Долг и совесть: глас Бога или воля человека? 3 страница
33. Этика «благоговения перед жизнью» Альберта Швейцера.
«Этика благоговения перед жизнью» разработана и подтверждена практической деятельностью Альберта Швейцера.
Основные идеи:
кризис современной культуры грозит гибелью цивилизации, средство возможного преодоления духовного кризиса — новая общечеловеческая этика («душа культуры»);
новая этика (универсальная, оптимистическая, гуманистическая, практически-действенная) должна базироваться на принципе благоговения перед жизнью, который выступает в качестве критерия различения добра и зла (все, что сохраняет, одухотворяет, возвышает жизнь, есть добро; все, что наносит ей ущерб — зло);
значимость нравственного самосовершенствования (на основе понимания ценности «благоговения перед жизнью» и веры в его конструктивные возможности), которое следует подтверждать «личным действием» (имеющим «чистую» мотивацию и осуществляемым «чистыми» средствами).
В начале XXI века стало очевидным, что существование цивилизации невозможно без пересмотра взглядов на взаимоотношение человека и природы.
Согласно этике благоговения, главной ценностью является жизнь во всех ее проявлениях, и если человек способствует сохранению и процветанию жизни, он поступает естественно и правдиво - творит добро, если уничтожает любую жизнь и препятствует ей — совершает зло. Уничтожение без нужды, походя, любого придорожного цветка есть зло; спасение раненого животного вне зависимости от его пользы — добро.
Швейцер говорит о сострадании и сочувствии ко всем живым существам, независимо от их положения и иерархии в природе, как о норме сосуществования в мире. Благоговение перед Жизнью требует сочувствия, любви в самом высоком смысле, т.е. любви как служения всем творениям, независимо от их близости к человеческой природе. Учение Швейцера расширяет христианскую этику любви до вселенских масштабов.
Концепция А. Швейцера, получившая название «Этика благоговения перед жизнью», строится на следующих основных положениях:
1. Безжизненная идея мира должна быть заменена реальным миром, полным жизни.
2. О мире человек знает только то, что все существующее, как и он сам, является проявлением воли к жизни. К этому миру человек имеет как пассивное, так и активное отношение. Как существо, стоящее в пассивном отношении к миру, он приходит к душевной связи с ним через смирение; как существо, стоящее в активном отношении к миру, он приходит к духовной связи с ним благодаря тому, что не живет для себя одного, а чувствует себя одним целым со всей жизнью, которая находится в сфере его влияния.
3. Начав думать о тайне своей жизни и о связях, соединяющих его с жизнью, человек уже не может относиться к своей и окружающей его жизни иначе, как в соответствии с принципом «Благоговения перед жизнью», и этот принцип не может не проявиться в этическом миро- и жизнеутверждении, которое выражается в его действиях; он будет не просто жить, а по-настоящему испытывать жизнь.
4. Для человека, по-настоящему этичного, жизнь священна, даже та, которая находится на нижней границе шкалы ценностей, он делает различия только в каждом конкретном случае, под давлением необходимости, например, когда ему предстоит решить, какой из двух жизней он должен пожертвовать, чтобы сохранить другую «Если этика благоговения перед жизнью затронула его, — пишет А. Швейцер, — он наносит вред жизни и разрушает ее лишь в силу необходимости, которой он не может избежать, и никогда — из-за недомыслия.
Насколько он является свободным человеком, настолько он использует любую возможность, чтобы испытать блаженство: оказаться в состоянии помочь жизни и отвести от нее страдание и разрушение». Этика Швейцера — Живая Этика, т.е. этика Действия, которое надо осуществлять в мире здесь и сейчас, совершая конкретные поступки, реализуя в них свои моральные убеждения и мировоззрение.
Насилие и государство
Известно, что государство призвано разрешать “противоречия между необходимостью порядка и разнообразием интересов в обществе, сопряжённых с конфликтами”
4. В данном случае, конечно, никто не будет полагаться на “сознательность”
граждан, никто не будет их уговаривать, чтобы одни поступались своими
интересами ради других. Поэтому при каждом политическом режиме существуют какие либо меры и механизмы предотвращения и наказания уголовных правонарушений, исправительные учреждения. Естественно, что государство и власть тесно связаны с насилием. Ещё Гоббс говорил, что “главный признак государства состоит в монополии на принуждение и насилие”5.
Интересно, что право на насилие принадлежит исключительно государству.
Конечно, насилие в нашей жизни применяется не только государством, но и,
например, родителями по отношению к своим детям, руководителями каких–либо организаций и учреждений по отношению к своим подчинённым. Но их действия
противозаконны. Более того, закон запрещает эти действия под страхом
применения к ним самим насилия. Надо сказать, что насилие, угрозы,
принуждение не являются единственным средством установления порядка
государством, и они очень строго регламентируются законом. Поэтому говорят о
легитимном (узаконенном) праве государства на применение насилия.
Вообще насилие применяется всегда при любом захвате власти. Государственная
власть также строится либо на использовании насилия, либо с учётом её
возможного применения.
Одним из известных механизмов использования насилия является военная сила. Её
роль в жизни общества и в политике так значительна, что её считают синонимом
силы государства. Это объясняют тем, что военная сила вбирает в себя и
реализует различные средства могущества государства, а также представляет
наиболее авторитарные средства, так как её применяют в крайних случаях,
например, при разрешении противоречий внутри страны или на международном
уровне. Однако истории известно множество случаев, когда власть основанная на
военном насилии, является одним из печальных моментов в политике. Хотя
военная власть может иметь разные природу, характер, цели, но всегда и везде
она насаждает беспрекословную, железную дисциплину, не терпит никакого
инакомыслия, подавляет гражданское общество, ущемляет права и свободы
личности.
Очень хорошо это реализовалось при тоталитарном политическом режиме. Здесь
насилие имеет не только физический, но также интеллектуальный и духовный
характер.
При построении “государственного социализма” различные насильственные меры
обычно приводили к отрицательным результатам. Например, осуществление
коллективизации крестьян в СССР насильственными методами привело к массовым
репрессиям, миллионным жертвам, разрухе в сельском хозяйстве.
Можно сделать вывод, что когда общество не является свободным, насилие,
применяемое государством фактически становится неограниченным. Это можно
объяснить значительным неравенством в распределении власти между населением и
государственным аппаратом власти. Насилие идущее снизу, и подавляют тем, что
увеличивают государственное. Потому то в странах, где власть распределяется
по принципу плюрализма, где население имеет и реализует свои гражданские
права, насилие встречается очень редко.
Надо отметить, что любая власть предполагает насилие. Это одна из её “природных”
функций. Однако, когда речь идет о диктатуре, насилие выходит на первый план.
Вспомним, что ещё в мае 1905 г. “Третий съезд РСДРП” признал “задачу
организовать пролетариат для непосредственной борьбы с самодержавием путём
вооружённого восстания”6. Уже несколько
позже, выступая на одном из собраний В.И. Ленин заявил: “Диктатура означает ——
примите это раз навсегда к сведению, господа кадеты, —— власть неограниченную,
опирающуюся на силу, а не на закон. Во время гражданской войны всякая
победившая власть может быть только диктатурой”
7. Далее он более широко поясняет: “Научное понятие диктатуры означает не
что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно
правилами не стеснённую непосредственно на насилие опирающуюся власть”.
Действительно, во всех случаях применения диктатуры происходит концентрация власти в руках одного —— диктатора, или нескольких лиц. На первый план в
политике выходят насилие и террор. Можно сказать, что диктатуре присущи
неограниченная и бесконтрольная диктаторская власть, попираются права не
только человека, но и государственных органов власти, которые перестают
действовать в интересах государства, а вынуждены подчиняться требованиям
диктатора. Власть при этом опирается непосредственно на насилие.
Носителями диктатуры обычно выступают крупные социальные группы (классы, сословия), но представлена бывает одним лицом или группой лиц (например, диктатура военных вождей, абсолютная монархия, хунта). Отметим, что приход к власти диктаторов исторически связан, как правило, с периодами резкого обострения классовой борьбы (диктатура Франко, фашистская диктатура в Германии).
Другой пример применения насилия —— это деспотизм в странах Востока. Ему
также присуще абсолютное преобладание государства над обществом. Государство здесь формирует общественные идеалы , вкусы, регулирует человеческие отношения и в семье, и в обществе, и в самом государстве. В этих странах не было и не могло быть независимого суда, так как религия, право и управление находились в одних руках. Ни один человек, ни богатый, ни бедный не имели гарантий от вмешательства власти в их личную жизнь, не было прав и
возможностей отстаивать свою личную или имущественную неприкосновенность. Это и составляло суть всей системы произвола власти в её всемогуществе, в невозможности быть вне её, хотя степень подчинённости могла быть различной.
Исторический опыт разных стран показал, что концепция диктатуры какого–либо класса может использоваться для легитимизации власти только в течение
кратковременного периода. Она не может служить долговременным целям социальной справедливости, так как по своей сути противоречит этому, даже если речь идёт о диктатуре большинства населения9. При современной демократии большое значение имеет не только власть большинства, но и защита прав меньшинства.
Иногда в литературе можно встретить заявление, что любое насилие —— это
абсолютное зло, и оно может порождать только насилие. Однако насилие,
опирающееся на законы, международные пакты, может являться неизбежным и
обязательным условием защиты прав граждан и мира в том числе. Применение
насилия в рамках закона позволяет бороться с преступностью, пресекать
вооружённые конфликты. И тогда речь здесь идёт не о насилии против тех или
иных социальных групп как при тоталитаризме и восточном деспотизме, а о
наказании отдельных личностей, их группировок, нарушающих закон. Также речь
может идти и о пресечении международных преступлений, например, агрессии
Ирака против Кувейта в 1990-1991 гг. К тому же насилие, подкреплённое
законом, качественно меняет своё содержание и уже как бы не является
насилием. Верховная государственная власть имеет некие границы, которые она
не в праве преступать. Это —— неотчуждаемые права личности на жизнь и свободу
мысли от внешнего вмешательства. Поэтому насилие, исходящее со стороны
государства, строго регламентируются. И хотя насилие при определённых
условиях и формах неизбежно, оно причиняет ущерб морали общества, ведёт к
потрясениям, разрушениям, а в крайних формах —— к массовой гибели людей.
Эвтаназия: за и против.
Для одних смерть – кара,
Для других - дар,
Для многих – благо.
Сенека
Эвтаназия – за и против.
В "Кодексе врачебной этики" указано: «врач сохранять жизнь, защищать и восстанавливать здоровье, уменьшать страдания своего пациента, а также содействовать сохранению естественных основ жизни, учитывая их значение для здоровья людей. В своей работе врач должен в первую очередь руководствоваться благом больного. » Принципы всей врачебной этики вытекают из общих этических норм, которые лежат в основе клятвы Гиппократа и присяги врача. Они обязывают врача соблюдать права человека и заботиться о профессиональном авторитете врача.
Право людей на жизнь и здоровье являются приоритетными и самыми значимыми среди всех других прав, гарантированных законами всех цивилизованных стран. Поэтому ничего удивительного в том, что большинство в обществе совершенно искренне полагает, что врач должен спасать погибающего больного человека во всех случаях в силу своего профессионального долга и самого предназначения медицины, даже не задумываясь над тем: а молено ли считать разумным и гуманным стремление, во что бы то ни стало возвратить к жизни больного, умирающего от рака, когда болезнь достигла последней стадии, или оживить новорожденного, появившегося на свет в состоянии тяжелой продолжительной асфиксии, приведшей к необратимому нарушению функций коры головного мозга? Безусловно, такое оживление теряет всякий смысл. Что в таких случаях следует делать врачу, чтобы свести к минимуму нестерпимые страдания больного, если радикально помочь ему больше ничем нельзя и не нарушать при этом клятвы Гиппократа, которую дает каждый медицинский работник, в которой сказано: "Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла"? Созвучна Клятве Гиппократа и Женевская декларация Всемирной медицинской ассоциации: "Я буду сохранять высочайшее уважение к человеческой жизни с самого момента зачатия; даже под угрозой я не буду использовать мои медицинские знания вопреки законам гуманности».
Но существуют ситуации, когда поступки врача идут вразрез с принесенной им клятвой. Речь идет об эвтаназии.
Термин "эвтаназия" предложил английский философ Фрэнсис Бэкон, живший в XVI - XVII веках, для обозначения легкой и безболезненной смерти (от греческого ей - хорошо, thanatos - смерть).
Различают активную и пассивную эвтаназию.
При пассивной эвтаназии прекращается оказание медицинской помощи, жизнеподдерживающего лечения, что ускоряет наступление естественной смерти -такая практика широко распространена и у нас в стране. Но чаще всего, когда говорят об эвтаназии, имеют ввиду активную эвтаназию, под которой понимают введение умирающему каких - либо лекарственных веществ, влекущее за собой быстрое и безболезненное наступление смерти.
В активной эвтаназии различают следующие формы:
1."Убийство из милосердия" происходит в тех случаях, когда родственники или сам врач, видя мучительные страдания безнадежно больного человека и будучи не в силах их устранить, впрыскивают или вводят ему сверхдозу обезболивающего препарата, в результате чего наступает быстрая и безболезненная смерть. Вопрос о согласии пациента в данном случае вообще не ставится, поскольку он не в состоянии выразить свою волю.
2. Вторая форма активной эвтаназии - самоубийство, ассистируемое врачом, происходит с согласия пациента, врач только помогает ему покончить с жизнью.
3. Третья форма - собственно активная эвтаназия - происходит без помощи врача. Пациент сам включает устройство, которое приводит его к быстрой и безболезненной смерти, как бы сам накладывает на себя руки.
Таким образом, суть проблемы эвтаназии заключается в умышленном причинении врачом смерти больному из сострадания или по просьбе самого умирающего, либо его родственников.
Проблема эвтаназии возникла не сегодня и не вдруг. Своё летоисчисление она начинает с глубокой древности, и уже тогда она вызывала многочисленные споры среди медиков, которые не прекращаются и по сей день. Отношение к возможности и целесообразности умышленного наступления смерти неизлечимо больного с целью прекращения его страданий никогда не было однозначным, причем мнения на этот счет носят диаметрально противоположный характер.
Для каждого человека больно и невыносимо видеть, как страдают умирающие. Современный человек разучился переносить боль стоически, а человечество в целом во многом утратило умение терпеть. При этом сегодня люди страдают от онкологических заболеваний много больше и много страшнее, чем в прошлом.
Как ни парадоксально, но связано это с тем, что за последние десятилетия в борьбе с раком достигнут несомненный прогресс. Прогресс, который привел к тому, что теперь человек не погибает, как это было раньше, на ранних стадиях своего заболевания и даже в тех случаях, когда лечение не приводит к выздоровлению или ремиссии, дотягивает до того момента в развитии болезни, который в прошлом был принципиально недостижим. В тот страшный момент, когда метастазы поражают весь его организм, человек сталкивается с запредельным истощением и чудовищными болями. Раньше до этой стадии развития болезни доживали единицы, теперь это стало уделом большинства больных раком.
В результате эвтаназия становится все более частым решением "проблемы боли",
справиться с которой оказываются не в состоянии ни сами больные, ни их родственники, ни врачи. Со стороны это кажется чудовищным, но специалисты, практикующие эвтаназию, получаю от родственников своих пациентов благодарственные письма, в защиту эвтаназии выступают и сами больные, бесконечно уставшие и истощенные.
Все чаще говорится о том, что человек должен иметь возможность воспользоваться правом на смерть" в случае смертельной болезни, которая все равно приведет к неминуемой гибели через две или три недели.
В то же время противники эвтаназии: врачи, писатели, юристы, духовенство, верующие и атеисты - не устают повторять, что современная цивилизация идет по пути оправдания самоубийства, что "помощь в совершении самоубийства" (именно так квалифицируется тот способ введения больному дозы снотворного, приводящей к безболезненной смерти, который практикуется в настоящее время Джеком Геворкяном) – недопустима.
Обращает на себя внимание, что противники эвтаназии в большинстве своем говорят предельно жестко, агрессивно и с раздражением, обнаруживающим их внутреннюю слабость.
Когда кто-либо начинает рассуждать об эвтаназии и ее недопустимости, ни одной ночи не просидев у постели умирающего и не зная по своему собственному опыту, что такое эта боль, то он выглядит не только неубедительно, но как-то безнравственно.
Наоборот, сторонниками эвтаназии, как правило, являются люди мягкие, сознающие, насколько чудовищен ужас боли, или просто знающие, что это такое, по опыту ежедневной работы.
Люди, в которых невозможно увидеть злодеев, стремящихся как можно скорее избавиться от больной
В таком способе ухода из жизни, говорят "верующие" апологеты эвтаназии,
люди нуждаются лишь по той причине, что их жизнь уже была искусственно продлена врачами, без вмешательства которых они бы умерли много раньше.
Но как быть с эвтаназией? Человек чувствует, что она почему-то недопустима, но не может понять, почему? Атеист или агностик начинает говорить на языке священника, что получается крайне неубедительно, а потому приходится быть резким. Вот почему противники эвтаназии кажутся агрессивными. Вот почему они иногда делают для легитимизации "добровольной смерти" в общественном сознании больше, чем самые убежденные апологеты эвтаназии.
Интерестно мнение на этот счет представителей христианской веры; вот что говорит на этот счет Священик Георгий Чистяков:
«Трагедия современного общества состоит в том, что в больном перестают видеть
человека, с которым можно общаться на равных. На него начинают смотреть как на несчастного, которого надо жалеть, опекать, оберегать от новостей, чтобы больной не волновался, но при этом забывают о главном - о его внутреннем мире и его личности.
Если бы мы больше вникали в то, чем живет умирающий, вопрос об эвтаназии отпал
бы сам собой, ибо нам стало бы ясно, что именно в последние дни жизни человек переживает хотя очень страшное, но удивительное время. Смысл последних дней жизни, когда человек, по выражению святой Терезы из Лизье, подобно железнодорожному локомотиву приближается к конечной станции, заключается в том, что человек переживает в этот момент огромный духовный рост. Дорастает до полноты раскрытия своего "я".
Когда у человека остается совсем немного времени на земле, когда силы исчезают с каждым днем, а физические страдания увеличиваются, он на глазах становится другим, парадоксально вырастая из своих слабостей и преодолевая тот потолок, которым он, казалось, уже навсегда был ограничен в своем развитии. Не дать человеку пережить эти дни - недопустимо.
Удивительно много дают эти дни и тем, кто остается с больным один на один, проводит с ним время - в разговорах или молча, но всегда прикасаясь к сердцевине бытия. Это страшно, но необходимо. Беда сегодняшней цивилизации заключается в том, что в большинстве случаев наши родные и друзья, а потом и мы сами умираем в больнице, в изоляции от реальности, вдали от родных и друзей. В страшном одиночестве больницы».
Таким образом, проблема для Христианской церкви заключается не в эвтаназии как таковой и даже не в ужасе тех болей, которые мучат, умирающих, но в том, что мы бросаем наших больных, считая, что не можем им ничем помочь.
Действительно, многие ученые опасаются, что формальное разрешение эвтаназии может стать определенным психическим тормозом для поиска новых более эффективных средств диагностики и лечения тяжелобольных, а также способствовать недобросовестности в оказании медицинской помощи таким больным. Реанимационная помощь им требует не только больших материальных затрат, но и огромного напряжения физических и душевных сил обслуживающего медперсонала. Именно отсутствие надлежащего лечения и ухода могут стимулировать требования больного ускорить смертельный исход, что позволит врачу полностью прекратить всякое лечение и уход за тяжелым больным.
В различных странах эти вопросы решаются по-разному в зависимости от экономических возможностей, религиозных, национальных традиций, уважения к старости и готовности помочь немощному и безнадежно больному. С этой целью создаются специальные лечебные учреждения – хосписы, в которых пациенты чувствуют, что живут полноценной духовной жизнью, а не доживают свой век в страшных муках. Хоспис - поистине действенная альтернатива эвтаназии .
Первое такое учреждение было создано в Англии, где в настоящее время их насчитывается более 140, (в 1986 году их было 53). Пациент хосписа окружен таким вниманием и заботой, о котором можно только мечтать, он - главная фигура этого учреждения, ему во все идут навстречу, стараясь предугадать малейшее его желание. Здесь царит удивительно доброжелательная и доверительная атмосфера, которая позволяет пациенту чувствовать себя комфортно.
Родиной хосписов считается Англия. В отличие от обычных больниц в хосписе отсутствуют ограничения при себе можно держать даже домашних животных, например, кошку или собаку, принимать родных, устраивать торжества. Хоспис никогда не отнимает у них надежду выздороветь. Шанс всегда есть возможны ошибки в постановке диагноза или случаи невероятного самоисцеления организма. Если даже все надежды рухнули, остается последняя - на достойное завершение жизненного пути. Медперсонал подбирается по особым критериям, ведь в большинстве случаев речь идет об обреченных людях. На 15-20 штатных сотрудников всего 15-20 пациентов, в то же время 100-150 пациентов обслуживаются на дому, 30 приходят днем сами. Но пребывание в хосписе могут позволить себе даже в Англии далеко не все нуждающиеся. Ведь все это требует больших материальных затрат.
В медицинской этике существует священное табу - жизнь бесценна, и значит, говорить о цене жизни безнравственно. Но ведь жизнь имеет цену, особенно, когда для лечения постоянно нужны дорогие лекарства, на которые не хватает денег ни у больного, ни у близких, нужна специальная аппаратура, которая поддерживает жизнь тому, кто уже обречен и сам ежеминутно ждет смерти. Что лучше, разумнее - тратить не такие уж маленькие средства на выхаживание неизлечимых больных, олигофренов, вегетативных существ, или пустить те же деньги на лечение пациентов, у которых есть хоть один, но шанс выжить.
По этому поводу известный детский хирург Станислав Яковлевич Долецкий придерживался своей точки зрения. Он говорил: "Эвтаназия, безболезненная смерть, - это милосердие, это благо". И когда ему возражали, что эвтаназия - это клятвопреступление, он отвечал: "Вы видели когда-нибудь страшные мучения и боли, которые приходится терпеть множеству больных раком, инсультникам, парализованным? Вы видели когда-нибудь муки родителей, вынужденных не месяцами, годами, десятилетиями ухаживать за детьми, у которых атрофировалась ЦНС, за детьми - дебилами? Вы видели когда-нибудь мучения семей, в которых кто-то из родственников полностью парализован? Вы видели, вы чувствовали боль матерей, у которых родился ребенок - урод, причем урод с неизлечимой патологией. Если да, вы поймете меня".
Борьба за жизнь пациента справедлива только тогда, пока существует надежда, что спасение его возможно; с момента, когда эта надежда утрачена, со всей остротой встает вопрос о милосердии в высшем его проявлении. И в этом случае им будет только эвтаназия.
Я считаю, что могут быть ситуации, при которых применение пассивной эвтаназии является справедливым и действительно может рассматриваться как гуманное отношение к умирающему больному, ибо, имея неотъемлемое конституционное право на жизнь, он должен, в соответствии с международными нормами, при определенных обстоятельствах, иметь право решать вопрос о ее прекращении. Далеко не каждый может и хочет продлевать некачественную, не достойную жизнь на стадии умирания, испытывая при этом физические и нравственные страдания.
Более четверти века назад доктор Питер Адмирал прозорливо писал: "Уже следующее поколение будет глубоко озадачено тем долгим сроком, который понадобится нашему поколению, чтобы прийти к безусловному признанию эвтаназии в качестве естественного права человека".
Анализируя создавшееся положение, следует признать, что правы те. кто считает, что сейчас актуальным является вопрос не о том, разрешать или не разрешать врачам применение эвтаназии , а о том, когда и при каких условиях ее допускать и как при этом организовать контроль за правомерностью ее осуществления.
Подавляющее большинство врачей и юристов считает, что эвтаназия - это клятвопреступление и уголовный беспредел и считают ее совершенно недопустимой, даже если она предпринимается исключительно "из сострадания", по настойчивому требованию больного, которому в любом случае предстоит в скором времени умереть.
Сейчас в России законодательно запрещены все формы эвтаназии. В ст. 45 Основ Законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан "Запрещение эвтаназии" сказано: "Медицинскому персоналу запрещается осуществление эвтаназии - осуществления просьбы больного об ускорении его смерти какими - либо действиями или средствами, в том числе прекращение: - искусственных мер по поддержанию жизни. Лицо, которое сознательно побуждает больного к эвтаназии и (или) осуществляет ее, несет уголовную ответственность в соответствии с законодательством РФ."
В Германии уголовное законодательство карает за "убийство по просьбе больного" тюремным заключением на срок от 0 месяцев до 5 лет.
В Англии также принят закон о безусловном запрещении любой эвтаназии в медицинской практике.
В Голландии, Швеции, Финляндии, Нидерландах и некоторых штатах Америки после длительных дискуссий правительство официально внесено разрешение пассивной эвтаназии, с определенными оговорками, предусматривающими исключение каких-либо злоупотреблений.
Врач прекращает бесполезное поддержание жизни, однако основой для принятия решения о прекращении лечения является свободное и осознанное волеизъявление пациента; аналогичные просьбы от ближайших родственников пациента, находящегося в бессознательном состоянии, являются юридически недействительными.
Но существует мнение, что запрещение эвтаназии ущемляет права человека на смерть, ведь речь идет о его собственной жизни, следовательно, ему и решать. Это привело к тому, что, например, в штате Калифорния (США) после долгих лет обсуждений на референдумах был принят первый в мире закон «Оправе человека на смерть», по которому не излечимо больные люди могут оформить документ с изъявлением желания отключить реанимационную аппаратуру. Однако до сих пор этим законом никому не удалось воспользоваться, так как одним из условий осуществления эвтаназии должно быть заключение психиатра о вменяемости пациента, а другое обязательное условие состоит в том, что проводить эвтаназию должен врач. Что невозможно, поскольку Американская медицинская ассоциация приняла решение о запрещении своим членам участия в эвтаназии, выдвинув лозунг: "Врачи не должны быть палачами».