шестнадцати столетий. Однако подробнее об этом будет сказано в последней главе книги.

В соответствии с официальным определением, масонство является «морально-этической системой». И это определение справедливо, но только в двух смыслах, из которых чаще всего вспоминают только об одном, истолковывая его исключительно как «моральный кодекс». Но человеку вовсе не обязательно вступать в тайное Братство, чтобы изучать этику и мораль; не нужны для этого и особая форма организации и сложный церемониал. Основы морали человек должен постигать и постигает в обычной, повседневной жизни; это необходимо уже для того, чтобы просто стать достойным членом общества. Но, как знает каждый масон, «строгое следование нормам морали» является необходимым предварительным требованием для вступления в Орден; нельзя вступить в Орден и только потом, уже будучи членом Братства, приобщаться к высоконравственному образу жизни. В самом деле, Орден настоятельно требует от своих членов неукоснительно следовать моральному Закону и подчеркивает необходимость культивирования определенных этических добродетелей, без которых постижение духовной науки не представляется возможным. Это и есть первоначальный, наиболее очевидный смысл, который мы вкладываем в понятие «морально-этическая система».

Но в своем исконном значении (равно как и в дополнительном — масонском понимании) слово «мораль» может восприниматься и так, как мы обычно воспринимаем «пьесы-моралите». Эти пьесы суть литературный или драматический способ выражения духовной истины. В них истина излагается аллегорически и в соответствии с определенными устоявшимися принципами и методами (mores). Их можно считать эквивалентом традиции, или «ритуала», который священнослужители именуют «сарумским ритуалом», или литургией. Следуя этой же самой трактовке, «Моралия» Плутарха являет собою по сути цикл исследований mores, утверждавшихся древними религиозными школами мистерий.

Следовательно, во втором своем значении «морально-этическая система» представляет собой «систематизированный и драматизированный метод морального совершенствования и философского наставления, основанный на древней традиции и давно утвердившейся практике». Этим методом как раз и является посвящение. Вся его схема и практика основаны на аллегории и символах; и долг каждого франкмасона — научиться интерпретировать и понимать их, дабы использовать потом заложенный в них смысл во благо себе и окружающим. Только так и можно постичь смысл существования всей системы; и если масону это не удается, он так и будет пребывать во тьме (к чему намеренно предрасполагает сама система) и не сможет понять подлинное значение и секреты Ордена, пусть даже формально он остается его членом. Существование Ордена и его морально-этической системы просто подтверждает тот факт, что высшая истина действительно есть и что она имеет своих хранителей; но Братство отнюдь не склонно навязывать эту истину кому бы то ни было и предоставляет каждому масону возможность самостоятельно трудиться на ниве ее постижения. Ибо истина, ее подлинные аспекты не поддаются непосредственной передаче; их можно излагать только в виде аллегорий и символов, мифа или таинства. Их интерпретация и усвоение остаются пожизненной задачей каждого, кто стремится к ее постижению; ведь пока человек не сделает истину частью самого себя, он не может с уверенностью сказать, что это действительно истина; прежде чем обрести знание, необходимо сперва очень этого пожелать и приложить усилия. «Я не знаю точно, что они означают, — говорил святой Бернар Клервосский об аллегориях и символах, — но чем плотнее завеса, скрывающая за собою духовные реалии, тем более прекрасными и притягательными они нам представляются; и ничто так не подстегивает наше стремление приобщиться к ним, как этот деликатный, но труднопреодолимый запрет».

Следовательно, масонство — как «морально-этическая система» (следуя определению) — является не религией и не философией, но одновременно наукой и искусством, теорией и практикой; именно такой подход был присущ всем школам Древней Мудрости и мистерий. Ученику-неофиту прежде всего предлагалась картина жизненного процесса; затем ему рассказывали историю возникновения души и ее нисхождения в этот мир, демонстрировали всё несовершенство и ограниченность ее нынешнего состояния, но отмечали при этом, что существует научный метод, благодаря которому душу можно вновь усовершенствовать и вернуть в прежнее возвышенное состояние. То была научная часть программы древних школ — теория, предлагаемая ученикам в первую очередь, дабы они смогли уяснить себе цель и назначение мистерий и представить себе, какие предварительные процедуры открывают доступ к ним. Далее вступает в действие другая часть программы — практическая деятельность ученика, направленная на самого себя: самоочищение, установление контроля над собственной чувственной природой, корректировка нежелательных привычек, дисциплинирование мышления, умственных процессов и воли строгими правилами жизни — овладение искусством жить, так сказать. Когда же ученик приобретет достаточный опыт как в теории, так и в практике и сможет благополучно выдержать некоторые тесты (и никак не раньше), он удостаивается привилегии посвящения — тайной церемонии, производимой уже посвященными опытнымии учителями. Подробности этой церемонии никогда не раскрывались посторонним.

Так, в нескольких словах, выглядела древняя наука мистерий — в Египте ли, в Греции или где-то еще; и эта же самая наука, хотя и в до крайности сжатой и изрядно выхолощенной форме, была сохранена и поддерживается до сих пор в современном масонстве*.

__________
* Желающим ознакомиться с более подробным и толковым описанием мистерий могу порекомендовать недавнее (1918 года) переиздание сочинения М. А. Атвуд «Поучительное исследование герметических мистерий» («A Suggestive Inquiry into the Hermetic Mystery»), а также пространное введение в суть предмета, написанное лично мною и опубликованное Тейтом, Белфастом и Уоткинсом (Лондон). (Из доступной на русском языке литературы можно также отослать читателя к главе "Древние мистерии" в первом разделе книги Ч. Ледбитера "Внутренняя жизнь" — ред.)

Подтверждению и демонстрации данного факта посвящены как предыдущая, так и нынешняя мои книги. Помимо этой цели, я написал их также в надежде на то, что осознание подлинного предназначения масонского Братства поможет его членам направить дальнейшее развитие Ордена в нужное русло, дабы превратить его наконец в подлинный инструмент посвящений, преодолев его нынешнюю направленность исключительно на социальные вопросы и благотворительность. Безусловно, роль и назначение масонства невозможно осознать в полной мере, не познакомившись предварительно с мистериями древности, ибо, как сказал поэт (Патмор), знавший о древности всё, или почти всё:

«Кто по Старой Дороге прошел — новый мир отыскал.
Виден свет молодой с убеленных сединами скал!»

Принимая во внимание вышеназванную цель масонства, можно заключить, что хотя оно и не является религией, но тем не менее совместимо со всеми религиозными учениями и лояльно к ним. В то же время оно представляет собою нечто большее, чем обычная религия, поскольку Орден посвящений (подобно монашеским Орденам старых церквей) ставит себе целью более серьезное просвещение и более углубленное приобщение к истине и мудрости, нежели массовые религии. Однако участие в таком Ордене требует от его приверженцев более суровой самодисциплины и более строгого контроля над собственным умом и волей. Массовое религиозное учение любого народа, будь то христианство или какое-то иное вероисповедание, рассчитано прежде всего на людей не слишком дисциплинированных и потому неспособных к «усвоению более тяжелой духовной пищи», ибо таких в любой стране большинство. Оно приспособлено для обычного «человека с улицы», не спеша ковыляющего по дороге жизни. Посвящение же предназначено только для людей подготовленных — отважных духовных атлетов, жаждущих проникновения в глубинные тайны бытия и страстно желающих как можно скорее достичь тех вершин, на которые их способен вознести только пробудившийся дух.

Но разве наблюдающийся ныне все более массовый (хотя, разумеется, пока еще далеко не всеобщий) отход от традиционных религий и общепринятых форм богослужения следует объяснять исключительно распространением безбожия, а не диаметрально противоположным ему фактом роста духовных и интеллектуальных запросов многих людей, коих уже не удовлетворяют традиционные вероучения, поскольку жесткие условия современной жизни побуждают их требовать четкого объяснения и надежного интеллектуального базиса для каждого шага, предписываемого им религиозными установлениями? А отход от церкви многих искренне ищущих Бога и религиозно мыслящих людей и обращение их к иным формам религиозного самовыражения, включая масонство, — разве не объясняется он в значительной мере тем же самым обстоятельством и тем фактом, что церкви, хотя и утверждают веру, дают надежду и провозглашают любовь, не могут дать людям того, что всегда предлагали древние мистерии, а именно — ясного и четкого философского истолкования жизни и Вселенной? Напомню, что речь идет не о доказательствах, ибо не может быть исчерпывающего доказательства у конечных истин, но об интеллектуальном стимуле к изучению объектов духовной, а не чувственной природы.

Скажу сразу, что в мои намерения никоим образом не входит восхваление масонства в ущерб существующим ныне церквям и религиям, равно как и устроение «соревнования» между институтами, которые в принципе не могут соревноваться между собою, но могут лишь дополнять друг друга. Я только констатирую давно и хорошо известные факты: общество всё более склоняется к тем источникам информации, которые наиболее полно удовлетворяют его интеллектуальные и духовные запросы, тогда как церковь сейчас этим запросам явно не отвечает предлагая лишь крохи в сравнении с тем, чего от нее в действительности требуют. Развивающийся человеческий интеллект уже перерос — не религиозные истины, но способ их изложения, который был вполне адекватен прежним, более спокойным, нежели сейчас, временам, но неприемлем в нынешних условиях, когда людям необходима более солидная пища для ума.

Пожалуй, есть смысл напомнить о том, как совсем недавно охарактеризовал сложившуюся ситуацию человек недюжинного ума, к тому же, в силу своей расовой принадлежности не связанный с религией и традициями западного мира — индусский религиозный учитель, посвященный, участвоваший в работе Всемирного конгресса религий в Чикаго как представитель ведантистов. Впоследствии он предпринял ознакомительную поездку по Европе и Америке, дабы ближе узнать и оценить существующие там религиозные организации и взятые ими на вооружение методы. Сделанные им выводы можно суммировать следующим образом: «Западный идеал — действительный (быть активным); восточный — страдательный (быть пассивным). Совершенную жизнь создает гармония этих двух начал. Западные религиозные организации (церкви и секты) имеют ряд серьезных недостатков, из-за чего постоянно порождают зло, неведомое на Востоке, свободном от чрезмерной заорганизованности. Идеальные условия создаст разумное сочетание этих противоположных методов. Для западной души — благо, когда человек рождается в лоне церкви, но ужасно, если он и умирает там же, поскольку в религии должен быть рост. Молодого человека порицают за то, что он не приобщается к церковным учениям своего народа и не посещает храма Божиего; но человека зрелого возраста равным же образом порицают за совершенно противоположное, так как ему надлежит выйти за рамки предлагаемого церковью и взойти на более высокую ступень религиозной жизни и понимания».

К такому же выводу пришел известный ревностный поборник религии из числа наших соотечественников: «Деятельность церкви среди мирян заключается не столько в истолковании тайн жизни, сколько в понуждении души к той аскетической степени чистоты, при которой Само Божество становится ее учителем. Работа церкви заканчивается там, где начинается познание Бога»*.

__________
* Ковентри Патмор. «Стебель, Корень и Цветок» («The Rod, the Root, and the Flower»).

Иными словами, нам необходима наука посвящений (подлинная, а не просто церемониальная), а ее применение становится возможным лишь после того, как азы духовной науки будут усвоены и потребуется новая, более подробная информация. Тот же самый автор, хотя и является ревностным приверженцем римско-католической церкви, открыто и честно признает, что во всякую эпоху посвященный в мистерии — независимо от своей расовой и национальной принадлежности — в плане духовной мудрости и просветленности должен был стоять намного выше любого непосвященного христианина или представителя какой бы то ни было иной религии.

Свидетельства, подобные этому, однозначно указывают (и думаю, многие с этим согласятся) на необходимость некоего дополнения, приращения к массовой религии; некоей школы высшей ступени — закрытой и уединенной, где будут изучаться как в теории, так и на практике тайны бытия, которые не следует излагать coram populo. А для этого необходим тайный Орден со своей системой посвящений; и как здесь не вспомнить о масонском Братстве? Будущее покажет, сумеет ли масонский Орден обратить эту благоприятную возможность на пользу себе и, самое главное, обществу. Но некоторые тенденции к этому заметны в Братстве уже сегодня; и я надеюсь, что моя нынешняя (равно как и предыдущая) книга сможет поддержать эти благие начинания и помочь им осуществиться в полной мере, что не принесет ничего кроме пользы.

Но пусть те из нас, кто, как и я, желает осуществить эти планы и учредить систему углубленного религиозного просвещения, даже не помышляют о каком-либо соревновании с другими общинами и не позволяют себе с пренебрежением или осуждением думать о тех, кто учится или учит в иных местах, нежели они сами. Ведь жизнь предполагает рост. Луковица гиацинта в стоящем передо мною цветочном горшке не вечно будет луковицей, чья жизнь и размеры ограничены пространством отведенного ей горшка. Со временем она вырастет на целый фут и расцветет благоуханным цветком, хотя корни попрежнему останутся в земле. Жизнь человеческая напоминает эту луковицу, посаженную Провидением в некоем определенном горшке (то есть в лоне какой-то религии и церкви). И если человек следует законам природы и заложенным ею в него основополагающим инстинктам, он сможет перерасти свой горшок и возвыситься над его уровнем, что предполагает расцвет сознания, о котором «человек-луковица» не мог даже мечтать. Это будет сознание не новичка, не ученика или неофита, еще только приобщающегося к таинствам; это будет сознание посвященного.

И все-таки корни этой совершенной жизни остаются в земле, и потому цветку вряд ли следует с презрением относиться к тому горшку, в котором он вырос; напротив, ему надлежит быть благодарным горшку за то, что тот дал ему возможность благополучно вырасти. Поэтому масонство никогда не позволяет себе высокомерного отношения к более простым и примитивным формам интеллектуального и духовного наставления. Напротив, масон наиболее ревностно и с более глубоким и полным пониманием исполняет древнюю заповедь: «Чти отца своего и мать свою». В какой бы форме и под какими бы именами идея Бога ни преподносилась ему и его ближним, он не перестает почитать единого Вселенского Отца; и какая бы Мать-Земля, и какая бы Мать-церковь ни вскармливали его во младенчестве, он не перестанет питать к ним сыновние чувства, даже если теперь он с неменьшим уважением относится к своей Матери-Ложе, поскольку в каждой из них ему видится прежде всего временное отражение другой, еще более великой Матери — высшей прародительницы, которую называют «Матерью всех нас».

* * * * *

И еще на один важный вопрос мне следует обратить внимание. Желая помочь своим Братьям как можно более полно представить себе суть масонства (а как свидетельствуют последние события, многие из них с нетерпением ждут этого и готовы с благодарностью принять любую помощь, которая будет им предложена), автор едва не пришел в отчаяние, пытаясь найти способ, который позволил бы ему решить разом две задачи: принести Братьям реальную пользу и при этом не нарушить ранее данного им обещания блюсти секреты Ордена.

В своей предыдущей книге я уже пояснял, что при ее написании мне приходилось всё время помнить об осторожности, дабы случайно не проговориться о чем-то запретном. И сейчас я хотел бы сделать аналогичную оговорку еще раз — теперь уже для нынешней своей книги. Ни один не-масон не найдет на страницах этой книги никаких явных разоблачений масонских секретов; и ни один масон не обнаружит в ней никаких враждебных высказываний или даже помыслов — только искреннее желание автора по мере своих сил содействовать процветанию Братства. Более того, я уверен, что на все те вещи, о которых я позволил себе упомянуть, предписываемый Орденом обет молчания не распространяется — все они уже давно и открыто связываются с Братством и признаются его неотъемлемыми характеристиками. И коль скоро мои Братья и коллеги — далекие и близкие — уже в полной мере и самыми разными способами подтвердили, что они вполне достойны доверия, то и я считаю себя вправе обратиться к ним с информацией более конфиденциального свойства, нежели ранее. Что же касается тех читателей, которые не имеют отношения к Братству (а не допустить попадания книги в их руки изначально не представляется возможным), то они не найдут в моем сочинении ничего такого, что уже не стало бы достоянием гласности (пусть даже и в несколько иной форме) в наши дни напряженного поиска подлинного руководства, способного пролить свет на туманные стороны человеческой жизни. И позволю себе заметить, что после публикации моей предыдущей книги я получил множество положительных отзывов о ней как от членов Братства, так и от не-масонов и что книга эта снискала Ордену невиданную ранее симпатию и интерес общественности.

Есть, разумеется, люди, придерживающиеся настолько строгих взглядов, что любое публичное упоминание масонства кажется им предосудительным. Но даже в их глазах я надеюсь оправдаться, поскольку использование разного рода ухищрений с целью не допустить передачи знаний — единственного дара, которым я могу поделиться со всеми своими собратьями в благодарность за то, что я сам некогда получил их от нашего Ордена, — тем, кто искренне к ним стремится, представляется мне гораздо менее похвальным для масона поведением, нежели противоположная добродетель, предписывающая хранить молчание даже в тех случаях, когда есть шанс рассказать о многих действительно полезных вещах.

В подтверждение своих слов я могу сослаться также на авторитет одной древней мудрости, гласящей: «Тот, кого пугает ветер, никогда не посеет; а тот, кого страшат облака, никогда не пожнет!» И хотя во время работы над этой книгой мое утреннее желание сеять разумное часто сменялось вечерним опасением причинить этим кому-нибудь вред, все-таки первое неизменно оказывалось сильнее второго. И если посеянные мною зерна падут одновременно и на масонскую, и на какую-то иную почву, то кто может знать, где они дадут наиболее обильные всходы? Я же буду молиться о том, чтобы они повсюду смогли принести пользу. Ибо, как продолжает все тот же древний мудрец: «Свет истины мягок, и благо для глаз глядеть на Солнце». А сколько их сейчас повсюду — пока еще незрячих, которые только и ждут, чтобы им помогли увидеть солнечный свет, как известно, принадлежащий одинаково всем людям, а не какому-то избранному сообществу?

А теперь, когда я, как мне кажется, решил для себя эту этическую проблему и благодарными глазами взглянул на рассвет нового сознания, уже забрезживший над нашим Братством, позвольте мне во имя того, кто известен под множеством разных имен, объявить заседание Ложи открытым и посвятить его рассмотрению масонского Братства во всех его ипостасях.

Часть первая

ИЗ ТЬМЫ К СВЕТУ

(Президентское Обращение к Хаддерсфилдской приходской ассоциации признанных Мастеров)

Сегодня в Ордене Каменщиков нет работы более важной, чем просвещение его членов на предмет подлинного смысла посвятительного ритуала, дабы они смогли лучше понять предназначение, важность и серьезность того дела, ради которого было создано наше Братство.

До сих пор на просветительскую деятельность обращалось прискорбно мало внимания, и результатом этого стала практика приема в Братство кандидатов, неспособных по достоинству оценить его высокую цель. Некоторые из них вообще не испытывают никакой тяги к масонскому обучению. Их вполне устраивает номинальный статус масона и бессмысленное, механическое повторение непонятных им церемоний и лекций — большего они знать не желают, полагая, что этого вполне достаточно. Но в каждой Ложе есть Братья, которые требуют большего и знают, что наш Орден был создан ради более высокой и благородной цели. Эти искренние искатели Света и Мудрости вступили в Братство, надеясь обрести в нем и то и другое; но часто то, что они в нем находят, лишь отталкивает их и они теряют к масонству всякий интерес, не получая того, к чему стремились. Именно таким, неравнодушным Братьям в первую очередь и адресовано это обращение.

Нам нужны не просто знатоки масонского ритуала, механически запоминающие тексты лекций, но опытные и компетентные наставники, способные разъяснять суть и символизм масонства. Разумеется, вся ответственность за это углубленное обучение ложится прежде всего на плечи тех, кто носит звание признанных Мастеров. И где же им быть, как не на том Востоке, откуда, как известно, всегда исходит истинный Свет; и кому, как не им, просвещать и наставлять в масонской науке, раскрывая доселе неведомые символические загадки Ложи тем, кто до сих пор пребывает в более или менее глубокой темноте? Кого, как не их, следует считать метафорическими рупорами царственного Соломона и символическими глашатаями сверхчеловеческой Мудрости? Разве не вознеслась над каждым из них торжественная молитва, призывающая их быть мудрыми, чтобы понимать, проницательными, чтобы распознавать, и покорными священному закону, определяющему условия, от которых зависит подлинное посвящение, дабы они могли достойно просвещать своих Братьев? И можно ли сомневаться в том, что многие признанные Мастера чувствуют в сердце своем, что обладают (или, по крайней мере, стремятся обладать) этой мудростью, этим пониманием нашей науки, этой способностью вести людей из тьмы к Свету в самом подлинном смысле этого слова?

Вы призвали меня быть президентом этой большой Ассоциации признанных Мастеров, чьей задачей является посильная помощь Ордену в указанной сфере деятельности. И самое лучшее, что я могу сдедать сейчас, принимая это почетное звание, — это призвать вас, мои уважаемые коллеги, подумать вместе со мною о том, как нам следует организовать подлинно масонское обучение, дабы затем объединенными усилиями повысить в наших Ложах уровень знания масонской науки или, по крайней мере, постараться сделать наши претензии на обладание ею более оправданными.

Следовательно, моя ближайшая цель заключается, во-первых, в том, чтобы довести до сведения наших коллег, что означает подлинное посвящение и какая огромная разница существует между ним и просто формальным следованием всем предписанным церемониям Ордена; и, во-вторых, в том, чтобы показать, чем являлось и до сих пор является посвящение в других, еще более закрытых и глубокомысленных системах, в сравнении с которыми масонство — всего лишь относительно молодой побег на стволе очень древнего дерева. И наконец, нам всем следует подумать над тем, каким образом мы сможем усовершенствовать работу нашей Ложи после того, как лучше поймем истинную природу и цель собственного Ордена.