Глава П. Об истине обозначения и о двух истинах высказывания
Учитель. Итак, исследуем, сначала, что есть истина в высказы-
вании': ведь именно его мы чаще всего называем истинным или
ложным.
Ученик. Ты спрашивай, а я сохраню все, что ты обнаружишь.
Учитель. Когда высказывание является истинным?
Ученик. Когда имеет место (est) то, что оно высказывает, либо
утверждая, либо отрицая: а я считаю, что то, что оно высказывает,
имеет место также и в том случае, когда оно отрицает существова-
ние того, чего нет; — потому что [и тогда] оно высказывает так,
как обстоит дело.
Учитель. Значит, тебе кажется, что высказанная вещь (res
enuntiata)2 есть истина высказывания?
Ученик. Нет.
Учитель. Почему?
Ученик. Потому что ничто не бывает истинно, не будучи при-
частно истине: и потому истина в самом истинном; вещь же вы-
сказанная в истинном высказывании не содержится. Потому ее
следует называть не истиной, но причиной истины. Поэтому мне
кажется, что истину следует искать не в другом каком месте, как
в самой высказывающей речи (in ipsa oratione).
Учитель. Посмотри тогда, может быть, сама высказывающая
речь, или ее обозначение (significatio)3, или что-то из того, что
' Ансельм вслед за Боэцием употребляет термины oratio, enuntiatio,
propositio как синонимы. Общую теорию «истинного высказывания» как вы-
сказывания, обозначающего существующее как существующее и несуществу-
ющее как несуществующее, он заимствует у Боэция, из его комментария
к аристотелевскому трактату «Об истолковании». Аристотелевское определе-
ние «высказывающей речи» (мы так передаем oratio), воспроизведенное Бо-
эцием и Ансельмом, см.: Об истолковании 16Ь 27 и далее.
2 На это место Шмидт приводит важную цитату из Боэциева комментария
к «Категориям»: «Из тех, что приводятся друг к другу (convertuntur) согласно
последовательности сущности (secundum essentiae consequentiam), то, что в ка-
ком-то смысле является причиной другого, правильно называется „первейшим
по природе" (prius natura). Что нечто подобное имеет место, ясно: например,
„бытие человеком", согласно последовательности, приводится к истинному вы-
сказыванию о нем. Ведь если некто есть человек, то истинно высказывание „он
есть человек", и если истинно высказывание „он есть человек", то из этого сле-
дует, что он есть человек. И при этом, конечно, никак не истинное высказыва-
ние является причиной существования вещи (causa ut sit res), но видно, что в не-
котором смысле, вещь (res) является причиной того, что высказывание истинно.
Ибо высказывание с необходимостью называется истинным или ложным [смо-
тря] по тому, имеет место вещь или не имеет» (PL. T. 64. Col. 285, etc.).
J Один из трудных для интерпретации терминов. В данном диалоге, ви-
димо, следует ориентироваться на его осмысление как «независимого от рефе-
ренции значения высказывания», хотя мы согласны с Хопкинсом (Hopkins,
есть в определении высказывания (enuntiationis), есть то, чего ты
ищешь?
Ученик. Так я не думал.
Учитель. Почему?
Ученик. Потому что, если бы она [высказывающая речь] была
этим (искомым), она была бы тогда всегда истинной; ибо остает-
ся одним и тем же все, что есть в определении высказывания, —
и когда высказываемое имеет место, и когда не имеет места: той
же ведь [остается] высказывающая речь, и тем же обозначение,
и прочем подобным образом.
Учитель. Что же, по-твоему, здесь является истиной?
Ученик. Ничего другого не знаю [ответить], кроме того, что
когда [высказывающая речь] обозначает как существующее то,
что существует, тогда есть в ней истина, и она истинна'.
Учитель. Для чего создано утверждение?2
Ученик. Для обозначения (significandum)3 существующего как
существующего.
Учитель. Значит, это является должным?
Ученик. Конечно.
Учитель. Значит, когда [утверждение] обозначает существую-
щее как существующее, оно обозначает то, что должно [обозна-
чать]?
Ученик. Это очевидно.
Учитель. А когда обозначает то, что должно, обозначает пра-
вильно (recte)?1
Ученик. Это так.
Richardson. Anselm of Canterbury. Truth, Freedom and Evil. New York, 1967.
P. 15.; далее: Hopkins, Richardson. 1967) в том, что Ансельм четко не проводит
идею, что предложения имеют референтами «положения дел». Важно также от-
метить, что это независимое от «референции» значение высказывания должно
быть, очевидно, явным образом реализовано в структуре высказывания.
' Истинность высказывания должна опираться как на «внешний» фактор
«референции» (в противном случае истинным будет всякое правильно по-
строенное высказывание), так и на «внутренний» фактор «правильности»
(в противном случае уже нельзя говорить об истине в собственном смысле,
а только, может быть, о каком-то сигнальном соответствии между «положе-
нием дел» и «высказыванием»). Определение Боэция, воспроизводимое уче-
ником, соединяет в себе оба фактора.
2 Это предложение значит также и «Для чего делается утверждение?»
Речь идет об общем назначении пропозициональной формы как таковой, ко-
торое реализуется в каждом конкретном применении.
1 Ad significandum esse quod est — «Для обозначения того, что имеет мес-
то то, что [действительно] имеет место». Форму «существующего как суще-
ствующего» применяем из соображений благозвучия, не в специальном
смысле «существования».
''«Правильность» у Ансельма сохраняет некоторую связь со значением
«прямизны», поэтому неслучаен в конце диалога пример с прямой палкой
(191, 6 и далее). Это связано с его общей «образной» теорией предложения.
Учитель. Когда же обозначает правильно, является правиль-
ным обозначением?
Ученик. Без сомнения.
Учитель. Значит, когда [утверждение] обозначает существую-
щее как существующее, оно является истинным обозначением?
Ученик. Это следует.
Учитель. Опять-таки, когда оно обозначает существующее как
существующее, оно является истинным пбпзначением?
Ученик. Да, если обозначает существующее как существующее,
то является и истинным, и правильным обозначением.
Учитель. Значит, «быть истинным« и «быть правильным» зна-
чит для него одно и то же, а именно: «обозначать существующее
как существующее»?
Ученик. Действительно, одно и то же.
Учитель. Значит, истина есть для него не что иное, как пра-
вильность?
Ученик. Теперь ясно вижу, что истина есть эта правильность.
Учитель. И так же, когда высказывание обозначает несущест-
вующее как несуществующее?
Ученик. То, что ты говоришь, я понимаю. Но научи меня, что я
мог бы ответить, если кто скажет, что высказывающая речь (ога-
tio) обозначает то, что должно, даже и тогда, когда она обозначает
как существующее то, чего не существует, ибо она ведь в равной
мере получила [свойства] обозначать как существующее и то, что
существует, и то, чего не существует. Ведь, если бы она не получи-
ла свойства обозначать (si non accepisset significare) как существу-
ющее также и то, чего не существует, то она не обозначала бы его.
Поэтому, даже когда она обозначает как существующее то, чего не
существует, она обозначает то, что должно. А если, как ты показал,
обозначение того, что должно, является правильным и истинным,
то высказывающая речь истинна даже тогда, когда она обозначает
как существующее то, чего не существует'.
Учитель. Правда, обычно не принято называть истинной выска-
зывающую речь, которая обозначает как существующее то, чего не
1 Здесь можно думать о двух типах примеров: 1) когда ночью говорится
«сейчас день» (dies est), — это хотя моментально и не истинное, но правильное
и потому в некотором смысле истинное высказывание; как только наступит
день, оно будет полноценно истинным; 2) когда сообщается о вымышленном
(или фантазированном) событии, например, как у Эдмера рассказывается дет-
ский сон Ансельма: «Попав на небеса, Ансельм увидел широкую ниву, а на ней
нерадивых жниц». Это высказывание и правильно, и передает некоторую ис-
тину, но о нем нельзя сказать, что оно обозначает существующее как сущест-
вующее, потому что истину оно передает, строго говоря, неизвестно какую
и не прямо (recte), а косвенно. Однако оно во всем подобно другим предложе-
ниям языка (здесь нет даже никаких «химер» или пустых понятий), потому
что разделяет с ними свойство «обозначать» нечто как существующее (или
как несуществующее), «изображать» некоторое положение дел.
существует; однако и она имеет истину и правильность, потому что
делает то, что должно. Но когда она обозначает как существующее
то, что существует, — она вдвойне делает то, что должно: ибо обо-
значает и соответственно своему свойству обозначать (et quod ас-
cepit significare), и соответственно тому, для чего она была создана
(quod facta est). Но высказывающую речь принято называть пра-
вильной и истинной согласно той правильности и истине, в силу
которой она обозначает как существующее то, что существует,
но не согласно той, в силу которой она обозначает как существую-
щее также и то, чего не существует. Ведь более должным является
то, ради чего [высказывающая речь] получает способность обозна-
чения, чем то, ради чего не получает. А она получает способность
обозначать вещь как существующую, хотя эта вещь не существует,
или как несуществующую, хотя эта вещь существует, только пото-
му, что не было возможности дать ей способность обозначать вещь
как существующую [лишь на то время], пока эта вещь существует,
или как несуществующую (лишь на то время), пока эта вещь не су-
ществует'. Итак, одно — правильность и истинность высказывания
(rectitudo et veritas enuntiationis), поскольку оно обозначает то,
для обозначения чего было создано; другое — правильность и ис-
тинность, поскольку оно обозначает в силу полученного свойства
обозначать. Ведь первое неизменно присуще высказывающей речи,
второе же переменно, потому что первое в речи есть всегда, второе
же — не всегда, и первое — от природы, второе же — привходящим
образом (accidentaliter) и в соответствии с употреблением2.
' Онтологически первичной является истина, связанная с назначением
высказывания. Она реализуется в истинных предложениях, т. е. в предложе-
ниях правильной формы. А они, будучи материальными реализациями, отно-
сительно независимы от «онтологически первичной ситуации», и поэтому
появляется возможность комбинаций, когда они обозначают как существую-
щее то, чего не существует.
2 Одно — истинность высказывания относительно его онтологически пер-
вичной ситуации, т. е. такой, когда есть некое положение вещей, для которого
это высказывание специально создано как обозначение. Эту ситуацию всегда
можно представить относительно любого правильного предложения языка, по-
этому этой истинностью высказывание обладает всегда. Другое — истинность
в реальной языковой ситуации, основанной не на «первичных» отношениях
значащего и обозначаемого, а на комбинации «случайных» значений. Здесь мо-
жет оказаться, что совершенно правильное и в первом смысле истинное выска-
зывание, например, «сейчас день» (оно вполне осмысленно для «первичной»
ситуации, когда есть день), окажется неистинным, и наоборот, совершенно
на первый взгляд невероятное и неосмысленное окажется буквально истин-
ным (как предсказание Макбету о том, что «пойдет лес»). Если S — предложе-
ние, Т1 — истина (обо)значения, а Т2 — истина «референции», то всегда T2(S)
включает T1(S). Таким образом, любое предложение, имеющее истину рефе-
ренции, «дважды истинно». Это различение перенимает у Ансельма Фома Ак-
винский. Хопкинс приводит цитату из Summa theologica (I. 16): «Так, напри-
мер, предложение: „Сократ сидит", когда он сидит, истинно и по истине вещи
Например, когда я говорю: «День» (dies est) для обозначения
в качестве существующего того, что существует, я правильно ис-
пользую значение (significatio) данного высказывания, потому
что оно для этого создано, и в таком случае говорится о правиль-
ном обозначении. Но когда тем же самым высказыванием я обо-
значаю как существующее то, чего не существует, я пользуюсь
им неправильно, потому что оно создано не для этого; и поэто-
му, в таком случае говорится, что это не есть правильное обозна-
чение.
Но в некоторых высказываниях эти две правильности нераз-
дельны, например, когда мы говорим: «Человек есть животное»
или «Человек не есть камень»1. Ведь это утверждение всегда обо-
значает как существующее то, что существует, и это отрицание все-
гда обозначает как несуществующее то, чего не существует; ни пер-
вое мы не можем применить для обозначения несуществующего
как существующего, так как человек всегда животное, ни второе —
для обозначения существующего как несуществующего, так как че-
ловек никогда не камень.
Итак, начнем расследование с той истины, которую высказыва-
ющая речь имеет в силу того, что некто ею правильно пользуется:
ибо [именно] в этом значении [истины] (secundum hanc) о речи,
обычно, судят как об истинной. О той же истине, которой невоз-
можно не иметь, скажем позднее.
Ученик. Итак, вернись к тому, с чего ты начал: достаточно для
меня различил ты между двумя истинами высказывающей речи;
покажешь ли, однако, что речь, как ты говоришь, имеет некоторую
истину и тогда, когда содержит ложь?
Учитель. Об истине обозначения, с которой мы начали, пока до-
статочно сказанного. Ведь то же самое правило (ratio) истины, ко-
торое мы наблюдали для предложения звучащей речи, следует ус-
матривать для всех знаков, которые существуют для обозначения
чего-то как существующего, каковы письмена или знаки пальцами.