Ваша новая роль: интервент

Депрограммист напоминает тренера, или «заклинателя лошадей», который убеждает испуганное животное, что пересечь ручей, чтобы покинуть огороженный выгон, – это совсем не опасно.

Джозеф Симхарт. Действительно, лезвие бритвы (Razor’s Edge Indeed, 2009).

Депрограммирование, методология стимуляции отречения от веры, в значительной степени опирается на потребность в альтернативах религиозной интерпретации реальности. После того как диссонанс был спровоцирован, депрограммисты предлагают модель промывки мозгов для людей, отказавшихся от веры или попавших в религиозные секты. Это тип медицинской модели, которая в значительной степени освобождает индивидов от ответственности за их первоначальную веру, за участие вместе со всеми в религиозном движении… Также она предлагает… возможность эффективной жизнедеятельности отдельно от динамики изменений, благодаря которому индивид снова может познать независимость и интеллектуальную свободу. Модель способствует отречению точно так же, как стимулируется принятие конкурирующего религиозного мировоззрения. Такая модель, или парадигма, предлагает когнитивную структуру, которая позволяет индивидам по-новому интерпретировать религиозный взгляд на мир и свой опыт, а также понять, какая жизнь ждет их без этого взгляда.

Л. Норман Сконовд. Отречение (Apostasy, 1981, р. 121)

Ваша новая роль – человек, проводящий вмешательство, интервент, освободитель. Ваша цель – вера. Ваши клиенты – люди, зараженные вирусом веры.

Уличные эпистемологи рассматривают каждую беседу с верующими как вмешательство. Вмешательство – это попытка помочь людям, или «пациентам», как их называют в клинических исследованиях, изменить свои убеждения и/или поведение. «Пациенты» начинают с основанного на вере убеждения или основанной на вере эпистемологии. Вы «назначаете диалектическое лечение» с целью помочь им утратить столь сильную уверенность в собственной вере (или даже совсем излечить их от веры).

Фактически вы будете назначать диалектическое «лечение» своим собеседникам. Это напоминает лечебные подходы, применяемые к зависимым от психоактивных веществ. Их кладут в клинику для алкоголиков и наркоманов в состоянии X , там они проходят лечение и покидают лечебное учреждение в состоянии Y , предположительно достигнув улучшения. Вы не будете лечить алкоголиков и наркоманов – вы будете лечить людей, которых поразил вирус веры.

Я рассматриваю почти каждое взаимодействие как вмешательство.П1 Я вмешиваюсь в мыслительный процесс своего собеседника, чтобы помочь ему начать мыслить более ясно и рассуждать более эффективно. Сократ говорил, что мысль – это тихий разговор души с самой собой. Это означает, что когда я вмешиваюсь в чей-либо мыслительный процесс, это не слишком отличается от моего собственного процесса мышления.

Разговор с самим собой и разговор с другими людьми схожи между собой: и тот и другой являются вмешательствами и одновременно возможностями. Даже если беседа длится всего три-четыре минуты, она все равно может помочь оппоненту отвергнуть веру и зажить жизнью, свободной от иллюзий.

Рассматривая свои взаимодействия с другими людьми как вмешательства, а не как споры или дебаты, вы получаете следующие преимущества.

• Это поможет вам отстраниться и быть более объективным при проведении вмешательства. Это будет полезно, поскольку эмоции не будут влиять на процесс «лечения», и вам с большей вероятностью удастся продемонстрировать образец поведения (например, такое как доверие к рациональному мышлению и готовность пересмотреть убеждения), которое должны сымитировать остальные.

• Вы с большей вероятностью достигнете успеха, если будете рассматривать то, что делаете, как вмешательство и считать верующего человеком, нуждающимся в вашей помощи, а не в том, чтобы его судили. Позитивное, принимающее отношение повысит вероятность того, что «лечение» будет эффективным.

• Вас не будут воспринимать как «злого атеиста», которого раздражают верующие, поскольку вы – и все атеисты – «злые без Бога (богов)». Религиозные деятели приложили много усилий для распространения этой фразы, и если ваш «пациент» почувствует хоть искорку раздражения, это осложнит процесс «лечения», замедлит прогресс и даже упрочит и подкормит вирус веры. Американская писательница Грета Кристина описывает атеизм и злость в книге «Почему вы, атеисты, такие злые? 99 вещей, которые раздражают безбожников» (Why Are You Atheists So Angry? 99 Things That Piss Off the Godless; Christina, 2012).

• Рассматривая беседу как вмешательство, вы будете внимательнее слушать и извлекать больше уроков из каждого вмешательства. В свою очередь, это повышает вероятность того, что «пациент» изменит свое поведение. Кроме того, в результате вы повысите свою компетентность в качестве уличного эпистемолога, поскольку сможете внести коррективы в дальнейшие вмешательства.

• Любой, кто наблюдает за вмешательством, увидит правильное «лечение» в действии и может начать помогать остальным. Каждый человек – потенциальный уличный эпистемолог.

• Вмешательство не имеет ничего общего с победой или поражением. Оно направлено на то, чтобы помочь людям увидеть истину сквозь пелену иллюзии и возвратить им способность удивляться миру. На личном уровне вы почувствуете более глубокое удовлетворение, чем то, которое доставила бы вам победа в споре.

Образец поведения

Если хочешь изменить мир, начни с себя – тоже изменился бы.

Махатма Ганди

Не говорите мне, что вы хотите сделать, лучше покажите.

Мэтт Торнтон, общественный деятель

Если вы читаете эту книгу, то, возможно, у вас уже есть предпосылки к рациональности, например к вере в разум (American Philosophical Association, 1990, p. 2) и к готовности пересматривать свои убеждения (American Philosophical Association, 1990, p. 2). (В приложении А приведен список предпосылок и определение человека с идеальным критическим мышлением.) Это основные предпосылки наряду с созданием взаимоотношений без элемента состязательности (Muran & Barber, 2010, р. 9), которые уличные эпистемологи должны моделировать для верующих.П2

Не думайте, что все в мире имеет двойную ценность: ты либо с нами, либо против нас. Помощь людям в том, чтобы они начали мыслить яснее и отказались от ненадежных эпистемологий, – это не еще один выстрел в войне культур. Ваши дискуссии с верующими – это реальная возможность помочь людям начать мыслить рационально и перестать чувствовать себя комфортно, притворяясь, будто они знают то, чего не знают. Кроме того, эти дискуссии – удобный для вас случай развить тенденцию, благоприятствующую укоренению убеждений в реальности.

Помните, что верующие могут знать что-то, чего вы не знаете, что у них может быть надежный метод рассуждений, который вы просмотрели, что может возникнуть недопонимание, а также то, что они могут помочь вам начать мыслить яснее. Пока вы помните, что кто-то может знать больше вас, пока вы открыты для изменений на основе эмпирических данных и рационального мышления, вы сохраняете вероятность развития отношений с элементом состязания на низком уровне и избегаете превращения в того, против кого вы боретесь.

На средних и последних стадиях процесса, ведущего к рациональному мышлению, многие люди задаются вопросом: «Что теперь? Что мне делать теперь, когда мне доказали, что моя вера была ошибочной?» Характеристики, язык и поведение уличного эпистемолога служат бывшему верующему примерами того, что он может делать: доверять рациональному мышлению, перестать притворяться, будто он знает то, чего не знает, открыто говорить «Я не знаю», чувствовать себя при этом комфортно, признавать возможность пересмотра убеждений.

Доксастическая открытость

Если ты принадлежишь к той же породе людей, что и я, тогда я охотно продолжу свои расспросы, если же нет, я предпочел бы на этом закончить. Что же это за люди, к которым я принадлежу? Они охотно выслушивают опровержения, если что-нибудь скажут неверно, и охотно опровергают другого, если тот что-то скажет неверно, и притом второе доставляет им не больше удовольствия, чем первое.

Сократ в «Горгии»[32]

Всякий раз, когда человек приводит аргументы против Х, существует опасность, что он бездумно станет его противником. Одна из самых несносных вещей в разговоре с верующими – это беседовать с кем-то, кто доксастически закрыт. Страдающий от доксастической патологии человек не слушает приводимые доказательства, не обдумывает другие альтернативы, придерживается своих выводов и возвращается к тому, откуда пришли (это называется «предвзятость подтверждения»).

Когда мы абсолютно убеждены в собственной неоспоримой правоте, мы становимся доксастическими врагами самим себе. Наши эпистемологические проблемы начались в тот момент, когда мы совершенно уверились в том, что являемся носителями вечной непреложной истины. (И да – два последних предложения следует рассматривать как ориентировочно истинные.) Несколько вещей более опасны, чем люди, которые считают, будто располагают абсолютной истиной, но таких вещей очень немного. Честные люди с искренними вопросами и открытым умом редко делают мир хуже. Страстные, доксастически закрытые верующие множат человеческие страдания и препятствуют душевному и физическому здоровью человека.

Уличные эпистемологи вступают в дискуссию, будучи честными и открытыми, даже если их собеседник не платит той же монетой.П3 Если собеседник знает нечто, чего не знаете вы, признайте тот факт, что вам это неизвестно. Уличные эпистемологи никогда не притворяются, будто знают то, чего не знают. Часть верующих пытается – сознательно или нет – заставить уличного эпистемолога почувствовать себя ниже их, поскольку он не знает того, что они якобы знают.

Есть еще один совет, который поможет вам справиться с этим социальным или личным ощущением несоответствия, часто посещающим начинающих уличных эпистемологов во время их первых вмешательств в жизнь верующих. Вы не должны чувствовать себя неудобно оттого, что вы чего-то не знаете; вы не должны чувствовать стеснения и притворяться, будто знаете то, чего не знаете, даже если другие будут высмеивать вас или пытаться смутить тем, что вы не притворяетесь, будто знаете то, что сами они якобы знают.

Часть II. Стратегии

Избегайте фактов

Факты не обладают способностью менять наше мировоззрение. В действительности наоборот… когда дезинформированным людям, особенно приверженцам той или иной политической идеологии, в новых ситуациях предлагались скорректированные факты, они редко меняли свое мнение. Фактически они даже больше начинали держаться за свои убеждения. Факты… не нивелируют дезинформацию. Как недостаточно сильные антибиотики, факты могут даже усилить дезинформацию.

Джо Киохан. Как рикошетят факты (Joe Keohane, How Facts Backfire, 2010)

Люди копают себе когнитивную яму, приучаясь не формулировать убеждения на базе эмпирических данных. Следовательно, убеждения большинства людей не привязаны к реальности.П4 Человеку, не привыкшему ценить роль доказательств в формировании убеждений и подвергать первые тщательной проверке, весьма тяжело последовательно развивать предрасположенность к вере на базе доказательств. А потому факты слабо помогают попытке освободить от иллюзий людей, убеждения которых основаны на вере и которые находятся на стадии, предшествующей стадии размышлений. Если бы люди верили на основании доказательств, они не увязли бы в своем когнитивном болоте.

Когда я учу начинающих уличных эпистемологов тому, как помогать верующим избавляться от недуга и укоренять убеждения в реальности, то сложнее всего бывает объяснить, почему не следует использовать в дискуссии факты и данные, пытаясь освободить верующего от конкретных религиозных догм. Многие разумные, думающие люди полагают, что по каким-то невероятным, непостижимым причинам верующие не понимают, что их убеждения не основаны на надежных доказательствах и что если предоставить им таковые, то в тот же миг они исцелятся. Это не так. Помните: основная цель вмешательства – это изменение способа формирования убеждений, а не самих убеждений ; отсюда и термин «эпистемолог». Приведение в дискуссии фактов означает неверное понимание проблемы: проблема с эпистемологиями, которые используют люди, а не с выводами, которых они придерживаются.П5

Бесполезность попыток переубедить верующего путем предоставления фактов особенно очевидна на примере дискуссий с фундаменталистами и людьми, страдающими от тяжелых доксастических патологий. Например, если фундаменталисты верят, что Земле 4000 лет, нет абсолютно никаких данных, фактов и доказательств, которые можно было бы им предъявить и тем самым открыть им глаза на ошибочность убеждения.П6 Убеждение, что Земле 4000 лет, основывается на другом убеждении. Таким образом, человек верит не в отдельное убеждение, а в целую поддерживающую систему убеждений, например Библию. Поддерживающая система убеждений – это почва, в которую «сажают» убеждения индивида. Потом они пускают в ней корни.

Использование фактов непродуктивно еще и потому, что ведет к дискуссии о том, какие доказательства можно называть надежными.П7 Это обоснованный и важный вопрос, но не часто встречающийся в контексте вмешательств, проводимых уличными эпистемологами.

Почти все верующие страдают острой формой предвзятости подтверждения: они начинают с главного убеждения, а затем возвращаются к конкретным убеждениям. Например, если человек начинает с веры в Христа как в божество, любое обсуждение доказательств – гробниц, свидетелей и т.д. – будет бесполезным. Никакие противоречивые факты, приведенные в ходе дискуссии, не будут достаточными для изменения убеждения.

Наоборот, противоречивые факты будут расценены как аномальные, оскорбительные, неважные, абсурдные или весьма невероятные.

Каждый религиозный апологет эпистемически ослаблен экстремальной формой предвзятости подтверждения.П8, П9 Гэри Хабермас – яркий пример этого когнитивного недуга. Хабермас (Habermas, 1996, 2004) утверждает, будто верит (и я думаю, он и в самом деле верит), что доказательств того, что Иисус был исторической личностью и совершал приписываемые ему чудеса, достаточно (Habermas, 1997), как и доказательств того, что он воскрес из мертвых. Когда Хабермасу предъявляют основные, элементарные возражения (люди солгали, кто-то ограбил гробницу, свидетели ненадежны), он берет наиболее далекую от логики возможность и превращает ее не просто в вероятность, а в действительность. Он поступает так, поскольку исходит из основного убеждения: происхождение Христа было божественным, а библейские тексты – подлинные, а затем без проблем изгоняет логику и рациональность из своих убеждений. Он начинает с основной религиозной идеи, а потом, отматывая пленку назад, добивается того, что все его убеждения становятся абсолютно осмысленными для него и для всех остальных разделяющих религиозную идею.

Другой пример предвзятости подтверждения – когда кто-то говорит пастору, что сомневается в своей вере. Пастор, в свою очередь, советует почитать Библию и помолиться. Иными словами, он просит начать с веры и посмотреть, что из этого выйдет. Обычно вера укрепляется. Аналогичный совет дается мусульманам: у них существует духовная практика «зикр», которая используется для сохранения имени Аллаха в сердце. Мусульмане достигают этого за счет постоянного повторения одной фразы, такой как «Аллах акбар» (Аллах велик), «Субханаллах» (хвала Аллаху) или других, для усиления поклонения богу.

Доксастическая замкнутость почти всегда оказывается результатом действия факторов, которые не зависят от доказательной базы. Поэтому вам следует избегать фактов, данных, метафизики и доказательств в дискуссиях с теми, кто страдает от основанной на вере доксастической замкнутости. Это не ускорит процесс излечения. Это не поможет «пациентам» отказаться от своей веры. Поможет только ваша концентрация на эпистемологии и использование техник, описываемых в этой и в следующей главе (сократовский диалог).