РАЗЛИЧИЕ МЕЖДУ НАТУРФИЛОС. ДЕМОКРИТА И НАТУРФИЛОС. ЭПИКУРА. [выставляет] рытье ямы или причиной роста оливкового дерева — его посадку»
[выставляет] рытье ямы или причиной роста оливкового дерева — его посадку».
Ср. Симплиций, указ. соч., стр. 351: «А в явлениях частичного характера он» (т. е. Демокрит) «ни для одного не признает случай причиной».
461 Евсевий, указ. соч., XIV, стр. 782: «Демокрит сам, как говорят, заявлял, что он предпочел бы [открытие] одной причинной связи персидскому престолу».
"> (Плутарх), «О мнениях философов», II, стр. 261: «Эпикур не отвергает ни одного из этих мнений» (т. е. мнений философов о субстанции природы) *, «[придерживаясь] возможного».
(Плутарх), указ. соч., стр. 2fi5: «Эпикур опять-таки утверждает, что все вышеприведенные мнения [о величине солнца] возможны».
Там же: «Эпикур [признает], что все вышеприведенные мнения возможны».
Стобей, «Эклоги физические», I, стр. 54: «Эпикур не отвергает ни одного из этих мнений [относительно звезд], придерживаясь возможного».
48 > Сенека, «Вопросы природы», [VI], XX, стр. 802, т. II: «Эникур утверждает, что все эти причины могут существовать, и пытается дать еще ряд других; при этом он порицает тех, кто утверждает, что имеется лишь какая-нибудь одна из этих причин: ведь трудно ручаться за какую бы то ни было достоверность в таких вещах, о которых приходится, по необходимости, строить одни только предположения».
*•> Ср.' II часть, 5 гл.
Диоген Лаэрций, X, 88: «Однако должно подвергать наблюдению каждое [небесное] явление в том виде, как оно нам представляется и объяснять все, что связано с ним. Этому не будет противоречить многообразие происходящих [на земле] явлений... Ведь это может произойти всякими способами: ибо ни одно из явлений не свидетельствует о противном...»
601 Диоген Лаэрций, X, 80: «Далее, нужно остерегаться предрассудка, что исследование этих [небесных] явлений не точно и не тонко, поскольку оно приводит нас к атараксии и к блаженству».
IV. ОБЩЕЕ ПРИНЦИПИАЛЬНОЕ РАЗЛИЧИЕ МЕЖДУ НАТУРФИЛОСОФИЕЙ ДЕМОКРИТА И НАТУРФИЛОСОФИЕЙ
ЭПИКУРА
х) Плутарх в своей биографии Мария дает отталкивающую историческую иллюстрацию того, как эта моралистическая манера уничтожает всякое теоретическое и практическое бескорыстие. Описав ужасную гибель кимвров, он повествует: трупов было такое множество, что массалиоты 5Э могли удобрять ими свои виноградники. Затем наступили дожди, и это был самый обильный вином и плодами год. На какие же размышления наводит благородного историка трагическая гибель этого народа? Плутарх находит вполне моральным со стороны бога, что
* Слова в скобках принадлежат Марксу и приведены в диссертации на немецком языке. Рев.
ПРИМЕЧАНИЯ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
он дал погибнуть и сгнить целому большому благородному народу, лишь бы доставить обильный сбор плодов марсельским филистерам. Таким образом, даже превращение целого народа в навозную кучу дает желанный повод к тому, чтобы предаваться сладостным морализирующим мечтаниям!
2) Также и по отношению к Гегелю ученики его проявляют только свое невежество, когда они то или иное определение его системы объясняют приспособлением и тому подобным, одним словом, объясняют морально. Они забывают, что еще совсем недавно они с восторгом повторяли все его односторонности, как ото можно со всей очевидностью доказать им примерами из их собственных произведений.
Если они действительно были так поражены полученной в готовом виде наукой, что отдались ей с наивным некритическим доверием, то как бессовестно бросать учителю упрек в том, будто за высказываемыми им взглядами скрываются тайные намерения, упрекать в этом учителя, для которого наука не была чем-то полученным в готовом виде, а еще только создавалась, так что до самой ее отдаленной периферии пульсировала духовная кровь его собственного сердца. Напротив, они этим дают повод заподозрить их самих в том, что они прежде не относились серьезно к делу и что теперь они борются против своего прежнего состояния, приписывая его Гегелю. Но они забывают при этом, что Гегель стоял в непосредственном, субстанциальном отношении к своей системе, они же — в рефлек-тированнем.
Вполне мыслимо, что философ совершает ту или иную кажущуюся непоследовательность в силу того или иного приспособления; он может даже сознавать это. Но одного он не сознает, а именно, что сама возможность подобного кажущегося приспособления имеет свои наиболее глубокие корни в недостаточности его принципа или в недостаточном понимании философом своего принципа. И если бы философ действительно приспособлялся, то дело его учеников —' объяснить из его внутреннего, существенного сознания то, что для него самого имело форму экзотерического сознания. То, что является прогрессом совести, представляет, таким образом, вместе с тем, прогресс знания. Тут не заподазривается личная совесть философа, а конструируется существенная форма его сознания; последняя приобретает определенное очертание и значение, — и тем самым совершается выход за ее пределы.
Я, впрочем, рассматриваю это нефилософское направление значительной части гегелевской школы как явление, которое