Знание: сущность и рациональность 4 страница

Однако остранение не может быть самоцелью. В качестве таковой оно выступает, пожалуй, только в нонсенсе и абсурде, где остранение становится не средствотя^ а содержанием, предметом творчества. Но даже в творческом нонсенсе и абсурдизме остранение тем не менее предполагает конструк-

тивную деятельность сознания по выстраиванию из остранен-ных смыслов новых конструкций. Даже загадка, метафора, аллегория, пародия, критический анализ не ограничиваются игрой смысла, а дополняются позитивным переосмыслением в новой композиции, в определенной нормативно-ценностной системе. С этой точки зрения всякое осмысление есть переосмысление, выстраивание новых смысловых конструк­ций из ос граненных смыслов.

Новое осмысление — это не просто разрушение привычного смыслового ряда, это и его пересоздание. Для художника это новое композиционное решение, для ученого — новое срав­нение и построение новой теоретической модели, для инже­нера — новое конструктивное или технологическое решение, для рабочего или спортсмена — новая последовательность операций и движений. За всем этим стоит одно — новая конструктивная фиксация смыслового содержания социаль­ного опыта, его новое программирование.

Процесс этот подобен ковке металла, когда, разогрев его до состояния полной пластичности, ему можно придать практически любую форму, и он дополняется остужением, фиксацией нужной формы. Таков в принципе путь форми­рования научной терминологии. У этимологических истоков любого научного термина всегда стоит метафора, одно из значений которой однозначно фиксируется с помощью опре­делений.

Динамика осмысления предстает, таким образом, как систематический нормативно-ценностный сдвиг. Зачастую благодаря этому сдвигу нечто, представляющееся несущест­венным и побочным, приобретает фундаментальное значение. Например, в материальном производстве железо и стекло первоначально рассматривались как шлак в медеплавильном и гончарном деле. Рожь и конопля довольно долго рассмат­ривались как сорняки. Важным шагом стало не просто технологическое освоение этих объектов, а именно установ­ление их самостоятельной ценности. Аналогичные ситуации характерны и для познавательной деятельности. Так, в науке открытия, первоначально не представляющие интереса с точки зрения старой парадигмы, с позиций новой могут

оказаться ключевыми. Достаточно в этой связи напомнить ситуацию с периферическими для классической физики исследованиями абсолютно черного тела, открывшими новые горизонты квантовой физики. И здесь главную роль играет не открытие само но себе, а установление его места в целостной научной картине мира.

Общая динамика нормативно-ценностных систем заключа­ется в постоянной диффузии и специализации форм деятель­ности и смысловых структур, с ним связанных. Любая самоорганизующаяся система в своем развитии реализует равновесие организации и дезорганизации, синтеза новой информации за счет разложения старой. Доминирование первой из этих сторон (тенденций) ведет к окостенению, заорганизованности, второй — к распаду системы. Для периода разложения характерны нормативно-ценностный сдвиг, остранение, отрицание традиционных ценностей. По­иски новых идей порождают обилие доктрин, теоретических концепций, привлекают внимание к альтернативным поискам дилетантов и «еретиков», высмеиваемых ранее.

Феномен остранения есть следствие динамики целей, ценностных позиций, точек зрения, определяемых развитием общественной практики, есть следствие накопления и рас­ширения знаний, необходимых для этого развития.

Осмысление и личностное знание. Социальные значения, будучи определенными программами социальной деятельнос­ти, реализуются только при условии освоения их личностью. Социальные значения как «осмыслители действительности» оказываются определяющим фактором формирования и раз­вития сознания. Причем особую роль в развитии личности играют социальные значения и программы поведения, осво­енные в детстве, поскольку в дальнейшем новые социальные значения воспринимаются сквозь призму первоначально усвоенных. Поскольку же освоение первых программ дея­тельности (социальных значений) ребенком в начальные периоды жизни протекает во многом бессознательно, зачастую необходимы специальные процедуры (Например, психоанали­за), чтобы выявить их действие и содержание.

Но социальные значения не присваиваются личностью в готовом виде, они формируются и развиваются в процессе освоения их личностью. Более того, именно индивидуальное сознание личности является тем полем, в котором происходит изначальный смысловой сдвиг, остранение и попытки вы­строить новое видение реальности. Это выражается в самом процессе организации жизнедеятельности личности, выдви­жении на передний план одних ситуаций, отодвигании на дальний план других, преодолении третьих, короче говоря, в проведении личностью своей жизненной линии, обусловли­вающей неповторимость осмысления действительности ею.

Личность — подвижная, способная к самоорганизации и саморазвитию открытая система, различные элементы кото­рой стимулируют, взаимопровоцируют, обогащают, нейтра­лизуют или подавляют друг друга. Конфликтен и противо­речив зачастую оказывается даже чисто внешний пласт личности — ее ролевой репертуар. Тем существеннее роль глубинных диспозиционных структур личности, ее ценност­ных ориентации и установок, мотивации. Поэтому так велика роль в становлении и развитии осмысленного знания реф­лексии, выражающей способность личности к самоанализу и самопознанию, к само интеграции смыслового единства.

Как в профессиональной, так и в бытовой сфере жизнь часто ставит личность в ситуации, когда за неимением социального образца она вынуждена в самой себе искать пути решения и выбора образа действия или мышления. В этих случаях проявляется способность личности к сверхпрограмм­ному самоопределению и «самодостраиванию». Отсутствие предзаданной программы на все случаи жизни вызывает напряженные усилия по формированию нового опыта и осмысления. Именно ситуация непонимания, «удар о границы понимания» вызывает рефлексию, а в результате рефлексии и новое осмысление и понимание.

В смыслообразовании участвуют все пласты личностного смысла. При этом происходит как бы «растворение» устой­чивых инвариантных и общезначимых социальных значений с последующей «кристаллизацией» новой смысловой струк­туры, из которой в дальнейшем, особенно в процессе

коммуникации, происходит все большее «испарение раство­рителя» — личностного смысла. Так ученый фиксирует улавливаемые только им смысловые обертоны в сравнениях и аналогиях, художник и поэт — в образах. Через сознание творца проходят улавливаемые только им связи реальности, новая гармония мира, которые он, фиксируя, делает досто­янием общества.

Осмысление человеком действительности всегда целена­правленно. Оно не только путь познания, путь истины, но и путь добра, стремления человека к благу и счастью. Это свойственно не только здравому смыслу и житейскому опыту, но и существенно важно для науки и других сфер профес­сионального мышления. Ценности и идеалы играют сущест­венную роль в возникновении, становлении и развитии фантазии, мечты, ноли, т. е. целой группы психологических и нравственных детерминаций осмысления и формирования нового знания. Чувства человека, его эмоциональное отноше­ние к действительности — не только сопровождают осмыс­ление, но и являются мощным формообразующим фактором, поскольку выражают ценностное отношение человека к реальности.

Именно ценностное отношение образует определенный эмоциональный настрой, служащий своего рода катализато­ром творческой деятельности в научном, техническом, худо­жественном поиске. Этот настрой, выполняя роль восполни-теля возможного недостатка знаний и умений, создает своеобразную «энергию заблуждения», позволяющего продви­гаться вперед «без лишних рассуждений». Сталкиваясь с задачей, творческая личность переживает некий внутренний рывок, интеграцию и мобилизацию всех, не только интел­лектуальных, но и биопсихических сил. Подъем, переживае­мый человеком при этом, не сводим к озарению (инсайту) и является феноменом качественно иным, чем простая сумма реализации отдельных психических функций. Это скорее резонанс, некая особая функция самоорганизации личности. При этом рациональная мыслительная деятельность — край­не необходимый, но не достаточный элемент^динамической целостности и полноты творческой деятельности^

Творчество питается от целостности личности, а не от отдельных ее компонентов. Поэтому, помимо ценностной позиции, важным фактором нового знания и осмысления является другой компонент личностного смысла — пережи­вание (как осознанное, так и бессознательное, невербализуе­мое). В практике организации научных экспериментов, пуска и наладки новой техники нередки ситуации, когда специа­листы не в состоянии выразить явным образом свои знания и передать их другим. Оказываются необходимыми личные контакты и совместная деятельность, в ходе которых осу­ществляется передача скрытого (неявного) знания. Имеется в виду передача того опыта, который наладчики и художники называют «знанием в кончиках пальцев», той формы знания и осмысления, которая связана с переживанием индивидом определенной деятельности, вплоть до телесной моторики. Эти целостные, но неосознаваемые формы и детерминации осмысления выступают как бы индивидуальным стилем, манерой, свойственной именно данной личности. Их наличие обусловлено единством биологически-телесного и социально-психологического начал в человеке — оба эти начала играют свою роль в динамике осмысления и знания.

Новое осмысленное знание не может возникнуть с самого начала как общее. Во всех сферах человеческой деятельности новые творческие приобретения начинаются с личных ини­циатив, как проявление личностной свободы и ответствен­ности. Лишь затем, приобретая общее социальное значение, они могут становиться нормами.

Социальные значения и нормативно-ценностные системы. Центральным определяющим моментом осмысления является наличие в смысловой структуре социального надындивиду­ального слоя, опосредующего отношение человека к действи­тельности. Именно социальные значения выступают платфор­мой и непрерывной нитью человеческой разумности, выражая направленность мысли на программирование опыта, на его реализацию.

Осознание нормативности осмысления характерно не толь­ко для нравственности и права, где и сформировалось первоначально понятие нормы, но и для производственной,

научной, художественной деятельности. Так, в искусстве нормативны (каноничны) модели произведений определенного стиля, который интерпретируется как принцип создания множества произведений в духе «модели сезона» в моде. Подобные характеристики применимы и к научным «пара­дигмам», «стилям мышления», * исследовательским програм­мам*. Методология науки нормативна по самой своей природе — достаточно в этой связи вспомнить критерии рациональности, непротиворечивости, подтверждаемости и т. д.

Конкретизировать представление о механизмах формиро­вания и закрепления социальных значений в практической деятельности можно с помощью понятия нормативно-ценност­ных систем (НЦС) деятельности как подсистем общественной практики. Они (НЦС) определяются, во-первых, ценностным компонентом, который складывается из предмета, целей и средств деятельности; во-вторых, нормативным компонентом (правилами, регулирующими осуществление деятельности); в-третьих, поскольку речь идет о системах социальной практической деятельности, способом организации коллек­тивной деятельности социального субъекта.

Понятие НЦС позволяет раскрыть механизм осмысления
как системы внебиологичеекого наследования опыта и ин­
формации. Именно НЦС выступают в качестве «социальной
памяти», «исторической коллективной памяти», «надынди­
видуальной системой информации» и т. д. В процессе
жизнедеятельности человек участвует в самых различных
НЦС — этим путем осуществляется социализация личности
как усвоение ею соответствующих социальных значений.
Практически вся социально-практическая деятельность может
быть представлена как совокупность НЦС в сфере производ­
ства, быта, отдыха, науки и т. д. Но приобщение к НЦС не
сводимо к дростому приобретению определенных навыков.
Оно является существенным фактором развития форм пове­
дения человека вплоть до развития мышления, памяти,
воли... · \

Понятие НЦС позволяет преодолеть «дилемму» феномено-логизма (психологизма) и трансцендентализмачв анализе

знания и осмысления, поскольку социальное значение — центральный аспект смыслового содержания опыта — не связывается однозначно с субъектом (в этом случае оно трактовалось бы как феномен индивидуального сознания) или противостоящим ему объектом (в этом случае оно выступало бы некоей платоновской сущностью). Значение формируется и развивается в практической деятельности, в единстве субъекта и объекта, выражаемом НЦС.

Нормативно-ценностные системы и рациональность. По­нятие НЦС как определителя социального значения — центрального момента смысловой структуры — является фактически развитием и обобщением фундаментальной идеи Г. Фреге, рассматривавшего смысл как «способ данности» предмета. Каждый из таких способов данности задается осмыслением предмета (выступающего в этой связи предмет­ным значением) в определенных НЦС. Он реализуется в соответствии с определенными целесообразными критериями, т. е. рационально.

Это обстоятельство сближает виды осмысления (способы данности) предмета с проблемой видов (типов) рациональнос­ти. В НЦС сопрягаются функционально-деятельностные, гносеологические (эпистемологические) и социальные (орга­низационные и личностные) факторы формирования и раз­вития осмысленного знания. Поэтому использование понятия НЦС решает задачу поиска таких познавательных ориента­ции, которые позволили бы рациональному познанию высту­пить формой деятельности, эффективной и в аспекте общения. Если рациональность понимать как механизм социальной детерминации познания, представляющего собой устойчивую систему правил, норм и эталонов, принятых конкретным социумом для достижения социально значимых целей, то эта трактовка также выражается в идее НЦС, каждая из которых задает свой канон осмысления.

Язык как нормативно-ценностная система. Специфичес­кой НЦС является язык, реализующийся в целях обслужи­вания других НЦС, в том числе и самого себя. Язык — суть социальная деятельность по поводу общения. Речь идет не только о целях адекватной передачи мысли. Во-первых, сама

эта задача определяется целями и задачами эффективного воздействия на других людей, вторична по отношению к этим целям и задачам. Во-вторых, языковая деятельность отнюдь не сводима к адекватной передаче мысли — довольно часто языковая практика преследует цели сокрытия, а то и искажения мысли. Люди общаются отнюдь не только для того, чтобы Поделиться мыслями, но и для того, чтобы достичь каких-то (возможно, общих) целей. Когда человек испытывает полный комфорт, ему достаточно первой сигнальной системы. Необходимость во_ второй сигнальной системе, т. е. в члено­раздельной речи, возникает только тогда, когда человеку чего-то не хватает и он стремится подвигнуть другого или других к разрешению этой проблемы.

Хотя язык и является относительно независимой и самостоятельной НЦС, он (речь и письмо) не самоцель, а средство, используемое в различных видах деятельности. Взятые сами по себе и для себя язык и речь бессмысленны. Они «встроены» фактически в каждую НЦС социальной практики, реализуя в них возможность общения. В этой связи язык оказывается как бы путеводителем по совокупной системе НЦС, по миру определенной культуры. Вез знаком­ства с определенным языком невозможно вхождение ни в национальную, ни в профессиональную, ни в возрастную и т. п. культуры.

Социологический аспект знания и осмысления. Можно предположить, что НЦС социальной практики развились из единой системы духовно-практической деятельности, синкре­тично совмещающей различные функции (от магических до хозяйственных). НЦС ремесел, науки, искусства и т. д. дифференцировались и специализировались постепенно, по мере развития цивилизации и специализации видов деятель­ности. Это выражалось в выделении отдельных функций в самостоятельные виды деятельности, профессиональном за­креплении людей за ними, соответствующих изменениях в системе образования и воспитания. Таким образом возникают мотивированные изнутри, а не санкционированные извне стили поведения. Например, появившиеся в начале XVI в. детальные технологические инструкции и руководства по

металлургии, оружейному делу и текстильному производству, носящие светский характер, давали каждому возможность освоить соответствующую деятельность, не будучи посвящен­ным в ритуальные цеховые тайны ремесла. Этот процесс десакрализации привел к становлению науки, которая не только выстояла в единоборстве с религией, но и превратилась в действенное средство рациональной регуляции в обществе.

Особый интерес представляет рассмотрение социальной организации НЦС как общностей людей. Они могут иметь формальную (т. е. определенную закрепленными функциями и связями, правами и обязанностями, инструкциями, отно­шениями координации и субординации, средствами контроля и стимулирования) и неформальную (основанную на межлич­ностных взаимоотношениях) организационную сторону дея­тельности.

При рассмотрении НЦС под этим углом зрения выявляется динамика развития форм организации ИЦС, каждая из которых проходит путь от нерегулярной случайной общности людей (типа «тусовки») до формирования социальных инсти­тутов, являющихся наиболее развитой формой организации НЦС. Характерными чертами социальных институтов явля­ются:

— то, что они возникают на стадии достаточно дифферен­
цированной общественной практики, когда на основе разде­
ления труда выделяются НЦС, связанные с достижением
социально значимых целей;

— то, что в этих НЦС доминирует формальная сторона
организации, закрепленная в специальных положениях,
уставах и т. д., регламентирующих функционирование сис­
тем;

— то, что функционирование таких систем обусловлено
сложившимися экономическими, правовыми и социальными
отношениями.

Первопричина динамики и дифференциации НЦС соци­альной практики — разделение и специализация этой прак­тики, обусловленные развитием цивилизации. Действие этой причины проявляется в трех основных аспектах институци-онализации НЦС: во-первых, в способе осмысления действи-

тельности, осуществляемого в данной НЦС, ее смысловом ядре; во-вторых, в способе и уровне организации взаимодей­ствия участников данной системы, т. е. ее социальной организации; и в третьих, в отношении данной НЦС к среде, т. е. к другим, внешним по отношению к ней НЦС.

Смысловой и социально организационный аспекты разви­тия знания и осмысления. Особую роль играют взаимодей­ствие и взаимосвязь указанных факторов становления и развития НЦС. До самого последнего времени наука, искусство, политика и другие формы «общественного созна­ния» изучались философией, тогда как их социально-орга­низационный аспект изучался социологией науки, социоло­гией искусства и т. д.

Разрыв в рассмотрении смысловых и социально-организа­ционных сторон социальной деятельности приводит к суще­ственным методологическим трудностям. Так, рассмотрение смысловых структур при отвлечении от социально-организа­ционных аспектов чревато в методологии науки интернализ-мом, в искусствознании — формализмом, в политике — догматизмом. При этом социальная сторона явлений сводится к отношениям коммуникации, т. е. информационному взаи­модействию, осуществляемому на языковой основе — пере­даче и воспроизведению смыслового содержания — не более.

Однако существование и развитие определенных видов деятельности не могут объясняться только с точки зрения их социальной организации: объяснение динамики науки не сводимо к экстерналистским моделям, а развитие искусства — к «социальному заказу». Уже давно отмечена соотноситель­ность решений (в научной, политической и любой другой деятельности), являющихся процессом и результатом концеп­туальной деятельности сознания, и решений организацион­ных, необходимых для реализации первых. Аналогично не может браться в отвлечении от смысловой и социально-ор­ганизационной сторон третий аспект, связанный с проблемой социальной значимости определенного вида деятельности как оценки ее со стороны общества, обеспечивающего эту дея­тельность материальными, финансовыми и трудовыми ресур­сами.

Смысловой (феноменологический, методологический и т. п.) и социально-организационный факторы взаимодопол-няют и взаимопровоцируют друг друга. Их динамическая взаимосвязь предстает «историей» формирования и развития соответствующих нормативно-ценностных систем — от объ­единения людей, связанных общностью целей и осмысления, к зрелым и разветвленным социальным институтам, в которых эти цели и осмысление закрепляются как социально значимые и нормативные.

Так, смысловой и социально-организационный аспекты развития науки не противостоят друг другу, а дополняют и взаимопредполагают друг друга в органическом единстве. Будучи целевыми общностями, НЦС объединяют людей в формальные и неформальные организации в целях некоторой практической деятельности. Предпосылкой и условием успеха этой деятельности является относительно единый, когерент­ный способ осмысления действительности всеми участниками деятельности. Смысловой аспект институционализации НЦС выражается в некотором нормативном понимании, которое определяет не только общность цели деятельности, но и общность восприятия предмета деятельности, его анализа и т. п. Когерентное понимание (осмысление) наличествует в любой НЦС. Различия заключаются только в форме и степени его выраженности. Это может быть и простая общность психологической установки, и не вербализуемое «цеховое» знание, и формальная экспликация в виде учеб­ников, манифестов, положений, программ. Когерентное по­нимание задается социальными значениями, т. е. общностью целей, предмета и правил деятельности.

Способам осмысления действительности соответствуют «сгущения» людей, занятых ее освоением в данном виде деятельности. Поэтому организация деятельности в каждый момент времени соответствует достигнутому обществом объе­му и специфике освоения мира, характеризует степень разделения и специализации.

Стадии институционализации осмысленного знания. Взя­тая как процесс динамика институционализации НЦС в единстве ее смыслового и социально-организационного аспек­тов осуществляется в несколько стадий.

1. Стадия выработки нового осмысления. Характеризует­
ся минимальной степенью организации. Коммуникация участ­
ников носит спорадически случайный и во многом личност-
но-доверительный характер.

2. Стадия выработки когерентного понимания (коали­
ция). Характеризуется несколько большей устойчивостью
связей и отношений между специалистами, которые начинают
выделять себя как группу единомышленников. Подобная
избирательность в общении «уплотняет» коммуникацию, хотя
само общение носит слабо регламентированный характер —
типа научной «тусовки».

3. Стадия парадигмы. Общение начинает носить система­
тический характер семинаров, конференций, переписки,
обмена научными материалами на ранних стадиях (рукописи,
препринты, заявки). Делаются попытки выработать программ­
ные материалы, прорваться в СМИ. Выдвигаются лидеры
мнений. Примером этой стадии в науке являются «невидимые
колледжи».

4. Стадия сплоченной группы (ассоциации). На этой
стадии когерентное понимание уже фиксируется участниками
деятельности в явной форме программного заявления. Ком­
муникация становится все более ограниченной рамками
группы, в которой выделяются признанные лидеры, между
которыми может существовать разделение сфер влияния.
Лидер выступает центром, вокруг которого формируется
группа. Именно он обычно выступает с программным заяв­
лением, обеспечивает селекцию и интерпретацию информа­
ции. Важным моментом на этой стадии являются успех и
социальное признание. Они свидетельствуют о развитии
группы и обеспечивают социальный престиж (имидж) ее
деятельности, а значит, и постоянный приток сторонников
и учеников. Привлечение учеников достигается, как правило,
с помощью пропагандистской и популяризаторской деятель­
ности, public relations, осуществляемых обычно либо самим
лидером, либо под его контролем. Этой цели могут служить
СМИ, периодические издания, постоянные семинары, конфе­
ренции. Нередко создаются специальные центры (школы,
курсы) подготовки специалистов в данной области. Явным

становится отличие деятельности данной группы от материн­ской НЦС: группа становится либо элитарной, ведущей в материнской НЦС, либо «мятежной», отвергающей ортодок­сальные установки. Причем во втором случае деятельность группы может оказаться либо тупиковой, либо дать начало новой традиции. По некоторым оценкам, для «прорыва» старой традиции в науке необходима группа около 20 человек, а для создания новой традиции — от 500 до 1000 человек.

5. Стадия профессионализации. На этой стадии в НЦС фиксируется формальная организационная структура. НЦС становится специальностью (профессией) и обеспечивает не только подготовку учеников, но и их трудоустройство посредством открытия новых должностей или переориентации старых, создания трудовых коллективов. На этой стадии нередко образуется расслоение лидерства на формальное (по должности) и неформальное. Институционализация НЦС как профессии определяется следующими главными особенностя­ми: (1) профессиональной ответственностью за производство, хранение, передачу и использование соответствующих соци­альных значений; (2) автономностью профессии в деле привлечения новых членов, их подготовки, повышения квалификации, контроля за их деятельностью; (3) установ­лением между данной НЦС и ее социальным окружением таких отношений, которые обеспечивали бы ей поддержку и охрану от непрофессионального вмешательства, важной ста­новится роль известных (широкой общественности) ученых, репрезентирующих свою сферу в глазах публики и общест­венного мнения, СМИ; (4) стимулирование деятельности профессионалов на основе оценки качества их деятельности с точки зрения других профессионалов-экспертов. Стадия профессионализации характеризуется полной организацион­ной вооруженностью НЦС вплоть до писаного кодекса поведения (устава, положения, должностных инструкций), статуса юридического лица (счет, финансирование и т. п.), высокой степенью упорядочения координационных и субор­динационных отношений (самостоятельное юридическое лицо или подразделение типа отдела или лаборатории в сущест-новавшей структуре). Все прогрессирующая рутинизация

деятельности зачастую приводит к формированию в ее недрах нового смыслового сдвига, развитие которого может привести к дальнейшей дивергенции системы.

Совсем не обязательно, чтобы каждая НЦС проходила все указанные стадии институционализации. Возможна стагнация на каждой из указанных стадий. Далеко не каждой НЦС удается развиться даже в стадию сплоченной группы, не говоря уже о наиболее развитой стадии профессионализации. Процесс институционализации НЦС, взятых в единстве смыслового и социально-организационного аспектов, можно представить в виДе схемы:

Факторы развития

Стадии развития
Идея----------- ·---

Общение

• Общее понимание, группа единомышленников

Регулярное, малоупорядо­ченное общение

Первичная «тусовка»

Регулярная коммуникация,-выдвижение лидеров, вер­бовка учеников и сторон­ников, программа

Успех, социальное приз--

нание

Юридическое лицо (устав,— положение, счет, финан­сирование) рутинизация

-Когерентное понимание (парадигма), «невидимый колледж»

Сплоченная группа

•Социальный институт, профессионализация деятельности

Новый сдвиг в осмыслении

В науке базовой НЦС исходной единицей развития выступает научная дисциплина, выражающая связь конкрет­ной предметной области с возможностями ее исследования специалистами. Именно в дисциплине находит свое вопло­щение единство смыслового и социального аспектов инети-туционализации НЦС науки.

Роль смыслового и социально-организационного аспектов институционализации в их динамике различна. На первых этапах ведущую роль играет смысловой аспект, на поздних — социальный. Формирование направлений, в том числе и тех, которые становятся впоследствии дисциплинами, осуществля­ется зачастую на начальных этапах так называемыми «маргиналами», «фанатиками-неудачниками», дилетанта­ми — там, где нет дисциплины, специальности, не может быть и специалиста в строгом смысле слова. Однако раз возникшее осмысление неизбежно вызовет те или иные формы социальной организации лиц,,его разделяющих_?вплоть до той или иной степени «борьбы за чистоту рядов». Разумеется, возможна ситуация, когда достаточно развитый организаци­онный аппарат объединяет людей, не разделяющих единое осмысление, но это лишь будет свидетельством, что у истоков такой социальной организации некогда стояло когерентное осмысление «отцов-основателей».

Вокруг смыслового ядра НЦС выстраиваются структуры социальной институционализации, которые могут быть ран­жированы от простейших межличностных отношений до развитых социальных институтов данного общества. Собст­венно смысловой аспект институционализации может рас­сматриваться как первоклеточка социально-организационной институционализации, как ее начальная стадия. Смысловой и социально-организационный аспекты институционализации НЦС выражают различные стадии зрелости и становления деятельности, лежащей в основе социальных значений, причем стадии, реализующие все смысловые уровни социаль­ного опыта. Поэтому институционализированные формы осмысления, рутинизированные в некоторые профессии, специальности и дисциплины, представляют собой отлившие­ся в институционные формы социальной организации виды