Краткие сведения о наиболее выдающихся философах 13 страница

…в бессознательном вытесненное желание продолжает существовать и ждет только первой возможности сделаться активным и послать от себя в сознание искаженного, ставшего неузнаваемым заместителя. К этому-то замещающему представлению вскоре присоединяются те неприятные чувствования, от которых можно было считать себя избавленным благодаря вытеснению. Это замещающее вытесненную мысль представление – симптом – избавлено от дальнейших нападений со стороны обороняющегося Я, и вместо кратковременного конфликта наступает бесконечное страдание. В симптоме наряду с признаками искажения есть остаток какого-либо сходства с первоначальной, вытесненной идеей, остаток, позволяющий совершиться такому замещению. Те пути, по которым произошло замещение, могут быть открыты во время психоаналитического лечения больного, и для выздоровления необходимо, чтобы симптом был переведен в вытесненную идею по этим же самым путям. Если вытесненное опять переводится­ в область сознательной душевной деятельности, что предполагает преодоление значительных сопротивлений, тогда психический конфликт, которого хотел избежать больной, получает под руководством врача лучший выход, чем он получил с помощью вытеснения. Существует много та­ких целесообразных мероприятий, с помощью которых можно привести конфликт и невроз к благоприятному кон­цу, причем в некоторых случаях можно комбинировать эти мероприятия. Или больной убеждается, что он несправедливо отказался от патогенного желания, и принимает его всецело или частью, или это желание направляется само на более высокую, не возбуждающую никаких сомнений цель (что называется сублимацией), или же отстранение этого желания признается справедливым, но автоматический, а потому недостаточный механизм вытеснения заменяется осуждением с помощью высших психических сил человека; таким образом достигается сознательное овладение не­совместимым желанием.

Фрейд З. О психоанализе; Я и Оно // Фрейд З.
Психология бессознательного. – М., 1990. – С. 358, 360, 426.

В работе «Человек по имени Моисей» З. Фрейд демонстрирует возможности психоанализа для решения философских вопросов происхождения общества, морали и религии, тем самым выводя его за рамки психотерапевтического метода.

Вопросы и задания:

1. Опишите процесс происхождения общества, морали и ре­лигии по З. Фрейду.

2. Какие из известных вам механизмов функционирования человеческой психики оказываются привлеченными З. Фрейдом для предпринятого им анализа?

3. В чем заключаются сходства и различия этой теории и теории общественного договора Т. Гоббса (см. разд. 8 наст. изд.)? Считаете ли Вы предложенную З. Фрейдом теорию убедительной?

Ранняя травма – защита – латенция [скрытое протекание. – Авт.]– вспышка невротической болезни – частичное возвращение вытесненного. Так выглядела схема развития невроза, установленная нами. Теперь попросим читателя допустить предположение, что в жизни рода человеческого случилось нечто подобное происходившему в жизни индивида <…>.

История излагается чрезвычайно сжато, словно единовременно произошло то, что на самом деле растянулось на тысячелетия и в этот долгий период повторялось бесчисленное количество раз. Могучий самец был господином и отцом целой орды, неограниченным в своей власти, которой с жестокостью пользовался. Все особи женского по­ла – жены и дочери – собственной орды были его собственностью, как, видимо, и женщины, похищенные из других орд. Тяжкой была судьба сыновей; если они вызывали ревность отца, их убивали, или кастрировали, или изгоняли. Им было предназначено сосуществовать в маленьких общинах и добывать себе жен путем похищений; в этих общинах то одному, то другому удавалось пробить себе дорогу на позицию, подобную позиции отца в первой орде. По естественным основаниям в исключительном положении оказывались самые младшие сыновья, под защитой материнской любви они пользовались старостью отца, а после его кончины могли заменить его. Считается, что отзвуки и изгнания старших и выдвижение младших сыновей обнаруживаются в легендах и сказках.

Следующий решающий шаг к изменению этого первого вида «социальной» организации, должно быть, состоял в том, что изгнанные, живущие общиной братья, объединились, победили отца и по обычаю того времени целиком съели его <…>.

Можно предположить, что после отцеубийства братья долго боролись друг с другом за отцовское наследство, до­биться которого хотел каждый для себя одного. Понимание опасности и безуспешности этой борьбы, память о совместном освободительном поступке и эмоциональные связи друг с другом, возникшие в период изгнания, в конце концов привели к примирению между ними, к разновидности общественного договора. Возникла первая форма социальной организации с отказом от влечений, с признанием взаимных обязательств, с учреждением определенных, объявленных нерушимыми (священными) институтов. Иными словами, с началом морали и права. В идеале каждый индивид отказался от присвоения себе отцовского положения, от обладания матерью и сестрами. Тем самым было установлено табу на инцест [запрет на кровосмешение. – Авт.]и требование экзогамии [вступления в брак исключительно с представителями другого кровно-родственного коллектива. – Авт.]… Память об отце пережила этот период «братского союза». Заменой отца было признано сильное, поначалу, видимо, еще и вызывающее страх животное <…>. С одной стороны, тотем считался физическим предком и ангелом-хранителем клана, его нуж­но было почитать и охранять, с другой – устанавливался праздник, когда ему была уготована судьба, постигшая праотца. Все участники празднества сообща убивали и съедали тело… Это великое празднество в действительности было триумфом победы объединившихся сыновей над отцом.

Фрейд З. Человек по имени Моисей и монотеистическая религия. – М., 1993. – С. 87, 92–94.

Раздел 10

СОВРЕМЕННАЯ ЗАПАДНАЯ ФИЛОСОФИЯ

План

1. Экзистенциализм.

2. Позитивизм и его разновидности.

3. Ситуация и философия Постмодерна.

Теоретический итог:

– определите сущность экзистенциальной философии, соотношение в ней свободы и ответственности, выскажите личное отношение к ее основным идеям;

– назовите основные разновидности позитивизма и вкратце сформулируйте их суть;

– проведите различие в социокультурном аспекте между Модерном и Постмодерном.

Философский словарь: верификация, позитивизм, Постмодерн, Ж. П. Сартр, экзистенциализм.

Если ХІХ век с его философской постклассикой был периодом перехода, философской критики, одновременно, расста­вания с интеллектуальным прошлым и формированием нового философского мышления, то западная философия ХХ в. предстает перед нами уже совсем в ином образе, с принципиально другим способом философствования, с качественно иными подходами к ключевым онтологическим, гносеологическим, антропологическим и философско-историческим проблемам, не­жели классическая западная философская традиция, уходящая своими корнями еще в античную философию.

Понятно, что такой переход был вовсе не случайным – он отражал не только глубинные процессы, происходившие внутри самой философии на протяжении всей ее истории, но и общественные трансформации в западной цивилизации конца XVIII – середины XX ст. Речь идет о смене индустриальной эпохи Модерна социокультурной ситуацией Постмодерна. Суть первой эпохи лучше всего отражал сформулированный французскими про­светителями второй половины ХVIII в. «проект Модерна»: «…неуклонно развивать объективирующие науки, универсалист­ские основы морали и права и автономное искусство с сохранением их своевольной природы, …и использовать их для практики, т. е. разумной организации жизненных условий» (Хабермас Ю. Модерн – незавершенный проект // Вопр. философии. – 1992. – № 4. – С. 41 – 42). В этом смысле Модерн, в букв. переводе с латин. «современность», означал для европейского человечества необходимость предпринять сознательные целенаправленные усилия как по ускорению развития науки и техники, шире – материального производства, так и по духовному самосовершенствованию человека ради того, чтобы стать «современным» – соответствующему тому идеалу, который подсказывал человеку его разум: всеобщее освобождение от нужды и нищеты, болезней и страданий, неграмотности и необразованности, от чрезмерных форм государственного принуждения и эксплуатации человека человеком.

В ситуации Постмодернамир оказывается в последней четверти ХХ в. после двух столетий последовательной реализации этого проекта, показавших всю его исчерпанность. Убедившись в иллюзорности идеала всеобщего освобождения, человек пытается воплотить в жизнь практику индивидуальной свободы, понимаемой им как отказ от следования общезначимым ценностям и неограниченность творческой самореализации в самых разных областях жизнедеятельности. Зачастую такая практика резко расходится с устоявшимися общественными приличиями (пример чему – многочисленные выставки авангардного искусства), балансируя на границе дозволенного. И в этом нет ни­чего удивительного: объявив в лице Ф. Ницше о смерти Бога, человек сам занимает его место, взваливает на себя тот груз ценностей, идеалов и норм, который в состоянии нести. Поскольку же таких индивидуальных ценностей оказывается непомерно много (в особенности, в сравнении с высшими общезначимыми ценностями Добра, Красоты, Совершенства, Любви), то человек вынужден облекать их воплощение в жизнь в форму игры, в которой сам игровой процесс оказывается куда интересней конечного результата. Наглядным образом такого постмодернистского поведения человека может служить бесконечное переключение телевизионных каналов с помощью пульта дистанционного управления.

Следуя за социокультурной динамикой «Модерн-Посмодерн», современная западная философия отказывается от фундаментального для нее единства бытия и мышления, соответствия философских представлений о мире самому миру – каков он есть в действительности. Отныне мир считается не единством многообразия, где все видимое разнообразие его проявлений упорядочивалось внутренним абсолютным первоначалом, которое постигалось разумом, но многообразным единством всех предметов, явлений и процессов в природе и культуре, как материальных, так и духовных, – единством в том смысле, что для каждого из нас они оказываются в одинаковой степени реальными.

Рациональное познание таким образом понимаемого мира становится не абсолютным, нацеленным на получение о нем достоверного знания, действительного для всех, всегда и везде, но относительным, которое к любой информации о мире прилагает целую серии оговорок: «…нет ничего предельного – ни в области эмпирического, ибо эмпирия «теоретически нагружена», ни в области рационально-теоретического, ибо даже само понимание того, что есть рациональность, зависит от мировоззренческих, общекультурных предпосылок; нет ничего нейтрального, т. е. самого по себе значимого, все зависит от системы, от контекста осмысления; нет ничего вовсе незначимого – презумпция осмысленности каждого элемента и презумпция всеобщей взаимозависимости: даже «кошка смотрит на короля», даже на самую «чистую» теорию влияет структура обыденного опыта и структура языка; нет ничего «чистого» – все продукты культуры или мышления опосредованы деятельностью и несут на себе ее отпечатки..; нет ничего раз навсегда достигнутого ни для человека, ни для человечества: любой продукт культуры, любое ее достижение, полагавшееся незыблемым, переосмысливается в истории…» (Автономова Н.С. Рассудок. Разум. Рациональность. – М., 1988 – С. 58). Однако, в то же время образуется в качестве особого раздела философского знания философия нау­ки, представленная различными позитивистскими направлениями. Она ставит перед собой задачу даже в условиях релятивизации познавательной деятельности выяснять пути, возможности и средства научного познания, без чего невозможно дальнейшее развитие общества.

Основным средством познания мира объявляется не че­ловеческое сознание и мышление, а язык, ранее выступавший лишь вторичным способом фиксации данных, получаемых абстрактно-логическим путем. Поскольку сознание оказывается не способным к правильному отражению мира методом логического анализа, основным познавательным приемом для современной западной философии становится выяснение правомерности тех или иных языковых выражений и установление их значения посредством герменевтики. В отличие от классической философии, основанной на объяснении, сводившем неизвестное к известному по правилам логического рассуждения, герменевтика опирается на понимание – обнаружение смысла посредством интерпретации, т. е. расшифровки смысла, стоящего за очевидным смыслом, раскрытия уровней значения, скрывающихся в буквальном значении.

Непосредственным следствием замены периода Модерна ситуацией Постмодерна следует также считать «антропологический ренессанс» – возрождение интереса к человеку. Как известно, западному способу философствования вообще присуще предпочтение мира над человеком, хотя в истории западной философии постоянно были периоды, когда этот интерес возобновлялся. Принципиальное же отличие нынешнего «антропологического ренессанса» состоит в том, что не просто возвращается интерес к человеку как таковому. Сам фокус философского умозрения перемещается от объективного мира на отрекающийся от него во имя неограниченного самовыражения субъект и разнообразные субъективные проявления человеческого «Я». В связи с этим в практике западной философии ХХ ст. необходимым элементом философского рассмотрения любой проблемы оказывается обнаружение в ней потребностей и запросов человека. (О самом же человеке эпохи Постмодерна можно сказать только то, что он есть не тем, кем он кажется, и кажется не тем, кем он есть на самом деле).

Столь масштабные изменения в содержании философского знания сопровождаются не менее значительными преобразованиями в структуре философии: имеет место «маргинализация» философии, или «философствование по поводу». Философия отказывается от целостного, систематизированного взгляда на мир в пользу размышления по любому поводу, который способен породить некие общие мысли, иногда культурно значимые, глубокие и масштабные, но чаще – случайные и поверхностные. В силу этого само слово философия из обозначения самостоятельной сферы духовной деятельности человека низводится до собирательного обозначения множества самостоятельных дисциплин, каждая из которых, в свою очередь, дробится на автономные теории, занятые разработкой частных проблем – как традиционных (время, деятельность, сознание), так и совершенно новых (власть, пол, различные проявления иррационального).

10.1 ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ

Основное содержание экзистенциализма как одного из са­мых влиятельных направлений философской мысли в современной западной философии и его гуманистическая сущность раскрывается в работе «Экзистенциализм – это гуманизм» Жана Поля Сартра (1905–1980) – французского писателя, философа, публициста, главы французского экзистенциализма, которую можно считать «Манифестом экзистенциализма».

Вопросы и задания:

1. Укажите два основных направления в экзистенциализме и определите точки соприкосновения и расхождения между ними.

2. Дайте определение экзистенциализма. Попробуйте в 3–4 тезисах выразить суть экзистенциального учения, а затем раскройте содержание каждого из выделенных вами тезисов.

3. В чем, с точки зрения Ж. П. Сартра, проявляется свобода человека, ведь не по своей воле человек «заброшен» в окружающий его мир?

4. Каким образом Ж. П. Сартр обосновывает свое исходное положение «экзистенциализм – это гуманизм»? Согласны ли вы с его точкой зрения?

5. В чем, с вашей точки зрения, заключается самое прин­ципиальное расхождение экзистенциализма во взглядах на сущ­ность человека с устоявшимися в западной философии подходами к ней?

…под экзистенциализмом мы понимаем такое учение, которое делает возможной человеческую жизнь и которое, кроме того, утверждает, что всякая истина и всякое действие предполагают некоторую среду и человеческую субъ­ективность <…>.

Дело, впрочем, несколько осложняется тем, что существует две разновидности экзистенциалистов: во-первых, это христианские экзистенциалисты, к которым я отношу Ясперса и исповедующего католицизм Габриэля Марселя; и, во-вторых, экзистенциалисты-атеисты, к которым относятся Хайдеггер и французские экзистенциалисты, в том числе я сам. Тех и других объединяет лишь убеждение, что существование предшествует сущности… Как это, собст­вен­но, следует понимать?

Возьмем изготовленный человеческими руками предмет, например, книгу или нож для резания бумаги. Он был сделан ремесленником, который руководствовался при его изготовлении определенным понятием, а именно понятием ножа, а также заранее известной техникой, которая предполагается этим понятием и есть, в сущности, рецепт изготовления. Таким образом, нож является предметом, который, с одной стороны, производится определенным способом, а с другой – приносит определенную пользу. Невозможно представить себе человека, который бы изготовлял этот нож, не зная, зачем он нужен. Следовательно, мы можем сказать, что у ножа его сущность, т. е. сумма приемов и качеств, которые позволяют его изготовить и определить, предшествует его существованию. И это обусловливает наличие здесь, передо мной, данного ножа или данной книги <…>.

Для экзистенциалиста человек потому не поддается определению, что первоначально ничего из себя не представляет. Человеком он становится лишь впоследствии, причем таким человеком, каким он сделает себя сам. Таким образом, нет никакой природы человека, как нет и бога, который бы ее задумал. Человек просто существует, и он не только такой, каким себя представляет, но такой, каким он хочет стать. И поскольку он представляет себя уже после того, как начинает существовать, и проявляет волю уже после того, как начинает существовать, и после этого порыва к существованию, то он есть лишь то, что сам из себя делает. Таков первый принцип экзистенциализма <…>.

Но если существование действительно предшествует сущности, то человек ответственен за то, что он есть. Таким образом, первым делом экзистенциализм отдает каждому человеку во владение его бытие и возлагает на него полную ответственность за существование.

Но когда мы говорим, что человек ответственен, то это не означает, что он ответственен только за свою индивидуальность. Он отвечает за всех людей <…>. Когда мы говорим, что человек сам себя выбирает, мы имеем в виду, что каждый из нас выбирает себя, но тем самым мы также хотим сказать, что, выбирая себя, мы выбираем всех людей. Действительно, нет ни одного нашего действия, которое, создавая из нас человека, каким мы хотели бы быть, не создавало бы в то же время образ человека, каким он, по нашим представлениям, должен быть. Выбрать себя так или иначе означает одновременно утверждать ценность того, что мы выбираем, так как мы ни в коем случае не можем выбирать зло. То, что мы выбираем, – всегда благо. Но ничто не может быть благом для нас, не являясь благом для всех. Если, с другой стороны, существование предшествует сущности и если мы хотим существовать, творя одновременно наш образ, то этот образ значим для всей нашей эпохи в целом. Таким образом, наша ответственность гораздо больше, чем мы могли бы предполагать, так как распространяется на все человечество <…>.

Я хочу, например, жениться и иметь детей. Даже если эта женитьба зависит единственно от моего положения, или моей страсти, или моего желания, то тем самым я во­влекаю на путь моногамии не только себя самого, но и все человечество. Я ответственен, таким образом, за себя самого и за всех и создаю определенный образ человека, ко­торый выбираю; выбирая себя, я выбираю человека вообще <…>.

Достоевский как-то писал, что «если Бога нет, то все дозволено». Это – исходный пункт экзистенциализма. В самом деле, все дозволено, если бога не существует, а потому человек заброшен, ему не на что опереться ни в себе, ни вовне. Прежде всего, у него нет оправданий. Действительно, если существование предшествует сущности, то ссылкой на раз навсегда данную человеческую природу ничего нельзя объяснить. Иначе говоря, нет детерминизма, человек свободен, человек – это свобода.

С другой стороны, если бога нет, мы не имеем перед собой никаких моральных ценностей или предписаний, которые бы оправдывали наши поступки. Таким образом, ни за собой, ни перед собой – в светлом царстве ценностей – у нас не имеется ни оправданий, ни извинений. Мы одиноки, и нам нет извинений. Это и есть то, что я выражаю словами: человек осужден быть свободным. Осужден, потому что не сам себя создал; и все-таки свободен, потому что, однажды брошенный в мир, отвечает за все, что делает <…>.

…Это гуманизм, поскольку мы напоминаем человеку, что нет другого законодателя, кроме него самого, в за­брошенности он будет решать свою судьбу; поскольку мы показываем, что реализовать себя по-человечески человек может не путем погружения в самого себя, но в поиске цели вовне, которой может быть освобождение или еще какое-нибудь конкретное самоосуществление.

Сартр Ж. П. Экзистенциализм – это гуманизм
// Сумерки богов. – М., 1989. – С. 319–344.

10.2 Позитивизм и его разновидности

Родоначальником позитивизма и одновременно предста­вителем так называемого «первого позитивизма» следует считать французского мыслителя Огюста Конта (1798–1857). Ниже приводятся отрывки из его краткой популярной брошюры «Дух позитивной философии», в которой он освещает основополагающие идеи своей философской системы. В первую очередь, здесь излагается «закон интеллектуальной эволюции человечества», которая в конечном итоге должна привести к созданию опирающейся на метод «позитивного мышления» (по сути – ме­тод научной индукции) новой системы знаний и наук. О. Конт полагал, что данная система сможет более успешно удовлетворять растущие материальные потребности людей и рационально преобразовать человеческое общество.

Вопросы и задания:

1. Дайте определение основного закона положительного мыш­ления у О. Конта.

2. Назовите три основные стадии эволюции нашего мышления по О. Конту. Укажите, какие познавательные способности­ человека задействованы на каждой из стадий? Выясните, на какие историко-культурные эпохи приходится существование соответственно теологической, метафизической и реальной стадий интеллектуальной эволюции человечества?

3. Определите, в чем проявляется на каждой из стадий действие основного закона положительного мышления?

4. Что такое наука у О. Конта? Чем «реальная наука» отличается от обыкновенной эрудиции? В чем, по мнению О. Конта, состоит главное назначение науки?

5. Что, с точки зрения О. Конта, остается на долю философии на реальной стадии развития человеческого мышления?

6. К какому направлению в философии Нового времени, так же решавшей проблему научного метода познания, близок взгляд О. Конта?

Согласно моей основной доктрине, все наши умозрения, как индивидуальные, так и родовые, должны неизбежно пройти последовательно через три различные теоре­тические стадии, которые смогут быть здесь достаточно определены объективными наименованиями – теологическая, метафизическая, научная, – по крайней мере для тех, которые хорошо поймут их истинный общий смысл.

Первая стадия, хотя сначала необходимая во всех отношениях, должна отныне всегда рассматриваться как чисто предварительная, вторая – представляет собой в дейст­вительности только видоизменение разрушительного характера, имеющее лишь временное назначение – по­степенно привести к третьей; именно на этой последней, единственно вполне нормальной стадии, строй человеческого мышления является в полном смысле окончательным.

І
Теологическая или фиктивная стадия

В их первоначальном проявлении, неминуемо теологическом, все наши умозрения сами собой выражают характерное предпочтение наиболее неразрешимым вопросам, наиболее недоступным всякому исчерпывающему исследованию предмета…

В силу контраста, который в наше время должен с первого взгляда казаться необъяснимым, но который, в действительности, был тогда в полной гармонии с истинно младенческим состоянием нашего ума, человеческий разум в то время, когда он еще не способен разрешать простейшие научные проблемы, жадно и почти исключительно ищет начала всех вещей, стремится найти либо начальные, либо конечные основные п р и ч и н ы различных поражающих его явлений и основной способ из возникно­вения, – словом, стремится к абсолютному знанию. Эта примитивная потребность естественно удовлетворяется… благодаря нашему извечному стремлению облекать все в человеческие образы, уподобляя всякие наблюдаемые нами явления тем, которые мы сами производим, и которые в силу этого начинают нам казаться… достаточно известными <…>.

[Постепенно] …начинается неизбежный упадок первоначальной философии, которая, вполне сохраняя за собой в течение долгого времени большое социальное значение.., – претерпевает отныне быстрое уменьшение ее интеллектуального значения.., благодаря которому разум начинает все более и более сокращать прежнее господство воображения, давая постепенно развиваться до тех пор почти незаметному всеобщему чувству, говорящему о необходимом подчинении всех явлений неизменным законам.

II
Метафизическая или абстрактная стадия

…метафизика пытается, как и теология, объяснить внутреннюю природу существ, начало и назначение всех вещей, основной способ образования всех явлений, но вместо того чтобы прибегать к помощи сверхъестественных факторов, она их все более и более заменяет сущностями или олицетворенными абстракциями <…>.

…Метафизика, таким образом, является, в сущности, ничем иным, как видом теологии, ослабленной разрушительными упрощениями… Но, с другой стороны, благодаря этим же разрушительным упрощениям, она приобретает временную способность поддерживать деятельность обобщающего ума, пока он, наконец, не получит возможность питаться лучшей пищей.

ІІІ
Положительная или реальная стадия

Основной признак: Закон постоянного подчинения воображения наблюдению <…>.

…Умозрительная логика до сих пор представляла собой искусство более или менее ловко рассуждать согласно смутным принципам, которые, будучи недоступными сколько-нибудь удовлетворительному доказательству, возбуждали постоянно болезненные споры. Отныне она признает как основное правило, что всякое предложение, которое недоступно точному превращению в простое изъяснение частного или общего факта, не может представлять никакого реального и понятного смысла… Чистое воображение теряет тогда безвозвратно свое былое первенство в области мысли и неизбежно подчиняется наблюдению (таким путем создается вполне нормальное логическое состояние), не переставая, тем не менее, выполнять в положительных умозрениях столь же важную, как и неисчерпаемую, функцию в смысле создания или совершенствования средств как окончательной, так и предварительной связи идей. Одним словом, основной переворот, характеризующий со­стояние возмужалости нашего ума, по существу, заклю­чается в повсеместной замене недоступного определения причин в собственном смысле слова – простым исследованием з а к о н о в, т. е. постоянных отношений, существующих между наблюдаемыми явлениями.

Назначение положительных законов:
рациональное предвидение

…именно в законах явлений действительно заключается наука, для которой факты в собственном смысле слова, как бы точны и многочисленны они ни были, являются всегда только необходимым сырым материалом. Рассматривая же постоянное назначение этих законов, можно сказать без всякого преувеличения, что истинная наука, далеко не спо­собная образовываться из простых наблюдений, стре­мится всегда избегать по возможности непосредственного исследования, заменяя последнее рациональным предвидением, составляющим во всех отношениях главную характерную черту положительной философии. Совокупность астрономических знаний дает нам ясно понять это. Такое предвидение, необходимо вытекающее из постоянных отношений, открытых между явлениями, не позволит никогда смешивать реальную науку с той бесполезной эрудицией, которая механически накопляет факты, не стремясь выводить одни из других.

Конт О. Дух позитивной философии (Слово о положительном мышлении). – Спб., 1910. – С. 10–11, 14–17, 19.

В отличие от первого позитивизма, «второй позитивизм», или эмпириокритицизм, (критика чистого опыта), виднейшими представителями которого являлись Эрнст Мах (1838–1916) и Рихард Авенариус (1843–1896), перенес центр внимания с создания системы «положительного» знания на теорию «положительного» знания. Для достижения этой цели предлагалось транс­формировать основополагающий для философии (прежней теории знания) «закон наименьшей затраты познавательных усилий» через т. н. «критику чистого опыта». Это означало, что вместо сведения всей действительности к нескольким абстракт­ным понятиям необходимо было устранять любые не подтверждающиеся опытным путем абстракции издействительно положительного – научного знания. Обоснованию этой программы эмпириокритицизма Р. Авенариус посвятил свою работу «Философия как мышление о мире согласно принципу наименьшей меры силы».