Глава 4. ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ПЕРЕХОДА ОТ НАТУРФИЛОСОФИИ К НАУЧНОЙ КАРТИНЕ МИРА В XIX—XX вв.

Как было показано выше, достижения естествознания XVII—XVIII вв. стали причиной возникно­вения новой картины мира. Этот образ сло­жился на базе естественнонаучных законов, открытых в меха­нике, и объединил в себе все основные представления, поня­тия и принципы новой научной теории. Особенность механисти­ческой картины мира заключалась втом, что она, хотя и пред­полагала божественный первотолчок, в то же время требовала от исследователя природы опоры в первую очередь на данные опыта, эксперимента, а также на строгие логические доказа­тельства. Это и явилось той предпосылкой, которая в дальней­шем привела к установлению подлинной, органической связи естественных наук и философии. Однако в конце XVIII — на­чале XIX в. такая связь еще не могла осуществиться по при­чине недостаточной развитости других естественнонаучных знаний (химических, биологических). Да и философия все еще находилась на этапе интенсивных поисков наиболее эф­фективных методов логического анализа и выводного знания (Бэкон, Гоббс, Декарт, Кант и др.). Поэтому в данное время в науке по-прежнему господствовали различные натурфило­софские системы (Шеллинг, Гегель и др.), разрушение которых происходило в дальнейшем по мере осуществления новых фундаментальных открытий в естествознании. Последней и наиболее развитой системой явилась гегелевская натурфилософия, попытавшаяся объяснить еще неизвестные ей действительные закономерности природы с по­мощью нового понимания логики научного познания.

4.1. Философия природы (натурфилософия) Гегеля

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770—1831), выдаю­щийся немецкий философ, критически переработав предшест­вовавшие философские учения, создал свою систему, состоя­щую из трех частей: логика, философия природы (натурфило­софия) и философия духа. Такая последовательность разде­лов диктуется логикой рассмотрения проблем в системе его абсолютного идеализма.

Основная заслуга Гегеля перед философией и частными науками заключается в том, что он впервые представил зна­ние в виде развивающегося процесса. Этот процесс, по Гегелю, осуществляется диалектическим путем в результате разви­тия диалектического противоречия по триадической схеме: тезис — антитезис — синтез, чувственность — рассудок — ра­зум, бытие — сущность— понятие и т. д. По такой схеме и строится его диалектическая логика. Создав последнюю, Ге­гель попытался приложить ее к изучению природы, где и про­явились все недостатки идеалистически понятого им диалекти­ческого метода, в том числе и его натурфилософии.

Так, если в логике абсолютная идея познает посредством разума свое собственное содержание и представляется как идея в себе и для себя, то в философии природы она обнару­живается как свое инобытие, как природа. Природа — это от­чужденное состояние абсолютной идеи, ее отрицание.

Познание природы — дело рассудка. А этого недостаточно. Почему? Во-первых, потому, что в природной области познаю­щая мысль мало самостоятельна, так как она полностью ско­вана конечностью чувственно-конкретных объектов и всегда противоборствует единству знаний. Во-вторых, если диалек­тический разум развивается по ступеням: тождество — разли­чие — разность — противоположность — противоречие (осно­вание), доводя эти противоположности до их взаимопроникно­вения, синтеза, то рассудок застревает на ступени разности и поэтому не знает подлинного развития, диалектики, цели. Это, утверждает Гегель, хорошо видно на частных науках о природе, где рассудок действует однозначно метафизически. Гегель, как и Кант, отчетливо видел недостатки метафи­зического способа познания, который в то время все еще гос­подствовал в естественных науках. Основанный на знаний механических процессов в природе, метафизический метод по мере развития систематических исследований природы все чаще стал противоречить новым сведениям о взаимосвязях и развитии как природных явлений, так и знаний о них. Одна­ко Гегель не нашел верного решения. Идеалистическая докт­рина толкнула его к утверждениям о том, что в исследовании природы надо исходить из ее духовных сущностей, а не из ее материальных конкретностей. Именно это он осуществил в натурфилософии, где рассудок под руководством философского разума способен преодолеть метафизичность, так как здесь в отличие от частных наук категории рассматриваются философски, а значит, диалектически. Это можно показать на при­мере физики. «Философия природы,— писал Гегель,— подхва­тывает материал, изготовленный физикой на основании опы­та, в том пункте, до которого довела его физика, и в свою оче­редь преобразовывает его дальше... Физика, таким образом, должна помогать философии, подготовлять для нее материал, чтобы она перевела на язык понятия полученное ею от физики рассудочное всеобщее. Она делает дальнейший шаг, потому что способ изложения, употребляемый в физике, не удовлет­воряет требованиям понятия».[1] Однако а конечном счете и в натурфилософии невозможно добиться истинной диалектики, так как исследователь при объяснении природы имеет дело с материально-телесным, не выносящим противоречий.

Таким образом, по Гегелю, в природе нет противоречий. Следовательно, в ней нет и развития, качественного превра­щения одного в иное. Здесь есть лишь «рядоположенное» из­менение в форме бесконечного простого перемещения в про­странстве— по кругу. Поэтому Гегель оставил без внимания гипотезу Канта о возникновении во времени солнечной систе­мы в результате естественного развития, отвергал представле­ние о химическом процессе как взаимодействии атомов, оспа­ривал факт, что вода состоит из водорода и кислорода, отри­цал возникновение одних органических видов из других. «Че­ловек,— утверждал он,— не развился из животного, как и жи­вотное не развилось из растения; каждое существо есть сразу и целиком то, что оно есть».[2]

Однако наряду с этими лишенными научного значения утверждениями Гегель высказывал и некоторые глубоко ис­тинные догадки. Так, он считал, что в природе имеется «дух развития»; в ней нет «естественного, физического процесса порождения, а есть лишь порождение в лоне внутренней идеи, составляющей основу природы».[3] Далее, он признавал, что материя изменяется во времени и пространстве, что последние есть формы существования материи. Для него материя, дви­жение, пространство и время неразрывны. Здесь Гегель пред­восхитил идею единства пространства и времени еще задолго до того, как возникла неклассическая физика. Кроме того, он приближался к пониманию электричества как особой формы движения и указывал на действие закона превращения коли­чественных изменений в качественные в химическом процессе. Гегель первый выдвинул плодотворную мысль о том, что ес­тествоиспытатель может приобщиться к диалектике и обна­ружить ее в природе, только тогда, когда он пройдет подлин­ную философскую выучку.

Несмотря на это, в целом натурфилософия Гегеля оказа­лась наиболее слабой частью его системы; идеализм не позволил Гегелю преодолеть метафизичность механистического понимания природы, хотя уже в это время, по словам Энгельса, «достаточно были разработаны и геология, и эмбриология, и физиология растений и животных, и органическая химия, и... на основе этих наук уже повсюду зарождались гениальные догадки, предвосхищавшие позднейшую теорию развития (например, Гёте и Ламарк)».[4]

Таким образом, гегелевская натурфилософия имела как положительное, так и отрицательное историческое значение. С одной стороны, она выдвигала на передний план еще не ре­шенные наукой задачи и тем стимулировала научный поиск. По своему действительному содержанию она была попыткой энциклопедически резюмировать естествознание того времени, привести в систему разрозненные эмпирические сведения и воссоздать картину универсального взаимодействия основных форм движения материи. Своими силами естествознание не могло это сделать, ибо оно еще не знало ряда фундаменталь­ных закономерностей, открытых в середине XIX в.

С другой стороны, гегелевская натурфилософия продол­жала и усиливала тенденцию смотреть на эмпирические зна­ния частных наук как на нечто «второсортное», не соответ­ствующее «понятию науки в абсолютном смысле», как на об­ласть приложения философских категорий. Однако с откры­тием живой клетки, закона сохранения и превращения энер­гии, с разработкой теории Дарвина необходимость в поддер­жании этой тенденции отпала и исчезло всякое оправдание спе­кулятивной натурфилософии, возвышающейся над естествен­ными науками и директивной по отношению к ним.

Крушение натурфилософии привело к возникновению двух подходов в понимании взаимосвязи философии и естествозна­ния. Первый из них — позитивизм (О. Конт, Д. С. Милль, Г. Спенсер, Э. Мах и др.), согласно которому результаты фи­лософского мышления недоступны эмпирической проверке, поэтому не могут быть ни доказаны, ни опровергнуты. Под­линно научными знаниями обладают лишь частные науки, основанные на опыте. Философия не должна служить средством еретического осмысления результатов частных наук, но в лучшем случае может быть орудием для упорядочивания эмпирических наблюдений и опытных данных или для логического анализа языка науки (неопозитивизм). Такой подход существенно ограничивал взаимоотношения философии и частных наук.

Другой подход был выработан диалектическим материализмом (К. Маркс, Ф. Энгельс), который единство философии и естествознания возвел в общенаучный принцип. Для него единство является результатом объективного процесса развития, логики научного познания природы и необходимости разработки научной картины мира.

4. 2. Становление естественнонаучной картины мира

После Гегеля философская мысль в Западной Европе X1X в. развивалась под сильным влиянием выдающихся достижений естествознания и прежде всего физики, биологии, химии, математики. Эти достижения способствовали, с одной стороны завершению механистической картины мира, с другой — разрушению ее (конечно, в том виде, в каком она представлялась со времени Ньютона — статичной, качественно не­изменной). Все более усиливалась связь науки и техники. Вэтот период происходили научная и техническая (промышленная) революции, следствием которых было становление научной картины мира.

В области техники были созданы и получили широкое использование технологические машины и их системы, а также паровой двигатель английского механика Дж. Уатта (1769 г.). С середины XIX в. «стал существенно упрощаться передаточный механизм машин, появились машины-автоматы. В технологический процесс впервые было широко введено электричество (сварка, электроинструмент). Все это существенноповысило качество машины. Теперь сущность ее стала заключаться не только в замене ручного труда человека, но и в выполнении тех операций, которые ему не доступны.Что касается науки рассматриваемого периода, то прежде следует сказать о достижениях физики. В. первой половине XIX в бурно развивались такие ее области, как механика, оптика, электро- и термодинамика. Причем развитие этих областей осуществлялась в результате все более широкого применения в нихдостижений математики.

Так, например, в XVIII - 1-й половине XIX вв. трудами математиков Л. Эйлера, Ж. Л. Лагранжа, К, Ф. Гаусса, М. В. Остроградского и механиков сформировалась новая от­расль математического естествознания, которая получила на­звание теоретической механики.

В области электродинамики в результате трудов Л. Гальвани, А. Вольта, X. К. Эрстета, А. М. Ампера, М. Фарадея и других возникли и были обоснованы такие основополагающие для разработки новой картины мира идеи, как взаимосвязь, взаимопревращаемость различных сил природы, активная роль среды, в том числе и пустого пространства, в физических процессах, существование новой (наряду с веществом) формы материи — поля, излучаемого и поглощаемого частицами и распространяемого в пространстве с конечной скоростью. Все эти идеи подводили естествоиспытателей к поиску наибо­лее общего фундаментального закона природы, закона сохра­нения и превращения энергии, окончательная формулировка и утверждения которого принадлежат врачам Ю. Р. Майеру, Л. Ф. Гельмгольцу и пивовару Д. Джоулю, хотя впер­вые его выявил Ломоносов. Это говорит о том, что общие за­коны природы могут быть всесторонне осмыслены только на базе всего естествознания.

Открытие закона сохранения и превращения энергии, а также прогресс теплотехники стимулировали теоретическое изучение тепловых явлений – термодинамику, в результате чего было открыто (1850) и обосновано второе начало термо­динамики (Р. Клаузиус, У. Томсон), которое гласит: невозмо­жен переход теплоты от тела более холодного к более нагре­тому без каких-либо других изменений в системе или окру­жающей среде,

Революционному изменению старой картины мира способ­ствовало также открытие рентгеновских лучей (В. Рентген, 1895), радиоактивности (А. Беккель,1896), электрона (Д. Томсон, 1897), радия (Пьер и Мария Кюри, 1898), квантов (М. Планк, 1890), атомного ядра (Э. Резерфорд, 1911). Эти открытия вели к радикальным переменам, прежде всего к крушению представления о неизменных атомах. Стало ясно, что неизменных тел в природе нет, их форма, размеры и масса зависят от скорости движения. Однако хотя эти открытия приводили к новым, непривычным представлениям, от «явного для нас» ко все более «неявному для нас», тем не менее они еще оставляли неизменным классическое понимание таких фундаментальных свойств материи, как пространство и время. Ньютоновское положение об абсолютном, однородном, пустом пространстве, являющемся вместилищем всех тел, оставалось незыблемым, хотя и начало подвергаться все нарастающей критике.

Большую роль в развитии новых взглядов на пространство сыграли математики Н И. Лобачевский(1792—1856) и Б. Риман(1826—1866), которые создали логически непротиворечи­вую геометрию, отличающуюся от евклидовой описанием не только трехмерного, но и многомерного пространства. Они пришли к выводу, что аксиомы геометрии не врождены, как думал Декарт, и не априорны, как считал Кант, а приобрета­ются с опытом, имеют опытное происхождение. Это был очень важный шаг в развитии представлений о пространстве и науч­ного мышления в целом.

Наиболее резкой критике механистическая картина мира подверглась со стороны австрийского физика и философа Эрнста Маха(1838—1916), Критикуя концепцию абсолютного времени Ньютона, он заявил, что она не имеет никакого прак­тического значения, так как это время существует независимо от вещей и поэтому не поддается измерению движением. От­бросив абсолютные пространство и движение, Мах пришел к мысли о том, что механика имеет дело только с относитель­ным движением, т. е. с тем, которое дается нам в опыте. Вы­сказав данную идею, Мах, однако, не уделил ей особого вни­мания. Это сделал Жюль Анри Пуанкаре(1854—1912), кото­рый в 1902 г. возвел ее в принцип, в универсальный закон природы. Но и Пуанкаре не был последовательным в своих выводах, считая, что экспериментальные факты могут в буду­щем опровергнуть этот принцип, чем по существу становился на точку зрения противников новой теории, жаждавших ее экспериментального опровержения.

Лишь Альберт Эйнштейн(1879—1955) понял, что принцип относительности — закон такой же абсолютной силы, как за­кон сохранения и превращения энергии. В своей специальной (1905) - и общей (1916) теориях он пришел к выводам: 1) не только в механике, но и в электродинамике и оптике никакие свойства явлений не соответствуют понятию абсолютного по­коя; 2) для всех координатных систем, для которых справед­ливы уравнения механики, справедливы также электродина­мические иоптические законы; 3) свет в пустоте всегда рас­пространяется с определенной скоростью, не зависящей от состояния движения излучающего тела; 4) понятие «свето­носный эфир» становится излишним, так как исключается абсолютно покоящееся, или пустое, пространство, наделенное особыми свойствами; 5) исключается и концепция абсолют­ного времени Ньютона, текущего «само по себе»: пространство и время относительны, зависят от скорости движения. На ос­нове этих выводов Эйнштейн определил знаменитое соотноше­ние между массой и энергией, которое сегодня обычно запи­сывается формулой Е = тс².

Своей теорией относительности Эйнштейн как бы завершил революционные преобразования в физике. Возникло новое физическое пространственно-временное миропонимание, а ста­рые представления о неизменных атомах, о массе как посто­янном количестве вещества, о законах Ньютона как незыбле­мых устоях физической картины мира, об абсолютном прост­ранстве и времени рухнули. В непрерывных процессах была обнаружена дискретность, изменчивость. Возникла новая, ре­лятивистская, физика, развитие которой связывается с утверж­дением квантовой механики и квантовой электродинамики, теории элементарных частиц и современной астрофизики.

Важный вклад в разработку научных представлений о мире внесли химики и биологи. Достижения в химии связаны, прежде всего, с открытием Дмитрием Ивановичем Менделеевым (1834—1907)одного изосновных законов естествознания — периодического закона химических элементов (1862). Опираясь на достижения Ла­вуазье/Дальтона и других химиков, Менделеев обратил вни­мание на связь качественной и количественной сторон хими­ческих явлений, которую он выразил словами: «свойства ато­мов и частиц зависят, прежде всего от их массы...».[5] Величай­шаязаслуга Менделеева состоит в том, что он сумел раскрыть конкретный вид этой связи, воплотив ее в периодический за­кон. «Свойства простых тел, - утверждал ученый, - находятся в периодической зависимости (или, выражаясь алгебраически, образуют периодическую функцию) от величины атомных ве­сов элементов».[6] Объединив все элементы всистему, Менделеев получил единую «узловую линию отношений меры» (Ге­гель), где количественное изменение атомного веса влечет за собой качественное изменение химических свойств элементов. Отныне нельзя уже было, как раньше, рассматривать элемен­ты изолированно, вне их взаимосвязи. Более того, истинное понимание свойств элемента стало достижимо лишь при сопоставлении его с другими элементами согласно периодиче­ской системе. Все это подводило к мысли о том, что химиче­ский состав живых и неживых тел один и тот же, что законы химии имеют равную силу для органических и неорганических тел. По словам самого Менделеева, «периодический закон от­крыл для естественной философии новую область мышления».[7]

Систематическое изучение живых организмов с помощью микроскопа, достижения в области палеонтологии, анатомии, физиологии, зоологии, ботаники, разработка понятия «вид» и система классификаций животных и растений (К. Линней, 1733), создание клеточной теории (М. Шлейден и Т. Шванн, 1838-1839), открытие закономерностей наследственности (Г. Мендель, 1869) – все это дало такое количество материа­ла, что стало возможным возникновение биологии («биоло­гия»— термин Ж. Ламарка, 1809).

Подлинный переворот в этой науке, а, следовательно, в био­логической картине мира, произвело учение Чарльза Дарвина(1809-1882), который открыл движущие силы эволюции, объяснил ее механизм и дал материалистическое толкование целесообразности строения живых существ.

Во взглядах на живую природу вплоть до середины XVIII в. господствовала креационистская точка зрения: мир растений и животных согласно изначальной цели создан богом и в дальнейшем не может быть качественно изменен; видов, ор­ганизмов (около 2 млн.) столько, сколько их было создано богом. (Даже выдающийся шведский ученый К. Линней счи­тал виды созданными творцом и постоянными.) Однако под влиянием научных данных этот метафизический взгляд на живую природу стал постепенно изменяться. Возник транс­формизм — учение об изменчивости видов растений и живот­ных. Характеризуя эту ситуацию, Ф. Энгельс в «Диалектике природы» писал: «Характерно, что почти одновременно с на­падением Канта на учение о вечности солнечной системы, К. Ф. Вольф произвел в 1759 г. первое нападение на теорию постоянства видов, провозгласив учение об эволюции. Но то, что у него было только гениальным предвосхищением, приняло определенную форму у Окена, Ламарка, Бэра и было победоносно проведено в науке ровносто лет спустя, в 1859 г., Дарвином». Свое учение Дарвин изложил в трудах: «Происхождение видов путем естественного отбора или сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь» (1859), «Изменение до­машних животных и культурных растений» (1868), «Проис­хождение человека и половой отбор» (1871) и др. В них он показал, что движущей силой эволюции в живой природе является естественный отбор, т. е. выживание и воспроизве­дение организмов, наиболее приспособленных к среде вслед­ствие борьбы за существование. Благодаря отбору в живых организмах накапливаются полезные наследственные измене­ния, увеличивается их приспособляемость к разнообразным природным условиям. Со временем расхождение признаков приводит к возникновению различных форм из начальных одинаковых; так происходит видообразование. Утвердив исто­рическое понимание живой природы, дарвинизм оказал глу­бочайшее влияние на все биологические науки.

Итак, в период XIX — начало XX вв. в истории опытного естествознания произошла новая революция. Главным ее со­держанием явился процесс перехода от механической к каче­ственно новой, общенаучной, картине мира, в основе которой лежат идеи о неоднородности и неисчерпаемости явлений, об их взаимных связях и взаимопереходах, об их качественном усложнении и развитии.

4.3. Современная общенаучная картина мира

Названные открытия XIX — начала XX вв. составили ес­тественнонаучную базу новой картины природы, дальнейшая разработка которой продолжалась в течение всего последующего времени по мере новых достижений в естественных нау­ках. Активную роль в этом принимала и философия, особенно такое ее направление, как диалектический материализм. Так, по словам американского исследователя советской науки Л. Р. Грэхэма, «диалектический материализм среди всех те­чений в современной философии заслуживает особого внима­ния историков и философов науки по причине его наиболее тесного взаимодействия с наукой».[8]

Действительно, несмотря на порой трагические страницы развития науки в нашей стране в эпоху сталинизма (напри­мер, неприятие генетики и кибернетики, с одной стороны, и вульгаризация, догматизация марксистской философии, отказ от диалога с немарксистскими направлениями — с другой), взаимодействие философии и естествознания в целом продол­жалось и, начиная с 60-х годов, становилось все более интен­сивным и плодотворным. В результате усилиями отечествен­ных философов (Б, М. Кедров, М. Э. Омельяновский, О. Г. Мелюхин, В. И. Свидерский, И. Т. Фролов и др.) были выяснены философские основания современного естествозна­ния, в частности проблемы: онтологические (пространство и время, вещи, свойства, отношения, системность, причинность, закономерность), гносеологические (соотношение в процессе познания объекта и субъекта, теории и практики, истинности, факта), методологические (соотношение общих и частных ме­тодов познания: индукции и дедукции, наблюдения, экспери­мента, измерения, моделирования), мировоззренческие (по­строение и развитие естественнонаучной картины мира, влия­ние мировоззрения ученого на результаты его исследований) и прогностические (перспективы развития науки, техники и про­изводства, научные открытия). В решение логических основа­ний науки существенный вклад внесли зарубежные философы позитивистской ориентации (Б. Рассел, Л. Витгенштейн, Р. Карнап, Ф. Ф. Франк, Т. Кун и др.). Все это явилось той общетеоретической, мировоззренческой и методологической базой, без учета которой невозможны прогресс естествозна­ния и дальнейшая разработка научной картины мира. Такую ситуацию в науке отметил уже В. И. Вернадский, который писал, что для нее философское мировоззрение «является той питательной средой, откуда она черпает жизненные, силы, той атмосферой, в которой идет научная деятельность?»[9]

Философский анализ развития общенаучной картины мира показал, что она является синтезом различных видов знания. Составными частями ее служат основные локальные картины мира: физическая, химическая, биологическая и социальная. Рассмотрим их через призму ряда фундаментальных, на наш взгляд, наиболее перспективных, общенаучных принципов; си­стемности, эволюционизма и антропного принципа. Системный и эволюционный подходы в философии и есте­ствознании (И. В. Блауберг, Э. Г. Юдин, В. Г. Афанасьев, В. Н. Садовский, В. И. Вернадский, НИ. Вавилов, В. А, Энгельгард и др.) позволяют теоретически воспроизвести не только взаимодействие исходных систем и их компонентов, но и настоящее бытие объекта, его природу, свойства и функ­ции.[10]

Первые системные представления о физической реальности возникали еще в античной натурфилософии. Так, в аристоте­левской модели Вселенной, космос был представлен как струк­турно организованное целое. В дальнейшем системный подход использовался в космологических представлениях Коперника, Галилея и др. Ньютоном он был применен в процессе создания механистической картины мира. В современной физической картине мира утвердилось понимание Вселенной как единой самоорганизующейся системы, состоящей из мега-, макро- и микромира. На изучение этих подсистем направлены десятки физических наук и теорий (астрономия, космогония, астрофи­зика, науки о земле, ядерная физика, квантовая теория и др.), благодаря чему создается возможность построить адекватную модель Вселенной, выяснить природу гравитации, характер влияния космических явлений на Землю, решить проблему управления термоядерным синтезом. Возникла проблема объ­единения различных физических наук с целью создания об­щей теории четырех основных типов взаимодействия между частицами: электромагнитного, слабого, сильного и гравитационного. Такая теория Великого объединения должна единым образом описывать все элементарные частицы и их взаимо­действия, переводящие любую из этих частиц в другое воз­можное состояние. При современных попытках решить эту грандиозную задачу высказывается «безумная» идея о том, что наше четырехмерное пространство-время имеет большее число измерений. Так появилась принятая сейчас модель фи­зического вакуума, который имеет 10 измерений и заполнен виртуальными струнами длиной порядка планковой. Из возбуждения этих взаимодействующих струн возникают все необходимые частицы: кварки, лептоны, электроны и др.

Создание теории Великого объединения, конечно, не может осуществиться без применения новых математических мето­дов исследования, так как методологически струнные теории совершенно не похожи на обычные объекты физики. Если до сих пор физика развивалась, преимущественно опираясь на эксперимент, то в данном случае к теориям предъявляются критерии последовательности, завершенности и красоты (субъективный критерий). «Только когда теория приблизится к за­вершению, ее разумность можно будет проверить по следст­виям в области больших масштабов — она должна правильно описать все известные массы и взаимодействия наблюдаемых частиц».[11] Пока на этом пути сделаны только первые шаги.

Эволюционные представления о Вселенной в целом воз­никли лишь в XX в. Даже Эйнштейн, создавая релятивистскую космологию (1917), не имел представления о реальной Все­ленной, считая ее пространственно конечной (замкнутой) и стационарной. Вселенная в целом, утверждал он, одинакова не только по всем направлениям, но и в любой момент вре­мени.

Однако позже появились наиболее важные астрономиче­ские открытия (А..А. Фридман, Э. Хаббл, К. Дошлер, В.-А. Амбарцумян и др.), положившие начало современной концепции эволюционирующей Вселенной, в основе которой лежит гипо­теза о первичном грандиозном взрыве сверхплотного веще­ства, произошедшем около 20 млрд. лет назад. По мнению большинства физиков, в космосе существует своеобразная «структурно-эволюционная лестница», включаю­щая в себя микро-, макро- и мегауровни. На этом пути порождаются качественно различные, взаимосвязанные материаль­ные образования, начиная с простейших протоструктур и кон­чая всевозможными (по форме, размерам, скорости движе­ния, интенсивности излучения) галактиками, звездами, плане­тами и, наконец, живыми системами. Причем эта многоуров­невая эволюция включает в себя процессы постоянной гибели одних и возникновения других материальных систем.

Идеи системности и эволюции пронизывают и современную химическую картину мира. Научное представление о ней на­чало складываться с момента возникновения понятия «хими­ческий элемент», наиболее полно выражающего особенности объекта химии и отличающего его от объекта физики и био­логии. Специфику химических элементов удалось выяснить на примерах органических соединений и их классификаций (А. Лавуазье), что, в свою очередь, привело к созданию струк­турной теории (А. М. Бутлеров, Ф. Кекуле, А: Колбе и др.), охватывающей многообразные химические превращения, вза­имосвязи данного вещества с исходными веществами и про­дуктами разложения. В итоге был сделан вывод о том, что весь комплекс свойств, которыми обладает данное вещество, определяется его химическим строением. Все это подводило к разработке периодической системы химических элементов и открытию периодического закона (Д. И. Менделеев). Так был достигнут тот теоретический уровень познания химических объектов и систем, благодаря которому стала возможной раз­работка основ химии и, следовательно, химической картины мира.

За последние сто лет химическая картина мира получила дальнейшее интенсивное развитие. Так, в сфере неорганиче­ской и органической химии произошла дифференциация, по­явились такие новые области изучения, как химия плазмы, химия огнеупорных материалов, специальных сплавов, химия высокомолекулярных соединений, и др. В то же время проис­ходит и обратный процесс — интеграция химических наук. От­дельные отрасли органической химии (элементоорганическая химия, химия координационных соединений и др.) начали сли­ваться с неорганической. Интенсифицировалось также взаи­модействие химии с физикой и биологией, в результате чего появились космохимия, квантовая химия, химия атмосферы, радиохимия, геохимия, агрохимия, биоорганическая химия, биофизическая химия.

Что касается эволюции химических объектов, то она явля­ется продолжением эволюции физических объектов (элемен­тарных частиц, полей). Так, уже на атомном и субатомном уровнях при определенных условиях, например при темпера­туре около 10 тыс. градусов (верхняя температурная граница химизма), возникают многоядерные молекулы — первые хи­мические соединения (СО, СН, НО, SiO и др.), которые при­сутствуют в периферийных частях звезд. Далее, при темпера­туре плазмы ниже 3—4 тыс. градусов образуются первые твердые, вначале мелкие (космическая пыль), а затем и круп­ные космические тела (планеты).

В области химических объектов можно определить два направления эволюции: во-первых, по линии регресса, что при­водит вещество к проявлению примитивных функций, к снижению химических возможностей (уголь, карбонаты, углево­дороды, углекислоты); во-вторых, по линии прогресса, что вызывает усложнение функций и форм отражения, обогаще­ние возможности химических преобразований, усиление ак­тивности молекул. Именно на втором пути возникают органи­ческие молекулы, которые приобретают способность ассими­лировать внешние условия и в результате перераспределения энергии, образования временных лабильных связей трансфор­мировать свою внутреннюю структуру, причем сохраняя свой исходный тип.

Дальнейшая эволюция органических молекул протекала при благоприятных условиях, возникших на Земле. Она при­вела к биогенной стадии химической эволюции вещества — к верхней структурной границе химизма. Возникновение жиз­ни явилось важным катализатором химических процессов. Замечено: там, где отсутствует жизнь, они протекают крайне вяло и примитивно (например, на Луне). Химические проявления жизни на Земле привели к грандиозному круговороту веществ, к образованию биосферы, что стало материальной основой возникновения человека.

С появлением общества, с развитием химии и химического производства наступил (вслед за неорганическим, органиче­ским и биохимическим этапами) антропогенный этап хими­ческой эволюции. Он связан с выходом ее из чисто естествен­ных, природных рамок и с подчинением целевой деятельности человека, в результате чего создаются химические соединения, сотни и тысячи новых химических веществ и материалов, которых нет в природе. К ним относятся и те, которые полезны для человека, животных, растений, и те, которые вредны для существования (загрязнение среды, химические яды, нар­котики, токсичные вещества и т. п.).

В XX в. наблюдается интенсивное развитие науки о жизни — ботаники, зоологии, цитологии, гистологии, анатомии, физиологии, биохимии, генетики, эмбриологии, систематики, экологии, молекулярной биологии, биофизики, эволюционной биологии, призванных раскрыть сущность биологических систем.На базе их достижений развиваются прикладные (техно­логические) науки: растениеводство и животноводство, решающие задачи производства сельскохозяйственных продук­тов.

Для современной биологии наряду с детальным изучением отдельных структур и организмов характерна тенденция к це­лостному познанию живой природы, к построению биологиче­ской картины мира, что требует познания фундаментальных законов развития органического мира. Философский же ана­лиз биологической картины мира призван показать диалекти­ку особенного и всеобщего, внешнего и внутреннего, необхо­димого и случайного, дать теоретическую интерпретацию био­логического знания как закономерного компонента научного мировоззрения, способствовать поиску методологии, адекват­ной предмету современной биологии.

Центральными проблемами биологии, без решения кото­рых невозможна современная биологическая картина мира, являются проблемы происхождения, эволюции, сущности жизни и антропосоциогенеза. Системность здесь играет роль важнейшего методологического принципа.

Проблема происхождения жизни на Земле относится к чис­лу наиболее старых и в тоже время окончательно не решен­ных. История поиска ее решения дает нам несколько гипотез: 1) религиозно-мифологическую, согласно которой причина возникновения жизни — божественный творческий акт; 2) панспермическую (Г. Рихтер, С. Аррениус, В. Томной, Г. Гельмгольц), согласно которой зародыши живых существ (на­пример, споры микроорганизмов) повсеместно распростра­нены во Вселенной и, попав посредством метеоритов в благо­приятные условия на Земле, породили все разнообразие жизни; 3) самопроизвольного зарождения жизни на нашей планете (Демокрит, Аристотель, Р. Бэкон, Декарт, Ламарк и др.). Последняя гипотеза признается сегодня большинством уче­ных. Наибольший вклад в ее развитие внесли А. И. Опарин, Д. Б. С. Холдейн (англ.) и В. А. Энгельгардт.

Согласно гипотезе А. И. Опарина (1922), ныне дополнен­ной, сложный процесс зарождения жизни является закономер­ным результатом прогрессивной физической и химической эво­люции на Земле. Ко времени около 3-млрд. лет назад или около 1,5 млрд. лет после возникновения Земли образовалась первичная атмосфера, а затем и гидросфера. Под действием ультрафиолетовых лучей Солнца, грозовых разрядов, вулканической деятельности в водной среде возникли первые орга­нические соединения — углеводороды, аминокислоты, азотис­тые основания, аминосахара, нуклеотиды и их полимеры. Все образования предшествовали коллоидным системам, так называемым коацерватным каплям (протобионтам). Опарин считал, что «протобионты — эти исходные для возникновения жизни системы — эволюционировали, подвергаясь действию не только собственно физических и химических законов, но и в зарождающихся биологических закономерностей, в том числе из предбиологического естественного отбора».[12] Иначе говоря, живые тела не отменяют законов неживой природы (например, законов термодинамики). Они лишь адаптируются к этим законам или включают их в себя как бы в диалектически снятом виде.

По мнению Опарина, жизнь есть процесс, состоящий из трех потоков: вещества (белков, ферментов), энергии (углеводов, жи­ров, липоидов) и генетической информации (нуклеиновых кислот ДНК и РНК). В ходе этого процесса и проявляются такие свойства живого, как обмен веществ, избирательность отражения, целесообразность, приспособляемость к среде, наследственность, развитие, самоуправляемость, способность к воспроизводству. Причем они обнаруживаются на каждом уровне организации живых систем: клетка, организм (особь), вид (популяция), биоценоз, биогеосфера. Изучение этих свойств (содержание) и уровней (формы), образующих в совокупности сущность жизни, составляет основную задачу всех современных биологических и смежных с ними наук, призванных создать всеохватывающую и в то же время конкретную панораму жизни — биологическую картину природы.

Сегодня общепризнано, что основой этой картины служит разработанная С. С. Четвериковым (1826), Н. П. Дубининым (1948), Е. Майером (1963), И. И. Шмальгаузеном (1969) и другими синтетическая теория эволюции, объединяющая дарвинизм (макроэволюцию), генетику, микробиологию (микроэволюцию). Эта теория имеет важное значение для разработчиков философских и методологических проблем как биологии, так и всего естествознания: развития природы, познания ее и управления ими. Из синтетической теории эволюции можно сделать следующие выводы.

Во-первых, жизнь на Земле возникла из неживого, и она развивается путем самодвижения, под влиянием присущих организму внутренних (генетических) факторов. Однако дейст­вие последних происходит при непосредственном участии внешних факторов, ответная реакция на которые приводит к приспособлению Строения и функций организмов к условиям абиотической и биотической среды, естественному отбору и борьбе за существование. В то же время, например, естест­венный отбор на групповом уровне определяет развитие и самих механизмов и направления эволюции. Поэтому генетиче­ская информация передается от поколения к поколению, как правило, с мелкими изменениями, необходимыми для лучшей приспособляемости организмов. Инвариантными (неизменны­ми) оказываются лишь основные видоспецифические черты. Закон гомеостаза, постоянства внутренней среды — закон именно функционирования организма. Перед нами, таким об­разом, диалектическое единство противоположностей — орга­низма и среды, постоянства организма и его изменчивости.

Во-вторых, законы эволюции живых систем имеют в целом статистический характер, поэтому порой труднопредсказуемы. Лишь при условиях знания этих законов (например, генетики), создания соответствующей среды и использования методов селекции, генной инженерии и биотехнологии возможно эффективное управление эволюционным процессом с целью по­лучения новых сортов растений и пород животных.

В-третьих, эволюция живого есть постоянная борьба с энт­ропией, против дезорганизации живых систем, за сохранение их целостности. Она идет в направлении все более тонкого приспособления к окружающей среде, совершенствования способов отражения внешнего мира. Главной в ней является линия на человека.

Появление человека было качественным скачком в исто­рии жизни. С этого момента биологическая эволюция пере­стала быть для нее определяющей. Основным фактором раз­вития этого вида стало изменение среды и приспособление ее к человеческим потребностям в процессе познания и труда. В ходе этого, уже социально-биологического, процесса Чело­векпризван научиться рационально управлять природой, со­хранить и умножать ее бесценнее качества, а земные и внеземные условия таким образом, чтобы стать истинно всеобщим феноменом жизни, сущностью ее многооб­разных проявлений.

Развитие общества, достижение им такого уровня, когда человечество закономерно приходит к пониманию своего един­ства не только с природой, но и с самим собой привело к не­обходимости создания и социальной картины мира. Существенную роль в этом сыграли как общественно-историческая, практика, так и общественные науки. Основу социальной кар­тины мира составляют выявленные закономерности и сложившиеся институты (организации), связанные с функционированием и развитием производственно-экономической, социальной, политической и духовной деятельности людей. В ходе этой деятельности как раз и выкристаллизовывается понима­ние необходимости разработки всеми науками и философией социальной картины мира, нацеленной на формирование таких ориентиров и программ жизни людей, которые приведут к установлению гармонии между человеком и природой.

Таким образом, современная общенаучная картина мира невозможна без включения в нее человека. Она складываетсякак результат философского обобщения достижений всех современных наук. В итоге она создает то видение мира, которое включает в себя основополагающие междисциплинарные принципы. Поэтому современная общенаучная картина мира — это не только система знаний, но и форма общественного сознания и способ отношения человека к природе и обществу. Вот почему процесс взаимодействия частных наук и философии определяется сегодня не только самой действительностью, но и гуманистическими ориентирами. Это тот итог, к которому привела вся противоречивая история их взаимодействия.