Ii. суждения о взаимоотношении между физикой демокрита и физикой эпикура

В каком вообще отношении находится мое мнение к прежним мнениям, — это будет видно, когда мы бегло рассмотрим суж­дения древних о взаимоотношении между физикой Демокрита и физикой Эпикура.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Посидоний Стоик, Николай и Сотион обвиняют Эпикура в том, что учение Демокрита об атомах и Аристиппа о наслаж­дении он выдал за свое собственное учение ¹⁽. Академик Komma задает у Цицерона вопрос: «Что же собственно есть в физике Эпикура, что не принадлежало бы Демокриту? Эпикур, правда, кое-что изменяет, но большей частью повторяет слова Демокри­та» ²⁾. Сам же Цицерон говорит: «В физике, которой Эпикур особенно кичится, он совершенно несведущ. Большая часть при­надлежит Демокриту; там же, где Эпикур от него отклоняется, где он хочет исправить, там он только портит и ухудшает» ³*. Но в то время как многие упрекали Эпикура в том, что он поно­сит имя Демокрита, Леонтей, наоборот, утверждает (как об этом говорит Плутарх), что Эпикур почитал Демокрита за то, что тот до него провозгласил истинное учение, что он раньше открыл принципы природы ⁴⁾. В сочинении «О мнениях филосо­фов» ⁵¹ Эпикур именуется философствующим в духе Демокри­та ⁵⁾. В своем произведении «Колот» Плутарх идет дальше. Сравнивая по порядку Эпикура с Демокритом, Эмпедоклом, Парменидом, Платоном, Сократом, Стильпоном, киренаиками и академиками, он силится сделать тот вывод, что «из всей гре­ческой философии Эпикур усвоил себе ложное, истинного же он не понял» ^в). Враждебных инсинуаций подобного рода полно также и сочинение «О том, что следуя Эпикуру невозможно жить счастливо».

Это неблагоприятное мнение более древних писателей ос­тается таким же и у отцов церкви. Я привожу в примечании только одно место из Климента Александрийского ⁷⁾, отца церк­ви, отношение которого к Эпикуру особенно заслуживает упо­минания, так как предостережение апостола Павла против фило­софии вообще он превратил в предостережение против эпику­рейской философии, как такой философии, которая даже не фантазировала о провидении и тому подобном ⁸⁾. Но как вообще склонны были обвинять Эпикура в плагиатах — это самым наглядным образом показывает Секст Эмпирик, который пы­тается выдать за главные источники эпикурейской философии несколько совершенно не подходящих для этого мест из Гомера и Эпихарма ⁹⁾.

Как известно, писатели нового времени в целом точно так же считают Эпикура, — поскольку он является натурфилософом,— лишь плагиатором Демокрита. Их мнение вообще может быть здесь представлено одним замечанием Лейбница:

«Мы знаем об этом великом человеке» (Демокрите) «почти лишь то, что заимствовал у него Эпикур, который неспособен был брать у него всегда самое лучшее»¹⁰⁾.

160 РАЗЛИЧИЕ МЕЖДУ НАТУРФИЛОС. ДЕМОКРИТА И НАТУРФИЛОС. ЭПИКУРА

Если, таким образом, по Цицерону, Эпикур ухудшил учение Демокрита, причем Цицерон признает за Эпикуром, по крайней мере, намерение исправить учение Демокрита и способность видеть недостатки этого учения; если Плутарх приписывает ему непоследовательность ^п) и предопределенную склонность к худ­шему, распространяя, таким образом, свое подозрение и на его намерения, то Лейбниц отказывает ему даже в способности умело делать извлечения из Демокрита.

Все, однако, сходятся в том, что Эпикур заимствовал свою физику у Демокрита.

III. ЗАТРУДНЕНИЯ, ВОЗНИКАЮЩИЕ ПРИ ОТОЖДЕСТВЛЕНИИ

НАТУРФИЛОСОФИИ ДЕМОКРИТА С НАТУРФИЛОСОФИЕЙ

ЭПИКУРА

За тождественность физики Демокрита и Эпикура говорит многое и кроме исторических свидетельств. Принципы — атомы и пустота — бесспорно одни и те же. Только в отдельных опре­делениях преобладает, по видимости, произвольное, а следо­вательно несущественное, различие.

Но в таком случае остается странная, неразрешимая загадка. Два философа выступают с одной и той же наукой, развивают ее одним и тем же способом, однако — как это непоследова­тельно! — они диаметрально противоположны друг другу во всем, что относится к вопросу об истине, достоверности, приме­нении этой науки, что касается вообще отношения между мыс­лями и действительностью. Я говорю, что они диаметрально противоположны друг другу, и постараюсь теперь это доказать.

А) Суждение Демокрита об истинности и достоверности человеческого знания установить, по-видимому, трудно. У него встречаются противоречащие друг другу места, или, вернее, не эти места противоречат друг другу, а самые взгляды Демо­крита. Утверждение Тренделенбурга в комментарии к аристо­телевой психологии, что лишь позднейшие писатели, а не Аристотель, знали об этом противоречии, фактически неверно. В психологии * Аристотеля сказано: «Демокрит считает душу и разум одним и тем же, ибо явление есть, по его мнению, истинное» ¹⁾, в «Метафизике» же, наоборот, говорится: «Демок­рит утверждает, что либо ничто не истинно, либо же истина сокрыта от нас» ²⁾. Разве не противоречат друг другу эти места у Аристотеля? Если явление есть истинное, — как истина может быть сокрыта? Сокрытое начинается лишь там, где явление и истина отделяются друг от друга **. Но Диоген Лаэрций говорит,

* Исправлено Марксом; первоначально было: «в науке о природе». Ред. * * Эта и предыдущая фразы вписаны рукой' Маркса, Ред.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ 161

что Демокрита причисляли к скептикам. Приводится его изре­чение: «Доподлинно мы ничего не знаем, ибо истина сокрыта в бездонной глубине» ³⁾. Подобные же замечания можно найти у Секста Эмпирика ⁴⁾.

Это скептическое, неуверенное и внутренне противоречивое воззрение Демокрита получило всего лишь дальнейшее развитие в том, как он определяет соотношение атома и чувственно воспринимаемого мира.

С одной стороны, чувственное явление не присуще самим атомам. Оно не объективное явление, а субъективная видимость. «Истинные принципы — это атомы и пустота; все остальное — мнение, видимость» ⁵⁾. «Только во мнении существует холодное, только во мнении существует теплое, в действительности же — только атомы и пустота» ^в). Поэтому единое в действительности не слагается из многих атомов, а «в результате соединения атомов кажется, что возникает всякое единое» ⁷⁾. Только ра­зумом можно поэтому созерцать принципы, которые уже вслед­ствие малых размеров недоступны чувственному глазу и поэтому называются даже идеями ^8>. Однако, с другой стороны, чувст­венное явление есть единственный истинный объект, и «чувствен­ное восприятие» есть «разумное мышление», но это истинное — изменчиво, непостоянно, оно есть явление. Но говорить: явление есть истинное — значит противоречить самому себе ⁹⁾. Таким образом, то одна сторона, то другая превращается попеременно в субъективное или в объективное. И вот противоречие как будто устраняется тем, что обе противоречащие стороны распре­деляются между двумя мирами. Демокрит превращает поэтому чувственную действительность в субъективную видимость, но антиномия, изгнанная из мира объектов, продолжает существо­вать в его собственном самосознании, в котором понятие атома и чувственное созерцание враждебно сталкиваются друг с дру­гом.

Демокриту, таким образом, не удается избегнуть антиномии. Здесь еще не место объяснять ее. Довольно того, что нельзя отрицать ее существование.

Послушаем, наоборот, Эпикура.

Мудрец, — говорит он, — относится к вещам догматически, а не скептически ¹⁰⁾. И именно в том и состоит его преимущество перед остальными, что он убежден в своем знании ^и). «Все чувства суть вестники истинного» ¹²⁾. «Ничто не может опро­вергнуть чувственное восприятие: однородное восприятие не может опровергнуть другое, однородное с ним, так как они равно­сильны, а неоднородное не может опровергнуть неоднородное, ибо судят они не об одном и том же; не может опровергнуть