Три года и более — крушение (гибельное для Дхармы). 2 страница

Если энергия мыслей, страстей, эмоций и клеш проявляется как то, что очаровывает нас и окутывает наше осознавание, и мы следуем за этими пятью ядами, мы вступаем на путь иллюзии, поскольку следовать за мыслями или эмоциями означало бы не распознать их источник, то, откуда они возникают. Источником их является саморожденная Пустота нашей исконной осознанности. Если же мы рассматриваем движения мыслей, эмоций и клеш как нечто негативное, порождая к ним двойственное восприятие, это означает другую ошибку. Ошибка заключается в том, что мы воображаем их чем-то самосущим, возникающим независимо от нашей осознанности, и вместо того чтобы обнаружить источник их возникновения, по-прежнему находимся в состоянии приятия и отвержения, и пытаемся их как-то искусственно заблокировать методами одного лишь отрешения или сублимировать их, работая с ними с помощью искусных тантрийских методов трансформации. Однако если мы находимся в правильном созерцании, пребывания в естественном состоянии уже достаточно, оно само по себе является методом. Это означает, что мы не порождаем никаких оценок или суждений по поводу мыслей или эмоций, страстей или клеш, как-то оценивая их. Вместо этого мы, находясь в присутствии, позволяем Свету присутствия руководить нами. Тогда происходит автоматическое освобождение пяти ядов, и иллюзия устраняется в самой ее сущностной основе. Мы не рассматриваем пять ядов как нечто негативное, также мы не следуем за ними, поскольку это означало бы вступить на путь иллюзии, падения в сансару и новой кармы.

Когда мы не порождаем никакого отношения к клешам и находимся в состоянии безвыборочной осознанности, тогда естественное состояние активизируется, и процесс интеграции освобождает иллюзии силой самого себя. Поэтому считается, что оставление энергии мыслей, эмоций и страстей в их собственной природе есть сущностный метод практики созерцания, самый глубокий способ интеграции возникающих энергий, который напоминает таяние соляной куклы в океане.

В тантрийских методах преображения и трансформации используется подобное взаимоотношение с энергией мыслей и страстей, однако здесь опора происходит на чистое видение или на практику божества, тогда энергии мыслей или страстей рассматриваются как мирные и гневные божества. В практике же созерцательного присутствия существует опора только на само естественное состояние, тогда чистое видение энергии в виде мирных и гневных божеств порождается само силой созерцания, а не визуализацией и мантрами. Божества, мирные или гневные, представляют собой чистое видение различных энергий, присущих нашему телу или уму. В мирском смысле энергия может проявляться как обычные сансарные или нечистые состояния, но в чистом состоянии энергия вторичных карм проявляется всегда как божества. Божества олицетворяют совершенство, чистоту, свободу, спонтанный танец и игру энергии, которая уже соединена со светом присутствия и осознанности. Поэтому в тантре придается такое большое значение визуализации божеств или отождествлению себя с божеством, поклонению божествам, начитыванию мантры и рассматриванию энергий клеш как игры энергий яростных божеств.

С точки зрения Лайя-йоги мы достигаем того же результата состояния чистой энергии только за счет одного созерцательного присутствия, когда мы, не порождая привязанности и не следуя за энергией, находимся в безвыборочной осознанности. Энергия, представляемая как божества, означает спонтанный танец, игру, полную свободу в самопроявлении, самовыражении без связанности, присущую божествам. Такая полная свобода в самопроявлении и самовыражении энергии достигается благодаря глубокой интеграции энергии и осознавания. Поэтому, когда мы достигаем осознавания, что чистое состояние изначального ума проявлено в виде различных энергий: мыслей, речи и действий тела, независимо от того, являются ли они чистыми или нечистыми с обыденной точки зрения, это является полным состоянием Просветления. Если мы можем интегрировать все проявления энергии, присущей нам, то мы постигаем природу этих проявлений как неотделимую от нашего собственного исконного естественного состояния.

В этом случае такое понимание является высшим способом духовной практики и подлинным путем к полному Освобождению. Йогина, находящегося на подобном уровне реализации, называют дживан-муктой, авадхутой. Ничто не может смутить его осознавание, и такой йогин действует согласно спонтанно проявляющейся внутренней осознанности или «безумной мудрости». О таких йогинах говорят, что они подобны ребенку, собаке или свинье, которые не имеют взглядов «за и против», «плохо и хорошо», «то или это». «Чистое и нечистое», «святое и грешное» — подобные двойственные взгляды рассматриваются как имеющие одну природу или «один вкус». Такой йогин не имеет ни приятия, ни отвержения, у него нет личностного выбора или предпочтений, он не руководствуется условными проявлениями добродетели или морали, но, можно сказать, он является подлинно добродетельным или подлинно моральным человеком, поскольку его мораль не основана на внешних условиях. Он исходит из самой глубины осознанности, потому что, пребывая в глубокой осознанности, он естественно, спонтанно испытывает сострадание к другим живым существам и всегда внимателен к закону кармы. В этом смысле он является в высшей степени моральным и добродетельным существом, поскольку его мораль и добродетель не исходят из внешних ограничений, наложенных обществом, воспитанием или его собственным умом, а он действует, исходя из глубочайшей внутренней осознанности и самоконтроля. На этом уровне — ест ли такой человек мясо, ведет ли он себя как святой или обычный человек — все его действия, даже если кажутся обычным людям чем-то заурядным, обыденным или даже неправильным или отталкивающим, тем не менее, с точки зрения подлинного осознавания, являются в высшей степени священными, проявлением самого глубокого видения и самой подлинной реализации.

Танец пустого огня

«Позволь всему видимому объединиться в его основе — изначальной Пустоте. Это похоже на то, как мгновенно охватывает деревья лесной пожар».

Махасиддха Сараха

Практика йогина-авадхуты или безумного мудреца никак не связана с относительными двойственными воззрениями, разделяющими реальность на субъект и объект, правильное и неправильное. Это запредельное парение, непостижимый танец энергии и осознавания. Йогин, пребывая в такой осознанности, не следует больше неким навязанным принципам или привычкам, он действует с безумной непринужденной спонтанностью, откликаясь естественному ходу событий и вещей. Нет ничего, что следовало бы прятать, скрывать, утаивать, отрицать, отвергать или привязываться. Повсюду существует чистота и величайшее блаженство, все происходит естественно, йогин находится в единстве с вселенским законом гармонии мироздания (Рита) и действует, исходя не из условностей обычного видения, а из глубинных принципов понимания законов вселенской гармонии. Нет больше никаких связанностей, нет нужды что-либо делать, ибо такой йогин действует без надежды и страха. Не сомневаясь, он всегда имеет прямое, открытое видение и распахнутый ум, каждое его действие целиком спонтанно, происходит из осознавания внутренней природы и абсолютно свободно. Поведение становится величественным, подобным поведению божества, даже препятствия воспринимаются как то, что несет благословение. Такой йогин, испытывая радость, целиком пребывает в радости, испытывая переживание, целиком пребывает в переживании. Не имея деления на то и это, верное и неверное, не имея деления на то, что нравится и не нравится, йогин тотально пребывает в глубочайшем единстве со всей Вселенной. Здесь все является священным, все действия становятся игрой божества, каждое слово является мантрой, каждая гора является подобной священной горе Меру или Кайласа, каждый лес — Вриндаван, каждое живое существо в таком чистом видении воспринимается как божество. Такой йогин везде видит только Абсолют, он находится за пределами низкого и высокого, святого и мирского. Все едино с его Умом и все воспринимается нераздельно с абсолютным Умом йогина, субъект полностью един с объектом. Что бы ни видел, ни слышал, ни осязал и ни обонял йогин, он воспринимает это как абсолютное. Весь мир видится как великая мандала или проявление абсолютной игры энергии и осознавания. Нет ни божеств, которых надо ублажать, ни духов, которых надо усмирять, все нераздельно связано с Умом, а Ум — это сам высший источник мироздания, совершенный Абсолют. Йогин находится в состоянии глубочайшего единства с Бытием, Универсумом, в состоянии вселенской гармонии. Закон вселенской гармонии (Рита) проявляется сам через него как спонтанный танец игры нераздельного единства энергии и осознавания. Препятствующие ситуации, страдания, помехи, энергия клеш, страстей являются игрой и украшением осознавания такого йогина, их символом являются змеи на шее у Шивы. Энергии страстей, клеш полностью укрощены, усмирены и являются чем-то наподобие украшающего узора.

Те, кто практикует путь «безумной мудрости» авадхутов, считаются лучшими йогинами, поскольку на этом уровне даже то, что является препятствием, к примеру, энергия страстей или внешние обстоятельства, помогают развитию практики. Такой йогин действует с непринужденностью безумного мудреца-авадхуты, он, по сути, реализовал высшее видение всех Учений и прямо проник в естественное состояние. Поэтому говорят, что такой уровень созерцательного присутствия подобен высадке на остров, целиком состоящий из золота. Если весь остров целиком состоит из золота, нет даже мельчайшей крупинки грязи, нечистоты или обычной земли, нет ничего, что нужно было бы выделять, все является абсолютно ценным и абсолютно чистым. Нет ничего, что нужно было бы скрывать, подавлять или принимать. Такой высший способ взаимодействия с проявлением энергии является самой высшей ступенью в духовном развитии йогина. Такой йогин блюдет естественность, спонтанно откликаясь на гармонию неба и земли, находясь в соответствии с ходом вещей во Вселенной.

Такое поведение не имеет ничего общего с беспечностью или потаканием страстям под предлогом недвойственности и самоосвобождения. Напротив, это потрясающее, ясное, яркое, глубинное осознавание единства, представляющее собой высочайший уровень самоконтроля и осознанности, который может быть достигнут живым существом в человеческом теле.

Дух такого великого сиддха никогда не опутан, и он с легкостью принимает все, что происходит с ним, он не придает важности бесчисленным мириадам вещей, в его сердце всегда покой и никогда нет заблуждения, одними глазами он смотрит и на жизнь, и на смерть, ни надежды у него нет, ни сомнений, ни страха. Во всех многообразных изменениях он видит единство, все, что он созерцает — это игра энергии осознавания (Чит-шакти), подчиненная великому космическому закону. Его ясность никогда и ничем не омрачается, она не может быть омрачена, поскольку йогин опирается на то, что не имеет опоры. Он движется по тропе Духа, не оставляя следов, он учится у своего собственного Великого Учителя, он никуда не уходит и ниоткуда не приходит. Ни благо, ни бедствие, ни чистое, ни грешное не в состоянии поразить его сердце. Ни к чему не принуждая себя, он абсолютно осознан. Спонтанно он движется по пути, естественно откликаясь Бытию, он связан с бесконечными тысячами вещей, однако не привязан ни к чему. Такой йогин подобен дикому мустангу, наслаждающемуся свободным бегом в бескрайней пустыне или могучему орлу, свободно парящему под облаками над горными пиками. Его тело подобно горе Меру, походка уверенная, взгляд прямой. Внешне беспечный, безрассудный бродит он по мирам большой Вселенной как ему вздумается, спонтанно танцует в пространстве, наслаждаясь своей жизнью и энергией. Созерцая величайшую тайну, он пребывает в состоянии Пустоты своим сердцем, а в теле он всегда ощущает полноту жизненной силы. Его жизненная сила накапливается день ото дня и свободно циркулирует по телу, будучи единой со всей Вселенной.

Встреча Силы с Духом

Интеграция с энергией эмоций и страстей

«Что бы ни исходило из ума, то завладевает его природой. Чем отличны волны от океана? Их природа подобна океану, они нераздельны и везде одного вкуса».

Махасиддха Сараха

Существует несколько ступеней того, как мы относимся к эмоции или страсти при интеграции.

Свидетельствование

Первая ступень — это свидетельствование. Когда мы свидетельствуем эмоцию, мы имеем понимание того, что у эмоции существует собственная территория в нашем теле и уме и она развивается по своим законам. Мы принимаем ее как часть нашей энергии и ума, мы признаем ее существование, не вынося никаких суждений по поводу того, что она возникла, мы ее не страшимся, но она также нас не затягивает, мы ее свидетельствуем.

Слышание

На следующей стадии наступает слышание. Когда мы слышим возникшую эмоцию или желание, это означает, что мы переживаем ее как движение энергии. Ступень слышания связана с вибрациями. Мы переживаем ее как вибрацию, движение ветров в каналах, как пульсацию распространяющихся волн энергии тонкого тела.

Аромат

Когда мы услышали такую пульсацию и распознали ее как движение энергии, мы, находясь в состоянии бдительного осознавания, понимаем, что эта энергия есть нечто, с чем мы можем практиковать, интегрироваться и извлекать пользу для практики, что эта энергия небесполезна и, если мы соединим с ней свое созерцание, у нее появится аромат. Это подобно украшению к нашему состоянию пустотного осознавания или аромату цветка, поэтому эта стадия называется стадией аромата. Это нечто наподобие предвкушения от соприкосновения с энергией, тонкое, волнующее чувство, которое дает радость или энтузиазм, или заряд ясности, так же, как мы предвкушаем встречу с другом, которого давно не видели.

Касание

Наконец, после стадии аромата наступает касание. Касание означает, что созерцание сливается с энергией и эмоция становится частью созерцания. Теперь мы знаем, что страсть или эмоция не разрушает нас и не опустошает, как бы сильно она не двигалась, что это всего лишь игра энергии. Эта энергия может проявляться как гнев, привязанность, вожделение, зависть или гордость, однако, подобно тому, как у змеи вырваны зубы, и она не может принести никакого вреда, в момент созерцания, когда наше созерцание проникает в эмоцию, эмоция теряет весь свой яд и является только энергией, которая дает заряд ясности созерцанию.

Превращение

Когда такое касание произошло правильно, наступает стадия превращения, где превращение — это превосхождение, трансценденция эмоции, это подобно алхимической возгонке. Благодаря единству энергии осознавания и движению энергии блаженства, Пустота, соединившись с блаженством, преобразовывает энергию блаженства или страсти, качественно меняя ее сущность. Таким образом, мы переживаем движение эмоции или энергии в полном виде, но благодаря тому, что мы можем объединяться с этой эмоцией и превосходить ее, мы извлекаем без потерь энергию из этой эмоции и она не приносит никакого вреда, а только пользу.

Обычно возникновение клеш или эмоций приводит к утечке энергии, поскольку движущаяся прана переносит ум к внешнему объекту и, выходя через один из каналов, подходит к глазу или уху, из глаза или уха вытекает в сторону объекта, и часть праны остается там. Поэтому, когда мы переживаем привязанность или схваченность видением, слышанием, касанием, мы всегда через некоторое время теряем прану, чувствуя себя опустошенными, потому что прана вышла из своего источника (центрального канала) и не возвратилась назад. Это происходит из-за того, что у нас не было навыка в обращении с праной, и мы потеряли осознавание. Эмоции не подвластны обычным людям, поскольку их осознанность постоянно сбивается эмоциями и опустошает их.

Когда же мы, соединяясь со страстью или эмоцией, полностью интегрируемся с ней и пребываем в тотальности осознавания, мы как бы сами становимся этой страстью. Гневаясь, мы становимся тотальным пространством гнева. Это означает, что гнев приобретает природу Пустоты, и в этой Пустоте есть свое собственное пространство, в котором возможен танец энергии без ее утечки. Поскольку обнаруживается источник этого гнева — нерожденная Пустота нашего исконного «Я», то мы вместо того чтобы терять прану, возвращаемся, отбрасываемся к своему внутреннему созерцанию и прана возвращается в центральный канал.

Обычно в низших путях йоги при обычном восприятии человек имеет отрицательное, негативное отношение к страстям и эмоциям, поскольку эмоции опустошают нас и несут угрозу нашей личности. Мы чувствуем, что не имеем власти над эмоциями, поэтому мы их боимся. Мы можем потерять себя, если позволим эмоции себя захватить, так как есть опасение, что, захватившись эмоциями, мы утратим полностью себя как личность и деградируем.

Трансценденция, превосхождение страстей и эмоций означает, что сила сознания превосходит силу любой эмоции и, сколько бы ни длилась эмоция, осознавание возвращает прану в центральный канал, и мы никогда не отвлекаемся от источника. Поэтому йогин, касаясь эмоции, направляется в самый центр эмоции и полностью отдается ей, в случае интеграции, проходит ее насквозь, обнаруживая центр, пытается найти ее границы и, вместо того, чтобы быть схваченным эмоцией, находится в центре циклона эмоции. Тогда эмоция обнаруживается как бесконечное пространство танцующей энергии, исходящей из того же источника, что и сама сущностная природа осознавания. Тогда могучая энергия страсти, вместо того, чтобы опустошать, привязывать, приводить к деградации, становится полем для практики и пригодной для работы. Она не захватывает йогина, потому что йогин не сопротивляется, потому что йогин сам стал пустотой, а пустоту невозможно захватить. Поскольку он ей не противодействует, не оценивает ее как нечто негативное и не привязывается, возникает некий резонанс, где эта могучая энергия подчиняется пустоте осознавания.

«Даже переживая развлечения и чувственные удовольствия, не осквернишься, подобно тому, как лепестки лотоса не пачкаются грязью. Тот, кто предан созерцанию источника сокровенной чистоты, владеет секретом трансмутации яда. Разве он отравится?».

Махасиддха Сараха

Такой йогин способен принять как путь практики все, что возникает в уме, теле и во внешнем мире, поэтому он становится воистину бесстрашным. Ему нечего страшиться, нечего принимать или отвергать, нечего скрывать, поскольку в самой глубине грязи он видит чистоту лотоса, он подобен лебедю, который способен отделять молоко от воды, или подобен лотосу, который способен расти из грязи, производя прекрасное благоухание и лепестки.

Обычно, когда мы не контролируем что-либо, мы склонны просто жестко ограничивать проявление какой-либо энергии. В случае же с совершенным йогином-авадхутой здесь происходит другой процесс. Принципом является не ограничение, а свобода осознавания. Свобода осознавания лучшим способом трансцендирует любые эмоции, страсти или энергии, не подчиняя и не борясь, тем не менее, она их полностью покоряет силой своей пустотности. Такой йогин становится бесстрашным, подобно слону. Любая практика и жизненная ситуация годится для созерцания, все становится священным, его внутренняя ясность позволяет четко видеть, что аспект энергии, переживаемый внутри и вовне, неотделим от источника созерцания. Энергия, вместо того, чтобы двигаться центробежно (изнутри наружу), двигается центростремительно (снаружи вовнутрь), поэтому такой йогин становится как бы центром всего.

Единство со Вселенной

Принцип интеграции14

Объединение, пребывание в естественном состоянии с движениями тела, мыслями и звуками речи в повседневной жизни — основной принцип практики созерцания. Вначале йогин упражняется в концентрации и медитации, с тем чтобы открыть и стабилизировать естественное состояние. Однако когда естественное состояние открыто и устойчиво поддерживается, следует не только пребывать в безмятежности, но также объединять присутствие с различными состояниями относительного ума — мыслями, страстями и эмоциями. Такое объединение с движениями энергии даже в неблагоприятных условиях дает возможность все сделать полем для практики.

В момент смерти у каждого человека возникает движение различных энергий, которое связано с распадом, тонким состоянием каналов, энергии (праны) и сущностных субстанций в теле (бинду).

Обнажение ранее неизведанных ощущений, как правило, приводит в шок обывателя или неопытного практика после смерти. Поэтому при жизни йогин тренируется соединять свое созерцание с многообразными переживаниями.

Для того чтобы такое воссоединение произошло по-настоящему, требуется четко понимать, что значит принцип недвойственности. Объединение созерцания означает, что мы остаемся в присутствии, полностью осознавая недвойственность, в то время, когда проявляется наша карма в относительном измерении, т.е. мысли, звуки голоса, движения тела, ощущения и т.д. При этом наше сознание не остается инертным, отстраненным от восприятия и как бы зависшим в некой пустотности. Также оно не следует за объектами и ощущениями и не увязает в них. Оно адекватно объединяется со всем видимым, слышимым, тем не менее, не вовлекаясь в процессы восприятия. Можно сказать, что йогин пребывает в тончайшей осознанности, которая пронизывает любые проявления жизни, но никогда не запятнывается этими проявлениями.

Когда мы овладеваем интеграцией, мы выходим за пределы формальной практики медитации сидя, и наша практика продолжается независимо от того, чем мы заняты.

Принцип интеграции предполагает постоянное согласование нашего созерцательного состояния с проявлениями энергии. Мы как бы прикладываем нашу осознанность к движению тела, мыслям, звукам речи и событиям каждый миг нашей жизни.

Осторожный путник

Смешивание с благоприятными обстоятельствами
и действиями

Вначале йогин учится интегрироваться с благоприятными поступками и обстоятельствами с точки зрения духовного продвижения, затем с обычными, т.е. мирскими, затем с неблагоприятными, т.е. с теми, которые мешают практике созерцания, отвлекают ум от созерцания. Упражняясь последовательно от простых обстоятельств к сложным, йогин развивает свое созерцание, делая его непоколебимым и способным смешиваться с любыми проявлениями энергии во Вселенной.

Такое смешивание означает, что мы соединяем нашу осознанность с любыми действиями духовной практики, например, поклонами, выполнением асан йоги, пранаямами, начитыванием мантр, духовными песнопениями или монастырским служением, правилами поведения, т.е. с тем, что очищает наше сознание от прошлых дурных кармических отпечатков и способствует накоплению заслуг.

Такое смешивание особенно важно для начинающих, у которых созерцание неустойчиво или вовсе не открыто. Даже когда мы можем поддерживать осознанность, мы понимаем, как важно на относительном уровне выполнять очистительные действия, накапливать заслуги, выполнять практики, т.к. большая часть нашей жизни еще все-таки ориентирована на относительные измерения тела и ума.

Поэтому на этом этапе лайя-йог внешне может ничем не отличаться от обычных практиков йоги, он выполняет концентрацию, медитацию, делает простирания, начитывает мантры, тренируется в Кундалини-йоге, осваивая асаны и пранаямы, или участвует в ритритах и песнопениях. Однако, внутреннее различие лайя-йога в сравнении с обычным йогом огромно и подобно различию между солнцем и луной. Все действия лайя-йога наполнены осознаванием, и главной практикой являются все-таки не действия, а поддержание созерцания. В то время как йог на путях крийя-, чарья-, йога-тантры «всерьез», обусловленно выполняет свои практики, желая получить в будущем от них результат, лайя-йог уже находится в состоянии результата — полной свободы естественного состояния. Поэтому в тонком смысле делать практики с формой или не делать для него не так важно, поскольку он непрерывно делает внутреннюю практику без формы, т.е. он может выполнять действия противоположные тем, которые считаются практикой, и его созерцание никак от этого не пострадает. Поэтому практика вместо унылого и однообразно-обязательного ритуала становится тонкой игрой, искусством внимательности, где всегда есть свобода осознанности. Это не означает, что йогин не верит в подготовительные практики, которые он выполняет, или несерьезно относится к ним. Можно сказать, что он, пребывая в спонтанно свободном присутствии, «серьезно несерьезен» и выполняет их, «не выполняя», понимает их Пустоту, но уважает их.

Получил ли он результаты или знаки от своей практики или нет, он все равно удовлетворен, поскольку с самого начала пребывает на пике естественного состояния, которое ни в каких практиках не нуждается.

«Авадхута может соблюдать или не соблюдать предписания йоги, и, тем не менее, он — йог».

Авадхута Даттатрейя, «Авадхута Гита» (гл. 7, 9)

В то время как йоги низших путей полностью связаны своей практикой, внешней дисциплиной, целями, результатами и знаками на пути, лайя-йог не связан ничем, так как, пребывая в естественном состоянии, он уже находится в состоянии высшего результата, в конце пути, в полной свободе и не имеет понятий о практике или о себе, как о практикующем.

Игра — зарождение танца присутствия

Смешивание с обычными (нейтральными) действиями

«О Великая Богиня, сведущий йог, даже будучи освобожден, играет подобно ребенку, ведет себя подобно простаку и говорит подобно безумцу».

«Куларнава Тантра» (72)

Преуспев в объединении созерцательного присутствия с благоприятными действиями, йогин становится на путь игры, как бы скрывая свою духовную реализацию и причастность к духовному пути, он периодически играет роль обычного человека в гуще мирских забот или развлечений.

«Они не разглашают свое самопознание, но живут среди людей, стараясь казаться одураченными, немыми или глупыми».

«Куларнава Тантра» (67)

Хотя такой йогин внешне может казаться непосвященным профаном и вести себя словно обычный человек, он подобен актеру на сцене, а весь мир для него — это театр, где он дает представление. Его созерцание находится в непостижимой глубине, недоступной простым смертным, и его почитают другие святые и даже боги.

«Тот, кто наслаждается широким пространством чистого сознания, просит пищу без какой-либо мысли или чувства унижения, пьет воду из реки, закутывается в лохмотья, не поддающиеся стирке и сушке, или в кору деревьев, или ходит обнаженным. Нет кодекса законов или правил поведения, обязывающих его, ибо он совершенно свободен».

Шри Ади Шанкарачарья, «Вивека Чудамани»

Непобедимый воин.
Танец яростных богов

Смешивание с неблагоприятными энергиями

Смешивание с неблагоприятными обстоятельствами — высший уровень взаимоотношений с энергией. Когда созерцание набрало силу и проникло в сновидения, йогин тренируется в неблагоприятных ситуациях «с нагрузкой», чтобы достичь подлинной глубины практики.

На ступени полной интеграции, присутствие, соединенное с энергией, проявляется как танец в пространстве без границ. Подобные садханы не должны быть оправданием клеш и выполняются только на высших ступенях духовной реализации. Практикуя полную интеграцию, йогин должен быть полностью уверен, что интеграция действительно происходит и присутствие не только не теряется, но и укрепляется. Если же йогин потеряет осознанность, и будет пытаться вести себя, подражая высшим практикам, он вызовет недовольство божественных существ и ничего, кроме гор отрицательной кармы, он не накопит. Критерием способности выполнять интеграцию с неблагоприятными действиями является:

~ способность входить в самадхи,

~ непрерывное поддержание осознавания во сне без сновидений,

~ умение направлять ветер в сушумна-нади только силой созерцания.

Использование энергии страстей

«Испытывая радость при встрече со старым другом, созерцая, объедини присутствие с этим блаженством».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (46)

Периодически йогин на этой ступени намеренно вызывает в себе различные желания и страсти, такие, как вожделение, ревность, гордость, привязанность, страх, а затем наблюдает за ними из глубины созерцания, интегрируясь с ними вплоть до их полного самоосвобождения. Он не отбрасывает их, не привязывается, а просто остается в расслаблении и покое естественного состояния. Оставив «все как есть», он позволяет свету саморожденной Мудрости (Праджняна) освободить все страсти в чистую игру энергии естественного состояния. Разумеется, такая практика не имеет ничего общего с банальным потаканием желаниям, она предполагает способность к созерцанию высшего уровня. Эта способность еще называется «сиддхи единства (самйога) праны и ума». На этой ступени йогин может перемещать свою энергию силой одного созерцания, не используя методы йога-тантры, такие как кумбхаки, или методы раджа-йоги, к примеру, концентрацию на чакрах.

Использование призывания нечеловеческих существ
(духов, развоплощенных душ и т.д.)

Иногда йогин, достигший высших ступеней в созерцании, отправляется в особые места силы в горах и т.д. и выполняет практики призывания нечеловеческих существ, чтобы пронаблюдать, насколько он может остаться неустрашимым, непоколебимым к их воздействию. Испытывая страх от появившихся ужасных видений и демонов, йогин не пытается рассеять его, а находится в полноте присутствия, интегрируясь со страхом, пока его присутствие не усмирит гневных духов.

Использование страдания для углубления присутствия

Переживая физическую боль, страдание, печаль, болезнь, йогин тренируется не отделять свое созерцательное присутствие от переживания, пребывая вне таких понятий, как «тело», «боль», «страдание», устраняя иллюзии двойственности. Он учится не отрицать, а принимать страдание, как часть естественного состояния.

«— Чувствует ли Шри Бхагаван боль от укусов насекомых?