Экзистенцианализм и иррационализм Шестова

Л.И. Шестов (1866-1938). В творчестве Шестова объемно и всеохватно высветилась одна тема - трагическая сущность человеческого бытия, неизбывность и постоянство человеческого страдания. Недаром Шестовым впоследствии так заинтересовались западные экзистенциалисты. "Трагедии из жизни не изгонят никакие общественные переустройства, - писал он еще в книге "Достоевский и Нитше (Философия трагедии)" (1903), - и по-видимому, настало время не отрицать страдания, как некую фиктивную действительность, от которой можно, как крестом от черта, избавиться магическим словом "ее не должно быть", а принять их, признать и, быть может, наконец, понять". Эта тема проходит через все его основные сочинения: "Апофеоз беспочвенности (Опыт адогматического мышления)" (1905), "На весах Иова (Странствования по душам)" (1929), "Афины и Иерусалим. Опыт религиозной философии" (1951), "Умозрение и откровение" (1964). Шестова раздражала сама бердяевская формула "прорыва к смыслу через бессмыслицу", он был слишком подавлен громадностью и неотвратимостью человеческого страдания, чтобы сохранить какое бы то ни было доверие к разуму, мышлению. Он не желал "убаюкивать себя и свои тревоги соображениями о великих завоеваниях человеческого ума" и с бесконечным почтением становился на позиции Белинского, который потряс его своим бунтом против "Егора Федорыча Гегеля", против самоочевидностей, пропистых истин, всего того, что освящено наукой, моралью, философией⁴.

Шестов с гордостью называл себя "ненавистником разума", дерзновенно мечтая "преодолеть Аристотеля". Он - крайний иррационалист, поскольку отрицал возможность рационального постижения истины. "Истина лежит по ту сторону разума и мышления" - утверждал Шестов. "Чтобы увидеть истину, нужны не только зоркий глаз, находчивость, бдительность и т.п. - нужна способность к величайшему самоотречению". Необходимо отбросить "естественную связь явлений" и "категорический императив", всякое "всеобщее и необходимое". Истина в своей первозданности надмирна, она тождественна откровению, она есть Бог. Поэтому, согласно Шестову, "все вероятия говорят за то, что человечество откажется от эллинского мира истины и добра и снова вернется к забытому Богу". Разум разочаровывал его прежде всего потому, что не давал примирения с действительностью, с миром, в котором жизнь - "бессмысленный, отчаянный крик или безумное рыдание". Разуму неведома "тайна вечного" - смерть, это "самое непонятное, самое "неестественное" из всего, что мы наблюдаем в мире". И пытаясь успокоить человека, разум лишь обманывает его, уводит от действительности. Шестов полагал пределы разуму, который вследствие этого утрачивал свою универсальность, а следовательно, и общезначимость. "На весах Иова скорбь человеческая оказывается тяжелее, чем песок морской, и стоны погибающих отвергают очевидности". Шестов в конечном счете приходил к выводу об абсурдности и иррациональности человеческого мышления.

Человечеству не остается ничего другого, как только принять откровение, очистив его от "условностей" разума. "Там, где откровение, - писал Шестов, - ни наша истина, ни наш разум, ни наш свет ни на что не нужны. Когда разум обессиливает, когда истина умирает, когда свет гаснет - тогда только слова откровения становятся доступны человеку. И, наоборот, пока у нас есть и свет, и разум, и истина - мы гоним от себя откровение. Пророческое вдохновение, по самой природе своей теснейшим образом связанное с откровением, только там и тогда начинается, когда все наши естественные способности искания кончаются". Шестов был решительно против того, чтобы "на манер Филона, Соловьева или Толстого" примирять греческий разум с библейским откровением; все такие попытки, на его взгляд, приводят лишь к одному результату: "к самодержавию разума". Он по существу заново возродил аскетизм веры, подорванный традицией русского религиозного любомудрия. Это роднит его учение с "византизмом" Леонтьева, хотя, возможно, Шестову и не понравилось бы такое сравнение.

Тема № 8: Русская космическая философия. Пункт 1: проблемы космоса РФ

Деятели хрит-ва, ф-фы, исходя из актив-й творч деят-ти ч-ка , знаний, накопленных о мире, начали менять свои представления.

В христианской(Х) антропологии ч-к рассм как существо, созданное Богом

С точки зр косм ф-и- ч-к – результат косм эволюции, но находит он себя только в Боге, кот способен к веч существованию.

Согласно Х уч-ю о космосе п-сы на Земле проходят через ч-ка и предназначены для него.

В.Соловьев в своей концепции тео-софия проводит параллель, что постижение Бож духа- встать на путь богочеловечества. Это главная проб в ф-и Соловьева.

Космос- гл, одуш-е явление, способное меняться, в развитии ег нет стихийности.

Его косм теория базируется на понятии софия= душа мира= душа космоса

В развитии мира выделяет 2 этапа:

*1-развитие космоса (1 эпоха-появ звезд, 2- солнца, 3-Земли)

*2-ист развитие мира

С появ-м ч-ка появ-ся ист развитие- рассм как изменение самого ч-ка. В ист разв-и происх п-с умень-я эгоистич эл-тов и увеличения духовного начала. Ч-ство идет по пути прогресса к единению. И в конце развития должно превратиться в богочеловечество- мир из не совершенного превратится в совершенный.

Эту концепцию Словьев называл космоантропоцентризм.

Как религ ф-ф в осн этого п-са ставит Бога- вечного абсолюта

В развитии кос-а выд 3 сферы:

* сф чистого духа

* сф разума

* сф души

Объединяющая сила, многообразие-логос- б-человечество, кот реализуется в Софии в об-зе Х. Т.о, по Сол-у ИсХ –единый Бож-й организм, и индивидуальное и универсальное явление

София-игр осн роль в возникновении космоса, свобода, душа космоса.

Из эой свободы в Софии возникла противоречивость как начало и основа строения мира

Сол счит, что косм возник из хаоса, но после упорядочился.

Для Сол Бог+космос+человек=едины.

Соловьевскую софиологию родолжили С.Буш, П.Флор

С.Буш

В ф-ской деят-ти, даже понятие деятельности рассматривает как космическое явление, развитие природы приводит к возникновению сознательного процесса

Трудовая деятельность оказывает влияние на изменение и развитие природы. Прир обретает образ ч-ка, потому ч-к в его ф-и предстает центром мироздания

София яв как созидание сил Бога, в ней воплощаются: