Гегель, Энциклопедия, часть I, стр. 79–80, § 44
Geschichte der Philosophie», I, 6 («История философии», I, 6. — Ред.).
« »318
Нам очень хорошо известно, что говорит Ланге, но мы уверяем г. Михайловского, что его авторитет очень ошибается. В своей «Истории материализма» Ланге позабыл привести, например, такое характерное заявление одного из самых видных французских материалистов: Nous ne connaissons que l'écorce des phénomènes (нам известна только кора явлений). Другие, и не менее видные, французские материалисты много раз высказывались в том же самом смысле. Как видите, г. Михайловский, французские материалисты ещё не знали, что вещь в себе есть лишь caput mortuum абстракции, и стояли как раз на той точке зрения, которая называется теперь многими точкой зрения критической философии.
Всё это, разумеется, покажется г. Михайловскому очень новым и даже совершенно невероятным. Но мы пока не скажем ему, каких именно французских материалистов и какие именно их сочинения мы имеем в виду. Пусть он сначала «осмелится утверждать», а потом мы с ним потолкуем.
Если г. Михайловскому угодно знать, как смотрим мы на отношение наших ощущений к внешним предметам, то мы отошлём его к статье г. Сеченова: «Предметная мысль и действительность» в сборнике «Помощь голодающим». Полагаем, что с нашим знаменитым физиологом вполне согласится г. Бельтов и всякий другой, русский или нерусский, ученик Маркса. А г. Сеченов говорил вот что: «Каковы бы ни были внешние предметы сами по себе, независимо от нашего сознания, — пусть наши впечатления от них будут лишь условными знаками, — во всяком случае чувствуемому нами сходству и различию знаков соответствует сходство и различие действительное. Другими словами: сходства и различия, находимые человеком между чувствуемыми им предметами, суть сходства и различия действительные» 1.
Когда Михайловский опровергнет г. Сеченова, тогда мы согласимся признать ограниченность не только сил, но даже и прав человеческого разума 2.
Сборник, стр. 207.
Нашим противникам представляется очень хороший случай поймать нас на таком противоречии: с одной стороны, мы объявляем
« »319
Г. Бельтов сказал, что во второй половине нашего столетия в науке, с которой тем временем совершенно слилась философия, восторжествовал материалистический монизм. Г. Михайловский замечает: «боюсь, что он ошибается». В оправдание своего опасения он ссылается на Ланге, по мнению которого «die gründliche Naturforschung durch ihre eignen Consequenzen über den Materialismus hinausführt» («основательное исследование природы своими собственными выводами выводит за рамки материализма». — Ред.). Если г. Бельтов ошибается, то, значит, материалистический монизм невосторжествовал в науке. Что же, — значит учёные до сих пор объясняют природу посредством внедрения субъективного в объективное и прочих тонкостей идеалистической натурфилософии? «Боимся, что ошибся» бы тот, кто предположил бы это, тем более боимся, что вот как, например, рассуждает имеющий очень громкое имя в науке английский натуралистГексли.
В наши дни никто из стоящих на высоте современной науки и знающих факты не усомнится в том, что основы психологии надо искать в физиологии нервной системы. То, что называется деятельностью духа, есть совокупность мозговых функций, и материалы нашего сознания являются продуктами деятельности мозга» 1. Заметьте, что это говорит человек, принадлежавший к так называемым в Англии агностикам. Он полагает, что высказанный им взгляд на деятельность духа вполне совместим с чистейшим идеализмом. Но мы, знакомые с теми объяснениями явлений природы, которые может дать последовательный идеализм, понимающие, откуда происходит стыдливость почтенного англичанина, повторяем вместе с г. Бельтовым: во второй половине XIX века в науке восторжествовал материалистический монизм.
Кантовскую «вещь в себе» пустой абстракцией, а с другой — мы с похвалой цитируем г. Сеченова, который говорит о предметах, как они существуют сами по себе, независимо от нашего сознания. Люди понимающие, конечно, не увидят никакого противоречия; но ведь много ли понимающих между нашими противниками?