Что подвергается реинкарнации? Реинкарнация в мировых религиях

Стивен Розен

Реинкарнация в мировых религиях

Москва

«Философская Книга»

Перевод: Буланова А., Сухотина М.

Редактор: Михальский А.И.

Корректор: Ростовская Н.А.

Дизайн обложки и верстка: Тривени (Красуля Ю.)

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Логика реинкарнации

Определение

Что подвергается реинкарнации?

Признак души

Реинкарнация и западная культура

ГЛАВА 1. ИНДУИЗМ

Раннее ведическое мировоззрение

Пураническое мировоззрение

Мировоззрение Самсары

Каждый из нас — живая душа в материальном теле

Души вначале падают, затем совершенствуются, проходя через тела различного вида

Поступки, которые мы совершаем в этом теле, определяют наше следующее тело

Следует знать, что две души пребывают в теле

Душа сможет избежать последующих рождений и смертей, если будет культивировать в себе сознание Бога

ГЛАВА 2. БУДДИЗМ

Северный буддизм

Дзен буддизм

ГЛАВА 3. ИУДАИЗМ

Иосиф Флавий

Каббала

ГЛАВА 4. ХРИСТИАНСТВО

Новый Завет

Спор об Оригене

Опровержение анафемы

ГЛАВА 5. ИСЛАМ

Вопрос о воскресении

Смерть или Божественный сон?

Друзы

Реинкарнация как еретическая доктрина

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Доктор Ян Стивенсон

Записи Блоксхэма

ОБ АВТОРЕ

ВВЕДЕНИЕ

Что мы можем знать о смерти, когда мы

не знаем о жизни?

«Врата молитвы»1

Что такое жизнь? Ребенок, родившись, может ви­деть жизнь, слышать ее звуки, ощущать тепло. Ино­гда новорожденный просыпается сразу, как только поки­нет утробу матери, иногда рождается спящим. Затем ребенок вырастает и, прожив жизнь, умирает. Куда ухо­дит его жизненная сила? Что означает это короткое пре­бывание на Земле? Все живые существа рождаются и уми­рают. Большинству из нас так ничего и не удается узнать о жизни и смерти. Поскольку множество ответов на во­просы о жизни окутано религиозными и философскими тайнами, лишь немногие люди могут найти время, что­бы глубоко в них разобраться. Мы рождаемся в невеже­стве, нас воспитывают родители, которые сами, за редким исключением, приходят в замешательство, когда речь заходит о смысле жизни, и большинство людей уходит из жизни таким же образом — в невежестве. Неуже­ли у нас нет выбора? На протяжении веков неожиданно много разумных, не фанатичных мыслителей верили в то, что он есть.

Я уверен, — заявляет Сократ, — что в действительнос­ти следующая жизнь существует, что живое отторгается от мертвого и что души умерших продолжают жить». Ральф Вальдо Эмерсон соглашается с этим. «Душа, — пи­шет он, — попадает в человеческое тело, как во временное жилище, извне и снова таки выходит из него... она пере­мещается в другие обители, поскольку душа бессмертна».

В XX веке газета «Сан-Франциско Экзаменер» от 26 авгус­та 1928 года напечатала следующее высказывание: «Я при­нял теорию реинкарнации, когда мне было 26 лет». Это поразительное заявление, сделанное Генри Фордом, по­ставило его в один ряд с немногими избранными амери­канцами XVIII, XIX и XX веков, такими как Томас Эдисон, Бенджамин Франклин, Том Паин, Генри Дэвид Торо и Уолт Уитмен. Все они верили, что душа, то есть энергия, которая вдыхает жизнь в тело, после его смерти перехо­дит в новое тело.

По мере того, как мы приближаемся к новому тыся­челетию, число людей, признающих реинкарнацию, все более возрастает. В 1969 году Гэллап Полл обнаружил, что почти 20% американцев верят в жизнь после смерти. Аналогичное исследование 1981 г. показало, что 23% всех американцев верят в реинкарнацию — это почти четверть населения2 . С каждым годом этот процент про­должает расти. В 1989 году аналитик Уолтер Мартин писал, что «последний опрос относительно реинкарнации показал, что более 58% опрошенных американцев либо верят в нее, либо считают ее возможной»3. Согласно не­давнему отчету, напечатанному в «Мировой статистике» (июль, 1996), «больше, чем когда-либо прежде, американ­цев верят в реинкарнацию и все больше и чаще среди ев­ропейцев встречаются те, кто признает это учение». Та­кая же статистика существует и в других западных странах. (На Востоке же четверо из каждых пяти опро­шенных принимают это учение с полной уверенностью4. В целом, это количество значительно превышает поло­вину мирового населения).

Причины веры в реинкарнацию настолько различ­ны, насколько и сами люди, которые прониклись ею. В ос­новном верующих можно разделить на 3 большие группы. Первая группа состоит из временных энтузиастов, кото­рые склонны обычно к поверхностному изучению предме­та, не вдаваясь в подробности; они могут быть искренне или неискренне любопытными читателями, знающими о реинкарнации не больше, чем пишется о ней в популяр­ных репортажах бульварных газет из соседнего супермар­кета. Вторую группу составляют те, кто смотрит немного глубже, в какой-то степени обладает интуитивным чутьем и, возможно, даже определенными эмпирическими зна­ниями, но они также не имеют достаточной базы, чтобы обосновать свои убеждения. Наконец, к третьей группе относятся те, кто серьезно занимается предметом и мо­жет последовательно отстаивать свои убеждения; сюда входят священнослужители, черпающие знание о реин­карнации из священных писаний, и ученые, такие как Ян Стивенсон, который тщательно задокументировал случаи, заставившие думать о переселении душ. В этой книге сделана попытка углубить поверхностное представ­ление о реинкарнации, сложившееся у недалеких людей, помочь разобраться в сущности убеждений благонаме­ренным верующим и сопоставить эмпирические свиде­тельства реинкарнации с мудростью, изложенной в свя­щенных писаниях.

Исследователи-аналитики приводят три основные причины продолжающегося роста веры в реинкарна­цию: возрастающий интерес и уважение к восточной фи­лософии, древняя мудрость которой проявилась уже в других областях знания, например в холистической медицине; растущая озабоченность западных культур перед явлением смерти; и признание значения новых методов терапии, основанных на опыте прошлых жизней5. Кро­ме того, для многих признание реинкарнации явилось естественным результатом их упрочивающегося осво­бождения от идей материалистической науки; они также признают очевидными свидетельства нематериальной природы жизни, и такой взгляд полностью совпадает с точкой зрения приверженцев реинкарнации. Эта книга исследует и те, и другие мотивировки. Однако в центре нашего внимания будет реинкарнация как реальность, затрагивающая (в большей или меньшей степени) бы­тие каждого человека, реальность, которая заключена в древних культурных традициях. Мы рассмотрим, как понятие реинкарнации излагалось первоначально основ­ными религиями и как их приверженцы отстаивали его с помощью логики, философии и мудрости священных писаний. Последнему вопросу посвящена основная часть этой работы.

Логика реинкарнации

Люди, верящие в реинкарнацию, полагают, что мысль о перевоплощении правильна, справедлива и логична. Без нее наш мир кажется жестоким, беспорядочным и нело­гичным. Один ребенок в нем рождается богатым, а дру­гой бедным, один здоровым, а другой неизлечимо боль­ным. Верит человек в Бога или нет, реинкарнация позволит ему взглянуть на положение человечества с бо­лее широких позиций.

В различных исторических традициях теория реин­карнации основывается на том, что жизнь — это всего лишь один кадр в киноленте времени и что тело, в кото­ром мы находимся сейчас, является не первым, а всего лишь очередным. Сторонники реинкарнации говорят, что «тип и марка» нашего тела как некоего средства пере­движения соответствует результатам деятельности, кото­рой мы занимались на протяжении всего пути предыду­щих жизней, и что деятельность в настоящей жизни отразится на состоянии тела как средства передвижения, которое мы получим при следующем рождении. Прин­цип, согласно которому текущие события влияют на буду­щие жизни, на санскрите называется кармой, и именно он определяет логику реинкарнации: закон кармы гла­сит, что за каждым действием следует ответное противо­действие, совсем как по Третьему закону Ньютона. Реин­карнацию можно рассматривать как пожинание плодов своей предыдущей деятельности: делаешь добро — полу­чаешь хорошее тело, делаешь зло — получаешь плохое тело. Так же, как при покупке нового автомобиля, жела­ние новых «типа и марки» тела основывается в значи­тельной степени на стремлении обрести новые способно­сти. В ответ на наши желания и в соответствии с нашим поведением в настоящей жизни материальная природа готовит для нас следующее тело. И если мы того заслужи­ли, нам могут предложить лучшую «модель» с усовершен­ствованными характеристиками. Физическое состояние нашего средства передвижения отражается в банке кар­мических счетов. У этого принципа есть библейский эк­вивалент: «Что посеешь, то и пожнешь». Платон пере­фразировал его в «Республике» (617): «Бог безупречен: человек сам выбирает свою судьбу, совершая хорошие или плохие поступки».

На первый взгляд, такая логика кажется слишком рас­судочной и механистической. Она выглядит слишком без­личной и трафаретной, чтобы дать разумное объяснение тому, как работает механизм реинкарнации. А может быть, карма является разновидностью механистического детерминизма, навязанного беспомощным человеческим существам? Безусловно, нет. «Карма не основывается на детерминизме», — уверяет нас «Энциклопедия Восточной философии и религии». «Содеянное действительно опре­деляет разновидность тела, в которое совершается пере­рождение, но не поступки перерожденного индивидуума: карма обусловливает ситуацию, но не ответную реакцию на нее». Следовательно, живое существо по-прежнему об­ладает свободной волей. Более глубокое изучение различ­ных религиозных традиций мира обнаруживает ее при­влекательность и соразмерность. В данном контексте реинкарнация не выглядит как изолированное явление. Она невидимой нитью соединяется с кармой и другими всемирными законами, формируя утешающий взгляд на вселенную как на университет жизни, проводящий обучение и выдающий аттестаты по его окончании (I), либо представляя вселенную как хаотичную свалку — дале­кий отголосок популярного, но удручающего воззрения на мир (II). Вторая точка зрения делает людей бессильны­ми, первая же — воодушевляет их на то, чтобы строить свое будущее.

Почему одна душа попадает в силки тела животного, а другая наслаждается всеми преимуществами человечес­кой жизни? Логика реинкарнации диктует следующее: если мы ведем себя как животные в этой жизни, то в сле­дующей можем получить тело животного. Кто-то спросит: «Кто же захочет быть животным?» Но наши поступки зачастую изобличают наши истинные желания, а опреде­ленные действия — удовлетворение различных необузданных влечений — легче осуществляются в более креп­ком теле животного. Каждое тело наделено особой чувственной силой. Человеческое тело уступает телу газе­ли в скорости, телу голубя — в сексуальной удали, телу ти­гра — в мощности пищеварительной системы. Реинкарна­ция дает нам то, что мы в действительности хотим получить, чего мы добиваемся своими поступками. Ино­гда человеческое тело просто не позволяет нам испыты­вать чувства, которые необходимы для удовлетворения наших желаний.

Мы можем сомневаться, что «человеческая душа» вообще способна вселяться в тело животного. И обла­дают ли животные душами? Каждый, кто заглядывал в глаза кошке или собаке, знает ответ на этот вопрос. Восприимчивый человек, заглянув в глаза любому животному, сможет ощутить изначальную связь, кото­рая существует между всеми живыми существами. То, что вдыхает жизнь в человека, — чем бы оно ни было — явно присутствует в телах всех дышащих существ. Биолог Эдвард Сайке красноречиво подтверждает эту мысль:

Все живое проходит через 6 фаз жизни: рож­дение, развитие, рост, производство сопутст­вующих жизни продуктов (потомства и/или секреций тела), истощение и, наконец, смерть. Животные, как и люди, проходят че­рез эти фазы, и поэтому как те, так и дру­гие — являются «живыми», то есть «обладают душой», по крайней мере, в практическом смысле. Для жизнедеятельности и человеку, и животному необходимо физическое тело, обладающее пятью органами чувств, чтобы ощущать вкус, осязать, видеть, обонять и слышать. Кроме того, мы наделены эмоци­ями, волей и интеллектом, но эти способнос­ти исходят уже не от тела, а от чего-то более тонкого — будь то разум или душа... Нам изве­стно, что животные также проявляют эмо­ции, разум и определенные собственные ин­дивидуальные особенности. Согласно этим признакам, как люди, так и животные обла­дают телом и душой. Дело в том, что для то­го, кто верит в существование человеческой души, нет никаких оснований — ни с позиции очевидных фактов, ни с позиции логики — отрицать, что у животных также есть душа. Если кто-то будет отрицать, что у животного есть душа, тогда ему придется доказывать, что таковой обладает человек... Можно еще поспорить о том, способны ли животные стремиться к Божественному, но это слиш­ком далеко от обсуждаемой темы: имеют ли животные душу... Вот почему большинство мистических традиций принимают учение о переселении душ, заявляя, что жизненная сила человека может проявляться в низшем существе и наоборот...6

Как мы увидим далее, мировые религии на протя­жении истории принимали теорию реинкарнации, по­скольку она утверждает, что этичное, высокоморальное поведение приводит к последующему перерождению в человеческой форме — единственной форме, наделен­ной тем видом разума, который необходим для поиска пу­ти к Богу. Более того, реинкарнация прямо говорит о ло­гичности сострадания Бога, поскольку обусловленной (наделенной телом) душе предоставляется повторная воз­можность для того, чтобы исправиться. В цитируемых в этой книге священных писаниях излагается точка зре­ния, которую разделяют приверженцы основных вели­ких мировых религий: Бог предстает в них как Помощ­ник, милостивое и благодетельное Верховное Существо, которое через святых и священное писание дает нам по­лезные советы. Следуя им, человек, ищущий освобожде­ния, может вырваться из круговорота повторных рожде­ний. (То, куда и как отправляется душа, освобожденная от повторных рождений, является одним из удивительней­ших приключений, которые только можно себе вообра­зить, и это само по себе заслуживает отдельной книги).

Определение

Что же мы подразумеваем под понятием «реинкарна­ция»? Ответ на этот вопрос состоит из двух частей: 1) разъяснение составных частей слова «реинкарнация», которые сами по себе описывают этот феномен; 2) и как основополагающая ответа: что именно переселяется из одного тела в другое? Душа? Ум? Интеллект? Какая часть нас является наиболее существенной, часть, в которой мы продолжаем существовать даже после смерти?

Слово «реинкарнация» появилось в английском язы­ке в середине XIX столетия. Оно состоит из пяти латин­ских слов: re- = «снова»; in- = «внутрь»; earn = «плоть»; -ate = «причинять, или становиться»; и -ion = «процесс»7. Поэто­му реинкарнация дословно означает «процесс попадания снова в плоть». Это понятие подразумевает, что в нас со­держится нечто, что отделяется от плоти, или тела, и что после их смерти возвращается, обретая новую плоть.

Слово трансмиграция, которое часто используется как синоним реинкарнации, намного старше, оно также пришло из латыни: trans- = «через»; migr- = «ходить или двигаться»; -ation = «процесс обусловленности или ста­новления»8. Трансмиграция — это «процесс движения на­сквозь, от одного к другому». Этот термин употребляется так же, как и реинкарнация, для обозначения процесса переселения души из одного тела в другое. Другие слова, используемые в таких случаях: перерождение (рождение вновь) и предсуществование (существование до чего-ли­бо), указывают на предшествующие рождения. Хотя сло­во реинкарнация имеет много других синонимов, в этой книге мы ограничимся этими четырьмя.

Существует также несколько терминов, пришедших из греческого языка. Например, метемпсихоз: meta- = «бо­лее поздний, находящийся вне чего-либо, измененный»; ет- или еп- = «внутрь»; psyche = «душа»; и osis = «процесс». У древних греков это слово означало «процесс, при кото­ром душа меняет [тело] после [смерти]»9. Синонимичес­кий ряд включает и такие термины, как метенсоматоз и палингенез. Все они связаны с реинкарнацией — перехо­дом души из одного тела в другое, но большинство из них устарело.

Не следует путать реинкарнацию с воскресением из мертвых, которое определяется несколько иначе. Если реинкарнация подразумевает жизненную силу (душу), ос­тавляющую тело, то воскресение относится к религиозно­му верованию в то, что однажды мы снова оживем в том же теле, оставаясь той же личностью, с теми же семейны­ми связями, которые мы имели во время пребывания на Земле. Большинство западных религий содержит определенные представления о воскресении: «В конце концов, когда-то потом мы будем жить счастливо, с любимыми, ко­го знали в этой жизни». Большинство западных религиоз­ных течений также признает реинкарнацию, большей частью низводя ее, однако, внутри этих традиций в чис­ло мистических или эзотерических представлений. На Востоке как основные течения, так и мистичные секты разделяют идею реинкарнации и в малой степени верят в воскресение. На Востоке доминирует точка зрения, что материальное тело после смерти разлагается, и его эле­менты вновь соединяются с землей. Продолжает жить только нематериальная душа.

Что подвергается реинкарнации?

Большинство людей отождествляют себя с плотным и тонким телами — психической формой и умом/интел­лектом, сопровождающими их. Когда людей просят пред­ставиться, они в ответ обычно называют имя, профес­сию, указывают вероисповедание или политическую принадлежность. Иногда, характеризуя себя, они упоми­нают о своем семейном положении, наследстве или зна­менитых предках. Существуют и другие, психологически ориентированные описания личности: «Я очень чувст­венный»; «Я никогда никого не обижаю»; «Я благоразум­ный и честный» или «Я часто схожусь с людьми, похожи­ми на меня» и т. д.

С личными особенностями, изложенными выше, и их бесконечными вариациями могло бы отождествить себя большинство читателей. И на первый взгляд подоб­ные слова и понятия, по крайней мере, частично, кажут­ся в повседневном их смысле вполне подходящими для определения своего «я». Но перестанем ли мы существо­вать, если поменяем имя? Если потеряем работу? Или ес­ли примем другую религию? Если даже нам изменит наше чувство морали и этики? Действительно, если все выше перечисленные ориентиры исчезнут, разве мы перейдем в небытие?.. Вопрос остается открытым: кто же мы, если не принимать во внимание этих изменчивых материаль­ных обозначений?

Платон описывал существование в этом мире как метазию, «переходное состояние», «положение между». Для него живые существа — это соединение материи и ду­ха, это вспышка вечности, пойманная в сети времени, это частица знания, растворяющаяся в океане невежества, это блаженное существо, захваченное миром боли и безу­мия. Течения восточной мысли в большинстве своем со­гласны с этой точкой зрения. Так, согласно древнеиндий­ской ведической литературе, живые существа по сути своей духовны. Они рождаются в материальном мире вследствие множества своих еле уловимых желаний. Та­кие воплощенные души на санскрите называются та-тастха-шакти. Слово тата обозначает прибрежную зо­ну, отделяющую сушу от моря. Иногда вода затопляет землю, а иногда — отступает. Живые существа в этом мире иногда предают забвению свою истинную природу, а ино­гда осознают ее.

Может ли кто-либо доказать, что мы — духовные сущности, что мы — вечные души, временно пребываю­щие в материальном теле? Некоторые люди интуитив­но чувствуют, что ответ на вопрос, возможно, следует искать в аналогии с субатомными (элементарными) час­тицами: их существование подтверждается создаваемым вокруг них полем. Другими словами, хотя элементарные частицы и не видны, мы знаем об их существовании по производимым ими эффектам. Точно так же существова­ние души можно установить путем детального анализа материальных элементов. В Индии такой анализ извес­тен как философия санкхья; она представляет собой древнюю, но высокоточную науку. Другие люди полага­ют, что эмпирические способы непосредственного вос­приятия не подходят для наблюдения за едва уловимыми явлениями и требуют более чувствительных приспособ­лений. В своем неопубликованном эссе «Вера в будущую жизнь» Дж. Пол Вильяме из колледжа Холиоук задается вопросом:

Тот факт, что у нас нет непосредственного зна­ния о душе, которая не существует вне тела…

не должен приводить нас к заключению, что [души] не существует вообще. Типичная ре­акция материалистов на такого рода заявле­ния сводится к их призыву придерживаться достоверных фактов. Но сам ученый-матери­алист, безусловно, не ограничивается только результатами непосредственного опыта. Рамки нашего опыта настолько узки, что ес­ли бы мы не позволяли нашему мышлению выходить за их пределы, человеческая мысль оказалась бы ничтожной. Неужели кто-то когда-то смог почувствовать атом или электрон? Вся концепция строения атома яв­ляется умозрительной; ее принимают, пото­му что она согласуется с представлением о со­единении элементов, потому что она дает объяснение специфическим меткам, кото­рые в определенных условиях появляются на фотопластинках. И тем не менее, мы не обвиняем физиков в иррациональности, когда они говорят, что твердое вещество, например, камень состоит на самом деле из мельчайших солнечных систем, в которых электроны с невероятной скоростью враща­ются вокруг протонов. Пусть никто не дума­ет, что достиг совершенной способности мыслить, если он признает основанную на умозаключениях логику в физике, но отрица­ет ее в теологии 10.

Умозаключительные доводы не являются исключи­тельными для науки; они служат основным инструментом точных наук и составляют часть нашей повседневной жиз­ни. Мы никогда не видели сердец любящих нас людей, но у нас нет сомнения в том, что они существуют. Мы никог­да не видели наших предков, но наше существование явля­ется достаточным доказательством того, что они когда-то жили. Возможно, специфические особенности невиди­мой души, вдохнувшей жизнь и в наше собственное тело, делают ее еще более труднодоступной для восприятия, чем протон. Какое же более ошеломляющее открытие мо­жем мы совершить, чем узнать о собственном бессмертии?

В конечном счете, во что бы мы ни верили, что-то от­деляет живые существа от неживой материи. В жизни что-то присутствует, чего нет в смерти. Во время смерти физические и химические компоненты тела остаются на месте: сердце, мозг, скелет и все химические вещества, присутст­вующие в живом теле; но что-то еще, другое, что-то «нефизическое» покидает его. Как бы вы ни предпочитали ее называть, именно эта нефизическая жизненная сила отли­чает живое тело от инертной химической оболочки.

Что мы знаем об этой уникальной составляющей, ко­торая заполняет собой тело? Нам известно, что классиче­ская наука отрицает ее вместе с религиозной догмой, по крайней мере, в случае, когда речь идет о «душе»; и тем не менее, мы знаем, что религии, за небольшим исключе­нием, на протяжении веков признавали ее. Желая подо­брать термин, приемлемый как для классической науки, так и для религии, мы будем говорить «сознание», так как наука изучает сознание, по крайней мере, как потенциаль­ную нематериальную силу, находящуюся внутри тела, а ре­лигия понимает сознание как синоним, или, по меньшей мере, как признак души.

Признак души

Сознание — наиболее фундаментальная часть челове­ческого существа, нет ничего более сокровенного или более непосредственного. Каждое чувственное впечатле­ние — как, например, взгляд на эту страницу — что-то для нас означает, потому что мы обладаем сознанием. Стул не имеет никаких чувственных впечатлений, он не обла­дает сознанием, у него нет души. Но я чувствую, я есть, я обладаю душой. Или же я есть душа? У меня есть душа или у меня есть тело? Кто я: душа или тело?

Древние священные писания, особенно индийские, упрощают фундаментальные онтологические вопросы. Например, в некоторых классических школах, относя­щихся к традиции Веданты, существует элементарное уп­ражнение, в котором ставятся приблизительно такие вопросы. Могу ли я сознавать свое тело? Могу ли я созна­вать свою руку? Ноги? Лицо? Сердце? Ум? Да, я могу созна­вать любую часть своего тела, испытывать ее наслажде­ние или боль.

А может ли тело само себя сознавать? Немедленно последует ответ: нет. Мое тело не может себя сознавать. Скорее, я сознаю мое тело. Это простое размышление о природе сознания проясняет различие между телом и «я», живым существом, сознающим тело.

Чтобы пояснить эту мысль, допустим, что мы не зна­ем, сознает ли себя тело. Мы этого не знаем, поскольку мы. не являемся телом. Я не могу сказать точно, сознает ли себя палец, мозг или грудная клетка, например. Сами они тоже не могут рассказать мне о своем (предположитель­ном) восприятии, потому что никто из них не обладает собственным «я», личностью. Они, по крайней мере, эм­пирически, бессознательны. Поэтому в текстах Веданты дается заключение, что сознание — это личность, а лич­ность — это сознание.

Ведические пророки усматривают разнообразные подтексты в этом заключении, последнее же, в свою оче­редь, позволяет воспользоваться другими простыми уп­ражнениями на развитие понимания. Мой палец — это не личность. Ни моя нога, ни нос, ни ухо, ни мозг, ни все мое тело целиком — не личность. Эти облачения «я» не могут сказать мне, кто я или кто они такие — будь они по отдель­ности или все вместе, потому что никто из них не есть «я», личность. Ни одна из этих частей тела не обладает личным опытом. Это я приобретаю опыт с их помощью. Следовательно, можно сделать вывод, что они отличаются от личности в теле, которая переживает опыт, то есть не являются мной — обладателем сознания. Современные учителя Веданты часто отмечают, что разница между те­лом и «я» нашла отражение даже в языке, поскольку сама форма притяжательного местоимения свидетельствует, что я отличаюсь от моего тела.

Мы можем понять эту разницу между телом и «я» на повседневном опыте. Например, если что-то касается мо­ей руки, то с эмпирической точки зрения неверно будет считать, что моя рука осознает определенное раздраже­ние. Если я задумаюсь над этим, то смогу заключить, что именно я являюсь тем, кто через руку и процесс иденти­фикации осознает, что руки что-то коснулось. Основное «я», если угодно, использует мозг, чтобы обработать сиг­налы от нервной системы, и тем самым осуществляет кон­троль над работой тела.

Согласно тому же процессу идентификации человек может заявить, что, например, он голоден, хотя на самом деле именно желудок, а не человек требует пищи. Поня­тие «быть голодным» означает, что «я», личность, осо­знаю сокращения моего желудка. Однако если желудок находится под местным наркозом, тогда процесс само­идентификации с помощью желудка временно нарушает­ся, и я перестаю осознавать его сокращения. Другими сло­вами, «я» уже не будет испытывать голода, хотя телу, конечно, по-прежнему будет требоваться пища. В данном случае «личность» — это в действительности мозг и его ус­ловные ответы окружающему миру; высшее «я» совершен­но равнодушно к восприятиям такого рода и, в конечном счете, не подвержено им.

Непосредственный опыт, умозаключения, логика, религиозное верование и эмпирические наблюдения — всё сходится на том, что внутри тела существует некая энергия сознания. Эта энергия сознания является тем, кто обдумывает мысли и испытывает чувства. Тело — это инструмент; а сознательная энергия — игрок на этом инст­рументе. Я являюсь мозгом или нервной системой не больше, чем гитарист является гитарой, на которой он играет. Как музыка у музыканта возникает с помощью му­зыкального инструмента, так я, мыслитель, произвожу мысли с помощью мыслительного инструмента — мозга.

Более того, если инструмент поломается, то вовсе не обязательно, что вслед за ним выйдет из строя и музы­кант. Аналогично этому, если мое тело разрушается, мне не обязательно разрушаться вместе с ним. Если у меня сломается гитара, я пойду и куплю другую, чтобы зани­маться музыкой — иначе мне пришлось бы совсем пере­стать играть на гитаре. Но я существую отдельно от гита­ры, и мое долголетие не зависит от срока жизни моего инструмента. Гитары появляются и исчезают, а искусные гитаристы продолжают жить. Эта концепция согласуется с Первым законом термодинамики, или Законом сохранения энергии. В общем, этот закон утверждает, что энергию нельзя создать из ничего и превратить в ничто. Если она уже существует, то она продолжает существо­вать. Точно так же, если душа существует вообще — а как мы уже убедились, это так — то она должна жить вечно. Как говорили мудрецы Индии: «Для бытия не существует конца, а для небытия, подобного сну или иллюзии, нет продолжения».

Куда энергия уходит из тела во время смерти? Приро­да располагает множеством подсказок, наводящих на вра­зумительные ответы. Возьмем, например, изменения те­ла, которые мы претерпеваем в течение жизни, начиная с детства, юности и заканчивая старостью, то есть изме­нения, которые происходят, пока человек остается в од­ном и том же теле. С точки зрения физиологии, клетки нашего тела постоянно разрушаются и умирают, и при­близительно через семь лет клеточная структура тела пол­ностью обновляется. В «Человеческом мозге» профессор Джон Пфайфер замечает, что «в нашем теле нет ни одной молекулы, которая оставалась бы неизменной в течение семи лет». Он сравнивает живое тело с водоворотом. Су­ществующая форма выглядит, как прежде, но все составляющие ее части стремительно меняются, достигая голо­вокружительного темпа.

За семидесятилетний период жизни человек физио­логически «умирает» и «возрождается» 10 раз; и хотя про­межуточные «смерти» не подразумевают реинкарнации как таковой, они предоставляют нам замечательную воз­можность взглянуть на свои прошлые «жизни»: младенче­ство, детство, юность и зрелость. Строго говоря, это не предыдущие жизни: имеющиеся факты свидетельству­ют о том, что реинкарнация крайне редко позволяет сохранять воспоминания о предыдущих жизнях в новой жизни. Эти прежние физические «я» больше уже не суще­ствуют. Разные тела, одна и та же личность — вот простое упражнение для развития способности различать духов­ное и физическое «я», видеть разницу между тем, чем мы себе кажемся, и тем, чем являемся на самом деле11.

А что касается потери памяти при переходе от од­ной жизни к другой, то в настоящее время имеется доста­точное количество все прибывающих научных данных, убедительно объясняющих причину забывчивости. У по­допытных животных потерю памяти вызывает, по-види­мому, большое количество окситоцина, одного из гормо­нов задней доли гипофиза, который повышает частоту сокращения матки во время родов и предотвращает по­следующее кровотечение. Даже хорошо тренированные животные теряют способность выполнять какие бы то ни было легкие задачи. Вследствие того, что на послед­них стадиях беременности материнский окситоцин пе­редается ребенку, можно не без основания полагать, что этот естественный наркотик подобно сильному напору струи уносит память о прошлых инкарнациях с осознан­ными воспоминаниями о рождении12. Нельзя сказать, что стирание воспоминаний с грифельной доски памяти не происходит в жизни вне утробы матери. Неспособ­ность зрелых людей с проницательным умом воскрешать в памяти ранние годы своей жизни и частая утрата спо­собности вспоминать у пожилых — все это, возможно,

естественный процесс вытеснения относительно несо­держательной информации из осознанной памяти. Кро­ме того, несомненно, что вселение забывчивости в душу, которая получает новое рождение, является проявлени­ем милосердия: вообразите себе это тяжелое испыта­ние — в попытках прожить одну жизнь терзаться воспо­минаниями о другой. Нам было бы гораздо сложнее строить отношения с новыми семьями и друзьями, усваи­вать необходимые уроки жизни, если бы нам приходи­лось возвращаться в мыслях к семьям и друзьям из про­шлых воплощений. Прошлые привязанности и утраты могли бы лишить смысла новые события жизни.

Бенджамин Уокер в своей блестящей книге «Маски души» очень убедительно пишет о реинкарнационной за­бывчивости:

Этому может быть несколько объяснений. Для начала стоит упомянуть об утрате пере­живания смерти, случившейся в предыду­щем воплощении, которая изглаживает из памяти большую часть воспоминаний того, что с нами происходило. В свою очередь, в новой жизни, когда ум опять готов к све­жим переживаниям, травма рождения фак­тически стирает все, что было прежде. Не следует забывать, что тело — место рас­положения органов чувств и инструмент вовлечения нас в материальный мир — мож­но рассматривать и как помеху, и как по­мощника нашей способности вспоминать прошлое. Возможно, воспоминания о пре­дыдущей жизни значительно усложнили бы наше современное существование. Они внесли бы ненужную путаницу, заставив нас в настоящей жизни одновременно столк­нуться с проблемами нескольких и более жизней.

Опыт каждой жизни — это часть процесса обучения, и по достижении определенного уровня мы совсем не обязательно должны помнить стадии, которые проходили до это­го. Мы не помним свои первые нерешитель­ные попытки научиться ходить, говорить, читать или писать. Кроме того, утверждают, что воспоминания служат человеку помехой в испытаниях. Борьба души, продолжающая­ся из жизни в жизнь, должна быть свободна от пагубного влияния ее прошлого13.