РАЗЛИЧИЕ МЕЖДУ НАТУРФИЛОС. ДЕМОКРИТА И НАТУРФИЛОС. ЭПИКУРА. противоречие в этой его предельной заостренности, различает, таким образом, атом, становящийся основанием явления

противоречие в этой его предельной заостренности, различает, таким образом, атом, становящийся основанием явления, в качестве «элемента», от атома в том виде, как он существует в пустоте, в качестве «первоначала»; Демокрит же объективи­рует только один момент. Это то же самое различие, которое в мире сущности, в царстве атомов и пустого, отделяет Эпикура от Демокрита. Но так как только наделенный качествами атом является завершенным, — ибо мир явлений может про­изойти только из завершенного и ставшего чуждым своему понятию атома, — то Эпикур выра5кает это так, что только наделенный качествами атом становится «элементом», или что только «неделимый элемент» наделен качествами.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ ВРЕМЯ

Так как в атоме материя, как чистое отношение к самой себе, не подвержена никакой изменчивости и относительности, то отсюда непосредственно следует, что из понятия атома, из мира сущности, время должно быть исключено. Ибо мате­рия вечна и самостоятельна лишь постольку, поскольку абстра­гируются в ней от момента времени. В этом согласны и Демо­крит и Эпикур. Но они расходятся в вопросе, как определить время, удаленное из мира атомов, куда его отнести.

У Демокрита время не имеет никакого значения, никакой необходимости для системы. Демокрит объясняет его, чтобы его устранить. Он определяет время как вечное, чтобы, как говорят Аристотель ¹> и Симплиций ²⁾, удалить из атомов возникновение и уничтожение, т. е. все временное. Оно само, время, является, мол, доказательством того, что не все должно иметь происхождение, момент начала.

Но в этом содержится более глубокий смысл. Воображаю­щий рассудок, который не может постичь самостоятельность субстанции, ставит вопрос о ее становлении во времени. При этом он не замечает, что, делая субстанцию временной, он вместе с этим превращает время в нечто субстанциональное и этим уничтожает его понятие, так как ставшее абсолютным время перестает быть временным.

Но, с другой стороны, решение это неудовлетворительно. Время, исключенное из мира сущности, переносится в само­сознание философствующего субъекта, но перестает сопри­касаться с самим миром.

Иначе обстоит дело у Эпикура. Исключенное из мира сущ­ности время становится для него абсолютной формой явления.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Оно определяется именно как акциденция акциденции. Акци­денция есть изменение субстанции вообще. Акциденция акци­денции есть изменение, отражающееся внутрь себя, смена как таковая. Эта чистая форма мира явлений и есть время ³'.

Соединение есть только пассивная форма конкретной при­роды, время — ее активная форма. Если я рассматриваю сое­динение со стороны его наличного бытия, то атом существует за этим соединением, в пустом, в воображении; если же я рас­сматриваю атом со стороны его понятия, то соединение либо вовсе не существует, либо же оно существует только в субъек­тивном представлении; ибо оно есть отношение, которое — в рав­ной же степени — выражает отсутствие всякого отношения между самостоятельными, замкнутыми в себе, как бы равно­душными друг к другу атомами. Наоборот, время, смена ко­нечного, полагаемая как смена, в такой же мере есть действи­тельная форма, отделяющая явление от сущности, полагающая явление как таковое, в какой оно, время, и обратно приво­дит явление к сущности. Соединение выражает только мате­риальность как атомов, так и возникающей из них природы. Напротив, время есть в мире явлений то же, что и понятие атома в миро сущности, а именно абстракция, уничтожение и сведение всякого определенного наличного бытия к для-себя-бытию.

Из этих соображений вытекают следующие выводы. Во-пер­вых, Эпикур рассматривает противоречие между материей и формой как характер являющейся природы, которая стано­вится таким путем отображением существенной природы — атома. Это происходит путем противопоставления времени пространству, активной формы явления — пассивной. Во-вто­рых, только Эпикур понимает явление как явление, т. е. как отчуждение сущности, которое само проявляет себя в своей действительности как такое отчуждение. Напротив, у Демо­крита, для которого соединение есть единственная форма являющейся природы, явление само по себе не обнаруживает, что оно есть явление, есть нечто отличное от сущности. Таким образом, если рассматривать явление со стороны его сущест­вования, то сущность совершенно сливается с ним, если же рас­сматривать явление со стороны его понятия, то сущность совершенно отделяется от него, так что оно низводится до субъек­тивной видимости. Соединение относится безразлично и мате­риально к своим существенным основам. Время, наоборот, есть огонь сущности, вечно пожирающий явление и налагаю­щий на него печать зависимости и несущественности. Наконец, так как, по Эпикуру, время есть смена как таковая, отражение