Раздел ii. специфические особенности современных наук.

Постнеклассический этап развития науки, начавшийся в 1945 году – с развития атомной энергетики и продолжающийся поныне, характеризуется взрывным возникновением принципиально новых наук и областей исследования: кибернетика, космонавтика, генная инженерия, радиотелескопия, космология, синергетика, биоэтика, антропный космологический принцип.

Практически все они характеризуются схожим набором специфических особенностей.

Во-первых, чаще всего новые науки имеют междисциплинарный характер. Если в предыдущие эпохи господствующим было движение наук по пути узкой специализации, то сейчас возобладал обратный процесс, в связи с чем все чаще используется известное речение, что время разбрасывать камни прошло, наступило время их собирать.

Во-вторых, если в классическую эпоху человек изгонялся из картины мира, ибо считалось, что чем меньше в теории человека, тем более объективным, т.е. истинным будет наше знание, то сейчас возобладало противоположное мнение, что вне и без человека окружающий мир правильно познан быть не может. Ученые начинают все больше осознавать правоту философов, давно утверждавших, что человек есть поле пересечения всех планов бытия (Бердяев), конспект мира (Флоренский).

В-третьих, в силу указанных двух фактов, ученые во все большей степени начинают нуждаться в философии, тянутся к ней. И нередко от ученых можно услышать мнение, что мы когда-то вышли из философии, а сейчас нас тянет вернуться обратно в ее лоно.

Сказанное мы попытаемся проиллюстрировать на примере двух наук. И хотя учение В.И.Вернадского о биосфере и ноосфере оформилось в первую половину 20 века, т.е. в эпоху неклассической науки, но по всем своим признаках оно принадлежит эпохи науки постнеклассической.

Глава 6. Человек на пути к новому диалогу с природой. (По трудам В. И. Вернадского)

Развитие современной цивилизации все меньше допускает простые оптимистические прогнозы относительно перспектив человечества. В первую очередь под вопрос ставится сама возможность его выживания в тех природных условиях, кото­рые созданы переходом от простого согласования с природой к сознательному и целесообразному ее преобразованию, к про­изводящей экономике. Убежденность человека в своем могу­ществе уменьшается по мере того, как «вторая природа», искусственная, приобретая все большую самостоятельность и способность к саморазвитию, приводит к устрашающему обострению экологических проблем, противопоставлению ре­зультатов индустриализации гуманистическим ценностям. Становится очевидно, что принцип покорения природы, до сих пор находящийся в основе отношения человека к окружающей среде, настоятельно требует своего пересмотра.

Во 2-й половине XX в. обнаружился широкий спектр кон­цепций, выражающих различные настроения и оценки в отно­шении взаимосвязи человека и природы. Заметным явлением в последнее время стала, в частности, ориентация на «рево­люцию в человеке», «этическую революцию». По убеждению Э. Фромма, например, «впервые в истории физическое выжи­вание человеческого рода зависит от радикального изменения человеческого сердца».[21] Сходную мысль о том, что все сводится к проблемам человека и к наукам о человеке, высказывает в отечественной литературе академик Н. Н. Моисеев.[22]

Несомненно, человечество находится на пути поиска нового диалога с природой, который требует объединения усилий специалистов различного профиля. В этом плане чрезвычай­ное мировоззренческое и методологическое значение имеет наследие великого русского ученого, академика В. И. Вернад­ского, в должной мере невостребованное до сих пор.

6.1. В. И. Вернадский о биосфере и живом веществе

В. И. Вернадский (1863—1945) относится к числу мысли­телей, научные идеи которых определили интеллектуальную атмосферу нашего столетия. Знакомство с учением великого российского натуралиста о биосфере и ее переходе в ноосферу является непременной составляющей облика современного специалиста, ибо в нем (в учении) содержится не только син­тез достижений современной мировой науки, но и прогнозы и разработки, осуществление которых — дело настоящего и бу­дущего.

Новизна многих принципиальных идей Вернадского отно­сительно взаимосвязи человека и природы проистекает от то­го, что на эту проблему он смотрит глазами биогеохимика. Для него человек не просто живое вещество, обитающее на поверхности Земли, а биогеохимическая функция, функция биосферы, неотъемлемая сторона организации биосферы и од­новременно огромная геологическая сила, ее определяющая.

Вернадский начал работу над проблемой биосферы в на­чале XX в. Этот период характеризуется крутой ломкой мно­гих естественнонаучных представлений: закладываются осно­вы квантовой механики, создается теория относительности,— которые подводят черту под господством классической меха­ники и формируют новую картину мира.

Классическая, или ньютонианская, механика занимала до­минирующее положение в естествознании XVII—XIX в. Ос­новные принципы ее состоят в следующем: в природе все события однозначно определены начальными условиями, ис­ключающими случай; между прошлым и будущим нет прин­ципиального различия, время обратимо; природа — грандиоз­ный механизм, не нуждающийся в человеке. Человек вопрошает природу, но не участвует в ее событиях; место человека — вне природы, цель его— изучать и подчинять природу.

Теория относительности А. Эйнштейна является, строго говоря, теорией конкретности пространства-времени и с необ­ходимостью требует включения в систему координат, т. е. в определенную систему природных связей, человека. Неожи­данно оказалось, что квантовая механика тоже требует вклю­чения человека в свой аппарат: математические формулы — язык квантовой механики — отображают не природу как та­ковую, а человеческое знание о ней; естествознание дает не картину природы, как ее понимала классическая механика, а картину отношения человека к природе.

Но если современной физике проблема человека была как бы навязана самими выводами науки и до сих пор еще не на­шла своего решения, то Вернадский независимо от Эйнштейна и творцов квантовой механики и одновременно с ними присту­пил к созданию концепций, синтезирующей явления жизни и явления мертвой природы, которые с геологической точки зре­ния оказываются моментами единого процесса. Отрицая абст­рактные концепции физики и механики, он выступил за созда­ние теории, в которую входил бы элемент живого. Он привет­ствовал появление теории относительности Эйнштейна, по­тому что «с принятием представлений о пространстве, време­ни, тяготении, материи и энергии, отвечающих теории относи­тельности, физическое мировоззрение чрезвычайно приближа­ется к натуралистическому, и мы теперь находимся у предела нового великого синтеза представлений о природе, послед­ствия которого нам сейчас даже трудно учесть при всех усло­виях нашего проникновения в будущее».[23]

Обобщая громадный естественнонаучный материал, Вер­надский убедительно показал, что живое вещество и. челове­чество как часть живого вещества представляют собой неотъ­емлемые элементы процессов, которые происходят в земной коре и обнаруживаются в биосфере.

Как геологическое явление биосфера — земная оболочка, обнимающая весь земной шар и имеющая четко выраженные размеры. В разрезе планеты она в среднем поднимается на 20—25 км выше уровня геоида и опускается на 4-—5 км. ниже этого уровня. Но, считает Вернадский, в морских глубинах биосфера может опускаться глубже 11 км,«а в стратосфере она зашла уже за 40 км и быстро поднимается. В ходе геологиче­ского времени наблюдается, по-видимому, процесс непрерыв­ного расширения границ биосферы. Биосфера является планетным образованием космического характера. Она может рассматриваться как область земной коры, занятая трансформаторами, которые переводят косми­ческие излучения в действенную земную энергию — электри­ческую, химическую, механическую, тепловую и т.д.

Структурно биосфера состоит из природных тел, которые подразделяются на живые и косные. Живые природные тела включают в себя организмы, начиная от бактерий и кончая человеком, а косные — это, например, газы, атмосфера, гор­ные породы, химические элементы, кварц и т. д. Помимо этих тел в биосфере огромную роль играют разнородные природ­ные тела, состоящие из живых и косных природных тел, био­косные природные тела, например илы, почвы, поверхностные воды. Биосфера, таким образом, является сложным планет­ным биокосным природным телом. Различие между живыми и косными природными телами так велико, что переход одних в другие в земных процессах никогда и нигде не наблюдается. Вместе с тем между живыми и косными природными телами идет непрерывный материальный и энергетический обмен.

Материальный и энергетический обмен между живыми и косными природными телами вызывается живыми природны­ми телами и выражается закономерно меняющимся, непре­рывно стремящимся к устойчивости равновесием. Это устой­чивое равновесие есть непрерывная, никогда не прекращаю­щаяся связь, которая может быть выражена как непрерывный биогенный ток атомов из живого вещества в косное вещество биосферы, и обратно. Благодаря этому процессу в биосфере поддерживается динамическое равновесие, организованность: «биосфера живое вещество».

Определяющим моментом в возникновении и существова­нии биосферы является живое вещество. Согласно Вернад­скому оно не тождественно ни биологическому, ни философ­скому, ни тем более обыденному представлению о жизни; жи­вое вещество для него — эмпирическое обобщение, которое охватывает все живые организмы в их совокупности. Живое вещество, как и биосфера, обладает особой организованностью и может рассматриваться как особое естественное тело. По­следнее обладает такими свойствами и проявлениями, кото­рые не присущи отдельному организму, входящему в совокуп­ность живого вещества.

Живое вещество, будучи неотъемлемой частью и функцией биосферы, сказывается в ней в физическом, химическом, гео­логическом и биологическом отношениях, а тем самым к нему имеют причастность многие науки, но ни одна не исчерпывает его до конца. Вернадский создает новую науку — биогеохимию, которая синтезируя геологию, геохимию, химию и физику, ис­следую живое вещество в атомном аспекте. Биогеохимия по­зволяет, во-первых, выделить живое из всей массы косного на планете, во-вторых, понять взаимодействие между живым и косным веществом на материально-энергетическом уровне. Это, в свою очередь, делает возможным взгляд на биосферу как на планетный процесс космического характера, ибо помо­гает установить ее связь с Солнцем, космическими и радиаци­онными излучениями. Биогеохимия, таким образом, открывает возможность совершенно нового подхода к изучению живого вещества.

Размышляя о роли новой науки, Вернадский приходит к выводу, что в ней живое вещество должно быть выражено так же как, например, в физических науках косные тела. Тогда живое вещество могло бы рассматриваться как однородное, характеризуемое массой, элементарным химическим составом, особым пространством-временем и геохимической энергией, т.е. как аналогичное другим веществам земной жоры — воде, твердым минералам и горным породам, которые совместно с живыми организмами строят геохимические процессы.

Будучи так взятым, живой организм в биогеохимии ока­жется совершенно отличным от того же организма в биологии. Например, вид для биолога, считает Вернадский, есть сово­купность морфологически однородных неделимых; он опреде­ляется формой тела, гистологическим и анатомическим строе­нием, физиологическими функциями, явлениями питания и т. п. Числовые данные — вес, объем, способ размножения, размеры — даются далеко не всегда, а если даются, то скорее в качественном их проявлении, для иллюстрации.

Биогеохимик в отличие от биолога имеет дело с совокуп­ностями и со статистическими выражениями явлений. Биогеохимия определяет видовое живое вещество, в котором выделя­ется следующие числовые константы: а) среднее число атомов в среднем неделимом вида для всех химических элемен­тов, входящих в данное живое вещество; б) средний вес сред­него неделимого; в) средняя скорость заселения биосферы; г) особенность пространства-времени данного живого веще­ства. Кроме того, биогеохимия анализирует видовое живое вещество в биосфере как планетном явлении, тогда как биолог рассматривает вид в среде, на локализованной земной поверх­ности.

Биогеохимический и биологический подходы к виду при всем их различии, убежден Вернадский, взаимно дополняют друг друга. Живое однородное вещество биогеохимии и вид биологии тождественны, но выражены различно. Иное, чем в биологии, выражение живого вещества позволяет биогео­химии (с учетом роли живого вещества в биосфере) сделать вывод, что масса живого вещества в биосфере должна оста­ваться в общем неизменной в течение всего геологического времени и колебаться в пределах 0,25% от общей массы био­сферы. Отсюда вытекает, что в течение всего геологического времени существования биосферы в ней происходили в преде­лах живого вещества только перегруппировки химических элементов, а не коренные изменения их состава и количества.[24]

Биогеохимичеркий подход позволяет представить живое вещество и его роль в истории химических элементов Земли как биогенную миграцию химических элементов биосферы — такое их перемещение, которое вызвано живым веществом. Биогенная миграция является частью другого процесса био­сферы — общей миграции ее элементов, которая идет под влиянием энергии Солнца, энергии тяготения и воздействия внутренних частей земной коры на биосферу. Существует не­сколько значительно различных форм биогенной миграции, но все они теснейшим образом связаны с веществом живого ор­ганизма. Именно эта связь допускает возможность проследить эволюцию видов живого вещества с биогеохимической точки зрения. Исследуя живое вещество, Вернадский пришел к выводу, что все без исключения геохимические функции живого ве­щества в биосфере могут быть осуществлены простейшими одноклеточными организмами, что один какой-либо организм не мог бы исполнить все геохимические функции и что в ходе геологического времени происходила смена организмов, реа­лизующих данную функцию без изменения самой функций.

Лишь с появлением в биосфере цивилизованного человечества один организм оказался способным одновременно вызывать разнообразные химические процессы. Но это осуществляется не физиологической работой организма, а за счет разума и техники. Иначе говоря, в течение геологического времени в биосфере осуществлялась смена форм биогенной миграции, что повлекло за собой модификацию форм живого вещества. Вернадский выделил следующие формы биогенной миграции, вызывающие изменения форм живого вещества. Во-первых, биогенная миграция, порожденная самим существова­нием организмов, их дыханием, питанием, внутренним мета­болизмом, размножением и т. п. Это основная форма биоген­ной миграции, количественное значение которой точно опре­деляется массой живого вещества, существующего в данный момент на планете. Во-вторых, биогенная миграция, связан­ная с интенсивностью биогенного тока атомов. Эта форма биогенной миграции зависит не от массы живого вещества, аот интенсивности движения этих атомов, неразрывно связан­ного с живым веществом. В-третьих, биогенная миграция ато­мов, которая производится техникой жизни организмов, та­ких, например, как бобры, кроты, муравьи, и др. Исключи­тельного уровня развития эта форма биогенной миграции ато­мов достигла у человека.

Исследуя формы биогенной миграции, Вернадский сфор­мулировал два биогеохимических принципа. Первый состоит в том, что биогенная миграция химических элементов в био­сфере стремится к максимальному своему проявлению. Дейст­вие этого принципа наблюдается в захвате биогенной мигра­цией всего возможного пространства, доступного ей по массе живого вещества и технике eгo жизни, и в давлении живого вещества (что обнаруживается, в частности, в борьбе за су­ществование или в возрастании солидарности). Усиление всюдности живого вещества и его давления приводит к эво­люционным изменениям форм живого вещества, которые, в свою очередь, увеличивают всюдность и давление жизни, расширяют ее область.

Таким образом, первый принцип биогенной миграции ука­зывает на источник эволюционных изменений живого вещест­ва, смысл которых состоит в том, что наблюдаемое на нашей планете изменение форм живого вещества в течение геологи­ческого времени увеличивает проявление биогенной миграции химических элементов в биосфере.

Эволюция форм живого вещества происходит в биосфере, влияя на нее таким образом, что эволюция форм живого ве­щества переходит в эволюцию биосферы. Исходя из этого Вернадский сформулировал второй биогеохимический прин­цип: эволюция видов, приводящая к созданию форм живого вещества, устойчивых в биосфере, должна идти в направле­нии, увеличивающем проявление биогенной миграции атомов в биосфере. Второй принцип является логическим развитием первого и обращает внимание на изменение организованности биосферы, т. е. указывает на существование определенного направления, в котором должен идти эволюционный процесс. «Взятая в целом,— пишет Вернадский,— палеонтологическая летопись имеет характер не хаотического изменения, идущего то в ту, то в другую сторону, а явления определенного, раз­вертывающегося все время в одну и ту же сторону — в направ­лении усиления сознания, мысли и создания форм, все более усиливающих влияние жизни на окружающую среду. Сущест­вование определенного направления эволюции видов может быть точно установлено наблюдением».[25]

Резюмируя свои размышления о биогеохимическом подходе к эволюции живого вещества, Вернадский пришел к выводу, что глубокое изучение биогеохимических явлений приведет науку к пониманию неразрывности проявления живого веще­ства и явлений физического строения мира, к осмыслению проникновения явлений живого в построение физических тео­рий. Во многом эти прогнозы оправдались, но такие его пред­положения, как, например, направленность эволюции, только в наше время получают свою дальнейшую разработку.[26]

Прямым и очевидным следствием из биогеохимического подхода к эволюции живого вещества является положение о непрерывной связи организма и среды, живого вещества и биосферы. После Вернадского имеются все основания гово­рить не об организме и среде его обитания, а об отношении «организм — среда» в их неразрывном единстве.

6.2. Биосфера и человек

Эволюция человека является закономерным продолжением эволюции форм живого вещества в биосфере. В этом смысле человек есть природное явление, отвечающее геологически сложившейся организованности биосферы, т. е. применительно к человеку как форме живого вещества действуют те же био­геохимические принципы, что и в отношении других форм жи­вого вещества. Вместе с тем нельзя забывать, что появление человека означает возникновение в биосфере сдвигов, придаю­щих ей новые качественные характеристики. Человек пришел на смену формам живого вещества, которые уже исчерпали свои возможности в доведении биогенной миграции химических элементов в биосфере до максимума. Исчерпав свои воз­можности, предшествующие человеку формы живого вещества подготовили переход организованности биосферы в новое ка­чество, где соответственно и уровень максимума биогенной миграции должен был стать иным. Иначе говоря, на Земле с появлением человека возник новый геологический фактор, небывалый по силе и общности. У этого вновь возникшего вида живого вещества нет пределов всюдности и усилению давления на жизнь. Тенденции его развития требуют созда­ния человечества как единого целого, которое действует в мас­штабе планеты. Можно с уверенностью говорить, что сущест­вование человека в биосфере не есть кратковременное и пре­ходящее геологическое явление. С появлением человека начи­нается новая эра в истории Земли, которая характеризуется резким изменением всей фауны и флоры, уничтожением ог­ромного числа видов и созданием новых культурных сортов. Наряду с этим стихийно совершается изменение диких видов организмов, приспособляющихся к новым условиям жизни. Один вид организмов — человек — охватил всю планету и за­нял господствующее среди живого положение.[27]

До сих пор мы ограничивались внешним описанием эволю­ции человека в биосфере, говорящим больше о том, в резуль­тате чего появился на планете человек и какие следствия это повлекло за собой. Теперь сделаем попытку вскрыть меха­низм, позволивший человеку закрепиться на Земле и стать господствующим видом среди других видов живого вещества. Но для этого надо вспомнить второй биогеохимический прин­цип биогенной миграции (который обусловливает направлен­ность эволюции живого вещества), ибо проблема биогеохи­мической культурной энергии связана в основном с направ­ленностью эволюции, в свою очередь, порожденной на уровне человека разумом и техникой, т. е. мыслью и ее предметным осуществлением.

Возникновение и существование разума Вернадский свя­зывал с эволюцией нервной системы, открытой американским минералогом и биологом Дана. Дана обнаружил, что в ходе геологического времени наблюдается скачкообразное усовер­шенствование центральной нервной системы, начиная от рако­образных и кончая человеком. Это явление было названо им цефализацией. Раз достигнутый уровень центральной нервной системы в дальнейшем не идет уже вспять, только вперед.

Одновременно с разумом у человека появляется новый, присущий только ему вид энергии — культурная биогеохими­ческая энергия_, которая является результатом изменения, как выражается Вернадский, техники жизни. Энергия, связанная с техникой жизни, присуща в зачаточной форме и некоторым животным (кроты, термиты и т. п.), но расцвета достигает только у человека. Это объясняется, по мнению Вернадского, ростом разума, но, главным образом, уточнением и углубле­нием его использования, связанными с сознательным измене­нием социальной обстановки, в частности, с ростом научного знания. Биогеохимическая культурная энергия человека явля­ется новой геологической силой, посредством которой человек способен целиком переработать всю окружающую его приро­ду. Кроме того, важно не упускать из виду, что эта энергия порождена всем ходом развития биосферы и живого вещества, а следовательно, неразрывно связана со всей его биогеохими­ческой энергией.

Вместе с появлением культурной биогеохимической энер­гии в биосфере усиливается и новая биогенная миграция, ко­торая обусловлена теми косвенным образом связанными с жи­вым веществом изменениями в положении атомов, которые являются следствием брошенных организмами в биосферу но­вых соединений. Выражаясь иначе, это значит, что новая био­геохимическая энергия вызвала к жизни и новую биогенную миграцию, которая основанием имеет опосредованную связь между явлениями биосферы и которая становится в эпоху че­ловека самой мощной формой биогенной миграции. Именно появление биогенной миграции, связанной с опосредованием, позволило человеку занять господствующее положение в био­сфере. Примерами такой связи, имеющей гигантское значение для всей истории человечества, служат овладение огнем и появление и развитие земледелия. Но, так сказать, централь­ным пунктам, в котором новая биогенная миграция выступила во всем своем блеске, является, конечно, возникновение ору­дий труда. Только благодаря последним у человека появилась возможность открыть новые формы энергии (химическая, электромагнитная и т.п.) и освоить их. Человек научился пе­реносить энергию и овладел планетой не только в ее веществе, но и в ее энергии, стал творческой, сознательной геологи­ческой силой.

Можно, таким образом, сказать, что биогеохимическая культурная энергия явилась тем фактором, который сделал человека господствующим видом живого вещества в биосфере и превратил его в силу, своим трудом и разумом переводящую биосферу в новое ее состояние — в ноосферу.

Резюмируя оказанное, можно сделать следующие выводы: 1) начало нового, человеческого, этапа в истории биосферы связано с появлением биогеохимической культурной энергии человечества, повлекшей за собой новую биогенную миграцию, имеющую основанием опосредованную связь между явлениями биосферы; 2) возникновение новой формы связи знаменует начало собственно исторического развития человечества. Этим, считает Вернадский, устанавливается теснейшая связь между геологическими явлениями и историей человечества. История человечества должна иметь направленность, опреде­ляемую своим геологическим субстратом, который от челове­ческой воли не зависит. Исторический процесс коренным обра­зом меняется. Человечество, взятое в целом, становится мощ­ной геологической силой, которая сознательно, а главным об­разом бессознательно, резко меняет биосферу. Это стало эм­пирическим стихийным фактом, отрицать который невозмож­но. По реальному ходу истории человечества, приведшему к этому результату, видно: человек шел тем путем, что захваты­вал техникой своей жизни все новые и новые формы энергии и перерабатывал их своим разумом и своей работой для те­кущих целей своей жизни, не задумываясь о последствиях. Исторический процесс — проявление всемирной истории чело­вечества— обнаруживается теперь как природный, огромного геологического значения феномен, где все отчетливее обнару­живается различие между историческим и геологическим вре­менем.

Вместе с характером исторического процесса изменился и взгляд человека на самого себя. Во-первых, он окончательно утвердился во мнении, что является результатом длительной эволюции всего живого вещества биосферы. Во-вторых, чело­век резко переменил представление о своем положении в кос­мосе: с одной стороны, он обнаружил свою чуждость всему окружающему, а с другой — свою неразрывную связь со всем существующим. Кроме того, он пришел к выводу, что служит лишь промежуточным звеном в длинной цепи существ, кото­рые имеют прошлое, и, несомненно, будут иметь будущее.

Наступление этого будущего, согласно Вернадскому, под­готавливается и определяется, прежде всего наукой как новой геологической силой в биосфере. Появление научной мысли он связывает с направленностью эволюции биосферы, т.е. с возникновением разума и изменением техники жизни. Как и все остальные вопросы, науку он рассматривает сквозь приз­му биогеохимического процесса биосферы, поэтому научная мысль видится натуралисту в русле синтеза разума и труда человека в пределах биогеохимической энергии. «Появление разума и наиболее точного его выявления — организации нау­ки— есть первостепенный факт в истории планеты, может быть, по глубине изменений превышающий все нам известное, раньше выявлявшееся в биосфере. Он подготовлен миллиар­дом лет эволюционного процесса, и мы видим сейчас его дей­ствие самое большое только в геологических минутах».[28]

Эти слова можно, пожалуй, считать ключевыми в понима­нии Вернадским науки, ее природы и роли в биосфере. С его точки зрения, наука — самая молодая геологическая сила че­ловека, которая явилась результатом направленного процесса эволюции биосферы и которая несет в себе как историю, так и настоящее ее организованности. Кроме того, поскольку он видит в науке выражение второго биогеохимического принци­па, для него главным моментом науки является ее действен­ность. Он учитывает, что наука включает в себя требование осмысления теоретических представлений, исканий научной истины ради нее самой (наряду с философским и религиозным пониманием окружающего человека мира), но главным для него остается то, что научная мысль родилась в гуще жизни как поиск ответа на вопросы сугубо практического, даже при­кладного характера.

Далее, зарождение и развитие науки явилось не результа­том работы отдельных умов, а плодом коллективных дейст­вий. Именно массы людей, занятые решением конкретных практических задач, часто полуграмотные, вносят существен­ный вклад в развитие научной мысли, наряду с учеными-про­фессионалами образуют научную среду, без которой науки не существует. В связи с этим Вернадский пишет: «Наука есть проявление действия в человеческом обществе совокупности человеческой мысли».[29] Подобно организованности биосферы, которую наука выражает через совокупное проявление челове­ческой мысли, научная мысль не является логически стройной системой знания, во всех своих основах сознательно опреде­ляемой разумом. Она полна непрерывных изменений, исправ­лений и противоречий; подвижна чрезвычайно, как жизнь; сложна в своем содержании.

Кроме того, являясь видом деятельности людей, наука ока­зывается проявлением биосферы, геологического процесса ее развития, и как таковая она постоянно развивается, не знает возвратов, и ей свойственны черты, роднящие ее с природным процессом. Во все времена науке присуща направленность развития, кумулятивность и скорость. Вернадский считает, что только в истории научного здания существование прогресса является доказанным. Что касается темпов развития науки, то здесь наряду с плавными движениями и даже застоями наблюдаются временные отрезки, для которых характерен взрыв творчества. В современной науке такое взрывное состоя­ние началось в начале XX в. и продолжается до настоящего времени. Оно носит не разрушительный, а созидательный ха­рактер. В такие периоды, считает Вернадский, все старое в на­уке освещается новым светом, обнаруживает неожиданные стороны. В связи с этим, согласно Вернадскому, особую зна­чимость приобретает обращение к истории научной мысли. Ее нельзя рассматривать только как ветвь гуманитарного зна­ния, она является хранилищем истории биосферы, а потому ее изучение практически важно.

Говоря о научном взрыве, Вернадский обращает внимание на его связь с нарождением, причем одновременным, талант­ливых людей. Это условие, считает он, далеко от полного его понимания, но оно настолько важно, что исчезновение не­скольких таких представителей научной мысли может затор­мозить, а то и оборвать на долгое время продвижение науки вперед.

Обращая внимание на современный этап в развитии науч­ной мысли, Вернадский пишет, что фактически через явления жизни, стихийно наука все больше внедряется в государст­венные мероприятия. Конфликт государства и науки, если он имеет место, носит временный характер, ибо научная мысль — процесс, корнями своими уходящий в глубь геологического времени, тесно связанный с энергетическими проявлениями эволюции организмов, и он не может быть сдвинут в своем течении силами, проявляющимися в недрах времени истори­ческого. В жизнь вступает новая идея, неизбежно, рано ли, поздно ли, но в государственно-реальное время побеждаю­щая,— идея о государственном объединении усилий челове­чества. Она может иметь место только при широком исполь­зовании средств природы на благо государства, по существу — народных масс, что возможно лишь при коренном изменении положения науки и ученых в государственном строе. В сущности, это — государственное проявление перехода биосферы в ноосферу. Вместе с увеличением значения науки в государ­ственной жизни, неизбежно, в конце концов, и другое изменение в конструкции государства — усиление его демократиче­ской основы, ибо наука, по сути дела, глубоко демократична. Как биосфера в своем развитии не знает границ и делений, так и научная мысль постепенно, по мере сглаживания разли­чия между историческим и геологическим временем, приобре­тает вселенский, интернациональный характер. Наука, если понимать под ней силу, переводящую биосферу в ноосферу, явится тем двигателем, который уничтожит национальные границы и приведет людей к слиянию их в единое челове­чество.

6.3. Биосфера и ноосфера

Законченной теории ноосферы Вернадский не создал. Он не раз обещал написать очерк или главу в труде, но ограни­чился небольшой работой «Несколько слов о ноосфере». Раз­работать теорию ноосферы — значит создать концепцию кос­мического назначения человека, т. е. антроподицею, взяв за основу биогеохимический подход. Кроме того, это должна быть одновременно и попытка выработки нового взгляда на историю, что вполне соответствовало бы замыслам самого натуралиста. В ноябре 1936 г. в письме Б. Л. Личкову он пи­шет: «Ввожу новое понятие «ноосферы», которое предложено Леруа в 1929 г. и которое позволяет ввести исторический про­цесс человечества как продолжение биогеохимической истории живого вещества».[30]

Если кратко изложить, что высказано Вернадским о ноо­сфере, то получится следующее: человечество входит в ноо­сферу; она —последнее из многих состояний эволюции био­сферы в геологической истории, состояние наших дней; ноо­сфера— дело разума и труда человека и представляет собой стихийный геологический процесс. И если бы не совершенно новый смысл, вложенный Вернадским в понятия «разум» и «труд», то теория ноосферы была бы набором довольно три­виальных утверждений. Обращаясь к проблемам ноосферы, легко впасть в ошибку и оказаться в области общих рассуждений, если не отказать­ся от ходящих представлений о мысли. Вернадский не прием­лет общепринятых положений о разуме, о научной мысли, ре­зонно считая, что они — порождение теоретизирования, пропи­танного рационализмом, который ведет свое начало от зна­менитого «я мыслю» Декарта.

Иначе говоря, Вернадский стремится отойти от традиции в понимании разума, которая началась в XVII в., расцвела в последующие столетия и стала сдавать свои позиции только в 1-й трети XX в. Он охвачен стремлением создать такую тео­рию разума, в которой человеческая мысль являлась бы функ­цией биосферы, а не только организма. На смену рационалис­тическому «я мыслю» должен, по его убеждению, прийти прин­цип «во мне мыслится», согласно которому мышление будет объективным процессом проявления организованности био­сферы в человеке. Для Вернадского научные дисциплины о строении орудия научного познания неразрывно связаны с биосферой и могут быть научно рассматриваемы как гео­логический фактор, как проявление ее (биосферы) организо­ванности. Это науки о духовном творчестве человека в соци­альной обстановке, науки о мозге и органах чувств, пробле­мах психологии и логики. Они обусловливают искание основ­ных законов человеческого научного познания, той силы, ко­торая в нашу геологическую эпоху, охваченную человеком, превратила биосферу в естественное тело, новое по своим геологическим и биологическим процессам,— в ноосферу. Са­ма наука, как деятельность организованного человеческого разума, является для него в своем историческом процессе пря­мым продолжением создания мозга — аппарата homo sapiens, развившегося в социальном процессе; она становится силой, превращающей биосферу в ноосферу. Вернадский, таким об­разом, отвергая крайности рационализма, хочет возродить на биогеохимической основе принцип, ведущий свою историю от Ф. Бэкона, согласно которому знание есть сила, ибо только в этом понимании разум предстанет геологической силой, пе­реводящей биосферу в ноосферу.

Разум, взятый сам по себе, есть потенция, которая прояв­ляется как мощь, действительная только в труде. Строго го­воря, в концепции Вернадского о биосфере и ее переходе в ноосферу ни разум, взятый сам по себе, ни труд в его от­дельности от разума не существуют, ибо они — разные сторо­ны биогеохимической культурной энергии. «Человек,— пишет Вернадский,— ввел в структуру планеты новую форму действия живого вещества на обмен атомов живого вещества с кос­ной материей. Раньше организмы влияли на историю только тех атомов, которые были нужны для их роста, размножения, питания, дыхания. Человек расширил этот круг, влияя на эле­менты, нужные для техники и для создания цивилизованных форм жизни. Человек действует здесь не как homo sapiens, а как homo sapiens faber».[31] Другими словами, живое веще­ство биосферы в форме человека выступает «в роли творящего разума, т. е. той силой, которая нарушает вековой (геологи­чески вековой) уклад биосферы тем, что вызывает особую биогенную миграцию, влекущую за собой те косвенным обра­зом связанные с живым веществом изменения в положении атомов, которые являются следствием брошенных организ­мами в биосферу новых соединений. С этого момента в био­сфере появляется труд в качестве новой силы, ее изменяющей, и прекращается только биологическое развитие человека. Точ­нее сказать, именно с этого периода начинается собственно человек, и наряду с биологическим его развитием вступает в права развитие социальное, вместе, с чем начинается новая эпоха в эволюции биосферы — ноосфера.

Человек, разум и труд возникают одновременно как про­явление того, что в биогеохимических процессах биосферы появилась биогеохимическая культурная энергия, результатом обнаружения которой стала история цивилизованного челове­чества.

Логика поисков и размышлений Вернадского направлена на диалектику этих двух сторон: биогеохимической энергии биосферы и трудовой деятельности человечества, — потому что именно их взаимосвязь обусловливает дальнейшую эволюцию биосферы. Кроме того, именно появление цивилизованного че­ловечества означает для Вернадского возникновение разума как геологической стихийной силы, объективно созидающей ноосферу.

Возникновение и становление ноосферы, длящееся мил­лионы лет, свидетельствует, что в биосфере главной силой развития стал человек. Отмечая все возрастающий масштаб изменений, вносимых человеком в структуру биосферы, Вер­надский замечает, что в человечестве можно ожидать измене­ния, ведущие к большей его независимости от всего живого. Учитывая, что, как считает Вернадский, человек в своем раз­витии перейдет в состояние homo sapiens faber, можно предположить, что в развитии ноосферы произойдут изменения, но какие? Определенно ответить на этот вопрос сейчас вряд ли возможно, но согласиться с тем, что это будет период сосуще­ствования человечества с живым биосферы, пожалуй, надо. К этому подталкивают особенности переживаемого челове­чеством периода.

Наследие Вернадского, содержание его идей могут крити­чески переосмысливаться в наше время, что выражается, в частности, в стремлении отделить в них реальное от утопи­ческого.[32] Однако мысли о человеке как основном «геологообразующем факторе» на нашей планете и переходе биосферы в ноосферу являются одними из основополагающих для формирования общей стратегии во взаимоотношениях человечест­ва и природы. Развитием основных идей Вернадского можно считать разрабатываемую в настоящее время в отечественной и мировой литературе концепцию коэволюции человека и биосферы. Под коэволюцией понимается стратегия взаимного приспособления человека и природы, что означает в принципе определенный компромисс между «невмешательством» и «покорением» природы, требование очень точной согласованно­сти в характере эволюции человеческого общества и природы. В методологическом отношении идея коэволюции опира­ется на анализ целостных систем как комплексов, связанных функционально, как полифонических гармонически-системных образований и на трактовку диалектики как диалога, теории, допускающей наряду с непрерывной сменой, «снятием» форм их динамическое равновесие, сосуществование.[33] Идеи коэво­люции, особенно активно разрабатываемые под эгидой Меж­дународного института жизни в Париже, становятся принци­пиально важными в современных поисках стратегии выжива­ния человечества.