Сущность как основание существования

Раздел включает части: а. Чистые рефлексивные определения; в. Существование; с. Вещь.

Чистые рефлексивные определения

Анализ сущности Гегель начинает с наиболее абстрактных ее определений, которые называет чисто рефлексивными. Здесь повторяется, на новом уровне, логика бытия, которое первоначально выступало в предельно абстрактном и бессодержательном виде. Наиболее абстрактные определения сущности – тождество, различие и основание.

Тождество

Сущность, рефлектированная в себя, т.е. в соотношении с со­бой, выступает как нечто тождественное себе, как тождество с собой.

Тождество — то же самое, что и бытие, но снятое бытие, рефлектированное в себя бытие, т.е. как идеальное. Гегель продолжает трактовку идеального как того, что более сложно, чем непосредственное бытие, т.е. как опосредствованное.

Тождество — дальнейшее определение абсолюта, определение бога: "абсолют есть тождественное с собой".

Гегель различает формальное, или рассудочное, тождество, к которому все привыкли, и истинное, или конкретное, тождество. Формальное тождество полностью абстрагируется от различий, истинное предпола­гает различие, содержит в себе как снятые бытие и его определения.

На формальном тождестве основывается так называемая формальная логика, с ее законами тождества и противоречия. Гегель весьма критически рассматривает законы логики, называя их тавтологиями, которые выступают в качестве законов абстрактного рассудка. Закон тождества гласит: "Все тождественно с собой, А=А". Уже сама форма этого суждения находится в противоречии с ним, так как предикат не дает здесь ничего нового по сравнению с субъектом. "Выражения, следующие этому нормативному закону истины (планета есть планета, магнетизм есть магнетизм, дух есть дух), справедливо считаются глупыми: таков всеоб­щий опыт. Признающая только такие законы школа, а также ее логика, которая серьезно излагает их, давно дискредитировали себя как перед судом здравого смысла, так и перед судом разума" (271).

В уничтожающей критике законов формальной логики Гегель явно перегибает палку: эти законы имеют свой глубокий смысл в пределах своей применимости. Однако он прав, критикуя философское расширительное применение этих законов, когда они оказываются по существу в роли общефилософских законов метафизики (антидиалектики).

Различие

Сущность как тождество с собой есть в то же время отрицательность, т.е. отталкивание себя от самой себя, следовательно, содержит в себе определение различия. Иными словами, мысля тождество, мы в то же время мыслим и различие, вне противопоставления которому тождество не имеет смысла. Различие - это инобытие, но как находящееся в сущности отрицание.

Рассудок, который не понимает, как от тождества переходят к разли­чию, фактически рассматривает тождество как нечто отличное от разли­чия, т.е. имеет дело лишь с различием и теряет тождество.

В анализе различия Гегель первоначально вводит понятие непосредственного различия, или разности, которое развивается в существенное различие положительного и отрицательного, а последнее переходит в противоположность и противоречие. Противоречие — это противополож­ность самому себе. Все противоположно самому себе. "Различие сущ­ности есть поэтому противоположение, согласно которому различное име­ет перед собой не вообще другое, а свое другое" (276).

Рассудочное мышление останавливается на ступени различий, мыслящий разум углубляет различие до существенного различия, до противопо­ложности и противоречия. Во всяком различии заключено противоречие, которое обнаруживается только диалектически мыслящим разумом. Этот глубокий смысл учения Гегеля о сущности, включающей в себя противоречие, прекрасно изложил В.И. Ленин в конспекте "Науки логики".

"(1) Обычное представление схватывает различие и противоречие, но не переход от одного к другому, а э т о с а м о е в а ж н о е.

(2) Остроумие и ум. Остроумие схватывает противоречие, высказывает его, приводит вещи в отношения друг к другу, заставляет "понятия светиться через проти­воречие", но не выражает понятия вещей и их отношений.

(3) Мыслящий разум (ум) заостривает притупившееся различие различного, простое разнообразие представлений, до существенного различия, до противоположности. Лишь поднятые на вершину противо­речия разнообразия становятся подвижными и живыми по отношению од­ного к другому, — приобретают ту негативность, которая является в н у т р е н н е й п у л ь с а ц и е й с а м о д в и ж е н и я и ж и з н е н н о с т и"[47].

Признание противоречия в самой сущности — это краеугольное положение диалектики Гегеля. Философ высмеивает плоский образ мышления, который за тождеством и различиями не видит противоречий, пытается мыслить реальность без противоречий. "Вместо того, чтобы говорить согласно закону исключенного третьего (который есть закон абст­рактного рассудка), мы скорее должны были бы оказать: все противопо­ложно. И в самом деле нигде: ни на небе, ни на земле, ни в духовном мире, ни в мире природы — нет того абстрактного "или-или", которое утверждается рассудком. Все где-либо существующее есть некое кон­кретное и, следовательно, некое в самом себе различное и противопо­ложное. Конечность вещей и состоит в том, что их непосредственное наличное бытие не соответствует тому, что они суть в себе" (279 — 280). "Противоречие — вот что на самом деле движет миром, и смешно гово­рить, что противоречие нельзя мыслить"(280).

Мышление противоречиями — одно из главных достижений нового типа интеллекта.

Основание

Положительное и отрицательное, как стороны противоречия, каждое содержит в себе противоречие себя и своего другого. "Оба, следовательно, суть положенное противоречие, оба суть в себе одно и то же" (280). Поэтому оба погружаются в основание. Основание — единство тождества и различия, истина того, чем оказалось тождество и разли­чие. Оно есть сущность, положенная теперь как целостность (тоталь­ность).

Основание — разрешенное (снятое) противоречие. В основании сущность как бы возвращается к тождеству с собой, но тождеству, заключающему в себе различие и противоречие, т.е. к сущности как целостности. В основании тождество и различие не исчезают, а сох­раняются в снятом виде. Основание есть не только единство, но и различие тождества и различия. Поэтому оно выступает как новое противоречие.

На уровне основания мир сущности делится на основание и обоснованное, или следствие. В этой связи Гегель рассматривает логический "закон основания", который гласит: "Все имеет свое достаточ­ное основание".

10.2.2. Существование

Сущность первоначально выступает как опосредствование в самой себе. В сущности как целостности (тотальности) опосредствование оказывается снятым, восстанавливается непосредственность наличного бытия, которое есть существование. Существование — это наличное бытие, вышедшее из своего основания.

Существование развертывается как бесконечная последователь-ность оснований и обосновываемых, следствий. Гегель, таким образом, различает реальность, как характеристику непосредственного наличного бытия, и существование, как характеристику сущности.

Существующее есть вещь. Переход от существования к вещи - одно из наиболее искусственных мест в логике Гегеля. Гегель утверждает, что существующее есть вещь.

Вещь

"Вещь есть тотальность как положенное в едином развитие опре­делений основания и существования" (289).

Понятие вещи выступает как синтез понятий основания и существо­вания.

Вещь есть определенная и конкретная вещь. Ее определения суть свойства, которыми вещь обладает. Свойства — это рефлексия в другое, т.е. существуют в отношении вещи к другим вещам. Свойства нельзя смешивать с качеством. Выражение: нечто обладает качеством — неверно, так как качество непосредственно тождественно нечто, слито с не­что. Хотя вещь и существует лишь постольку, поскольку обладает свойствами, она все же не связана неразрывно со всеми этими свойствами, отдельные из которых она может и терять, не переставая быть тем, что она есть.

Переведя изложенное на более современный язык, можно сказать, что свойства — это выражения качества вещи в отношении к другим вещам; качество, как определенность вещи, — одно, а свойства, как выра­жения качества, множественны. Свойства вещи, утверждает далее Ге­гель, обладают также самостоятельностью, свободны от связности с вещью и как отличные друг от друга определенности, как "в себя рефлектированные существования как абстрактные определенности" суть различные материи — магнетическая, электрическая и т.д. Правда, лишь в неорганической природе вещи можно разделять на самостоя­тельные материи (например, цвета, запахи и т.д.). В более сложных областях — органической жизни — такое разделение невозможно. Точно так же теплород, электрическая и магнетическая материи не обладают самостоятельностью.

Вещь состоит не из самой себя, "а из материй, и есть только их поверхностная связь, внешнее соединение их" (292). Отождествление свойств вещи с материями представляет собой с современной точки зрения довольно архаическую мысль, обусловленную состоянием тогдаш­него естествознания. Оно выражает тот ход мыслей, благодаря которому в естествознании того времени возникает представление о теплоте как связанной с особой материей - теплородом. Гегелевы абстракции вещи, качества, отношения, материи, формы и др. носят на себе ряд "дефектов абстракции".

Материя как таковая "равнодушна к определенности" и образует одну материю, имеющую рефлективное определение тождества, т.е. тождественная самой себе. Различные определенности вещей, т.е. внеш­ние отношения, в котором находятся друг с другом вещи, суть форма. Таким образом, Гегель впервые вводит в свою логику категории мате­рии и формы. Объективная мысль раздваивается на противоположности материи и формы. Обе они выступают как определения или подразделе­ния мысли, идеи.

Разработанная Гегелем концепция материи и формы, как двух составляющих вещи, представляет собой сжатый вариант его общей философс­кой концепции, содержит последнюю в зачаточном, неразвернутом виде.

Материя - это абстрактная или неопределенная рефлексия-в-другое, она "равнодушна к определенности". Определенность материи при­дает форма, которая, следовательно, выражает активность. Неопределен­ная материя, не чужда совершенно форме. "...Мысль о материи, безусловно, заключает в себе принцип формы, и поэтому мы нигде в опыте не встречаем существования бесформенной материи" (293). Однако "фор­ма не приходит в материю извне, а как тотальность носит принцип материи в самой себе; эта свободная и бесконечная форма... есть по­нятие " (293).

Гегель без каких-либо обоснований вводит мысль, которая опреде­лит весь дальнейший ход его построений: "свободная и бесконечная форма", которая в конечном счете и есть понятие, несет в себе принцип материи, является определяющей. Мысль, логическая идея, по Гегелю, это прежде всего форма. Совершенно ясно, что кон­цепция Гегеля- в сущности новый вариант взгляда, ведущего начало от философии Платона. Введение категории вещи и связанных с нею категорий материи и формы имеет бездоказательный и искусст­венный характер. Гегель не выводит и не доказывает своего идеализ­ма, представления о мире как объективном мышлении. В его методе наращивания нового содержания наступил момент, в котором нарочи­тость и предвзятость конструкции становятся явными. Гегель строит философскую систему под уже готовый для него результат - кон­цепцию мира как мысли, мышления.

Положительным моментом учения о вещи является критика понятия вещи-в-себе в философии Канта. Отвергая представление Канта о не­познаваемости вещи-в-себе, Гегель использует понятие вещи-в-себе только в смысле неразвернутой, неразвитой вещи. Понятие "в-себе" выражает в его философии исходное, бедное содержанием, абстрактное состояние.

В разделе о вещи Гегель в не очень ясной форме вводит предста­вление о противоречии вещи как многообразия свойств и единства их основания.

ЯВЛЕНИЕ

"Сущность должна являться" (295). В бытии Гегель различает его основание – сущность – и выражение этого основания в непосредствен­ной стороне бытия, в существовании. Существование тем отличается от бытия, что оно опосредствовано сущностью. Сущность есть рефлексия, видимость в себе самой. Развитая видимость есть явление.

Явление, таким образом, это непосредственная сторона бытия как выражение, видимость заложенной в его основании сущности.

Поскольку непосредственное бытие оказывается лишь видимостью, выражением скрытой в нем сущности, Гегель считает видимость "непосредственной истиной бытия или непосред­ственности" (295).

Явление, по Гегелю, очень важная ступень логической идеи. Философия, в отличие от обыденного сознания, рассматривает непосредствен­ное бытие как простое явление, а не как единственно сущее и само­стоятельное. Бытие односторонне и кажущимся образом зависит только от себя. Явление же есть нечто высшее, чем просто бытие. Оно содер­жит в себе объединенные моменты рефлексии в-самое-себя и рефлек­сии в-другое.

Сущность заключена в явлении, а не за явлениями. Заслугой Канта является то, что он первый показал различие между обыденным созна­нием и философским. Однако его ошибка заключалась в том, что он трактовал явление как чисто субъективное, как непознаваемую вещь-в-себе. Субъективным рассматривал явление также Фихте. Пред­ставления субъективного идеализма о субъективности явления Гегель назвал наивными.

Раздел "Явление" включает части: а. Мир явлений; в. Содержание и форма; с. Отношение.

Мир явлений

В "Малой логике" эта часть учения о явлении имеет слишком краткий и малосодержательный характер. Больший интерес представляет характеристика "мира явлений" в "Большой логике", к которой мы далее и обратимся.

Мир явлений — это мир постоянной смены и многообразия. Однако меняющийся мир несет в себе свое основание, нечто устойчивое и сохраняющееся, единство. "Это единство есть закон явления"[48]. Закон — основа явления. Явление включает в себя закон и еще кое-что — непосредственное содержание своего непосредственного бытия. Закон находится не по ту сторону явления, а непосредственно в яв­лении. В основе мира явлений лежит царство законов. Царство за­конов — спокойное содержание явлений. Царство законов и царство явлений имеют по существу одинаковое содержание. Царство законов -это мир, существующий "в-себе" и "для-себя", царство явлений - "яв­ляющийся мир".

Содержание и форма

Мир явлений предстает далее как содержание и форма. Главная мысль Гегеля заключается в том, что содержание и форма противопо­ложны и едины в своей противоположности. Отношение явления с самим собой вполне определенно, т.е. имеет форму в самом себе. В этом плане форма есть содержание. В свою очередь не существует бесформенного содержания. Форма и содержание "оба одинаково суще­ственны " (298).

Подчеркивая единство и даже в определенном плане тождество формы и содержания (например, в "истинных произведениях искусст­ва" - "Илиаде", "Ромео и Джульетте"), Гегель в конечном счете от­дает предпочтение форме, которая "в своей развитой определенности … есть закон явления" (298).

10.3.3. Отношение

Являющийся мир и мир законов находятся в существенном отноше­нии, которое Гегель выделяет как следующую ступень развития явле­ния, несущего в себе сущность. Отношение выступает в трех последовательных определениях: как непосредственное отношение, отрицательное отношение с собой, тождество внешнего и внутреннего.

Непосредственное отношение есть отношение целого и части. Содержание есть целое и состоит из частей как своей противоположности. Гегель раскрывает диалектику соотношения целого и частей. Части отличны друг от друга и самостоятельны. Но они являются частями только постольку, поскольку составляют целое. Это их существование вместе есть противоположность и отрицание части.

Отношение, далее, есть отрицательное отношение с собой, которое выступает как отношение силы и ее обнаружения. Гегель вводит таким образом понятие силы как одно из определений активности идеи на ступени явления, существенного отношения. Сила есть сущностная сила, т.е. момент сущности, получающий выражение.

Различение целого и части приводит к прогрессу в бесконечность, связанному с делимостью материи. Эта бесконечность представ­ляет собой "отрицательное отношение отношения к себе, силу" (303).

Сила бесконечна и конечна. "Сила нуждается в возбуждении извне, действует слепо" (303). Часто говорят, что природа самой силы (на­пример, магнетической) неизвестна и что мы познаем лишь ее обна­ружения. Но содержание силы целиком совпадает с содержанием ее обнаружения. Игнорирование этого делает совершенно непонятным, зачем понятие силы вообще было введено в науку о природе.

Сила выступает как нечто ограниченное и заданное, нуждающееся в возбуждении другими силами. Мы получаем таким образом либо бесконечный прогресс, либо взаимность возбуждения сил. При этом остается еще нерешенной проблема абсолютного начала движения.

"Сила еще не есть подобно цели то, что определяет себя в самой себе; содержание ее есть заданное, и тем самым внешнее ей содержание, и, обнаруживаясь, она, как обыкновенно выражаются, в своем дейст­вии слепа; под этим следует понимать именно различие между абст­рактным обнаружением силы и целесообразной деятельностью (304)".

В понятии силы как активного сущностного момента Гегель предвосхищает будущее понятие целеполагания.

Введение понятия силы, возникшего в естествознании XVII в., в логику — один из ярких случаев использования Гегелем понятий частных наук, которым придается новый философский смысл. Гегель производит такое введение весьма своеобразно. С одной стороны, он в определенной мере — нередко проницательно — схватывает действи-тельное содержание естественнонаучного понятия. С другой, это понятие получает во многом смысл искусственный, обусловленный потребностями конструируемой идеалистической системы. Способ вве­дения естественнонаучных понятий в философию таит в себе ключ к пониманию особенностей новой формы интеллекта, вводимой Гегелем.

Гегель считает вполне оправданным применение в естествознании понятия силы для объяснения природных явлений. Он отвергает утверждение, что наука познает лишь обнаружение силы, а не ее самое, по­скольку "сила ведь только и состоит в том, что она обнаруживает­ся ...мы, следовательно, познаем вместе с тем и самое силу "(305).

Однако нельзя останавливаться на этом этапе познания, поскольку отдельные силы первоначально обнаруживаются в неопределенном многообразии и разрозненности как случайные и конечные. Их многообразие необходимо свести к внутреннему единству. Этот дальнейший путь познания мира вещей Гегель рассматривает как последовательное развитие его философии сущности.

Гегель отмечает, что, когда "в так называемую эпоху возрождения наук" начали сводить отдельные явления природы к лежащим в их основаниях силам тяготения, роста растений и т.д., "церковь объя­вила это предприятие безбожным", так как "для божественного мироуправления ничего не остается, и бог поэтому низводится на степень праздного зрителя этой игры сил" (305-306). "Такова точка зрения материализма и современного просвещения" (306). Гегель считает, что хотя "наше опирающееся на авторитет церкви религиозное сознание нас поучает, что именно бог сотворил Вселенную своей всемогущей волей, что именно он ведет светила по их путям и дает всем тварям жизнь и благоденствие, то все же остается вопрос: почему? Ответ на этот вопрос и составляют вообще общую задачу науки как эмпирической, так и философской" (306).

Итак, сущность предстает как сила, т.е. отрицательное отноше­ние сущностного отношения с собой. В свою очередь сила в самой себе выступает как отрицательное отношение с собой, как отталкивание себя от себя и обнаружение себя вовне. В сущностном отношении обнаруживаются таким образом две стороны: внутренняя и внешняя. Внешнее, как обнаружение внутреннего, есть то же содержание, что и внутреннее. Сущность, таким образом, полностью обнаруживается в яв­лении, полностью проявляется в явлении. "Явление не показывает ничего такого, чего не было бы в сущности, и в сущности нет ничего такого, что не являлось бы" (307). Нередко полагают, что сущность скрыта от человека, который способен осознавать якобы только внешнюю сторону бытия. На самом деле сущность выявляется, выражается в явлении. Поэтому, например, "что человек делает, таков он и есть" (310). О человеке нельзя судить только по его внутренним намерениям. "...Если бы бездарный живописец или плохой поэт утешались тем, что их душа преисполнена высокими идеалами, то это плохое утешение…"(310). "...Хотя человек может в отдельных случаях притворяться и многое скрывать, он, однако, не может скрыть своей внутренней природы вообще, которая непременно проявляется в течении жизни" (311). "По плодам их узнаете их", — цитирует Гегель Евангелие.

Когда сущность полностью проявляется, внутреннее и внешнее становятся полностью тождественными, логическая идея выступает как действительность.

ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

"Действительность есть ставшие непосредственным единство сущ­ности и существования, или внутреннего и внешнего. Обнаружение дей­ствительного есть само действительное, так что оно в этом обнаружении также остается существенным и лишь постольку сущест­венно, поскольку оно имеется в непосредственном внешнем существова­нии" (312-813).

В философии Гегеля непосредственные и опосредствованные логические определения чередуются, следуют одно за другим; непосредствен­ное опосредствуется и дает непосредственность нового уровня, которая в свою очередь опосредствуется. Первым непосредственным было бытие. Существование, опосредствованное рефлексией, становится непосредственным единством бытия и рефлексии. Действительное - непосредственное единство сущности и существования. Наличное бытие действительного есть проявление самого себя, а не другого. Действительность как единство внутреннего и внешнего, как проявившаяся сущность "насквозь разумна" (314).

Трудности, которые испытывал Гегель при разработке учения о сущности, особенно заметны в разделе о действительном. Это нашло свое выражение в заметном различии структур, а отчасти и трактовок действительного в "Большой" и "Малой" логиках. В "Малой логике" ("Энциклопедия философских наук") обычному тройному разделению изложения Гегель предпосылает также тройственную структуру, представляющую действительное как таковое. Этот раздел включает в себя, наряду с общей характеристикой действительного, категории воз­можности, случайности и необходимости как последовательные определения действительного. Эта триада понятий представляет собой ха­рактеристику "становящейся" действительности, последовательность этапов проявления сущности в явлении. Сущность становится действи­тельной, когда она поднята на уровень необходимости.

Возможность выступает как внутренняя или потенциальная действительность. Возможность проходит ступени от формальной до реальной. Возможность — внутренняя сторона действительности, еще не пере­шедшая в действительность. Формально возможно все, что не противо­речит себе, тождественно с собой. Возможно, например, что сегодня Луна упадет на Землю, турецкий султан сделается римским папою. Однако формальной возможности противостоит другая возможность, т.е. невозможность в отношении первой. Формальная возможность по­этому по сути дела есть невозможность.

Внешней стороной действительности, в которой выражается возмож­ное, выступает случайное. "Случайное есть вообще лишь нечто такое, что имеет основание своего бытия не в самом себе, а в другом" (318). Случайное есть то, что может быть, а может и не быть.

Часто, особенно в последнее время, замечает Гегель, "случайность непростительно возвеличивалась, и ей приписывали как в природном, так и в духовном мире ценность, которой она на самом деле не обладает" (318). Особенно важно определить отношение случайности к воле и свободе. Нередко под ними понимают голый произвол. Послед­ний несомненно есть "существенный момент свободной по своему понятию воли", он, однако, "отнюдь не есть сама свобода, а есть только формальная свобода "(319).

Реальная возможность, в отличие от формальной, является совокупностью условий. Она не имеет противостоящей ей другой реальной возможности.

Единство реальной возможности и действительности есть необходимость. Необходимость относительна, поскольку она имеет свою предпосылку, свой отправной пункт в случайности. Мир в целом, как самосохраняющийся мир, выступает как абсолютная необходимость. Необходимость скрыта под видимостью случайности. "Развитая дей­ствительность как совпадающая в едином смена внутреннего и внеш­него, смена их противоположных движений, объединенных в одно дви­жение, есть необходимость" (322).

Необходимость слепа, в отличие от целесообразной деятельности. Однако в основе необходимости лежит понятие. Точка зрения необхо­димости имеет большое значение для философии истории, нашего умо­настроения и поведения.

В представлениях Гегеля о случайности и необходимости довольно прозрачно просматривается глубокая идея диалектической взаимосвя­зи этих двух противоположностей, которая является одним из лучших достижений нового интеллекта.

Чрезвычайный интерес представляет трактовка Гегелем необходимо­сти как процесса. Необходимость есть процесс, элементами которого вы­ступают условия, предмет и деятельность.

Условия — это полагаемое и предполагаемое; оно соотносится с предметом и в то же время обладает самостоятельностью. Существует полный круг условий. Условия пассивны, служат материалом для предмета и, следовательно, входят в содержание предмета, содержат все его определения. Предмет — нечто внутреннее и возможное и в то же время некое самостоятельное содержание. Предмет "произведен условиями и обязан им своими определениями" (327). Деятельность зависит от предмета и условий, и в то же время есть нечто самосто­ятельное. "Оно есть движение, переводящее условия в предмет и последний в условия как в сферу существования, или, вернее, движение, выводящее предмет из условий, в которых он имеется в себе, и дающее предмету существование посредством снятия существования, которым обладают условия" (337).

Действительность, таким образом, имеет деятельный характер. Так Гегель вводит в трактовку развивающейся идеи весьма важное понятие деятельности, имеющее весьма существенное значение для понимания коренных особенностей его философии. Нетрудно заметить, что понятие деятельности, которую Гегель трактует как сущностное свойство логической идеи, представляет собой сколок с чисто человеческого качества, его трудовой деятельности, включающей ус­ловия, предмет деятельности и самый труд, собственно деятельность. Антропоморфическая парадигма в философии Гегеля становится все более явственной.

Необходимость выступает в конечном счете как "единая, тождественная с собой, но полная содержания сущность" (327). Необходимое — это то, что опосредствовано кругом обстоятельств, условий; оно таково потому, что таковы условия, и в то же время оно таково непо­средственно, оно таково, потому что оно есть. В завершенном виде действительность вся, во всех частностях, выступает как необхо­димая потому, что она таковой возникла.

В связи с понятием действительного Гегель сформулировал знаменитый тезис, превратно понятый многими его последователями: "Все действительное разумно, все разумное — действительно". Этот тезис нередко толковался в опошленном смысле - как оправдание всего существующего, вместе с его мерзостями. Такой интерпретации придерживался одно время, например, В.Г. Белинский. Однако в логике Гегеля действительным является не все, что существует, а то, что вызвано условиями, которые делают существующее действительно­стью. Когда эти условия исчезают, действительное перестает быть разумным и, следовательно, перестает быть действительным. Так, Римская империя была действительной, пока не исчезли породившие ее условия, что превратило ее в неразумную и недействительную.

Построив понятие действительного как ставшей целостности, Гегель далее различает в ее развитии: а. Субстанциальное отноше­ние; в. Причинное отношение; с. Взаимодействие.

Субстанциальное отношение

Субстанциальное отношение образовано соотношением субстанции и ее акциденций (случайного, несущественного).

Субстанция — одно из важнейших определений объективной логи­ческой идеи, занимающее в философии Гегеля весьма важное место. По сути дела субстанция — это основное определение объективной логики Гегеля, в то время как субъективная логика базируется на понятии субъекта, или понятия. Логика Гегеля - развернутый синтез понятий субстанции и субъекта.

Субстанция — это целостность (тотальность) всех акциденций, абсолютная мощь и все богатство содержания объективной идеи. "Субстанциональность есть абсолютная деятельность формы и мощь необходимости" (328). Субстанция — это абсолютная идея, но идея еще в ограниченной форме необходимости. Субстанция Гегеля есть дальнейшее развертывание формы как деятельного начала мира.

Субстанция – это необходимая, абсолютно безусловная сущность, которая существует, потому что она существует, существует через себя.

Гегель высоко оценивает философию Спинозы, выдвинувшего понятие субстанции. Вокруг этого понятия, как центрального в философии Спинозы, возникло немало недоразумений. Против него, отмечает Гегель, выдвигался преимущественно упрек в атеизме, а затем — в пантеизме. Гегель считает, что субстанция Спинозы выражает понятие бога лишь в форме необходимости, в то время как бог есть вместе с тем абсолютная личность. Спиноза, поясняет Гегель, по своему происхождению еврей, и в его философии выразилось то восточное воззрение, которому нехватает "западного принципа индивидуальности" (329). Истинное понятие бога свойственно только христианству с его трактовкой бога как абсолютного предмета (субстанции) и абсолютной личности.

Кроме того, субстанция Спинозы вводится "без всякого предшествующего диалектического опосредствования". Она выступает как "все­общая отрицательная мощь", как "лишь та темная бесформенная бездна, которая поглощает в себе всякое определенное содержание как изначально ничтожное в самом себе и не порождает из себя ни­чего такого, что обладало бы в себе положительной устойчивостью" (330).

Субстанция, как абсолютная мощь, "определяет себя к акцидентальности", т.е. порождает свои проявления (акциденции), выступая таким образом как причина.

Причинное отношение

Субстанция есть причина. Понятие причины в философии Гегеля появ­ляется на высоком уровне развития логики как выражение деятель­ной, творческой природы идеи, как процесс порождения нового. Причина включает в себя предшествующие формы активности идеи: переходы, изменение, рефлексию, обоснование, отрицание, силу. Такое логичес­кое конструирование понятия причины представляет огромный инте­рес для научной философии. Уроки подобного конструирования понятий далеко не полностью учтены в современной мировой философии, а ря­дом ее главных течений (неопозитивизм, постпозитивизм, экзистен­циализм, неотомизм) почти полностью игнорируются.

Субстанция порождает действие, т.е. некую действительность, которая есть поэтому зависимая — положенная – действительность, вместе с тем — необходимая действительность.

Гегель раскрывает диалектику субстанции, как причины, и ее действия, как двух определений необходимой действительности.

"В действии нет иного содержания ... чем в причине; ...лишь в действии причина действительна и есть причина. Причина в себе и для себя есть поэтому causa sui" (331). Дождь (причина) и мокро­та (действие) суть одна и та же существующая вещь.

Причина конечна. Она вызывает определенное действие, которое в свою очередь выступает в качестве причины другого действия. Так возникает снова прогресс в бесконечность, идущий от причин к дей­ствиям. Прогресс однако существует в двух направлениях: от дейст­вия к причине и от причины к действию.

В последовательности причин и действий каждая причина выступа­ет также как действие, а каждое действие — как причина. Следует однако учесть, что причина есть действие не в том отношении, в каком она выступает как причина, и действие есть причина не в том отношении, в каком она есть действие. Идея бесконечной последователь­ности причин и действий вновь приводит к ситуации дурной бесконе­чности, логику выхода из которой Гегель уже давно освоил. "Дурная бесконечность" причин и действий снимается категорией взаимодей­ствия.

Следует заметить, что в идее бесконечной последовательности причин и действий диалектика Гегеля сталкивается с большой трудностью, которую философ, по нашему мнению, не смог преодолеть. Развитие идеи выступает на этом уровне как последовательность причин и порождаемых ими действий. Логику этой последовательности Гегель строит на понятии тождества причины и действия. Но как увязать это тождество в последовательности причин и действий с идеей развития, т.е. постоянного возникновения существенно нового содержания? "Логическая модель", выраженная в образе одной и той воды, выступа­ющей в виде причины (дождя) и действия (мокроты) имеет слишком слабый смысл. Мощная и содержательная идея возникновения существенно нового явно не укладывается в логику абстракций Гегеля. "Субстанциальная мощь", выступая в качестве причины, должна была бы производить также мощь, а не мелькающее тождество, замыкающееся в коль­цо взаимодействия. Новый тип интеллекта, вводимый Гегелем, дает весь­ма заметный сбой там, где он доложен был бы обнаружить свою логичес­кую мощь. — Свидетельство некоего скрытого дефекта интеллектуальной парадигмы.

Взаимодействие

Причина является так же действием какой-то другой причины, кото­рая в свою очередь служит действием следующей причины. Таким образом обнаруживается восходящая бесконечность от причины к действию. Но действие является причиной другого действия, которое в свою очередь есть причина следующего действия, и т.д. без конца. Таким образом, однонаправленный переход от причин к действиям одновременно принимает обратное направление. В этом обратном движении Гегель ус­матривает логику такого дорогого для него круга, который, согласно его представлениям, и есть бесконечность, ее логика.

Поворот бесконечного прогресса к замкнутому в себе отношению означает по существу отношение двух причин друг к другу, которые оказываются лишь моментами процесса. Процесс образует таким образом взаимодействие, которое снимает дурную бесконечность монотонного чередования причин и действий.

Заметим, что если понятие истинной бесконечности как преодоление дурной бесконечности (учение о бытии) производило весьма сильное впечатление, то попытка избавиться от бесконечной цепи причин и действий сильно отдает искусственностью. Представляется гораздо более ясной и разумной мысль о том, что объек­тивный мир есть бесконечная последовательность причин и следст­вий, не имеющая ни начала, ни конца во времени и пространстве. Гегеля такое представление не устраивает потому, что он свел мир к логическому, предопределив тем самым значительную долю искусст­венности своих построений. Если в конце концов Гегелю не удастся построить систему мира, которая была бы непротиворечивой и убедительной, его исходная логизация мира окажется крупнейшей ошибкой этого грандиозного типа интеллекта и нам не останется ничего другого, как приступить к поискам нового, научного типа интеллекта.

Попытка избавиться от дурной бесконечности и перейти на более высокий и богатый содержанием уровень мысли через отождествление причин и действий с двумя взаимодействующими причинами не содержит в себе указания на то, что при этом происходит сущест­венное усложнение, возникновение существенно нового. Гегель стро­ит логическую конструкцию вне времени и пространства, а это, на наш взгляд, неминуемо приводит к искусственному переходу от бес­конечной цепи причин и действий к взаимодействию.

Субстанция — это абсолютная мощь, которая существует через себя, не нуждается для своего существования ни в чем, кроме самой себя. Субстанция шествует через причинность и взаимодействие, обладает абсолютной самостоятельностью, которая есть бесконечное отрицательное отношение с собой, т.е. бесконечное порождение самой себя. Эта абсолютная самостоятельность субстанции есть свобода, которая выступает как истина необходимости. В самом общем смысле Гегель понимает под свободой независимость от чего-либо, кроме самого себя. В самом абстрактном виде такой независи­мостью обладает, очевидно, уже для-себя-бытие, как завершение налич­ного бытия, качества, как бесконечность бытия. Однако Гегель связыва­ет свободу с абсолютной независимостью бытия, опосредствованного рефлексией, существованием, обоснованием, необходимостью, т.е. рассматривает свободу как высший результат действительного.

Гегель выступил с глубокой критикой распространенного тривиаль­ного понимания свободы как полной противоположности необходимости. Абстрактно понятая свобода - это произвол, который "есть еще бессодержательная и лишь возможная свобода" (337). Конечно, необходимость как таковая еще не есть свобода, "но свобода имеет своей внутрен­ней предпосылкой необходимость и содержит ее в себе как снятую" (337). "Преображение необходимости в свободу" дает истинную кон­кретную и положительную свободу. Истинная свобода выступает как осознанная необходимость. "Высшая самостоятельность человека со­стоит вообще в том, чтобы знать себя как то, что всецело определя­ется абсолютной идеей" (337—338).

Понятие свободы как познанной необходимости — одно из крупней­ших приобретений нового интеллекта, имеющее первостепенное значение для понимания сущности человека и общества, природы нравственно­сти и права. Однако не следует забывать, что трактовка свободы дана в контексте объективного идеализма: свобода есть свойство мы­сли.

С категорией свободы Гегель вводит понятие как высшую ступень логики. Истина необходимости есть свобода, истина бытия и сущности — понятие.

Бытие и сущность возвратились в понятие, как в свое основание. В то же время это означает, что, наоборот, понятие развилось из бытия. Развитие у Гегеля есть, таким образом, не линейный, а двойственный процесс. Первая сторона процесса — углубление бытия в самое себя, вторая — "происхождение более совершенного из менее совершенного" (338) .Представление о развитии как многомерном процессе — суще­ственное приобретение нового типа интеллекта.

Тема 11. ФИЛОСОФИЯ Г.В.Ф. ГЕГЕЛЯ.