Глава VI. О том, что для возжелания добра абсолютно необходима благодать

16. Считаю я также достаточно доказанным, что эта самая сво-
бода в такой же мере долго как бы находится в плену, сколь долго
обе остальные свободы слабо или не полно сопровождают первую;
ибо не по чему-либо другому происходит тот наш недостаток, о ко-
тором говорит апостол: «Так что вы не то делаете, что хотели бы»
(Гал. 5, 17). Ведь хотеть свойственно нам в силу свободной воли,
но нам не свойственно мочь то, чего мы хотим. Я не говорю — хо-
теть доброе или злое, но только хотеть. Хотеть же доброе — наше
преимущество; хотеть злое — недостаток. Хотеть же просто — зна-
чит хотеть вообще добра или зла. А чего именно хотеть — зависит
от благодати. Если желают добра — благодать спасает, зла — бла-
годать покидает. Таким образом, воля делает нас желающими, бла-
годать же — желающими благое. От воли идет желание, от благо-
дати — желание добра. Подобно тому, как одно значит бояться и
другое — бояться Бога, одно есть просто любить и другое — лю-
бить Бога, ибо бояться и любить в простом значении суть страсти
(affectio), а вкупе [с Богом] суть добродетели. Так же одно есть —
хотеть, а другое — хотеть благое.

17. Простота страсти свойственна нам от природы, свойствен-
на нам как таковым, участие же [Бога] — от благодати. Не иначе,
конечно, [благодать действует] в том смысле, что она упорядочи-
вает то, что дает ей творение; ибо добродетели суть не что иное,
как упорядочение страсти. Написано ведь о неких, что они там
трепетали от страха, где нет страха (Пс. 13, 5). Страх был, но он не
был упорядочен. Упорядочить его хотел господь у учеников, гово-
ря: «скажу вам, кого бояться» (Лк. 12, 5), и Давид: «Придите, де-
ти, послушайте меня, страху Господню научу вас» (Пс. 33, 12).
Также и за неупорядоченность любви судил людей тот, кто ска-
зал: «Свет пришел в мир, но люди более возлюбили тьму, нежели
свет» (Ин. 3, 19). Поэтому требует невеста в Песни песней, го-
воря: «Упорядочьте во мне любовь» (Песн. 2, 4). Подобным же
образом порицали и неупорядоченную волю: «Не знаете, что про-
сите». Но по праведному пути научены были направить свою ук-
лонившуюся волю, когда он услышали: «Можете ли пить чашу,
которую я пью» (Мк. 10, 38). И тогда же словом, а затем и приме-
ром он учил упорядочивать волю, когда в ожидании мук, моля,
чтобы миновала его чаша сия, прибавил: «Впрочем, не как я хочу,
но как ты» (Мф. 26, 39). Следовательно, желания, страх и любовь
мы получаем от Бога, как и всякая тварь; желание же добра, страх
Божий и любовь к Богу мы получаем осененные благодатью, что-
бы стать Божьей тварью.

18. Ибо сотворенные, сами себе принадлежащие в свободной
воле, мы становимся как бы принадлежащими Богу через волю

к добру'. А делает волю доброй тот, кто сделал ее свободной.
И для того делает ее доброй, чтобы мы были неким началом тва-
ри его: ибо, конечно, нам лучше вовсе не существовать, чем пре-
бывать принадлежащими только самим себе. Ибо те, кто желает
принадлежать только себе, знающие, словно боги, доброе и злое,
становятся принадлежащими не только себе, но и дьяволу. Таким
образом, свободная воля делает нас принадлежащими себе, дур-
ная воля — дьяволу, добрая воля — Богу. Именно об этом сказа-
но в словах: «Познал Господь своих» (2 Тим. 2, 19). Ибо тем, кто
не его, он говорит: «Истинно говорю вам, не знаю вас» (Мф. 25,12).
Итак, в том случае, если мы по злой воле будем принадлежать
дьяволу, то в это время мы уже не Божьи; равно как, если мы ста-
новимся Божьими по доброй воле, то перестаем принадлежать дья-
волу. Ибо никто «не может служить двум господам» (Мф. 6, 24).
Впрочем, принадлежа Богу или дьяволу, мы не перестаем принад-
лежать самим себе. И в том и в другом случае сохраняется свобо-
да выбора, которой обусловлены заслуги, поскольку по заслугам
мы или подвергаемся наказанию за зло, как будто свободно совер-
шаемое нами, или прославляемся за добро, так как мы не мо-
жем поступать не по своей воле. Этого с нами не могло бы быть,
не будь мы свободными. Поистине наша воля подчиняет нас дья-
волу, а не его власть; но [подчиняет] Богу — Его благодать, а не
наша воля. Ибо наша добрая воля — что стало ясным, — созда-
на благим Богом, но она не будет совершенной до тех пор, пока не
будет вполне подчинена своему создателю. Неверно приписывать
себе самим свое совершенство, а Богу — только создание, ибо го-
раздо более важно быть совершенным, чем быть созданным, и, ко-
нечно, непозволительно приписывать Богу меньше, чем нам са-
мим. И, наконец, апостол, понимая, чего можно было бы ожидать
от природы и чего от благодати, сказал: «Потому что желание до-
бра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу» (Рим. 7,18).
Ибо, конечно, он знал, что желать нам свойственно в силу свобо-
ды выбора, но для того, чтобы желание было совершенным необ-
ходима благодать. Желать зло — недостаток воли; желать добро —
ее достоинство, а для того, чтобы желать добро, достаточно совер-
шенства воли.

19. И для того, чтобы желание наше, которое мы имеем в си-
лу свободы выбора, было совершенным, мы нуждаемся в двух ви-
дах благодати, а именно: в мудрости (sapere), которая направляет
волю к добру, и в мощи (posse), которая утверждает волю в доб-
ре. А совершенное направление к добру заключается в том, что
нравится лишь то, что следует или дозволено делать; совершен-
ное же утверждение [в добре] заключается в том, что нравится,

¹ Ср.: Августин. Исповедь. Кн. VII, гл. 3-5, 12-16; О свободе воли. Кн. II,
гл. 54.

действительно существует. Только тогда будет совершенна воля,
когда она полностью добра и благонаполнена. Итак, в самом сво-
ем начале воля имеет двойную благость: одну — общую всякому
творению, ибо благим Богом не может быть сотворено ничто, кро-
ме блага, ибо Бог увидел все, что Он создал, и было это хорошо
весьма (Быт. 1,31); вторую благость — особую, — идущую от сво-
боды выбора, вследствие которой воля создана по образу того, кто
ее сотворил. Если же к этим двум присоединяется еще и третья,
т. е. обращение к Творцу, то воля вполне основательно считается
совершенно доброй: добрая, конечно, в целом, лучшая в своем ро-
де, отличная в своем упорядочении. Ибо это упорядочение есть
всемерное обращение воли к Богу, полное и добровольное набож-
ное подчинение Ему. Таковой воле по праву подлежит совершен-
ная праведность и полнота славы; ибо оба этих качества так шест-
вуют вместе, что ни праведность не может иметь совершенства
без полноты славы, ни полнота славы [не может осуществиться]
без совершенной праведности. Поистине следует сказать, что та-
кая праведность не будет без славы, равно как и слава не может
быть истинной без такой праведности. Отсюда правильно гово-
рится: «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насы-
тятся» (Мф. 5, 6).

20. Таковы два качества, которые названы были раньше,
то есть истинная мудрость и полная мощь, так как мудрость отно-
сится к праведности, а мощь — к славе. Но «истинная» и «полная»
суть определения: одно — для различения мудрости плоти, кото-
рая есть смерть (Рим. 8, 6), а также мудрости мира сего, которая
есть безумие перед богом (1 Кор. 3, 19), каковою мудростью муд-
ры люди перед собою, «умны — говорю — на зло» (Иер. 4, 22); вто-
рое же для отличия тех, о которых сказано: «начальствующим
предстоит строгое испытание» (Прем. 6, 8). Ибо истинная муд-
рость как и полная мощь, совершенно не встречаются за исключе-
нием того случая, когда со свободной волей соединяются те две
свободы, о которых мы упоминали выше, т. е. свобода суждения
и свобода желания наслаждения. Само собою разумеется, что ис-
тинно мудрым и могучим я называю того, которому свойственно
желать не только в силу его свободы выбора, но и в силу двух ос-
тальных свобод и совершенств и над которым желание зла не вла-
стно и кому хватает силы делать то, что он желает. Одно вытекает
из свободы суждения, т. е. из истинной мудрости, другое из свобо-
ды желания наслаждения, т. е. из полной мощи. Но может ли кто-
нибудь из людей похвастаться этим? и разве [это бывает] в этом
мире? Ведь если бы был такой человек, он был бы превыше апос-
тола Павла, который сказал: «Не нахожу в себе силы совершить».
Быть может, Адам в раю? Но если бы он имел такую силу, то не
был бы изгнан из рая.