Глава 8. достижение внутренней жизни

Для достижения внутренней жизни необходимы пять вещей. Первая из них — владение своим умом, и это достигается разобучением. Внутреннее знание нельзя обрести тем, что вы будете добавлять что-то к знанию, уже полученному в жизни, ибо оно требует каменного фундамента. Нельзя построить дом из камня на фундаменте из песка. Для того чтобы сделать фундамент из камня, нужно рас­копать песок до самых скальных пород и на них строить фундамент. Поэтому очень часто у интел­лектуального человека возникают трудности — ведь всю свою жизнь он выучивал вещи и понимал их силой своего интеллекта с целью достичь внутрен­ней жизни. Потому что два этих пути различают­ся: один ведет на север, а другой — на юг. Когда человек говорит: «Я уже прошел столько-то миль на юг, значит ли это, что я скоро достигну того, что находится на севере?», — он должен знать, что не скоро достигнет цели, а значительно позже, по­тому что для того чтобы достигнуть севера, ему придется прежде всего пройти обратно столько же часов, сколько он шел на юг.

Поэтому надлежит понимать, что все, что позна­ет человек, все, что он испытывает в этой жизни в мире, все, что он называет познанием или знани­ем, применимо лишь в том мире, где он все это по­знает, и относится к нему таким же образом, как скорлупа яйца относится к цыпленку, но, когда он вступает на путь, ведущий к внутренней жизни, это познание и это знание больше для него непригод­ны. Чем способнее он окажется в забывании этого знания посредством разобучения, тем более спосо­бен он воспринять цель, к которой стремится по духовному пути. Даже мысль о том, что после всех великих достижений в обретении мирского знания придется возвращаться назад, потребует огромной борьбы с собой от тех, кто много знает и опытен во внешней жизни. Часто они не могут этого по­нять, многие из них полагают странным все это, поэтому разочаровываются. Это можно уподобить тому, как если бы вы стали изучать язык некоей страны, в то же время собираясь ехать в другую страну, где этот язык не понимают, но языка ко­торой вы тоже не знаете. Так же, как есть Север­ный и Южный полюс, есть внешняя и внутренняя жизнь. Разница еще больше, потому что расстоя­ние между внутренней и внешней жизнью еще большее, чем расстояние между Северным и Юж­ным полюсами. Тот, кто движется к Южному, не приближается к Северному полюсу, но, напротив, удаляется от него. Для того чтобы его достичь, ему нужно пойти в противоположном направлении. Од­нако душе это не трудно, если она искренний пу­тешественник на пути. Она просто применяет свой энтузиазм в противоположном направлении, и этот энтузиазм, направленный на то, чтобы что-то еще узнать в этом мире, следует обратить на забывание и отказ от накопленного знания, дабы узнать что-то о внутренней жизни.

Теперь возникает вопрос: как человек может разобучиться? Обучение формирует в уме узелки. Что бы человек ни узнавал из опыта или от другого че­ловека, он делает узелок об этом в своем уме — таким образом, там множество узелков, тем боль­ше, чем больше узнал человек. Разобучение, в та­ком случае, состоит в распутывании этих узелков, и это настолько же трудно, как развязывание ре­альных узлов. Сколько сил это потребует, сколько терпения — развязать узел, который так тщатель­но затянут и концы которого натянуты в обе сто­роны! Итак, развязывание узла в уме потребует терпения и усилий. Что же может помочь этому процессу? Свет разума, работающего в полную силу, развязывает умственные узлы. Узел — это ограниченный рассудок. Если его развязать, его ограничения снимаются — он открыт. А когда ум становится ровным через разобучение и через вы­корчевывание всех впечатлений, хороших и плохих, верных и неверных, тогда почва сердца становится благодатной для посева, такой же, как свежевспа­ханная нива. Все старые штампы, и корни, и мел­кий гравий, и крупные камни удаляются, и тогда почва становится готовой к приятию семян. Но если не извлечь все камни, и булыжники, и кир­пичи, если не выкопать все старые корни, тогда семени трудно будет прорасти — земля не в том состоянии, в каком ее хочет видеть фермер.

Следующим моментом в достижении внутренней жизни будет поиск духовного проводника, кого-то, кому человек абсолютно доверяет, на кого он смот­рит снизу вверх и к кому испытывает симпатию, которая может в дальнейшем перерасти в то, что называется преданностью. И если он нашел в жиз­ни такого человека, которого он считает своим Гуру, своим Муршидом, своим проводником, тогда он должен полностью ему довериться и ничего не утаивать. Если что-то останется недосказанным, тогда все, что дано, может быть с тем же успехом взято назад, потому что все должно быть дано в полной мере: либо вы доверяете, либо не доверяете. На пути к совершенству все следует делать в полной мере.

Далее, есть определенные способы водительства, выбор которых зависит от темперамента и прони­цательности отдельного человека — для каждого необходим свой особый метод. Он может вести их к цели по царской дороге или по улочкам и пе­реулкам, вдоль берега моря или через город, по земле или по воде — тем путем, который ему пред­ставляется наилучшим при определенных обстоя­тельствах.

Третьей необходимой вещью для духовного по­стижения является получение знания. Это знание — знание внутреннего мира — несравнимо с тем знанием, которое было у человека прежде. Вот почему так необходимо разобучиться. Человек не может приспособить то, что он получает на этом пути, к идеям, которых придерживался прежде, — эти знания несовместимы друг с другом. Поэтому есть три стадии получения знания, через которые предстоит пройти человеку под руководством на­ставника. Первая стадия — получение знания, ког­да он не делает ничего, только принимает. Следу­ющая стадия наступает после первой, и это стадия усвоения полученного знания. Человек тщательно обдумывает его, чтобы вместить в свой ум, не упу­стив ничего. Это похоже на процесс потребления пищи, а затем усвоения ее. Третья стадия — соб­ственное осмысление. Человек не осмысливает зна­ние сразу, как только получает, — если бы так было, он потерял бы сразу все. Потому что это подобно тому, как если бы мы выучили А, Б и В одновременно, в один присест, а потом стали бы спрашивать, как быть со словами, которые начинаются с других букв. Человек осмыслит эти три бук­вы быстрее, чем надо, потому что не знает других букв. Есть время, которое с необходимостью дол­жно быть отдано восприятию, как нужно потра­тить время на еду. Когда человек ест, он не бегает по улице, чтобы усвоить пищу. После того как человек закончил обедать, он делает все возмож­ное, чтобы помочь перевариванию пищи. Усвоение здесь — это ясное понимание, чувствование и за­поминание знания внутри себя, но не только это, но и ожидание того момента, когда польза и оза­рение придут как результат достижения.

Третья часть, после восприятия знания, состо­ит в его осмысливании: почему это так? Какую оно принесло мне пользу? Как оно может быть использовано в практической жизни? Каким об­разом оно может пригодиться мне и другим лю­дям? Это третья стадия. Если эти стадии пере­мешать, тогда весь процесс перепутается, человек не сможет получить той пользы, ради которой он встал на духовный путь.

Четвертая степень постижения внутренней жиз­ни — медитация. Если человек разобучился, если у него есть учитель и если он получил знание о внут­ренней жизни, медитация — это самое необходимое для него, ее суфийское название — Риазат. Сперва медитация проводится механически, в час, который человек себе назначит как час для поклонения или сосредоточения. Следующим шагом будет размыш­ление об идее медитации в другое время в течение дня. И третьей стадией будет пребывание в медита­ции днем и ночью. Тогда человек достигнет пра­вильной медитации. Если он проводит медитацию только в течение пятнадцати минут по вечерам, пос­ле чего забывает об этом на весь день, он поступает так же, как тот, кто ходит в церковь по воскресень­ям, а в остальные дни недели о ней забывает.

Интеллектуальный тренинг имеет, несомненно, свои плюсы в деле достижения внутренней жизни, однако принципиальной вещью остается медита­ция. Вот истинный тренинг. Обучение в течение одного года и медитация одного дня равны. Под медитацией имеется в виду правильный вид меди­тации. Если человек закрывает глаза и сидит без дела, ему лучше идти спать. Медитация — это не только упражнение, практика — во время меди­тации душа заряжается новым светом и жизнью, вдохновением и жизненностью, в медитации есть все возможное благо.

Некоторые устают от медитации, но это не оз­начает, что они медитируют, — они устали еще до того, как достигли стадии, на которой по-настоя­щему можно испытать воздействие медитации, по­добно тем, кто вымотался, упражняясь на скрип­ке. Они устали, потому что еще ни разу им не удалось сыграть на скрипке, — если бы они хоть раз сыграли, они забыли бы свою усталость. Труд­ность состоит в том, чтобы сыграть на скрипке, трудность в том, чтобы терпимо относиться к сво­ей игре.

В медитации требуется терпение, человек уста­ет потому, что он привык к активной деятельнос­ти в течение дня. Его нервы хотят продолжать дей­ствовать в состоянии активности, которая, по сути, не приносит пользы и заставляет двигаться все вперед и вперед. А когда он сидит, закрыв глаза, он чувствует себя неловко, его ум, который актив­но работал в течение дня, становится упрямым, как норовистая лошадь, пробежавшая большое рассто­яние. Тогда, как бы вы не хотели, чтобы эта лошадь стояла спокойно, она все равно будет противить­ся. Она не может стоять спокойно, потому что каж­дый нерв ее приведен в действие, почти невозмож­но заставить ее стоять спокойно.

Так и с человеком. Однажды я общался с одним человеком, имевшим привычку медитировать, и, когда мы сидели у огня и разговаривали о разном, он погрузился в молчание, и мне пришлось сидеть некоторое время тихо, пока он наконец не открыл глаза. Я спросил его: «Это прекрасно, не правда ли?» — и он ответил: «Этого никогда не бывает до­статочно». Испытавшие радость медитации не зна­ют на свете ничего более интересного и радостного. Они ощущают внутренний мир и радость, которые невозможно объяснить словами, они прикасаются к совершенству, или духу света, жизни и любви — все там.

Пятая вещь, необходимая на духовном пути, — это любовь к повседневной жизни. Духовный про­водник не налагает на человека никаких строгих моральных ограничений, ибо это работа внешних религий. Внешняя мораль принадлежит экзотери­ческой стороне духовной работы, но суть морали практикуется теми, кто идет по духовному пути. Их первый моральный принцип состоит в том, чтобы постоянно избегать задевать чувства других людей. Второй принцип — в том, чтобы самим избегать воздействия раздражающих влияний, с которыми каждой душе приходится сталкиваться в жизни. Третий принцип состоит в том, чтобы сохранять равновесие в самых разнообразных ситуациях и обстоятельствах, нарушающих спокойное состояние ума. Четвертый принцип — непрестанно любить всех тех, кто достоин любви, прощать недостойных — и это становится постоянной практикой. Пятый принцип — отстраненность в толпе, но, говоря «отстраненность», я не имею в виду отделение. Отстраненность означает освобождение от пут, кото­рые связывают человека и не дают ему пуститься в путешествие к цели.

Глава 9. ЧЕЛОВЕК-АНГЕЛ

Индуистское слово дэва обозначает человека-ан­гела, а суфийский термин для него — Фариштахаслат. Первое выражение любой души происходило в ангельской жизни, и поэтому неудивительно, что человек проявляет в своей жизни ангельские черты, ибо они спрятаны в глубине его души. Душа, про­ходящая сквозь различные сферы и планы существо­вания, наделяется разными свойствами. Свойства низшего мира настолько скапливаются и собирают­ся вокруг души, что она почти совсем забывает свой первый опыт самосознания своего чистейшего суще­ства. Душа, которая, несмотря на весь мирской опыт, имеет склонность обратиться к своему исто­ку, своему ангельскому состоянию, показывает ха­рактер, отличный от обычного, свойственного чело­веческому существу. Такая душа показывает свойства компаса, который всегда указывает в определенном направлении, как бы его ни перемещали и ни по­ворачивали, и то же самое происходит с душой, чья природа состоит в том, чтобы указывать на свое происхождение и исток, из которого приходит каж­дая душа.

Итак, эта душа может проявить подобную тен­денцию с самого детства или с юности, она и во

взрослом состоянии может все еще обладать той же тенденцией, она может развиваться все дальше и дальше, но такая тенденция рождена вместе с душой, и магнетизм ее велик. Она привлекает к себе любую другую душу, потому что пребывает в контакте со своим истинным «я», а это истинное «я» является истинным «я» и других душ, поэтому она магнетически действует на эти души. Дэва — вот имя этого чистого типа человеческой души.

Следующий тип души, который мы рассмотрим, — это джинн. Этот тип характерен для души, со­стоящей в контакте с внутренней областью, которая во внешнем мире отражается во всем, что краси­во. В то время как душа каждого человека ищет внешней красоты, внимание души джинна направ­лено не столько на красоту, которая отражена вовне, сколько на источник этой красоты, пребывающий внутри.

Среди тех, кто живет внутренней жизнью, в основном встречаются эти два характерных типа: дэвы и джинны, потому что они меньше погруже­ны в жизнь этого мира, и, следовательно, их боль­ше привлекает внутренняя жизнь. Это не значит, что они не заняты мирской жизнью, это не значит, что они не интересуются этим миром. На самом деле именно интерес к внешней жизни притягива­ет к ней душу. Если бы душа не интересовалась миром, она не пришла бы, ее приводит интерес. Но для такой души внешняя жизнь хотя и представляет интерес, но одновременно приносит и разочарова­ние. Все, что интересует утонченную душу в этом мире, интересует ее до той поры, пока она с этим не соприкоснется, но, как только такая душа со­прикасается с этим, она теряет всякий интерес. Ее естественной склонностью в этом мире является устранение. Вещи, привязывающие к себе среднюю душу, такую душу не могут удержать, они лишь привлекают ее, потому что такая душа ищет чего-то, она видит его отражение вовне, но как только дотрагивается, то сразу понимает, что это была лишь тень, а не реальность, и отходит, разочаро­ванная. Таким образом происходит жизнь дэва или джинна.

Рассмотрим характерные черты поведения оленя, так, как описывают его поэты Индии: он бежит в поисках воды через лес, он радуется, заслышав рас­каты грома, и бежит, подгоняемый жаждой, но бы­вает, что после грома дождя нет или же он проли­вается скудно и напиться не удается, и тогда олень остается со своей жаждой. Такова и жажда утончен­ной души в этом мире. Душа человека, склонного к духовности, постоянно жаждет, пребывая в поиске чего-то, и когда ей кажется, что она уже нашла это, тогда то, что она нашла, оборачивается совсем дру­гим. Таким образом, жизнь — это постоянная борь­ба и разочарование. И в результате вместо того что­бы проявлять интерес ко всему на свете, человек начинает чувствовать своего рода безразличие. И тем не менее в истинном характере такой души нет без­различия, есть только любовь.

Несмотря на то что жизнь, кажется, сделала та­кую душу безразличной, она не может по-настоя­щему стать безразличной, ибо именно такое состо­яние проживания жизни дает человеку особое чувство, которое можно описать одним только ин­дуистским словом — ни в каком другом языке та­кого слова нет, чтобы выразить адекватно его осо­бый смысл. Индусы называют это Вайрагья, откуда и произошел термин Вайраги. Вайраги — это человек, ставший безразличным, и все же «безразличие» — это не совсем верное слово для него. Оно опи­сывает скорее человека, в глазах которого потеря­на ценность всего, что привлекательно для людей. Его больше ничего не привлекает, его ничто не пленяет. Он может все еще интересоваться всеми вещами, какие только есть в этой жизни, но он к ним больше не привязан. Первое чувство Вайраги — от всего отвернуться. Он показывает природу оленя, который убегает прочь, заслышав трепета­нье листа, ибо он становится чувствительным, его убеждают разочаровывающие результаты, происхо­дящие от ограниченности и изменчивости жизни в миру. Задетый за живое, он становится чувстви­тельным, и первое, что приходит ему на ум, — улететь, спрятаться где-нибудь, уйти в пещеру в горах или в лес, где он никого не встретит. Ника­кие дела этого мира, никакие связи, никакие от­ношения, никакая дружба, никакое богатство, ни­какой ранг, положение или комфорт — ничто его не удерживает. И все же это не значит, что ему в какой-то степени недостает любви или доброты, ибо если он живет на этом свете, то только ради любви. Его не интересует этот мир, и лишь любовь удерживает его здесь, любовь, которая выражается более не в привязанности, но только в доброте, прощении, щедрости, служении, заботе, симпатии, готовности помочь — во всех возможных формах, любовь, никогда не ожидающая отдачи от мира, но делающая все, что может, сожалея об условиях, зная ограничения жизни и ее непрерывную измен­чивость.

Когда такой Вайраги достигает большего разви­тия, он становится подобен змее: мудрый, как змея, он ищет одиночества, как змея ищет одиночества. Змею не интересует толпа, у нее всегда есть дом, где она прячется. Она выходит оттуда лишь тогда, когда голодна или хочет пить. Но когда она уто­лила голод и жажду, она долго не захочет есть и пить, не в пример кошкам и собакам: вы можете давать им пищу снова и снова, а они будут хотеть еще. Когда змея насытилась, она сразу теряет всякую прожорливость, она уползает в свою нору и остается там до тех пор, пока снова не захочет есть.

Так же и душа Вайраги: он хочет жить в этом мире только для других, не для себя. Его связь с людьми в этом мире направлена на то, чтобы слу­жить им, не требуя от них служения, любить их, не требуя взамен любви, дружить с ними, не прося о дружбе. Он никогда не позволяет обмануть себя более одного раза, одного разочарования для него достаточно. Если Вайраги осознал фальшь обыден­ной жизни, он ни за что не даст снова обмануть себя. Он видит мир глазами опыта и говорит: «Я не ожидаю от вас ничего, если я пришел к вам, то для того, чтобы дать вам, но не для того, чтобы взять у вас. Я все для вас сделаю, но не буду к вам привязан». Вот девиз Вайраги.

Когда Вайраги развивается дальше в своем ощу­щении Вайрагьи, тогда он превращается во льва. Он больше не змея, ищущая уединения, хотя и любит его, он больше не олень, убегающий от тол­пы, он — лев, который остается на месте и проти­востоит всем невзгодам. У него более нет той чув­ствительности, но со всей своей силой и мощью, со всей уравновешенностью и терпением он выдер­живает напор и, наделенный храбростью духа, сто­ит посреди толпы в миру. Для чего? Чтобы вынес­ти все, что выпадет на его долю, все раздражающие воздействия, которые мир оказывает на чувстви­тельного человека, чтобы посмотреть в глаза каж­дому, будучи храбрым духом, укрепленным в исти­не, с чистой совестью.

Именно так подобная льву душа дэва — ангела-человека — приходит во спасение человечества. Тот, кто зовется Учителем, или Святым, или Про­роком, или Мудрецом, — это развитый Вайраги. Он подобен плоду, созревшему на ветви дерева с помощью солнца. Такова эта душа, вызревание которой определяется жизненным опытом, которая не позволила себе от этого опыта разложиться, но за­щищает истину, соблюдая равновесие с надеждой и терпением, направляемая любовью к человече­ству и желанием служить Богу, лишенная желания оценки или отдачи как в этом мире, так и свыше. Именно такая душа дэвы приносит Божественное Послание обществу, нации или миру, когда бы оно ни приходило.