Глава VI. Об истине чувств и о том, что обман(falsitas), который считают находящимся в чувствах, находится в мнении
Учитель. Не кажется ли тебе, что мы отыскали все пристанища
истины, кроме высшей истины?
Ученик. Сейчас вспомнил об одной истине, которой не нахожу
среди объясненных тобой.
Учитель. Какая же это?
Ученик. Есть ведь в телесных чувствах (sensibus corporis) исти-
на, но не всегда: ибо иной раз они вводят нас в заблуждение. На-
пример, когда я порой вижу нечто через стекло, зрение обманыва-
ет меня: иногда сообщает (renuntiat) мне тело, что то, что я вижу
позади стекла того же цвета, что и стекло, хотя оно и другого цве-
та; иногда же заставляет меня думать, что стекло имеет цвет вещи,
которую я вижу позади него, хотя это не так. И многое есть дру-
гое, в чем зрение и прочие чувства обманывают.
Учитель. Мне представляется, что эта истина или ложь не
в чувствах, а в мнении. Иначе говоря, заблуждается само внутрен-
нее чувство, а не внешнее обманывает его1. Иногда это легко рас-
1 Понятие о внутреннем чувстве (sensus interior) было развито Августи-
ном. Августин рассматривает внутреннее чувство как то, что воспринимает
и судит данные пяти внешних чувств. Человек как разумное существо отли-
чается от животных только тем, что имеет разум, тогда как внутреннее чув-
ство — общее свойство всех животных (О свободе воли. Кн. 2, гл. 4-5).
познать, иногда трудно. Ведь когда мальчик боится изваянного
дракона с разинутой пастью, то легко узнать, что это делает не зре-
ние, которое ничего другого не сообщает мальчику сверх того, что
сообщает и старым людям, но внутреннее чувство, которое еще не
умеет хорошо различать между вещью и подобием вещи. Так
и тогда, когда, видя человека, похожего на кого-то, мы принимаем
его за того, на кого он похож, или когда кто-нибудь, слыша звук,
издаваемый не человеком, принимает его за звук человеческого го-
лоса, — то и это делает внутреннее чувство. То же, что ты гово-
ришь о стекле, так потому, что когда зрение проходит' через некое
тело, имеющее цвет воздуха, не иначе затрудняется восприятие
цветного изображения, видимого по ту сторону стекла, чем когда
зрение проходит через воздух, если [только] то тело, через которое
оно проходит, во сколько-нибудь раз не темнее или плотнее возду-
ха. Так бывает, когда зрение проходит через стекло собственного
[обычного] цвета, т. е. к которому не примешан никакой другой
цвет, или через чистейшую [прозрачную] воду, или через крис-
талл2, или через что-либо, имеющее подобный цвет. Но когда про-
ходит то же зрение через другой цвет, как через стекло не собст-
венного цвета, а цветное, — оно воспринимает тот цвет, который
ему «встретился» раньше. Вследствие чего, так как зрение, после
того, как оно восприняло один цвет и, находясь под воздействием
этого первого цвета (secundum quod illo affectum est), встречает
другой, то оно или вовсе не воспринимает, или менее чисто вос-
принимает [этот последний цвет]: поэтому оно сообщает (renunti-
at) о том, который оно восприняло раньше, либо об одном [отдель-
но], либо вместе [в сочетании] с тем, который встретился позже.
Если зрение подвергается воздействию первого цвета, доста-
точно сильному, [чтобы «занять» всю] способность зрения погло-
щать цвет, то оно не может одновременно чувствовать другой
цвет; если же воздействие первого цвета менее сильно, чем спо-
собность зрения поглощать цвет, то оно может чувствовать дру-
гой: так, когда оно проходит через некоторое тело, вроде стекла,
столь совершенно красного, что само зрение всецело подпадает
Во всех живых существах внутреннее чувство координирует информацию,
приносимую внешними чувствами, так что именно оно осуществляет отнесе-
ние наших, например, зрительных и акустических впечатлений к одному объ-
екту. Августиновское «внутреннее чувство» можно сравнить с аристотелев-
ским «общим чувством» (sensus communis) (см.: О душе 425а 25-30).
' Хопкинс отмечает, что в этой главе Ансельм приводит примеры с точки
зрения, согласно которой зрение есть истечение из глаза особого светового
луча, встречающегося с лучом «внешнего» света. Интересно заметить, что это
истекающее зрение у Ансельма обладает в какой-то степени измеримыми фи-
зическими свойствами (определенной интенсивностью чувствительности
к цвету).
- Транслитерация. Crystallus может обозначать кристаллообразный лед,
горный хрусталь.
под воздействие (afficitur) его красноты, то оно не может в то же
время подвергнуться воздействию другого (diverso) цвета; если
же не настолько совершенным нашло оно (invenit) прежде встре-
ченный красный цвет, насколько [требовала бы] его цветовая вос-
приимчивость, то зрение, как бы еще не полное (quasi nondum
plenus), все еще может присоединить (assumere) другой цвет —
настолько, насколько его «цветовая емкость» (capacitas) еще не
насыщена первым цветом'.
А кто этого не знает, тому и кажется, таким образом, будто зре-
ние сообщает, что все, ощущаемое им после первого воспринято-
го цвета, само или полностью, или отчасти того же цвета. Отчего
и происходит то, что внутреннее чувство вину свою вменяет чув-
ству внешнему.
Подобным образом, когда целая трость, часть которой находит-
ся в воде, а часть — над водой, кажется надломленной, или когда
мы думаем, что зрение наше находит в зеркале лицо наше, и когда
многое другое, как нам кажется, зрение и прочие чувства нам сооб-
щают иначе, чем [дело обстоит] в действительности (quam sint), —
то это не вина чувств, которые сообщают то, что могут, потому что
такую получили способность; но суждению души (iudicio animae)
должно вменить то, что оно хорошо не различает (discernit), что
чувства могут и что должны.
Поскольку показать это (ostendere)2 является делом скорее мно-
готрудным, чем плодотворным для наших целей, то не думаю, что
нужно сейчас тратить на это время. Достаточно сказать лишь: что
бы чувства нам ни сообщали — по своей ли природе, по иной ли ка-
кой-нибудь причине, они, во всяком случае, делают то, что должно,
и потому творят правильное и истинное; и принадлежит эта их ис-
тина к той же истине (sub ilia veritate), которая есть в действии.
Ученик. Убедил ты меня своим ответом, и не хочу тебя дольше
задерживать на этом вопросе о чувствах.
Учитель. Думаешь ли ты, что существует когда-нибудь или
где-нибудь то, чего не существует в высшей истине и что не полу-
чило от нее то, что оно есть, поскольку оно есть; или что нечто
могло бы быть другим, чем то, что оно есть в ней?'
Ученик. Нет.
Учитель. Итак, все существующее есть нечто истинное по-
стольку, поскольку оно есть то, что оно есть в ней?
Ученик. Безусловно, можешь заключить, что все существующее
существует поистине, потому что оно есть не иное, чем то, что в ней.
Учитель. Значит, истина есть в сущности (in essentia) всего су-
ществующего, ибо [все существующие вещи] суть то, что они суть
в высшей истине.
Ученик. Вижу, что это такая истина, что в ней никакой не мо-
жет быть лжи, ибо того, что существует ложным образом (falso
est), вовсе не существует.
Учитель. Хорошо. Но скажи, разве нечто должно быть чем-то
другим, чем то, что оно есть в высшей истине?
Ученик. Нет.
Учитель. Если, значит, все есть то, что оно есть в ней, — без со-
мнения, все есть то, что должно.
Ученик. Поистине, то, что должно.
Учитель. Но все, что есть то, что должно, есть (т. е. сущест-
вует. — И. К.) правильным образом.
Ученик. Иначе быть не может.
Учитель. Итак, всякое существующее существует правильным
образом.
Ученик. Ничего не может быть последовательнее.
Учитель. Если, значит, истина и правильность (rectitudo) в сущ-
ности вещей потому, что сами вещи суть то, что они суть в высшей
истине, — несомненно, что истина вещей есть правильность.
Ученик. Нет ничего яснее столь последовательного доказательства.
Глава VII. Об истине сущности вещей
(De veritate essentiae rerum)
Учитель. Теперь погляди, следует ли, помимо высшей исти-
ны, мыслить истину еще в какой-либо вещи сверх уже рассмот-
ренных.
Ученик. Что же это может быть?
' Перевод всего абзаца интерпретирующий и не дословный. Но смысл это-
го примера вряд ли допускает два толкования.
2 Глагол ostendere реже всего имеет у Ансельма смысл, близкий к нашему
«остенсивному определению». Чаще всего он значит «понятно объяснить»
(как здесь) или «пояснить на примере» обычно какое-то правило, которое
уже было сформулировано.