Тишина и безлюдье... Это место не выглядело заброшенным, или спящим. Руины настолько органично вливались в окружающий пейзаж, что не выглядели чем-то чуждым.

Мы подъехали к развалинам станции. Это здание, сложенное из дикого камня, до сих пор хранит красоту и изящество стиля начала прошлого века. Полуразрушенная водокачка напоминает средневековый донжон¹², взятый приступом. Я полюбовалась станцией, тронула кобылу. Вечное любопытство – а что там, дальше? – влекло меня вперед, хотя разведка была окончена.

Кобыла вброд перешла небольшой ключ (справа остался разрушенный железнодорожный мост), поднялась из ложбинки на узкоколейку... И тут мы въехали на мост через Юрюзань! Первое впечатление было - захватывающим дух! Бревенчатый настил связывает берега ущелья на высоте четырех, а то и пяти метров, я еду по нему верхом на высокой лошади, то есть глаза находятся на высоте еще двух, с лишним, метров. Нехитрая арифметика поможет проиллюстрировать мои ощущения! Мост сложен из нетолстых еловых стволов, копыта глухо стучали по накату – Незабудка шла осторожно, видно было, что ей тоже не по себе. Мы немного проехали вперед по насыпи – узкоколейка отсюда начинает подъем на хребет Бакты. Убедившись, что впереди все такой же лесной коридор, каким шли последние два дня, я повернула лошадь вспять. Второй раз через мост проезжать было уже не так жутко, кобыла шла спокойно, я вертелась в седле, приподнявшись на стременах, чтобы рассмотреть порожистую реку внизу. Красотища! Вот бы сюда весной, да с катамараном!

Вновь проезжая через станцию, я решила спуститься к реке по машинному следу, посмотреть – нет ли места под стоянку. Очень хотелось побыть здесь подольше, все как следует осмотреть, поэтому в голове зрела идея - перенести лагерь сюда. Колея спускалась к третьему каменному строению – то ли складу, то ли магазину, стоявшему на берегу, и упиралась в костровище. Вокруг росла отличная трава, и я решила, что Незабудке вовсе не помешает немного отдохнуть и перекусить. Кобыла полностью разделяла мое мнение! Мне было лень спешиваться, поэтому я просто отпустила подпруги, бросила повод, и уже собиралась достать сигареты, как услышала пронзительный собачий визг. В первую секунду я подумала, что собака куда-то провалилась, или на нее что-то упало, но в этот миг из развалин выкатился палевый ком, при ближайшем рассмотрении, оказавшийся зайцем! Никогда не привыкну к визгу своей собаки, когда она гонит косого! Спросонья, длинноухий чуть было не врезался с разбегу в лошадь, но вильнул в сторону, обежал ее кругом, буквально в метре от носа, потом метнулся в траву. Прыгая, как кенгуру, поскакал в сторону берега. За ним, такими же прыжками, визжа от азарта, неслась Арва. За несколько секунд оба исчезли из виду, только слышался стремительно удаляющийся, захлебывающийся визг – ай – ай – яй – яй - яй...! К счастью, собака моя чистотой охотничьей породы¹³ не отличается, и если нет поощрения, со следа сходит. Поэтому, вооружившись терпением, я спешилась, сняла с Незабудки узду, отпустила ее попастись, а сама, закурив, примостилась на камешке у костровища – ждать свою охотницу. Вернулась она минут через двадцать – язык до земли, бока, как мехи, вид несколько разочарованный – опять не удалось догнать косого негодяя! Я подождала, пока отдохнут животные, затем отправилась в обратный путь. На этот раз, не глазея по сторонам, но, рассматривая дорогу, я заметила отпечатки кроссовок возле лужи. Дедукция подсказывала, что совсем недавно здесь прошли туристы, ибо местные егеря носят либо сапоги, либо галоши... Ну, прошли, - так прошли; мы тоже тут пройдем – транзитные путешественники...

Отдохнувшая кобыла, резво несла меня в направлении дома, ухитряясь, даже на галопе, срывать траву с обочины. Путь домой – всегда короче, поэтому мы довольно быстро очутились на дороге, ведущей к Александровке. До стоянки оставалось минут пятнадцать ходу, как вдруг из-за вершин сосен показалась грозовая туча. Я обрадовалась старой знакомой, хотя ехала в топике и жилетке – дождевик остался в лагере. Мы просто свернули в лес, выбрав местечко, где сосновый подрост погуще, нырнули под ветки, словно в конюшню. Собака вырыла уютную ямку в опавшей хвое, лошадь задремала, а я – закурила. В нашем укромном уголке дождь совершенно не ощущался – лишь в просвете дороги было видно, что идет сильный ливень. Впрочем, кончился он быстро, примерно так же, как сигарета, мы поклонились укрывшему соснячку, выбрались на дорогу, торопясь домой.

Дома Михайловна сидела на бревнышке, возле погасшего костерка, пристально рассматривая что-то на дисплее фотоаппарата. Оторвавшись от созерцания цифровой техники, Лариса изумленно уставилась на меня:

- Почему ты сухая?

- Я спряталась в лесу, в молодом соснячке.

- Неужели он спас тебя от града?

- Там не было никакого града!

- Зато здесь было - ТАКОЕ!

Только теперь я заметила, что вокруг палатки еще не растаял слой льда – будто кто-то разбил корку на луже, а осколки кучей высыпал на тент. Да, вовремя попался Арве тот заяц, не будь его, мы выехали бы от станции раньше, и град застиг нас на поляне, где до ближайшего укрытия – минут десять скачки - во весь дух!

В свою очередь, я поинтересовалась, что же Михайловна разглядывала на фотоаппарате?

Оказалось, что Ларисе улыбнулась охотничья фортуна – ей удалось заснять бабочку-дразнилку с развернутыми крыльями, причем дважды! Кроме того, на дороге, в засаде, сидели белые грибы, они напали на Михайловну, та мужественно оборонялась, в итоге порезала несколько штук.

А еще Михайловна сумела найти дрова, развести костер (правда, его погасил дождь с градом), словом, времени даром она не теряла! Просохшее снаряжение было аккуратно убрано под тент – Лариса поработала на славу! Мы вновь развели костер, это стоило титанических усилий, но, в конце концов, увенчалось успехом! Но как только мы подвесили над огнем котлы, опять пошел дождь – на этот раз долгий и сильный. Пришлось распрощаться с идеей переноса лагеря на станцию. Я забралась в палатку вместе с котлом, поставила его на кемпинг, принялась за приготовление ужина. Время от времени, высовываясь из-под тента, я наблюдала, как, героически прикрыв своим телом костер, Михайловна кипятит чай. Костер гореть не хотел, давление было низким, огню не хватало кислорода, поэтому Лариса беспрерывно поддувала на угли хобой, умудряясь, в то же время, укрывать пламя от потоков воды. В итоге, готовка растянулась часа на два, мы успели поесть, и только через полчаса, наконец, дождались чаю. Дождь перестал, чаевничать мы выползли на свежий воздух, под стук капель, срывающихся с листьев, разлили по кружкам дымящуюся жидкость. И вдруг за кустами, укрывающими наш ключ, услышали голоса, причем - детские. Собака с лаем вылетела на дорогу, к детским голосам добавились встревожено-обрадованные женские...

- Михайловна, там люди! Дети! Откуда они тут?

- Турье! – презрительно обронила Лариса, увидев показавшиеся на дороге фигуры, в полиэтиленовых дождевиках, с рюкзаками.

Собака стояла поперек дороги, не пуская их дальше, и я вышла навстречу группе, сгорая от любопытства. Женщин было шесть или семь, с ними двое детей, лет девяти – десяти, а так же один- единственный парень, по виду студент–третьекурсник, - худой, длинный, в очках.

- Вы кто? – спросила одна из женщин.

- Э, видите ли, м - да, в общем-то, мы тут на лошадях – э – путешествуем (язык мой не повернулся назвать нас туристами).

- Так это вы сегодня на лошади катались по станции Юрюзань?

- Я там не каталась, просто смотрела дорогу.

- Ну, это не важно, значит вы не местные, а мы уже обрадовались... Мы не встретили ни одного местного, – кругом – одни туристы...

- А чего здесь делать местным? Жилья поблизости нет, здесь территория заповедника, значит – ни покосов, ни делянок, ни по ягоды, ни по грибы...

-Мы так надеялись, идя по лошадиным следам, что встретим кого-нибудь, кто укажет дорогу, так обрадовались, когда услышали собаку, думали тут люди...

- А мы-то - КТО?

- Да вы – туристы...

- Тем не менее, мы почти местные, и вы не ошиблись, идя по лошадиным следам, потому, что вышли на ближайшую дорогу к жилью. А сами вы откуда идете?

- Идем из Белорецка, прошли по Кумардаку, вышли на Машак, по нему свалили к станции Юрюзань, а там натолкнулись на ваши следы. А сами мы – из Питера. И ближайшее жилье - очень актуально – у нас билеты на завтра, на вечер, из Йобурга.¹⁴

- С билетами можете попрощаться сразу, вы не успеете за сутки добраться до Йобурга, ибо ближайшее жилье, где есть транспорт, это поселок Тюлюк, до него отсюда не меньше тридцати километров. Даже если будете идти всю ночь, что с детьми, маловероятно, вы только завтра к обеду будете в Тюлюке. Если вам чертовски повезет, и вы моментально найдете какой-нибудь микроавтобус до Вязовой, что тоже – почти невозможно, если даже, несмотря ни на что, вы через два часа, окажетесь на железной дороге, и вам подадут поезд к подъезду, то от Вязовой до Йобурга еще двенадцать часов езды! Так что – можете не торопиться, вставайте с нами, у нас есть костер и горячий чай, места всем хватит!

- А который час?

- Половина десятого, примерно...

- Нет, нам вставать еще рано, мы еще немного пройдем!

Парень расправил худые плечи под рюкзаком, и бросил на прощание:

- Это мы еще посмотрим, опоздаем ли мы на поезд!

В ответ я лишь пожала плечами: «Эх, молодость», - подумала я – « Счастливый, он еще не знает, что такое отчаяние; борется и надеется, хотя надежды уже и быть не может...»

- Удачи вам! – произнесла я вслух.