Конец классической немецкой философии

Высший вопрос всей философии, вопрос об отношении мышления к бытию, духа к природе… мог быть поставлен со всей резкостью, мог приобрести все свое значение лишь после того, как население Европы пробудилось от долгой зимней спячки христианского средневековья. Вопрос об от­ношении мышления к бытию, о том, что является первич­ным: дух или природа, — этот вопрос, игравший, впрочем, большую роль и в средневековой схоластике, вопреки церк­ви принял более острую форму: создан ли мир Богом или он существует от века?

Философы разделились на два больших лагеря сообразно то­му, как отвечали они на этот вопрос. Те, которые утверждали, что дух существовал прежде природы, и которые, следователь­но, в конечном счете, так или иначе признавали сотворение мира, — ...составили идеалистический лагерь. Те же, которые основным началом считали природу, примкнули к различным школам материализма.

Ничего другого первоначально и не означают выражения: идеализм и материализм, и только в этом смысле они здесь и употребляются.

...Но вопрос об отношении мышления к бытию имеет еще и другую сторону: как относятся наши мысли об окружающем нас мире к самому этому миру? В состоянии ли наше мышле­ние познавать действительный мир, можем ли мы в наших пред­ставлениях и понятиях о действительном мире составлять вер­ное отражение действительности? На философском языке этот вопрос называется вопросом о тождестве мышления и бытия. Громадное большинство философов утвердительно решает этот вопрос. Так, например, у Гегеля утвердительный ответ на этот вопрос подразумевается сам собой: в действительном мире мы познаем именно его мыслительное содержание, именно то, бла­годаря чему мир оказывается постепенным осуществлением аб­солютной идеи, которая от века существовала где-то независи­мо от мира и прежде него. Само собой понятно, что мышление может познать то содержание, которое уже заранее является содержанием мысли...

Но рядом с этим существует ряд других философов, которые оспаривают возможность познания мира или, по крайней мере, исчерпывающего познания. К ним принадлежат среди новейших философов Юм и Кант, и они играли очень значительную роль в развитии философии…

Энгельс Ф. Анти-Дюринг

Суверенно ли человеческое мышление? Прежде чем ответить «да» или «нет» мы должны исследовать, что такое человеческое мышление. Есть ли это мышление отдельного единичного человека? Нет. Но оно существует только как индивидуальное мышление многих миллиардов прошедших, настоящих и будущих людей. Следовательно, если я говорю, что это обобщаемое в моем представлении мышление всех этих людей, включая и будущих, суве­ренно, т. е. что оно в состоянии познать существующий мир, поскольку человечество будет существовать достаточно долго и по­скольку в самих органах и объектах познания не поставлены границы этому познанию,— то я высказываю нечто довольно ба­нальное и к тому же довольно бесплодное. Ибо самым ценным результатом подобного высказывания было бы лишь то, что оно настроило бы нас крайне недоверчиво к нашему нынешнему позна­нию, так как мы, по всей вероятности, находимся еще почти в самом начале человеческой истории, и поколения, которым придется по­правлять нас, будут, надо полагать, гораздо многочисленнее тех поколений, познания которых мы имеем возможность поправлять теперь, относясь к ним сплошь и рядом свысока.

… Суверенность мышления осуществляется в ряде людей, мыслящих чрезвычайно несуверенно; познание, имеющее безусловное право на истину,— в ряде относительных заблуждений; ни то, ни другое не может быть осуществлено пол­ностью иначе как при бесконечной продолжительности жизни че­ловечества.

Мы имеем здесь …противоречие …между характером человеческого мыш­ления, представляющимся нам в силу необходимости абсолютным, и осуществлением его в отдельных людях, мыслящих только огра­ниченно. Это противоречие может быть разрешено только в беско­нечном поступательном движении, в таком ряде последовательных человеческих поколений, который, для нас по крайней мере, на практике бесконечен. В этом смысле человеческое мышление столь же суверенно, как несуверенно, и его способность познавания столь же неограниченна, как ограниченна. Суверенно и неограниченно по своей природе, призванию, возможности, исторической конечной цели; несуверенно и ограниченно по отдельному осуществлению, по данной в то или иное время действительности.

Точно так же обстоит дело с вечными истинами. Если бы человечество пришло когда либо к тому, чтобы оперировать одними только вечными истинами — результатами мышления, имеющими суверенное значение и безусловное право на истину, то оно дошло бы до той точки, где бесконечность интеллектуального мира оказа­лась бы реально и потенциально исчерпанной и тем самым со­вершилось бы пресловутое чудо сосчитанной бесчисленности.

Но ведь существуют же истины, настолько твердо установленные, что всякое сомнение в них представляется нам равнозначащим сумасшествию? Например, что дважды два равно четырем, что сумма углов треугольника равна двум прямым, что Париж нахо­дится во Франции, что человек без пищи умирает с голоду и т. д.? Значит, существуют все-таки вечные истины, окончательные истины в последней инстанции?

Конечно. Всю область познания мы можем, согласно издавна известному способу, разделить на три больших отдела. Первый охватывает все науки о неживой природе, доступные в большей или меньшей степени математической обработке; таковы: математика, астрономия, механика, физика, химия. Если кому-нибудь доставля­ет удовольствие применять большие слова к весьма простым вещам, то можно сказать, что некоторые результаты этих наук представ­ляют собой вечные истины, окончательные истины в последней инстанции, почему эти науки и были названы точными. Однако далеко не все результаты этих наук имеют такой характер… Окончательные истины в последней инстанции становятся здесь с течением времени удивительно редкими.

…Ко второму классу наук принадлежат науки, изучающие живые организмы. В этой области царит такое многообразие взаимоотношение причинных связей, что не только каждый решенный вопрос поднимает огромное множество новых вопросов, но и каждый отдельный вопрос может решаться в большинстве случаев только по частям, путем ряда исследований, которые требуют целых столетий. При этом потребность в систематизации изучаемых связей постоянно вынуждает нас к тому, чтобы окружать окончательные истины в последней инстанции густым лесом гипотез …

Но еще хуже обстоит дело с вечными истинами в третьей исторической группе наук, изучающей, в их исторической преемственности и современном состоянии, условия жизни людей, общественные отношения, правовые и государственные формы с их идеальной надстройкой в виде религии, искусства и т.д…. Поэтому, кто здесь погониться за окончательными истинами в последней инстанции, за подлинными, вообще неизменными истинами, тот немногим поживится, - разве только банальностями … вроде того, что люди в общем не могут жить не трудясь, что они они до сих пор большей частью делились на господствующих и порабощенных, что Наполеон умер 5 мая 1821 года и т.д. …