Тема 5. Динамика науки как процесс порождения нового знания 1 страница

Проблема роста научного знания — центральная проблема философии науки. Каков механизм роста и развития научного знания, как возможно новое знание? В поисках ответа на эти вопросы современные методологи предлагают ряд моделей. В отличие от традиционного гносеологического подхода, объясняющего рост научного знания цепочкой: вопрос—проблема—гипотеза—теория—концепция—закон, в современной западной философии науки особенно активно проблему роста знания разрабатывали (начиная с 60-х гг. XX столетия) сторонники постпозитивизма, течения философско-методологической мысли XX века, пришедшего в 60- х годах на смену неопозитивизму. Если неопозитивизм основное внимание обращал на формальный анализ структуры готового научного знания, то постпозитивизм, исторически восходящий к работам «позднего» К. Поппера и последующих представителей «философии науки» (Т. Куна, И. Лакатоса, П. Фейерабенда, Ст. Тулмина и др.), главной своей проблемой делает понимание роста, развития знания. Основные черты данного течения: а) отсутствие абсолютизации формальной логики и ограничение ее притязаний; б) активное обращение к истории науки как диалектическому процессу; переключение усилий с анализа формальной структуры «готового», ставшего «научного знания» на содержательное изучение динамики, изменения, развития, его противоречий; г) отказ от каких бы то ни было жестких разграничений эмпирии и теории, науки и философии, науки и вненаучных форм знания и т. п., попытки гибко сочетать их; д) стремление представить общий механизм развития знания как единство количественных («нормальная наука») и качественных измерений (научные революции); е) анализ роли социокультурных факторов в возникновении и развитии науки; ж) подчеркивание роли философии как одного из важных факторов научного исследования; з) замена верификации фальсификацией (методологическая процедура, посредством которой устанавливается ложность гипотезы или теории в результате ее эмпирической проверки в наблюдении или эксперименте).

Одной из первых концепций роста научного знания была концепция К. Поппера, который считал, что рост знания не является кумулятивным процессом, а сводится к процессу устранения ошибок, «дарвиновскому отбору», т.е. постоянному ниспровержению научных теорий и их замене лучшими и более удовлетворительными теориями. Согласно Попперу, «рост знаний идет от старых проблем к новым проблемам, посредством предположений и опровержений». При этом «основным механизмом роста знаний остается именно механизм предположений и опровержений». Для обоснования своих логико-методологических концепций Поппер использовал идеи неодарвинизма и принцип эмерджентного (от англ. emergence — возникновение, появление нового) развития: рост научного знания рассматривается им как частный случай общих мировых эволюционных процессов. Рост научного знания осуществляется, по его мнению, методом проб и ошибок и есть не что иное, как способ выбора теории в определенной проблемной ситуации, что делает науку рациональной и обеспечивает ее прогресс. К необходимым средствам роста науки философ относит, прежде всего, взаимную критику в процессе дискуссии. «Метод науки — это критический метод», — писал он. В своей концепции Поппер формулирует три основных требования к росту знания: (1) новая теория должна исходить из простой, новой, плодотворной и объединяющей идеи; (2) она должна быть независимо проверяемой, т. е. вести к представлению явлений, которые до сих пор не наблюдались. Иначе говоря, новая теория должна быть более плодотворной в качестве инструмента исследования; (3) хорошая теория должна выдерживать некоторые новые и строгие проверки. Теорией научного знания и его роста является эпистемология, которая в процессе своего формирования становится теорией решения проблем, конструирования, критического обсуждения, оценки и критической проверки конкурирующих гипотез и теорий. Свою модель роста научного познания Поппер изображает схемой: PI — ТТ — ЕЕ — Р2, где Р1 — некоторая исходная проблема, ТТ — предположительная пробная теория, т. е. теория, с помощью которой она решается, ЕЕ — процесс устранения ошибок в теории путем критики и экспериментальных проверок, Р2 — новая проблема, для решения которой необходимо построить новую, более глубокую и информативную теорию. Согласно выводам Поппера, история науки — это нагромождение «исторических прецедентов», поэтому опорной должна быть гипотетико-дедуктивная модель роста знания, предполагающая процесс выдвижения научных гипотез с последующим их опровержением. Это отражено в принципе фальсификации. Опытное знание не может обеспечить полную уверенность в истинности теории, ведь достаточно одного противоречащего факта, чтобы стало возможным ее опровержение. У Поппера критерием научного статуса теории является возможность ее фальсификации. Далекие от идеала научности, ненаучные концепции по своей сути неопровержимы. Их не может опровергнуть какой-либо факт, ибо они по большей части с фактами дела не имеют. Теории сравниваются по степени правдоподобия. При обнаружении контрпримеров хорошо обоснованные теории не отбрасываются сразу, а уступают место более продуктивным в объяснении фактов теориям. Идеал науки — в постоянном самообновлении.

Можно выделить и ряд других моделей роста научного знания: (а) конвенциальную модель А. Пуанкаре; (б) модель парадигмального анализа Т. Куна; (в) модель эволюционной эпистемологии Ст. Тулмина; (г) научно-исследовательскую программу И. Лакатоса; (д) модель тематического анализа (Дж. Холтона). Эти модели опровергают унифицирующий подход в пользу многоальтернативных механизмов развития науки.

Американский методолог П. Фейерабенд защищает приоритеты плюрализма. В основание науки положен механизм размножения (пролиферации) несоизмеримых теорий, т.е. теорий, не связанных единым логическим основанием и использующих различные понятия и методы. Это позволяет создавать и разрабатывать теории, несовместимые с принятыми, даже если те общепризнанны и достаточно подтверждены. Периоды борьбы альтернатив, по Фейерабенду, самые плодотворные. Концепцию Фейерабенда называли «анархистской эпистемологией», отчасти из-за отрицания единого универсального метода, отчасти из-за убеждения, что ученые руководствуются принципом «все дозволено». Следование строгому методу и исполнение всех его предписаний, по мнению ученого, несовместимо ни с реальной исследовательской практикой, ни с творческой природой познания. Фейерабенд был уверен в принципиальной нерегулируемости познавательного процесса, неравномерности в развитии научного познания: случайному, неупорядоченному росту знания никакая методология не нужна. Поэтому теоретический анархизм более гуманен и прогрессивен, чем его догматические альтернативы, опирающиеся на закон и порядок. Единственным принципом, не препятствующим прогрессу знания, является принцип «допустимо все», считает Фейерабенд. Согласно этому принципу, можно использовать гипотезы, противоречащие хорошо подтвержденным теориям, условие же совместимости неразумно, поскольку оно сохраняет более старую, а не лучшую теорию. Единообразие в подходах научных исследований подвергает опасности свободное развитие ученого.

По мнению представителя эволюционной эпистемологии Ст. Тулмина, огромная роль в динамике научного знания принадлежит факторам критики и самокритики, которые можно сравнить по аналогии с процедурами «естественного» и «искусственного отбора». Изменения наступают тогда, когда интеллектуальная среда позволяет «выжить» тем популяциям понятий, которые в наибольшей степени к ней адаптированы. Наиболее важные изменения связаны с заменой самих матриц понимания. В философских основаниях необходимо выделить идею «интеллектуальной инициативы», управляющей историческим развитием знания. Долгосрочные крупномасштабные изменения происходят не в результате внезапных «скачков», а благодаря накоплениям мелких изменений, каждое из которых сохранилось в процессе отбора. Прежде чем новое станет реальностью, оно должно быть коллективно принятым. Это предполагает взаимодействие с внутринаучными (интеллектуальными) и вненаучными (социальными и экономическими) факторами. Они действуют совместно, подобно двум фильтрам. Если институциональные, социальные, идеологические условия неблагоприятны, то спорные проблемы долго не получают своего решения. Социальные факторы ограничивают возможности и побудительные мотивы интеллектуального новаторства, они необходимы, но решающими становятся интеллектуальные факторы. Поэтому ведущая роль принадлежит «научной элите», являющейся носительницей научной рациональности. От нее зависят успешность «искусственного отбора» теорий, «выведение» новых продуктивных популяций понятий. Тулмин подчеркивает, что изменения в науке зависят от изменений установок ученых, поэтому в философских основаниях необходимо выделить роль лидеров и авторитетов. Исторически сменяющие друг друга ученые воплощают историческую смену процедур объяснений. Содержание науки предстает в виде «передачи» совокупности интеллектуальных представлений следующему поколению в процессе обучения. Каждое новое поколение, развивая свои собственные интеллектуальные перспективы, в конечном итоге завоевывает свою специальность.

«Научно-исследовательская программа» — главное понятие концепции науки И. Лакатоса. Она является основной единицей развития и оценки научного знания. Под научно-исследовательской программой философ понимает серию сменяющих друг друга теорий, объединяемых совокупностью ментальных идей и методологических принципов. Любая данная теория должна оцениваться вместе со своими гипотезами, начальными условиями и, главное, в ряду с предшествующими ей теориями. Строго говоря, объектом методологического анализа оказывается не отдельная гипотеза или теория, а серия теорий, т. е. некоторый тип развития. Структура исследовательской программы включает в себя: жесткое ядро, фундаментальные допущения, правила «положительной» эвристики (предписывающие, какими путями прокладывать дальнейший ход исследований) и правила «отрицательной» эвристики (говорящие о запрещениях, о том, каких путей следует избегать). Фундаментальные допущения принимаются за условно неопровержимые. Жесткое ядро представляет собой совокупность конкретно-научных и онтологических принципов, сохраняющихся без изменения во всех теориях. Поскольку правила «отрицательной» эвристики запрещают переосмысливать жесткое ядро даже в случае столкновения с контрпримерами, исследовательская программа обладает своего рода позитивным догматизмом, без которого ученые отказывались бы от теории раньше, чем поняли ее потенциал. Для сохранения «жесткого ядра» образуется «предохранительный пояс» дополнительных гипотез, которые адаптируются к аномалиям.

Характеризуя научно-исследовательские программы, Лакатос указывает такие их особенности: а) соперничество; б) универсальность — они могут быть применены, в частности, и к этике, и к эстетике; в) предсказательная функция: каждый шаг программы должен вести к увеличению содержания, к «теоретическому сдвигу проблем»; г) основными этапами в развитии программ являются прогресс и регресс, граница этих стадий — «пункт насыщения». Новая программа должна объяснить то, что не могла старая. Смена программ и есть научная революция. На прогрессивной стадии положительная эвристика стимулирует образование вспомогательных гипотез, расширяющих эмпирическое и теоретическое содержание программы. По достижении «пункта насыщения» развитие исследовательской программы резко замедляется. На нее обрушиваются парадоксы, несовместимые факты, противоречия, что является симптомами стадии вырождения теории. Вырождающиеся теории заняты самооправданием. Научные революции как раз и предполагают вытеснение прогрессивными исследовательскими программами своих предшественниц, исчерпавших внутренние резервы развития. Однако Лакатос подмечает уникальный эффект — когда исследовательская программа вступает в регрессивную фазу, то творческий толчок в ее положительной эвристике может снова продвинуть ее в сторону прогрессивного сдвига. Лакатос называет свой подход историческим методом оценки методологических концепций, оговаривая при этом, что он никогда не претендовал на то, чтобы дать исчерпывающую теорию развития науки.

Интересную модель роста научного знания предложил американский философ П. Фейерабенд, согласно которому существует множество равноправных типов знания, что и способствует росту знания. Философ солидарен с теми методологами, которые считают необходимым создание такой теории науки, которая будет принимать во внимание историю. Он критикует абстрактно-рациональный подход к анализу роста знания и видит его ограниченность в том, что происходит отрыв науки от того культурно-исторического контекста, в котором она пребывает и развивается. Чисто рациональная теория развития идей, по словам Фейерабенда, сосредоточивает внимание главным образом на тщательном изучении «понятийных структур», но не занимается исследованием социокультурных детерминант развития науки. Изменение, развитие научного знания есть одновременно и изменение научных методов, «методологических директив», которые Фейерабенд не отвергает, но и не ограничивает их только рациональными средствами. Его методологическое кредо «все дозволено!» означало, что исследователи могут и должны использовать в своей научной работе любые методы и подходы, которые представляются им заслу-живающими внимания. Философ подчеркивал, что «методологические директивы» не являются статичными, неизменными, а всегда носят конкретно-исторический характер. Наука как сложный, динамический процесс, насыщенный «неожиданными и непредсказуемыми изменениями», «требует разнообразных действий и отвергает анализ, опирающийся на правила, которые установлены заранее без учета постоянно меняющихся условий истории». Данные истории, по Фейерабенду, играют решающую роль в спорах между конкурирующими методологическими концепциями.

Важными взаимосвязанными элементами, обусловливающими динамику научного знания, по мнению выдающегося американского философа науки Т. Куна, являются парадигма — модель (образец) постановки и решения научных проблем и научное сообщество, которое составляют исследователи со сходной научной подготовкой и профессиональными навыками, освоившие определенный круг научной литературы. Ученые видят мир сквозь призму принятой парадигмы. Парадигма находит свое отражение в классических работах ученых, в учебниках, определяющих на долгий срок круг проблем и способов обоснований. Наука — это, прежде всего, деятельность научных сообществ. Границы изученной научной литературы очерчивают круг интересов и предмет исследования научного сообщества. Представители данного сообщества едины в понимании целей науки и задач своей дисциплинарной области. Для них характерен универсализм, при котором ученые в своих исследованиях и в оценке исследований своих коллег руководствуются общими критериями и правилами обоснования и доказательности знания. «Научное сообщество» дает согласованную оценку результатов познавательной деятельности, фиксирует коллективный характер накопления знания, создает и поддерживает систему внутренних норм и идеалов, этос науки. Ученый может быть понят и воспринят как ученый только в его принадлежности к определенному научному сообществу. Поэтому внутри данного сообщества высоко оценивается коммуникация между учеными. Все члены научного сообщества придерживаются определенной парадигмы, которая, как отмечает Т. Кун, управляет группой ученых-исследователей.

Парадигма, представляя совокупность убеждений, ценностей и технических средств, обеспечивает существование научной традиции. Структура парадигмы включает: символические обобщения — законы и определения наиболее употребляемых терминов; совокупность метафизических установок, задающих ту или иную онтологию универсума; совокупность общепринятых стандартов, «образцов» решения некоторых конкретных задач. Понятие «парадигма» в дальнейшем трансформируется в понятие дисциплинарной матрицы, учитывающей как принадлежность ученых к определенной дисциплине, так и систему правил научной деятельности. Матрицу составляют следующие компоненты: «символические обобщения», т.е. выражения, которые используются членами научной группы без сомнений и разногласий; необходимые предписания (или метафизические парадигмы); ценности, признанные в рамках данной дисциплины; «образцы».Соотнесение понятий «парадигма» и «научная теория» выявляет их нетождественность. Понятие парадигмы шире понятия теории и предшествует ей. В него включены социально-психологические и этические правила и нормы. Формирование научной парадигмы говорит о зрелости той или иной научной сферы. Выбор определенной парадигмы обусловлен не только логическими критериями, как это принято в сфере строгой научной теории, но также ценностными соображениями.

Куновская модель развития науки предполагает чередование эпизодов конкурентной борьбы между различными научными сообществами. Период господства принятой парадигмы — «нормальной науки», сменялся периодом распада парадигмы, что отразилось в термине «научная революция». Период «нормальной науки» связан с прогрессом в количестве решенных проблем, предполагает расширение области применения парадигмы с повышением ее точности. Критерием «нормальной науки» является сохранение принятого концептуального основания. Кун характеризует «нормальную науку» как период кумулятивного накопления знания, когда ученые заняты «наведением порядка» в своих дисциплинах.Допарадигмальный период отличался хаотичным накоплением фактов. Выход из данного периода означал установление стандартов научной практики, теоретических постулатов, точной картины мира, соединение теории и метода. Смена научной парадигмы, переход в фазу «революционного разлома» предусматривает полное или частичное замещение элементов дисциплинарной матрицы, исследовательской техники, методов, теоретических допущений и эпистемологических ценностей.

В истории науки существует два крайних подхода к анализу развитие научного знания и механизмов этого развития.

Кумулятивизм (от лат. cumula — увеличение, скрепление) считает, что развитие знания происходит путем постепенного добавления новых положений к накопленной сумме знаний. Такое понимание абсолютизирует количественный момент роста, изменения знания, непрерывность этого процесса и исключает возможность качественных изменений, момент прерывности в развитии науки, научные революции. Сторонники кумулятивизма представляют развитие научного знания как простое постепенное умножение числа накопленных фактов и увеличение степени общности устанавливаемых на этой основе законов. Кумулятивная модель развития науки базируется на основе обобщения практики описательного естествознания. Эмпиристский кумулятивизм отождествляет рост знания с увеличением его эмпирического содержания, рационалистский кумулятивизм предполагает такой способ развития знания, где каждый последующий элемент включается в систему наличествующих абстрактных принципов и теоретических обобщений. В рамках кумулятивных моделей роста научного знания находит применение метод переноса абстрактных объектов из одной области знания в другую как своеобразный метод развития научного знания. Перенос предполагает существование прочного основания для аналогий, которые указывают на отношения сходства между вещами. Онтологическим основанием метода аналогий является известный принцип об единстве мира, который, согласно античной традиции, интерпретируется двояко: единое есть многое и многое есть единое. Современные философы науки выделяют следующие типы аналогий: 1) аналогию неравенства, когда разные предметы имеют одно имя (тело небесное, тело земное); 2) аналогию пропорциональности (здоровье физическое — здоровье умственное); 3) аналогию атрибуции, когда одинаковые отношения по-разному приписываются объекту (здоровый образ жизни — здоровый организм — здоровое общество и т. п.). Умозаключение по аналогии позволяет уподоблять одно единичное явление другому, уже известному явлению. Аналогия с определенной долей вероятности позволяет расширять имеющиеся знания путем включения в их сферу новых предметных областей. Примечательно, что Гегель очень высоко ценил возможности метода аналогий, называя последний «инстинктом разума». В силу того, что история науки дает значительное количество примеров использования аналогии, она признана неотъемлемым средством научного и философского умопостижения. Важно отметить, что отличие аналогии от дедуктивного умозаключения состоит в том, что в аналогии имеет место уподобление единичных объектов, а не подведение отдельного случая под общее положение, как в дедукции. Однако история науки свидетельствует, что развитие науки является не только кумулятивным, но и дискретным процессом. Это отражено антикумулятивной моделью развития науки. Ее следствием является тезис о несоизмеримости теорий, согласно которому сменяющие друг друга теории не связываются логически, а используют разнообразные принципы и способы обоснований. История науки воспринимается как генофонд идей и представляет собой нелинейное развитие, богатое примерами возникновения «сумасшедших идей», свидетельствующих о значительных открытиях, как, например, принцип дополнительности Бора. Выбор тех или иных научных идей зависит от социальных и психологических предпочтений научного сообщества.

Для понимания механизма развития науки важно правильно представлять характер формирования первичных теоретических моделей и законов. Теоретическая модель — это универсальное средство современного научного познания, которое служит тому, чтобы воспроизвести и закрепить в знаковой форме строение, свойства и поведение реальных объектов. Теоретические модели дают возможность в наглядной форме воссоздать объекты и процессы, недоступные для непосредственного восприятия (например, модель атома, модель Вселенной, модель генома человека и пр.) в ситуации, когда нет прямого доступа к реальности. Теоретические модели, будучи конструкциями и идеализациями, направленными на воспроизведение инвариантных взаимосвязей действующих в системе элементов, являются своеобразной формой репрезентации (представления) объективного мира. Теоретические модели позволяют рассматривать реальность с точки зрения «системы наблюдателя». Научное сообщество рассматривает теоретическое моделирование как важный и необходимый инструмент и одновременно как этап исследовательского процесса. Теоретическое моделирование свидетельствует о строгости, упорядоченности и рациональности процесса научного познания.

Первичные теоретические модели наиболее тесно привязаны к данным, полученным эмпирическим путем, предполагают их обобщение с учетом объясняющей гипотезы. По сути своей они предлагают вниманию исследователей некий артефакт (искусственно созданный объект). Иными словами, первичные теоретические модели предполагают доступную и непротиворечивую имитацию действия основных законов функционирования того или иного процесса.

Важными характеристиками теоретической модели являются: (а) структурность, (б) возможность переноса абстрактных объектов из других областей знания. В первичных теоретических моделях должны быть учтены физические, функциональные, геометрические или динамические характеристики реальных процессов. Они претендуют на «признанность» и иллюстративность, с одной стороны, и на свое дальнейшее уточнение и трансформацию, с другой. Важно отметить «неокончательный» характер первичных теоретических моделей, которые могут уточняться в результате активного экспериментирования, получения новых данных наблюдений, обнаружения новых фактов или появления новой теории. B.C. Степин считает, что на ранних стадиях научного исследования теоретические модели создаются путем непосредственной схематизации опыта.

Для того чтобы первичная теоретическая модель была принята, она должна иметь «объясняющую силу» и быть изоморфной реальным процессам. Информативность и самодостаточность — это важные характеристики истинных теоретических моделей, которые помогают познать существующие закономерности мира. В истории науки не редки случаи, когда первичные теоретические модели оказывались «неработающими». Важно подчеркнуть, что хотя для теоретической модели важно качество «похожести», они воспроизводят реальность в идеальном, предельно совершенном виде. Но если идеализация — это мысленное конструирование объектов несуществующих или неосуществленных в параметрах данного мира, то теоретическая модель — это конструирование глубинных взаимосвязей реально существующих процессов. Теоретические модели фиксируют предположительно истинные ситуации.

Как считают современные философы науки, например И. Лакатос, процесс формирования первичных теоретических моделей может опираться на следующие методологические программы: (а) евклидову; (б) эмпиристскую; (в) индуктивистскую. Евклидова программа, в которой аксиоматическое построение считается образцовым, предполагает, что все знания можно дедуцировать из изначального конечного множества самоочевидных истин, состоящих из терминов с тривиальной смысловой нагрузкой. Знание как истина вводится на верхушку теории и без какой-либо деформации «стекает» от терминов-примитивов к определяемым терминам. Эту программу принято называть программой тривиализации знания. И, если евклидианская теория располагает истину наверху и освещает ее естественным светом разума, то эмпиристская — располагает истину внизу и освещает светом опыта. Эмпиристская программа строится на основе базовых положений, имеющих общеизвестный эмпирический характер. Важно подчеркнуть, что обе программы включают и признают момент логической интуиции. В индуктивистской программе «изгнанный с верхнего уровня разум стремится найти прибежище и сооружает канал, посредством которого истина течет снизу вверх от базисных положений. «Власть» передается фактам и устанавливается дополнительный логический принцип — ретрансляции истины» (Лакатос). Можно согласиться с выводами И. Лакатоса, что утверждается та теоретическая модель, которая имеет большее эмпирическое содержание, чем предшествующая. Чтобы соотнести теоретическую модель с действительностью, зачастую необходима длинная цепочка логических выводов и следствий.

Теоретические модели не могут быть построены без своих важных элементов — абстрактных (от лат. abstrahere — извлекать, отделять) объектов, представляющих собой отвлечение тех или иных свойств и характеристик из состава целостного явления и перестройку (или «дорисовку») этих извлеченных свойств в самостоя тельный объект. Примеры абстрактных объектов: «идеальный газ», «абсолютное твердое тело», «точка», «сила», «окружность», «отрезок», «рынок совершенной конкуренции» и пр. Выбор тех или иных абстрактных объектов связан с определенным «интеллектуальным риском». Огромное значение абстрактных объектов видно уже из того факта, что отвлечение протяженности тел от их массы обеспечило начало геометрии, а противоположное абстрагирование массы от протяженности послужило началом механики. На выбор тех или иных абстрактных объектов оказывает существенное влияние научная картина мира.

Абстрактные объекты, являясь идеализациями действительности, называют также теоретическими конструктами, или теоретическими объектами. В них могут содержаться как признаки, которые соответствуют реальным объектам, так идеализированная (мысленно сконструированная) предметность, свойствами которой не обладает ни один реальный объект. Абстрактные объекты замещают те или иные связи действительности, но они не могут обладать статусом реальных физических объектов, так как представляют собой идеализации. Считается, что абстрактный объект намного проще реального.

Поскольку первичные теоретические модели носят преимущественно гипотетический характер, для них важно иметь фактуальное подтверждение, и, следовательно, методологической нормой становится этап их обоснования, в процессе которого они адаптируются к определенной совокупности экспериментов. В противном случае можно столкнуться с ситуацией произвола ученых и псевдонаучного теоретизирования. Поэтому за этапом создания теоретической модели следует этап ее применения к качественному многообразию вещей, т. е. ее качественное расширение, после которого следует этап количественного математического оформления в виде уравнения или формулы. Это и знаменует собой фазу появления формулировки закона, хотя на всех без исключения стадиях реально осуществляется корректировка и самих абстрактных объектов, и их теоретических схем, а также количественных математических формализации. В. С. Степин подчеркивает, что «в классической физике можно говорить о двух стадиях построения частных теоретических схем как гипотез: стадии их конструирования в качестве содержательно-физических моделей некоторой области взаимодействий и стадии возможной перестройки теоретических моделей в процессе их соединения с математическим аппаратом». Законы отражают наиболее существенные, необходимые и повторяющиеся связи и взаимодействия процессов и явлений универсума. Закон отражает объективно существующие взаимодействия в природе и в этом смысле понимается как природная закономерность.

Выделяют ряд фундаментальных законов, которые отражают фундаментальные взаимодействия в пределах нашего универсума. Законы науки прибегают к искусственным языкам для формулировки этих естественно-природных закономерностей. Законы человеческой жизнедеятельности, выработанные человеческим сообществом как нормы социального сосуществования, имеют, как правило, условный, конвенциональный характер.

Весьма важной представляется проблема становления развитой научной теории. Как известно, сфера научного знания распадается на эмпирический и теоретический уровни. Опыт, эксперимент, наблюдение — это составляющие эмпирического уровня познания. Абстракции, идеализированные объекты, концепции, формулы и принципы — необходимые компоненты теоретического уровня. Теоретический и эмпирический уровни познания нельзя свести к соотношению чувственного и рационального. И на эмпирическом, и на теоретическом уровнях познания имеют место взаимодействие и единство чувственного и рационального.