Рекомендуемый список первоисточников.

№	Библиографическое описание (автор, заглавие, вид издания, место, издательство, год издания, количество страниц)
	Время и бытие : статьи и выступления : пер. с нем. / М. Хайдеггер. — Москва : Республика, 1993 .— 447 с.
	Душа человека : [пер. с нем.] / Э. Фромм ; Под ред. П. С. Гуревича.— Москва : Республика, 1992 .— 430 с.
	Избранные произведения : [пер. с нем.] / М. Шелер ; Пер. и под ред. А. В. Денежкина — Москва : Гнозис, 1994 .— 413 с.
	Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине : пер. с англ. / Н. Винер — 2-е изд .— Москва : Сов. радио, 1968 .— 326 с.
	Критика чистого разума : пер. с нем / И. Кант ; Пер. Н. О. Лосского .— Перепеч. с изд. 1907 .— Санкт-Петербург : ТАЙМ-АУТ, 1993 .— 477 с.
	Сочинения : пер. с фр. / Р. Декарт .— СПб : Наука, 2006 .— 649 с.
	Этика; Политика; Риторика; Поэтика; Категории / Аристотель — Минск: Литература, 1998 .— 1391 с.

Можно использовать и другие источники (но не учебники и учебные пособия).

Как делать конспект: Конспект может быть не всей книги, но не менее чем 20 страниц. Можно выбрать любую главу понравившегося источника. На странице Вашего конспекта указывается полное название первоисточника, глава или страницы книги, которые Вы конспектировали.

Читаете абзац в книге и выбираете одно предложение или часть предложения, которая несет главный смысл. После завершения конспектирования одной страницы, указывается ее номер в квадратных скобках.

Например,

Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. Глава I Философия и религия С.3-28.

В новые времена иссякает в господствующем сознании творческое дерзновение. Наша эпоха потому, быть может, так «научна», что наука говорит о чем-то, а не что-то. Наука вообще, и частности историческая науки, дает превосходные исследования о религии, о мистике, о Пифагоре. Мало кто уже дерзает писать так, как писали прежде, писать что-то, писать свое, свое не в смысле особенной оригинальности, а в смысле непосредственного обнаружения жизни. [с.3] Мы стыдливо прячемся за исторические исследования о чем-то, боимся науки, которая требует, чтобы говорили лишь о чем-то. Мы дерзаем обнаружить лишь свое о чем-то и не дерзаем быть чем-то. Нашу эпоху разъедает болезненная рефлексия, вечное сомнение в себе, в своих правах на обладание истиной, принижает нашу эпоху дряблость веры, слабость избрания, не осмеливаются слишком страстно и непоколебимо объясняться в любви к чему-то и к кому-то, мямлят, колеблются, боятся, оглядываются на себя и на соседей. Духовная робость неизменно сопровождает слабость волевого избрания. Все эти печальные симптомы так характерны для критических эпох [с.4].