Сатира на смерть императора клавдия 10 страница
Кто-нибудь скажет: «Он бы отказал, если не хотел».
Но (в таком случае) он раздражил бы против себя высокомерного государя, который желал, чтобы все, принадлежащее ему, ценилось высоко. Все равно — не желаешь ты дать чего-нибудь
==108
царю или принять от него: и на тот, и на другой отказ он смотрит одинаково. Для гордого человека — обиднее подвергаться унижению, чем не внушать страха.
Ты хочешь знать, чего действительно не хотелось Сократу? На вольное рабство не хотелось идти тому, чьей свободы не могло сносить свободное государство! 19
Глава 7
Я полагаю, что мы достаточно рассуждали относительно той стороны предмета, (где решается вопрос:) позорно ли быть побеждаемым благодеяниями? Кто занимается исследованием этого вопроса, тот знает, что люди не имеют обыкновения делать самим себе добра, так как (в противном случае) было бы очевидно доказано, что нет стыда быть побеждаемым самим собой. Тем не менее у некоторых стоиков 20 идет спор и о том, может ли кто-нибудь самому себе оказывать благодеяние? Следует ли самому себе делать воздаяние за него?
Чтобы этот вопрос казался заслуживающим надлежащего обсуждения, они поставили дело таким образом: мы имеем обыкновение, указывают они, говорить: «я приношу благодарность самому себе»; «я ни на кого не могу жаловаться, как только на самого себя»; «я негодую на себя» и «я предам себя наказанию»; «я ненавижу себя» и много, сверх этого, подобного же рода выражений, в которых каждый говорит о себе как о другом лице. «Но если,— говорят они,— я могу себе вредить, то почему не могу оказывать себе и благодеяния?»
«Кроме того, почему, если я оказал что-нибудь другому,— это называется благодеянием, а если самому себе,— нет; почему, если я получил от другого, то бываю должен, а если дал самому себе, то — нет? Почему я бываю в отношении к себе неблагодарным, что не менее постыдно, чем быть в отношении к себе скупым, суровым, жестоким и небрежно относящимся? Торгующий чужим телом пользуется такой же дурной славой, как и торгующий своим собственным. Ведь льстец и потакающий чужим словам, панегирист, готовый лгать, подвергаются порицанию; не менее подвергается порицанию и самоугодник, и себялюбец, и человек, так сказать, льстящий самому себе. Пороки ненавистны не только тогда, когда в них заключается грех в отношении к другим (foris), но и тогда, когда они направляются на самого себя. На кого станешь более дивиться, как не на того, кто повелевает самим собой, кто самого себя держит в подчинении. Легче управлять варварскими народами, не терпящими чужой власти, чем обуздывать и предавать во власть себе свою душу» 21.
Платон, говорят, благодарит Сократа за то, что научился от него: почему же Сократу не благодарить себя за то, что он сам научил себя? Марк Катон говорит: «Чего у тебя не хватает, занимай у самого себя». Почему же я не могу дарить себе, если
==109
могу давать себе в долг? Есть бесчисленное множество случаев, когда обычная речь разделяет нас (на два лица). Мы имеем обыкновение говорить: «Позволь, я поговорю с собой» — и: «Я подергаю себя (для памяти) за ухо» гг.
Если это верно, то подобно тому как надобно бывает на себя гневаться, так надобно бывает и воздавать себе благодарность; как можно бывает порицать себя, так и хвалить, как быть себе в ущерб, так и в пользу.
Обида и благодеяние — противоположны. Если мы о ком-нибудь говорим: «Он причинил себе обиду», то будем иметь возможность и говорить: «Он оказал себе благодеяние».
Глава 8
Естественно ли человеку быть в долгу у самого себя? Естественно прежде всего то, чтобы кто-нибудь был должником, затем чтобы (этот должник) совершал уплату; но должника не бывает без кредитора, точно так же как мужа без жены или отца без сына. Кто-нибудь один должен давать, чтобы другой принимал: переложить из левой руки в правую — не значит ни давать, ни принимать.
Подобно тому как никто не носит себя, хотя бы двигал и переносил свое тело; подобно тому как ни о ком не говорят, что он помог себе ", хотя бы и произнес за себя речь; и никто не воздвигает самому себе статуи 24, как своему патрону; подобно тому как больной, выздоровевший, благодаря своему собственному попечению, не требует от себя награды, так и во всяком деле: человек не бывает обязан делать самому себе воздаяния даже и в том случае, когда принес какую-нибудь пользу, не обязан потому, что не будет иметь лица, которому бы мог сделать это воздаяние.
Положим, я соглашусь, что кто-нибудь оказывает самому себе благодеяние, но ведь когда оказывает, он в то же время и принимает его обратно; соглашусь, что кто-нибудь принимает от самого себя благодеяние, но ведь в то же время, когда принимает, он и воздает его. В этом случае заем 25 совершается, что называется, дома и название (действующего лица) из одного немедленно переходит в другое, как в игре 26, потому что дает не какое-нибудь другое лицо, отличное от того, которое принимает, а одно и то же. Выражение «быть должным» нигде не может иметь места, как только в отношениях между двумя лицами: каким же образом оно может прилагаться к одному лицу, которое, обязывая самого себя, в то же время освобождает себя от обязательства?
Как в круге и шаре нет ни низа, ни верха, ни конца, ни начала, потому что порядок расположения изменяется вследствие движения, и следовавшее после становится на первое место, а приходившее к концу — снова получает начало, и все, как бы ни шло, возвращается к одному и тому же, так, сам посуди, бывает
К оглавлению
==110
и в человеке: хотя бы ты стал изменять его в многоразличные лица, он тем не менее остается одним.
Он порезал себя: нет лица, против кого бы стал вести процесс за нанесение обиды. Он связал и заключил себя: его не задерживают за причинение насилия. Он оказал себе благодеяние, но одновременно и возвратил его дающему.
Относительно природы говорят, что она ничего не теряет, так как все, что у нее берется, к ней же и возвращается и ничего в ней не может погибнуть, потому что не имеет места, куда упасть, но возвращается туда же, откуда вышло ".
«Что сходного,— говорят,— имеет этот пример с предложенным нами вопросом?»
Скажу. Представь себе, что ты не благодарен (разумеется в отношении к самому себе): благодеяние не пропадет: оно у того, кто оказал его. Представь, что ты не желаешь принять его обратно: оно у тебя находится, прежде чем тебе его возвращают. Ты ничего не можешь потерять, так как отнимаемое у тебя тебе же и достается. В тебе совершается круговое движение: получая, ты даешь; давая — получаешь.
Глава 9
«Надлежит,— говорят,— оказывать себе благодеяния, следовательно, надлежит и делать за них воздаяние».
Ложно первое положение, от которого зависит последующее, потому что никто не оказывает самому себе благодеяния, но повинуется своей природе, создавшей его склонным любить себя, вследствие чего он и заботится всего более избегать вредного и стремится к полезному 28. Таким образом, не щедр тот, кто дарит самому себе, не кроток тот, кто себе прощает, не милосерд, кого трогают его собственные беды: что оказывать другим считается щедростью, кротостью, милосердием, то оказывать самому себе есть потребность природы. Благодеяние — дело добровольное, а самопомощь — необходимое. Чем более кто сделал благодеяний, тем более благодетельным тот признается: но кого хвалили когда-нибудь за то, что он помог самому себе, за то, что избавил самого себя от разбойников? Никто не оказывает самому себе благодеяний, точно так же как и гостеприимства; никто не дает себе даров, точно так же как и не верит в долг.
Если каждый человек оказывает самому себе благодеяния, то оказывает их постоянно, неукоснительно — ему нельзя и перечислить своих благодеяний. Когда же, следовательно, он может делать воздаяние, если чрез то самое, что воздает, он уже оказывает благодеяние? Каким же образом он будет в состоянии различать: оказывает ли самому себе благодеяние или возвращает его, как скоро дело делается внутри одного и того же человека?
Я избавил себя от опасности, ί. е. оказал себе благодеяние; избавляю себя от опасности в другой раз: спрашивается, оказываю ли я этим благодеяние или воздаю его?
==111
Затем, допустим, я соглашусь с первым положением, именно, что мы оказываем себе благодеяния, но что выводят из этого, с тем не соглашусь, так как мы хотя и даем самим себе, но тем не менее в долгу не бываем. Почему? Потому что одновременно принимаем благодеяние обратно. Ведь сначала надобно бывает принять благодеяние, затем — сознавать долг, потом — возвращать его; но (в настоящем случае) для долга нет никакого места, так как мы безо всякого промедления получаем его.
Всякий дает — только другому лицу, бывает должен — также другому лицу, возвращает назад — другому; того, что столько раз требует взаимоотношения двух лиц, не может совершаться внутри одного человека, Глава 10
Благодеяние заключается в том, чтобы доставить что-нибудь на пользу. Но слово «доставить» 29 имеет в виду других. Не безумным ли покажется тот, кто станет говорить, что продал что-нибудь самому себе, коль скоро продажа заключается в отчуждении и перенесении своей собственной вещи и своего права на нее к другому лицу? Но ведь как продавать, так и давать что-нибудь значит удалять от себя и передавать во владение другому лицу то, чем обладал сам; если это так, то никто не оказывал самому себе благодеяния, потому что никто не делает деяний самому себе, в противном случае соединяются в одно две противоположности, так что давать и принимать становится одним и тем же.
Далее, существует большая разница между даянием и принятием. Разве это не так, коль скоро слова эти выражают противоположные понятия?
Напротив, если кто-нибудь оказывает самому себе благодеяние, то нет (значит) никакого различия между даянием и принятием.
Немного ранее я говорил, что иные понятия употребляются для обозначения наших отношений к другим и образованы таким образом, что все значение их указывает на удаление от нас. Я брат, но брат другого, потому что никто не бывает своим собственным братом. Я равен, но равен другому, потому что кго же бывает равен самому себе? Что подвергается сравнению, то не может быть мыслимо без другого; что присоединяется, то равным образом не бывает без другого. Таким образом и то, что дается, не бывает без другого,— следовательно, не бывает без другого и благодеяния.
То же видно и из самого слова, в котором содержится это понятие — «благотворить» (benefecisse). Никто не благотворит себе, точно так же как не покровительствует себе, не держит своей стороны.
Можно исследовать это более продолжительное время и на большем количестве примеров. Разве не может быть этого, коль
==112
скоро благодеяние надобно полагать в числе того, что требует (участия) второго лица? Иное хотя и бывает благородно, прекрасно, в высшей степени добродетельно, но тем не менее может иметь место только в отношении к другому лицу. Так, восхваляется и почитается как одно из величайших благ рода человеческого верность, но говорят ли про кого-нибудь, что он оказал доверие самому себе?
Глава 11
Перехожу теперь к последней части. Кто совершает воздаяние, тот должен нечто израсходовать подобно тому, как уплачивающий деньги; но кто совершает это воздаяние самому себе, тот ничего не расходует, точно так же как ничего не приобретает тот, кто получил благодеяние от самого себя. Благодеяние и вознаграждение за него должны переходить с одного места на другое, но внутри одного человека такого обмена быть не может. Итак, кто делает воздаяние, тот приносит в свою очередь пользу тому, от кого что-нибудь получил; но кому приносит пользу тот, кто самому себе делает это воздаяние? Самому себе! Да и кто не представляет себе того, что вознаграждение за благодеяние должно находиться в одном месте, а самое благодеяние — в другом. Кто делает самому себе воздаяние, тот самому себе и приносит пользу. Но какой же неблагодарный когда-нибудь не желал сделать этого? Лучше сказать: какой благодарный делал это?
«Если,— говорят,— мы должны благодарить самих себя, то должны делать себе и воздаяние». Говорим же мы: «Я благодарен себе за то, что не захотел жениться на той женщине и не заключил союз с тем человеком».
Но когда мы говорим это, то хвалим самих себя и, чтобы одобрить свой поступок, злоупотребляем словами благодарящих.
Благодеяние есть то, что может не возвращаться обратно и в том случае, когда дано: но кто оказывает благодеяние самому себе, тот не может не принимать назад того, что дано, следовательно, здесь нет благодеяния.
Благодеяние в одно время получается, а в другое — воздается. В нем и заслуживает одобрения и уважения именно то, что кто-нибудь для оказания помощи другому предал забвению свою собственную пользу, дал другому, зная, что этим отнимет у самого себя. Этого не делает тот, кто оказывает благодеяние самому себе. Оказывать благодеяние есть дело общения: оно кого-нибудь привлекает, обязывает. Давать самому себе не есть дело общения: оно никого не привлекает, никого не обязывает, никого не приводит к надежде, так чтобы он сказал: «Этому человеку надобно оказывать почтение,— он оказал благодеяние тому, окажет и мне».
==113
Благодеяние заключается в том, что кто-нибудь дает не ради самого себя, но — ради того, кому дает. Кто оказывает благодеяние самому себе, тот оказывает ради самого себя, следовательно, здесь нет благодеяния.
Глава 12
Тебе кажется, что в настоящем случае я не оправдал того, что говорил вначале. Ты говоришь, что я не делаю серьезного дела и даже добровольно теряю весь труд? 30 Подожди, ты назовешь это (разумеется, вышеприведенное рассуждение) даже более разумным, как скоро я приведу тебя к таким хитростям, выйдя из которых ничего более не достигнешь, кроме того, что избежишь трудностей, в которые можно было не впадать. В самом деле, что хорошего — старательно распутывать те узлы, которые сам делаешь для того только, чтобы их распутывать? Но подобно тому, как иногда для потехи и шутки завязывают узлы таким образом, что для неопытного бывает трудно развязать их, но завязавший безо всякого труда и развязывает, так как знает связи и препятствия; и тем не менее это имеет некоторую приятность, потому что испытывает остроумие и внимательность души 31: так и то, что представляется хитрым и загадочным,— удаляет беспечность и леность ума от таких людей, для которых надобно бывает то уравнивать поле, в котором они блуждают, то подкладывать что-нибудь неизвестное и неровное, дабы они пробирались ползком и осторожно ступали чрез это.
Говорят, что никто не бывает неблагодарным. Это выводится следующим образом.
«Благодеяние есть то, что доставляет пользу 32, но никто не может доставлять пользы дурному человеку, как это утверждаете вы, стоики; следовательно, дурной человек не получает благодеяния: таким образом, он не бывает и неблагодарным. Далее, благодеяние есть дело добродетельное или похвальное. У дурного человека нет места никакому добродетельному или похвальному делу, следовательно, нет места и благодеянию, которого если нельзя бывает получить, то нельзя и возвратить: и поэтому он не бывает неблагодарным.
Далее, добродетельный человек, как вы говорите, во всем поступает правильно, но если он во всем поступает правильно, то не может быть неблагодарным».
«Таким образом, человек добродетельный возвращает благодеяние, а дурной — не принимает его; если же это так, то ни один добродетельный, ни дурной человек не бывает неблагодарным, и, таким образом, в существе дела, никто не бывает неблагодарным» ".
Но это рассуждение пустое У нас есть одно благо — добродетель; оно не может приходить к дурному человеку, потому что он перестает быть дурным, коль скоро в него вселяется добродетель. Пока же он остается дурным, никто не может ему оказывать
==114
благодеяния, потому что добро и зло различны одно от другого и не могут приходить к единству. Никто ему не доставляет пользы, потому что все доставляемое ему он портит дурным употреблением. Подобно тому как поврежденный болезнью желудок, в котором скопляется желчь, подвергает изменению всякую пищу, какую бы он ни принял, и всякое питание обращает в причину болезни, так и ослепленный дух делает для себя бременем, пагубой и причиной несчастья все, что бы ты ему ни дал. Таким образом, людям, находящимся на самой высшей степени благополучия и богатства, больше всего бывает присуща страсть к приобретению, и они находят себя тем менее достаточными, чем более выпадает на их долю материала, которым они могут пользоваться с избытком. Следовательно, дурным людям не может доставаться ничего такого, что могло бы им приносить пользу, более того, даже ничего такого, что не приносило бы им вреда. Ибо все, что бы им ни досталось, они уподобляют своей природе, и то, что бывает в высшей степени прекрасным и полезным, как скоро доставляется лучшему человеку, для них оказывается вредоносным. Они не могут и оказывать благодеяний по той причине, что никто не может давать того, чего сам не имеет: такой человек бывает лишен желания благотворить.
Глава 13
Но хотя это так, однако и дурной человек может принимать нечто такое, что бывает похоже на благодеяние; не возвратив этого, он будет неблагодарным. Бывают блага духовные, блага телесные и блага фортуны. Духовные блага недоступны для глупого и дурного человека; ему доступны блага последнего рода, которые он может принимать и должен возвращать обратно, и если их не возвращает, то бывает неблагодарен. И это не по нашему только учению. Подобным образом и перипатетики, которые полагают пространные и широкие пределы человеческого счастья, говорят, что маловажные благодеяния могут доставаться и дурным людям; кто не возвращает их, тот неблагодарен.
Таким образом, нам нежелательно считать благодеянием то, что не может сделать душу лучшей; однако мы не отрицаем, что это последнее — выгодно и должно служить предметом наших стремлений. Это и дурной человек может дать добродетельному и принять от него, как, например: деньги, одежду, почести и жизнь. Кто не возвратит этого, тот получит прозвание неблагодарного.
«Но каким образом ты называешь человека неблагодарным за невозвращение того, чего не считаешь благодеянием (в собственном смысле)?»
Иное хотя и не бывает в действительности (тем, чем его называют), но по причине сходства обозначается тем же названием. Так мы называем «pyxis» 3" и серебряный и золотой сосуд; так
==115
называем необразованным (illiteratus) не совершенно невежественного человека, но не доведенного до изучения высших наук. Так, кто видит плохо одетого и оборванного человека, тот говорит, что видел нагого. (Подобным образом) и все вышеупомянутое не есть благодеяние, тем не менее имеет вид благодеяния.
(Нам возражают:) подобно тому как это есть только «как бы» благодеяние, так и этот человек только «как бы» неблагодарен, но не (в действительности) неблагодарен.
Неправда, так как и дающий и принимающий называют это благодеянием. Таким образом, и тот, кто обманул подобием истинного благодеяния, бывает неблагодарным, так же как отравителем бывает тот, кто подмешал снотворного средства, будучи уверен, что это — яд.
Глава 14
Клеанф ведет дело энергичнее. «Пусть,— говорит он,— полученное не будет благодеянием, тем не менее сам получивший остается неблагодарным потому, что не желал возвратить, хотя получил. Так разбойник бывает таковым еще прежде, чем осквернит руки, потому что он уже вооружился на убийство и имеет желание грабить и убивать. В поступке порок* только находит свое применение и проявление, а не начало. Само то, что получено, не было благодеянием, но называлось этим именем. Святотатцы несут наказания, хотя никто не может коснуться руками самих богов».
«Каким образом,— возражают (нам),— может быть кто-нибудь неблагодарным в отношении к дурному человеку, когда этому последнему нельзя оказать благодеяния (в собственном смысле)?»
Он может быть неблагодарным потому, что получил от того нечто из почитаемого невеждами за блага; если дурные люди обладают этими последними в изобилии, то и сам (получивший) должен будет воздавать благодарность подобным же материалом, и каковы бы они (эти так называемые блага) ни были, но как скоро он получил их за (действительные) блага, то за таковые же блага должен и возвращать. Имеющим долг одинаково называется как тот, кто должен золотыми монетами, так и тот, кто должен кожей, на которой оттиснут государственный штемпель,— какая была в ходу у лакедемонян, заменяя монету.
Чем задолжал, тем и уплачивай долг.
Глава 15
Что такое благодеяния, должно ли величие славного имени быть низводимо и на ту грязную и низменную материю (о которой было говорено выше) " — это вопрос, который нас ·"' не касается: истина отыскивается другими. Вы обращаете душу к подобию истины и как скоро употребляете слово «доброде-
==116
тель», каково бы ни было то, что хвалится именем добродетели, то (это последнее) и чтите!
«Но как никого, по вашему (стоиков) мнению, не бывает неблагодарным,— возражают (нам),— так, с другой стороны, все оказываются неблагодарными. Ибо, как вы говорите, все неразумные люди — дурны, а кто имеет один порок, тот имеет их все; но все люди — неразумны и дурны, следовательно, все неблагодарны» ".
А что же, разве не так? Разве нет отовсюду упрека человеческому роду, разве нет всеобщей жалобы на то, что благодеяния пропадают даром и что весьма немного таких людей, которые не отплачивали бы самым дурным образом тем, кто делает им добро? Не думай, что это ропот, принадлежащий только нам, стоикам, считающим в высшей степени дурным и развращенным все то, что не подошло под норму добродетели. Вот раздается восклицание какого-то неизвестного мне человека и не принадлежащего к семейству философов: из средины толпы исходит голос, осуждающий племена и народы: «Ни гость не бывает безопасен от хозяина, Ни тесть — от зятя; редко также бывает согласие между братьями; Муж грозит гибелью жене, а та — мужу».
Еще более страшным представляется следующее: благодеяния обращены в преступления и не оказывается пощады даже крови тех, за которых надо проливать кровь. Мечом и ядами мы вознаграждаем за благодеяния: налагать руку на самую отчизну и угнетать ее своею властью 38 есть признак могущества и достоинства. Считает себя стоящим на ничтожном и приниженном месте всякий, кто не стал во главе государства. Взятые у этого последнего войска обращаются против него же самого, и девизом полководцев служит следующее: «Сражайтесь против супруг, сражайтесь против детей; нападайте с оружием на алтари, жертвенники и пенаты. Вы, которые прежде не должны были, без приказания сената 39, входить в город даже для триумфа и которым, при возвращении вами победоносного войска, вне стен города давалась аудиенция сената, теперь с поднятыми знаменами 40 входите в город, орошенные родною кровью! Пусть среди воинских доспехов замолкнет свобода и тот народ, который был победителем и умиротворителем наций,— после далекого удаления войн и подавления всякого страха,— осажденный внутри стен, трепещет своих собственных орлов!» 41
Глава 16
Неблагодарен Кориолан, поздно и уже после раскаяния в своем преступлении ставший богобоязненным. Он положил оружие, но положил его — среди разорения отечества (in medi parricidio) 42. Неблагодарен Катилина: ему казалось мало овладеть отечеством без того, чтобы не разорить его, не наслать на
==117
него аллоброгских когорт 43, без того, чтобы неприятель, привлеченный из-за Альп, не насытил своей старинной и врожденной ненависти и чтобы римские вожди не расплатились на галльских могилах за долго бывшие за ними в долгу поминки 44. Неблагодарен Г. Марий, возведенный на консульство из рядовых солдат; если б он не уподобил римских убийств избиениям кимвров и не только не дал сигнала 4Î, но и сам не послужил сигналом для (начала) изгнания и умерщвления граждан 46, то считал бы участь свою мало переменившейся и обращенной в ее прежнее состояние.
Неблагодарен Луций Сулла, уврачевавший отечество средствами более тяжкими, чем были самые опасности. Прошедши от Пренестинской крепости до Коллинских ворот по человеческой крови, он произвел в городе другие сражения, другие убийства. Собрав в тесном пространстве два легиона, он умертвил их после победы, что представляется жестокостью после честного слова, что представляется беззаконием, и выдумал проскрипции 47. Великие боги! Кто умерщвлял римских граждан, тот получил безопасность, деньги,— только что не гражданский венец! 48
Неблагодарен Гней Помпеи: в благодарность республике за три консульства, за три триумфа, за столько почетных должностей, в которые он вступал, по большей части, ранее надлежащего времени, он воздал тем, что ввел во владение его и других лиц, как бы желая отклонить от своей власти ненависть тем, что многим становилось дозволенным то, чего нельзя было дозволять никому. Стремясь к чрезвычайным полномочиям, по своему выбору раздавая провинции и разделив государство с третьим лицом таким образом, что две части оставались все-таки во владении его собственного семейства 49, он довел римский народ до такого положения, что тот мог сохранить свое существование только ценою рабства 50.
Неблагодарен и сам враг и победитель Помпея, введший войну из Галлии и Германии в Рим 51. И этот друг черни, этот любимец простонародья расположил лагерь во Фламиниевом цирке " — ближе, чем был лагерь Порсенны! 53 Правда, он умерил право и жестокость победы, исполнил то, о чем обыкновенно говорил: не убивал никого, кроме вооруженных. Но что же? Другие с большею кровожадностью действовали оружием, однако насытившись, наконец бросали его, а этот скоро влагал меч в ножны, но никогда не полагал его 54.
Неблагодарен был и Антоний в отношении к своему повелителю, которого он объявил убитым законно, убийц его разослал по провинциям (в качестве управителей) и сделал начальниками, а отечество, истерзанное проскрипциями, набегами и войнами, после стольких бедствий предоставил в распоряжение царей — даже и не римских ", дабы оно, возвратив ахейцам, родосцам и многим славным городам неприкосновенными их право и свободу с вольностью, само платило дань евнухам 56.
==118
Глава 17
Недостанет и дня для перечисления лиц, в своей неблагодарности доходивших до совершенного разорения отечества! Равным образом будет неизмеримым подвигом, если я начну обозревать, как неблагодарно бывало само государство в отношении к наилучшим и преданнейшим себе людям и как оно столь же часто погрешало в отношении к другим, сколько другие погрешали в отношении к нему самому. Оно послало в изгнание Камилла, выслало Сципиона; изгнан был, после Катилины, Цицерон: разорены его пенаты, разграблено имение,— словом, сделано все то, что сделал бы Катилина в случае своей победы. Рутилий 57, в награду за свою невинность, должен был скрываться в Азии. Катону римский народ (однажды) отказал в претуре и совершенно отказал в консульстве 58. Все мы вообще неблагодарны. Пусть каждый спросит себя: не жалуются ли все на чью-нибудь неблагодарность? Но не может быть того, чтобы все жаловались, если не надо жаловаться на всех. Следовательно, все неблагодарны. Но только ли? Все и жадны, и злы, и трусливы, и прежде всего (трусливы) те, которые представляются смелыми. Прибавь сюда, что все честолюбивы и нечестивы. Но не надо гневаться. Прости им: они все безумствуют! Я не желаю обманывать тебя, говоря: посмотри, как неблагодарно юношество! Кто настолько невинен, что не желает отцу своему последнего дня, настолько скромен, что не ожидает его, настолько богобоязнен, что не думает о нем? Много ли таких людей, которые до такой степени опасались бы смерти своей достойнейшей супруги, что даже и не думали бы о ней? У каждого подсудимого, спрашиваю я, которому оказана была защита, воспоминание о таком важном благодеянии сохранилось долее самых ближайших мгновений? Всем известно следующее (явление), кто умирает без жалобы, кто в последний день жизни решается сказать: «Я жил и совершил тот путь, который даровала мне судьба»; кто уходит из этой жизни, не жалуясь, не сетуя? Но не быть довольным прошедшим есть также свойство неблагодарного. Дней всегда покажется мало, если станешь их считать. Подумай о том, что высшее благо заключается не во времени: сколько бы этого последнего ни было — будь доволен! Ничего не прибавляется к счастью, если для тебя откладывается день смерти, так как от промедления жизнь становится не счастливее, а только — продолжительнее 5Э.
Насколько будет лучше, воздавая благодарность за полученное удовольствие, не считать чужих годов, а высоко ценить и признавать за благо свои собственные? «Бог признал меня достойным этого: этого и достаточно!» Он мог бы даровать больше? «Но ведь и то (что даровано) есть благодеяние». Будем благодарны богам, благодарны людям, благодарны тем, которые что-нибудь сделали для нас самих, благодарны и тем, которые что-нибудь сделали и для наших ближних!