Объективный мир лишь внутренняя ограниченность нашей свободной деятельности!

Свобода является единственным принципом, к кото­рому здесь все возводится, и в объективном мире мы не усматриваем ничего вне нас существующего, но лишь внутреннюю ограниченность нашей собственной свобод­ной деятельности. Бытие вообще является лишь выра­жением заторможенной свободы (1, стр. 64—65).

[ВЗАИМНАЯ ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ ИДЕАЛИЗМА И РЕАЛИЗМА В ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОМ ИДЕАЛИЗМЕ]

ff. Наподобие этих двух деятельностей совершенно так же обусловливают друг друга идеализм и реализм. Если рефлексия распространяется лишь на идеальную деятельность, то получается идеализм с его утвержде­нием, что предел полагается единственно самим Я. Если же рефлексию я обращаю исключительно на реальную деятельность, то получается реализм, характеризующийся утверждением, что предел не зависит от Я. Если же реф­лексия моя распространяется на то и на другое, то возни­кает нечто третье, что можно назвать идеал-реализмом, или тем, что до сих пор было известно под наименова­нием трансцендентального идеализма.

[ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ СОВПАДАЕТ С ИДЕАЛИЗМОМ, ПРАКТИЧЕСКАЯ - С РЕАЛИЗМОМ]

gg. Теоретической философией объясняется идеаль­ность предела (иными словами, показывается, как огра­ничение, существующее первоначально лишь для свобод­ного действования, становится ограничением для знания), практической же философии надлежит объяснить реаль­ность этого предела (иными словами, она должна пока­зать, как приобретает объективный характер ограничение, первоначально являющееся чисто субъективным). Таким образом, теоретическая философия совпадает с идеализ-

мом, практическая с реализмом, и лишь обе вместе в со­вокупности своей образуют наиболее законченную си­стему трансцендентального идеализма (1, стр. 74—75).

[ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ АКТ САМОСОЗНАНИЯ ИДЕАЛЕН И РЕАЛЕН]

а. Первоначальный акт самосознания, одновременно как идеален, так и реален. Самосознание в принципе своем сплошь идеально, но через него Я возникает в ка­честве сплошь реального. Путем акта самосозерцания Я непосредственно представляется также и ограниченным; созерцаемость и бытие оказываются одним и тем же.

[АКТ САМОСОЗНАНИЯ ПЕРВИЧЕН, ОГРАНИЧЕНИЕ ВТОРИЧНО]

Ь. Предел полагается лишь через самосознание, сле­довательно, ему присуща лишь та реальность, которую он обретает через самосознание. Акт последнего является чем-то высшим, а ограниченность уже выводится отсюда. Для догматика же наоборот — ограничение представ­ляется первичным, самосознание же превращается в нечто вторичное. Но так невозможно смотреть на дело, поскольку в самосознании мы имеем акт, предел же, по­скольку он должен быть пределом Я, обязан быть одно­временно как зависимым, так и независимым от Я.

[В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Я ОБЪЕДИНЕНЫ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТИ — ОГРАНИЧЕННАЯ И НЕ ПОДЛЕЖАЩАЯ ОГРАНИЧЕНИЮ)

Это [...] становится мыслимым лишь тем путем, что Я оказывается равносильным действованию, в котором объединены две противоположные деятельности. Одна из них ограниченная, в силу чего предел оказывается не зависящим от Я, другая же — ограничивающая и в силу этого не подлежащая ограничению.

3. Это действование как раз и является самосозна­нием. За гранями самосознания Я представляется одной лишь объективностью. Это всего лишь объективное (а по­тому самому первоначально необъективное, поскольку объективное невозможно без субъективного) и представ­ляется единственным в себе, что только существует. Субъективность привходит сюда лишь тогда, когда появ­ляется самосознание.

[БОРЬБА ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ ДЕЯТЕЛЬНОСТЕЙ Я]

6. Для более точной характеристики этой деятель­ности нужно более тщательно рассмотреть борьбу проти­воположных деятельностей, из которых она составляется.

а. В этой распре нельзя видеть чего-либо исконного для субъекта, но здесь скорее мы имеем лишь различие" в направленности противоположных деятельностей, по­скольку обе эти деятельности принадлежат одному и тому же Я. Возникает же различие направленностей следую­щим образом.

Я свойственно стремление к бесконечному порожде­нию, эту направленность можно рассматривать в качестве чего-то идущего вовне (центробежного), но в качестве та­кового эта деятельность не может быть различима, не су­ществуй другой, направленной внутрь, к Я как своему сосредоточию. Деятельность, направленная вовне и по природе своей бесконечная, составляет объективную сто­рону познания, обращенная же обратно к Я представ­ляется не чем иным, как стремлением себя созерцать в та­кой бесконечности. Благодаря этому акту в Я вообще происходит разделение на внутреннее и внешнее, и вме­сте с этим разделением полагается в Я противоборство, уяснение которого становится возможным лишь из необ­ходимости самосознания [...].

[САМОСОЗНАНИЕ ЕСТЬ БОРЬБА ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ НАПРАВЛЕНИЙ] ·

Самосознающее Я и должно следовать по этим про­тивоположным направлениям. Только лишь в этой борьбе (Streit) и состоит самосознание, вернее, оно само яв­ляется такой борьбой противоположных направлений. Это противоборство должно возникать и поддерживаться с такой же достоверностью, с какой Я осознает само себя.

[ТОЖДЕСТВЕННОСТЬ САМОСОЗНАНИЯ ПРОИЗВОДНА, БОРЬБА ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ НАПРАВЛЕНИЙ ИСХОДНА]

[...] Тождественность, выражающаяся в самосознании, не носит исконного характера, но является чем-то произ­водным и опосредованным. Исходным представляется борьба противоположных направлений в Я, откуда уже затем получается тождественность.

[ИЗНАЧАЛЬНЫЕ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТИ В Я — ЭТО СУБЪЕКТ И ОБЪЕКТ]

В Я наличествуют в качестве изначальных противо­положностей субъект и объект; оба они взаимно друг друга снимают, и в то же время одно невозможно без другого. Субъект утверждает себя лишь в противополо­жении объекту, объект — в противоположении субъекту, иными словами — ни один из них не может реализоваться, не уничтожая в то же время свою противоположность. Но до уничтожения одного другим дело никогда не может дойти именно в силу того, что каждый из двух может быть самим собой лишь в противоположность другому. Следовательно, должно быть достигнуто объединение того и другого, поскольку полное уничтожение невозможно, но в то же время неосуществимо и совместное существо­вание обеих противоположностей (1, стр. 81—86).