Знание: сущность и рациональность 4 страница

Однако остранение не может быть самоцелью. В качестве таковой оно выступает, пожалуй, только в нонсенсе и абсурде, где остранение становится не средствотя^ а содержанием, предметом творчества. Но даже в творческом нонсенсе и абсурдизме остранение тем не менее предполагает конструк-

тивную деятельность сознания по выстраиванию из остранен-ных смыслов новых конструкций. Даже загадка, метафора, аллегория, пародия, критический анализ не ограничиваются игрой смысла, а дополняются позитивным переосмыслением в новой композиции, в определенной нормативно-ценностной системе. С этой точки зрения всякое осмысление есть переосмысление, выстраивание новых смысловых конструк­ций из ос граненных смыслов.

Новое осмысление — это не просто разрушение привычного смыслового ряда, это и его пересоздание. Для художника это новое композиционное решение, для ученого — новое срав­нение и построение новой теоретической модели, для инже­нера — новое конструктивное или технологическое решение, для рабочего или спортсмена — новая последовательность операций и движений. За всем этим стоит одно — новая конструктивная фиксация смыслового содержания социаль­ного опыта, его новое программирование.

Процесс этот подобен ковке металла, когда, разогрев его до состояния полной пластичности, ему можно придать практически любую форму, и он дополняется остужением, фиксацией нужной формы. Таков в принципе путь форми­рования научной терминологии. У этимологических истоков любого научного термина всегда стоит метафора, одно из значений которой однозначно фиксируется с помощью опре­делений.

Динамика осмысления предстает, таким образом, как систематический нормативно-ценностный сдвиг. Зачастую благодаря этому сдвигу нечто, представляющееся несущест­венным и побочным, приобретает фундаментальное значение. Например, в материальном производстве железо и стекло первоначально рассматривались как шлак в медеплавильном и гончарном деле. Рожь и конопля довольно долго рассмат­ривались как сорняки. Важным шагом стало не просто технологическое освоение этих объектов, а именно установ­ление их самостоятельной ценности. Аналогичные ситуации характерны и для познавательной деятельности. Так, в науке открытия, первоначально не представляющие интереса с точки зрения старой парадигмы, с позиций новой могут

оказаться ключевыми. Достаточно в этой связи напомнить ситуацию с периферическими для классической физики исследованиями абсолютно черного тела, открывшими новые горизонты квантовой физики. И здесь главную роль играет не открытие само но себе, а установление его места в целостной научной картине мира.

Общая динамика нормативно-ценностных систем заключа­ется в постоянной диффузии и специализации форм деятель­ности и смысловых структур, с ним связанных. Любая самоорганизующаяся система в своем развитии реализует равновесие организации и дезорганизации, синтеза новой информации за счет разложения старой. Доминирование первой из этих сторон (тенденций) ведет к окостенению, заорганизованности, второй — к распаду системы. Для периода разложения характерны нормативно-ценностный сдвиг, остранение, отрицание традиционных ценностей. По­иски новых идей порождают обилие доктрин, теоретических концепций, привлекают внимание к альтернативным поискам дилетантов и «еретиков», высмеиваемых ранее.

Феномен остранения есть следствие динамики целей, ценностных позиций, точек зрения, определяемых развитием общественной практики, есть следствие накопления и рас­ширения знаний, необходимых для этого развития.

Осмысление и личностное знание. Социальные значения, будучи определенными программами социальной деятельнос­ти, реализуются только при условии освоения их личностью. Социальные значения как «осмыслители действительности» оказываются определяющим фактором формирования и раз­вития сознания. Причем особую роль в развитии личности играют социальные значения и программы поведения, осво­енные в детстве, поскольку в дальнейшем новые социальные значения воспринимаются сквозь призму первоначально усвоенных. Поскольку же освоение первых программ дея­тельности (социальных значений) ребенком в начальные периоды жизни протекает во многом бессознательно, зачастую необходимы специальные процедуры (Например, психоанали­за), чтобы выявить их действие и содержание.

Но социальные значения не присваиваются личностью в готовом виде, они формируются и развиваются в процессе освоения их личностью. Более того, именно индивидуальное сознание личности является тем полем, в котором происходит изначальный смысловой сдвиг, остранение и попытки вы­строить новое видение реальности. Это выражается в самом процессе организации жизнедеятельности личности, выдви­жении на передний план одних ситуаций, отодвигании на дальний план других, преодолении третьих, короче говоря, в проведении личностью своей жизненной линии, обусловли­вающей неповторимость осмысления действительности ею.

Личность — подвижная, способная к самоорганизации и саморазвитию открытая система, различные элементы кото­рой стимулируют, взаимопровоцируют, обогащают, нейтра­лизуют или подавляют друг друга. Конфликтен и противо­речив зачастую оказывается даже чисто внешний пласт личности — ее ролевой репертуар. Тем существеннее роль глубинных диспозиционных структур личности, ее ценност­ных ориентации и установок, мотивации. Поэтому так велика роль в становлении и развитии осмысленного знания реф­лексии, выражающей способность личности к самоанализу и самопознанию, к само интеграции смыслового единства.

Как в профессиональной, так и в бытовой сфере жизнь часто ставит личность в ситуации, когда за неимением социального образца она вынуждена в самой себе искать пути решения и выбора образа действия или мышления. В этих случаях проявляется способность личности к сверхпрограмм­ному самоопределению и «самодостраиванию». Отсутствие предзаданной программы на все случаи жизни вызывает напряженные усилия по формированию нового опыта и осмысления. Именно ситуация непонимания, «удар о границы понимания» вызывает рефлексию, а в результате рефлексии и новое осмысление и понимание.

В смыслообразовании участвуют все пласты личностного смысла. При этом происходит как бы «растворение» устой­чивых инвариантных и общезначимых социальных значений с последующей «кристаллизацией» новой смысловой струк­туры, из которой в дальнейшем, особенно в процессе

коммуникации, происходит все большее «испарение раство­рителя» — личностного смысла. Так ученый фиксирует улавливаемые только им смысловые обертоны в сравнениях и аналогиях, художник и поэт — в образах. Через сознание творца проходят улавливаемые только им связи реальности, новая гармония мира, которые он, фиксируя, делает досто­янием общества.

Осмысление человеком действительности всегда целена­правленно. Оно не только путь познания, путь истины, но и путь добра, стремления человека к благу и счастью. Это свойственно не только здравому смыслу и житейскому опыту, но и существенно важно для науки и других сфер профес­сионального мышления. Ценности и идеалы играют сущест­венную роль в возникновении, становлении и развитии фантазии, мечты, ноли, т. е. целой группы психологических и нравственных детерминаций осмысления и формирования нового знания. Чувства человека, его эмоциональное отноше­ние к действительности — не только сопровождают осмыс­ление, но и являются мощным формообразующим фактором, поскольку выражают ценностное отношение человека к реальности.

Именно ценностное отношение образует определенный эмоциональный настрой, служащий своего рода катализато­ром творческой деятельности в научном, техническом, худо­жественном поиске. Этот настрой, выполняя роль восполни-теля возможного недостатка знаний и умений, создает своеобразную «энергию заблуждения», позволяющего продви­гаться вперед «без лишних рассуждений». Сталкиваясь с задачей, творческая личность переживает некий внутренний рывок, интеграцию и мобилизацию всех, не только интел­лектуальных, но и биопсихических сил. Подъем, переживае­мый человеком при этом, не сводим к озарению (инсайту) и является феноменом качественно иным, чем простая сумма реализации отдельных психических функций. Это скорее резонанс, некая особая функция самоорганизации личности. При этом рациональная мыслительная деятельность — край­не необходимый, но не достаточный элемент^динамической целостности и полноты творческой деятельности^

Творчество питается от целостности личности, а не от отдельных ее компонентов. Поэтому, помимо ценностной позиции, важным фактором нового знания и осмысления является другой компонент личностного смысла — пережи­вание (как осознанное, так и бессознательное, невербализуе­мое). В практике организации научных экспериментов, пуска и наладки новой техники нередки ситуации, когда специа­листы не в состоянии выразить явным образом свои знания и передать их другим. Оказываются необходимыми личные контакты и совместная деятельность, в ходе которых осу­ществляется передача скрытого (неявного) знания. Имеется в виду передача того опыта, который наладчики и художники называют «знанием в кончиках пальцев», той формы знания и осмысления, которая связана с переживанием индивидом определенной деятельности, вплоть до телесной моторики. Эти целостные, но неосознаваемые формы и детерминации осмысления выступают как бы индивидуальным стилем, манерой, свойственной именно данной личности. Их наличие обусловлено единством биологически-телесного и социально-психологического начал в человеке — оба эти начала играют свою роль в динамике осмысления и знания.

Новое осмысленное знание не может возникнуть с самого начала как общее. Во всех сферах человеческой деятельности новые творческие приобретения начинаются с личных ини­циатив, как проявление личностной свободы и ответствен­ности. Лишь затем, приобретая общее социальное значение, они могут становиться нормами.

Социальные значения и нормативно-ценностные системы. Центральным определяющим моментом осмысления является наличие в смысловой структуре социального надындивиду­ального слоя, опосредующего отношение человека к действи­тельности. Именно социальные значения выступают платфор­мой и непрерывной нитью человеческой разумности, выражая направленность мысли на программирование опыта, на его реализацию.

Осознание нормативности осмысления характерно не толь­ко для нравственности и права, где и сформировалось первоначально понятие нормы, но и для производственной,

научной, художественной деятельности. Так, в искусстве нормативны (каноничны) модели произведений определенного стиля, который интерпретируется как принцип создания множества произведений в духе «модели сезона» в моде. Подобные характеристики применимы и к научным «пара­дигмам», «стилям мышления», * исследовательским програм­мам*. Методология науки нормативна по самой своей природе — достаточно в этой связи вспомнить критерии рациональности, непротиворечивости, подтверждаемости и т. д.

Конкретизировать представление о механизмах формиро­вания и закрепления социальных значений в практической деятельности можно с помощью понятия нормативно-ценност­ных систем (НЦС) деятельности как подсистем общественной практики. Они (НЦС) определяются, во-первых, ценностным компонентом, который складывается из предмета, целей и средств деятельности; во-вторых, нормативным компонентом (правилами, регулирующими осуществление деятельности); в-третьих, поскольку речь идет о системах социальной практической деятельности, способом организации коллек­тивной деятельности социального субъекта.

Понятие НЦС позволяет раскрыть механизм осмысления
как системы внебиологичеекого наследования опыта и ин­
формации. Именно НЦС выступают в качестве «социальной
памяти», «исторической коллективной памяти», «надынди­
видуальной системой информации» и т. д. В процессе
жизнедеятельности человек участвует в самых различных
НЦС — этим путем осуществляется социализация личности
как усвоение ею соответствующих социальных значений.
Практически вся социально-практическая деятельность может
быть представлена как совокупность НЦС в сфере производ­
ства, быта, отдыха, науки и т. д. Но приобщение к НЦС не
сводимо к дростому приобретению определенных навыков.
Оно является существенным фактором развития форм пове­
дения человека вплоть до развития мышления, памяти,
воли... · \

Понятие НЦС позволяет преодолеть «дилемму» феномено-логизма (психологизма) и трансцендентализмачв анализе

знания и осмысления, поскольку социальное значение — центральный аспект смыслового содержания опыта — не связывается однозначно с субъектом (в этом случае оно трактовалось бы как феномен индивидуального сознания) или противостоящим ему объектом (в этом случае оно выступало бы некоей платоновской сущностью). Значение формируется и развивается в практической деятельности, в единстве субъекта и объекта, выражаемом НЦС.

Нормативно-ценностные системы и рациональность. По­нятие НЦС как определителя социального значения — центрального момента смысловой структуры — является фактически развитием и обобщением фундаментальной идеи Г. Фреге, рассматривавшего смысл как «способ данности» предмета. Каждый из таких способов данности задается осмыслением предмета (выступающего в этой связи предмет­ным значением) в определенных НЦС. Он реализуется в соответствии с определенными целесообразными критериями, т. е. рационально.

Это обстоятельство сближает виды осмысления (способы данности) предмета с проблемой видов (типов) рациональнос­ти. В НЦС сопрягаются функционально-деятельностные, гносеологические (эпистемологические) и социальные (орга­низационные и личностные) факторы формирования и раз­вития осмысленного знания. Поэтому использование понятия НЦС решает задачу поиска таких познавательных ориента­ции, которые позволили бы рациональному познанию высту­пить формой деятельности, эффективной и в аспекте общения. Если рациональность понимать как механизм социальной детерминации познания, представляющего собой устойчивую систему правил, норм и эталонов, принятых конкретным социумом для достижения социально значимых целей, то эта трактовка также выражается в идее НЦС, каждая из которых задает свой канон осмысления.

Язык как нормативно-ценностная система. Специфичес­кой НЦС является язык, реализующийся в целях обслужи­вания других НЦС, в том числе и самого себя. Язык — суть социальная деятельность по поводу общения. Речь идет не только о целях адекватной передачи мысли. Во-первых, сама

эта задача определяется целями и задачами эффективного воздействия на других людей, вторична по отношению к этим целям и задачам. Во-вторых, языковая деятельность отнюдь не сводима к адекватной передаче мысли — довольно часто языковая практика преследует цели сокрытия, а то и искажения мысли. Люди общаются отнюдь не только для того, чтобы Поделиться мыслями, но и для того, чтобы достичь каких-то (возможно, общих) целей. Когда человек испытывает полный комфорт, ему достаточно первой сигнальной системы. Необходимость во_ второй сигнальной системе, т. е. в члено­раздельной речи, возникает только тогда, когда человеку чего-то не хватает и он стремится подвигнуть другого или других к разрешению этой проблемы.

Хотя язык и является относительно независимой и самостоятельной НЦС, он (речь и письмо) не самоцель, а средство, используемое в различных видах деятельности. Взятые сами по себе и для себя язык и речь бессмысленны. Они «встроены» фактически в каждую НЦС социальной практики, реализуя в них возможность общения. В этой связи язык оказывается как бы путеводителем по совокупной системе НЦС, по миру определенной культуры. Вез знаком­ства с определенным языком невозможно вхождение ни в национальную, ни в профессиональную, ни в возрастную и т. п. культуры.

Социологический аспект знания и осмысления. Можно предположить, что НЦС социальной практики развились из единой системы духовно-практической деятельности, синкре­тично совмещающей различные функции (от магических до хозяйственных). НЦС ремесел, науки, искусства и т. д. дифференцировались и специализировались постепенно, по мере развития цивилизации и специализации видов деятель­ности. Это выражалось в выделении отдельных функций в самостоятельные виды деятельности, профессиональном за­креплении людей за ними, соответствующих изменениях в системе образования и воспитания. Таким образом возникают мотивированные изнутри, а не санкционированные извне стили поведения. Например, появившиеся в начале XVI в. детальные технологические инструкции и руководства по

металлургии, оружейному делу и текстильному производству, носящие светский характер, давали каждому возможность освоить соответствующую деятельность, не будучи посвящен­ным в ритуальные цеховые тайны ремесла. Этот процесс десакрализации привел к становлению науки, которая не только выстояла в единоборстве с религией, но и превратилась в действенное средство рациональной регуляции в обществе.

Особый интерес представляет рассмотрение социальной организации НЦС как общностей людей. Они могут иметь формальную (т. е. определенную закрепленными функциями и связями, правами и обязанностями, инструкциями, отно­шениями координации и субординации, средствами контроля и стимулирования) и неформальную (основанную на межлич­ностных взаимоотношениях) организационную сторону дея­тельности.

При рассмотрении НЦС под этим углом зрения выявляется динамика развития форм организации ИЦС, каждая из которых проходит путь от нерегулярной случайной общности людей (типа «тусовки») до формирования социальных инсти­тутов, являющихся наиболее развитой формой организации НЦС. Характерными чертами социальных институтов явля­ются:

— то, что они возникают на стадии достаточно дифферен­
цированной общественной практики, когда на основе разде­
ления труда выделяются НЦС, связанные с достижением
социально значимых целей;

— то, что в этих НЦС доминирует формальная сторона
организации, закрепленная в специальных положениях,
уставах и т. д., регламентирующих функционирование сис­
тем;

— то, что функционирование таких систем обусловлено
сложившимися экономическими, правовыми и социальными
отношениями.

Первопричина динамики и дифференциации НЦС соци­альной практики — разделение и специализация этой прак­тики, обусловленные развитием цивилизации. Действие этой причины проявляется в трех основных аспектах институци-онализации НЦС: во-первых, в способе осмысления действи-

тельности, осуществляемого в данной НЦС, ее смысловом ядре; во-вторых, в способе и уровне организации взаимодей­ствия участников данной системы, т. е. ее социальной организации; и в третьих, в отношении данной НЦС к среде, т. е. к другим, внешним по отношению к ней НЦС.

Смысловой и социально организационный аспекты разви­тия знания и осмысления. Особую роль играют взаимодей­ствие и взаимосвязь указанных факторов становления и развития НЦС. До самого последнего времени наука, искусство, политика и другие формы «общественного созна­ния» изучались философией, тогда как их социально-орга­низационный аспект изучался социологией науки, социоло­гией искусства и т. д.

Разрыв в рассмотрении смысловых и социально-организа­ционных сторон социальной деятельности приводит к суще­ственным методологическим трудностям. Так, рассмотрение смысловых структур при отвлечении от социально-организа­ционных аспектов чревато в методологии науки интернализ-мом, в искусствознании — формализмом, в политике — догматизмом. При этом социальная сторона явлений сводится к отношениям коммуникации, т. е. информационному взаи­модействию, осуществляемому на языковой основе — пере­даче и воспроизведению смыслового содержания — не более.

Однако существование и развитие определенных видов деятельности не могут объясняться только с точки зрения их социальной организации: объяснение динамики науки не сводимо к экстерналистским моделям, а развитие искусства — к «социальному заказу». Уже давно отмечена соотноситель­ность решений (в научной, политической и любой другой деятельности), являющихся процессом и результатом концеп­туальной деятельности сознания, и решений организацион­ных, необходимых для реализации первых. Аналогично не может браться в отвлечении от смысловой и социально-ор­ганизационной сторон третий аспект, связанный с проблемой социальной значимости определенного вида деятельности как оценки ее со стороны общества, обеспечивающего эту дея­тельность материальными, финансовыми и трудовыми ресур­сами.

Смысловой (феноменологический, методологический и т. п.) и социально-организационный факторы взаимодопол-няют и взаимопровоцируют друг друга. Их динамическая взаимосвязь предстает «историей» формирования и развития соответствующих нормативно-ценностных систем — от объ­единения людей, связанных общностью целей и осмысления, к зрелым и разветвленным социальным институтам, в которых эти цели и осмысление закрепляются как социально значимые и нормативные.

Так, смысловой и социально-организационный аспекты развития науки не противостоят друг другу, а дополняют и взаимопредполагают друг друга в органическом единстве. Будучи целевыми общностями, НЦС объединяют людей в формальные и неформальные организации в целях некоторой практической деятельности. Предпосылкой и условием успеха этой деятельности является относительно единый, когерент­ный способ осмысления действительности всеми участниками деятельности. Смысловой аспект институционализации НЦС выражается в некотором нормативном понимании, которое определяет не только общность цели деятельности, но и общность восприятия предмета деятельности, его анализа и т. п. Когерентное понимание (осмысление) наличествует в любой НЦС. Различия заключаются только в форме и степени его выраженности. Это может быть и простая общность психологической установки, и не вербализуемое «цеховое» знание, и формальная экспликация в виде учеб­ников, манифестов, положений, программ. Когерентное по­нимание задается социальными значениями, т. е. общностью целей, предмета и правил деятельности.

Способам осмысления действительности соответствуют «сгущения» людей, занятых ее освоением в данном виде деятельности. Поэтому организация деятельности в каждый момент времени соответствует достигнутому обществом объе­му и специфике освоения мира, характеризует степень разделения и специализации.

Стадии институционализации осмысленного знания. Взя­тая как процесс динамика институционализации НЦС в единстве ее смыслового и социально-организационного аспек­тов осуществляется в несколько стадий.

1. Стадия выработки нового осмысления. Характеризует­
ся минимальной степенью организации. Коммуникация участ­
ников носит спорадически случайный и во многом личност-
но-доверительный характер.

2. Стадия выработки когерентного понимания (коали­
ция). Характеризуется несколько большей устойчивостью
связей и отношений между специалистами, которые начинают
выделять себя как группу единомышленников. Подобная
избирательность в общении «уплотняет» коммуникацию, хотя
само общение носит слабо регламентированный характер —
типа научной «тусовки».

3. Стадия парадигмы. Общение начинает носить система­
тический характер семинаров, конференций, переписки,
обмена научными материалами на ранних стадиях (рукописи,
препринты, заявки). Делаются попытки выработать программ­
ные материалы, прорваться в СМИ. Выдвигаются лидеры
мнений. Примером этой стадии в науке являются «невидимые
колледжи».

4. Стадия сплоченной группы (ассоциации). На этой
стадии когерентное понимание уже фиксируется участниками
деятельности в явной форме программного заявления. Ком­
муникация становится все более ограниченной рамками
группы, в которой выделяются признанные лидеры, между
которыми может существовать разделение сфер влияния.
Лидер выступает центром, вокруг которого формируется
группа. Именно он обычно выступает с программным заяв­
лением, обеспечивает селекцию и интерпретацию информа­
ции. Важным моментом на этой стадии являются успех и
социальное признание. Они свидетельствуют о развитии
группы и обеспечивают социальный престиж (имидж) ее
деятельности, а значит, и постоянный приток сторонников
и учеников. Привлечение учеников достигается, как правило,
с помощью пропагандистской и популяризаторской деятель­
ности, public relations, осуществляемых обычно либо самим
лидером, либо под его контролем. Этой цели могут служить
СМИ, периодические издания, постоянные семинары, конфе­
ренции. Нередко создаются специальные центры (школы,
курсы) подготовки специалистов в данной области. Явным

становится отличие деятельности данной группы от материн­ской НЦС: группа становится либо элитарной, ведущей в материнской НЦС, либо «мятежной», отвергающей ортодок­сальные установки. Причем во втором случае деятельность группы может оказаться либо тупиковой, либо дать начало новой традиции. По некоторым оценкам, для «прорыва» старой традиции в науке необходима группа около 20 человек, а для создания новой традиции — от 500 до 1000 человек.

5. Стадия профессионализации. На этой стадии в НЦС фиксируется формальная организационная структура. НЦС становится специальностью (профессией) и обеспечивает не только подготовку учеников, но и их трудоустройство посредством открытия новых должностей или переориентации старых, создания трудовых коллективов. На этой стадии нередко образуется расслоение лидерства на формальное (по должности) и неформальное. Институционализация НЦС как профессии определяется следующими главными особенностя­ми: (1) профессиональной ответственностью за производство, хранение, передачу и использование соответствующих соци­альных значений; (2) автономностью профессии в деле привлечения новых членов, их подготовки, повышения квалификации, контроля за их деятельностью; (3) установ­лением между данной НЦС и ее социальным окружением таких отношений, которые обеспечивали бы ей поддержку и охрану от непрофессионального вмешательства, важной ста­новится роль известных (широкой общественности) ученых, репрезентирующих свою сферу в глазах публики и общест­венного мнения, СМИ; (4) стимулирование деятельности профессионалов на основе оценки качества их деятельности с точки зрения других профессионалов-экспертов. Стадия профессионализации характеризуется полной организацион­ной вооруженностью НЦС вплоть до писаного кодекса поведения (устава, положения, должностных инструкций), статуса юридического лица (счет, финансирование и т. п.), высокой степенью упорядочения координационных и субор­динационных отношений (самостоятельное юридическое лицо или подразделение типа отдела или лаборатории в сущест-новавшей структуре). Все прогрессирующая рутинизация

деятельности зачастую приводит к формированию в ее недрах нового смыслового сдвига, развитие которого может привести к дальнейшей дивергенции системы.

Совсем не обязательно, чтобы каждая НЦС проходила все указанные стадии институционализации. Возможна стагнация на каждой из указанных стадий. Далеко не каждой НЦС удается развиться даже в стадию сплоченной группы, не говоря уже о наиболее развитой стадии профессионализации. Процесс институционализации НЦС, взятых в единстве смыслового и социально-организационного аспектов, можно представить в виДе схемы:

Факторы развития

Стадии развития
Идея----------- ·---



Общение

• Общее понимание, группа единомышленников



Регулярное, малоупорядо­ченное общение

Первичная «тусовка»



Регулярная коммуникация,-выдвижение лидеров, вер­бовка учеников и сторон­ников, программа

Успех, социальное приз--

нание

Юридическое лицо (устав,— положение, счет, финан­сирование) рутинизация

-Когерентное понимание (парадигма), «невидимый колледж»

Сплоченная группа

•Социальный институт, профессионализация деятельности




Новый сдвиг в осмыслении

В науке базовой НЦС исходной единицей развития выступает научная дисциплина, выражающая связь конкрет­ной предметной области с возможностями ее исследования специалистами. Именно в дисциплине находит свое вопло­щение единство смыслового и социального аспектов инети-туционализации НЦС науки.

Роль смыслового и социально-организационного аспектов институционализации в их динамике различна. На первых этапах ведущую роль играет смысловой аспект, на поздних — социальный. Формирование направлений, в том числе и тех, которые становятся впоследствии дисциплинами, осуществля­ется зачастую на начальных этапах так называемыми «маргиналами», «фанатиками-неудачниками», дилетанта­ми — там, где нет дисциплины, специальности, не может быть и специалиста в строгом смысле слова. Однако раз возникшее осмысление неизбежно вызовет те или иные формы социальной организации лиц,,его разделяющих?вплоть до той или иной степени «борьбы за чистоту рядов». Разумеется, возможна ситуация, когда достаточно развитый организаци­онный аппарат объединяет людей, не разделяющих единое осмысление, но это лишь будет свидетельством, что у истоков такой социальной организации некогда стояло когерентное осмысление «отцов-основателей».

Вокруг смыслового ядра НЦС выстраиваются структуры социальной институционализации, которые могут быть ран­жированы от простейших межличностных отношений до развитых социальных институтов данного общества. Собст­венно смысловой аспект институционализации может рас­сматриваться как первоклеточка социально-организационной институционализации, как ее начальная стадия. Смысловой и социально-организационный аспекты институционализации НЦС выражают различные стадии зрелости и становления деятельности, лежащей в основе социальных значений, причем стадии, реализующие все смысловые уровни социаль­ного опыта. Поэтому институционализированные формы осмысления, рутинизированные в некоторые профессии, специальности и дисциплины, представляют собой отлившие­ся в институционные формы социальной организации виды

Наши рекомендации