Художественный стиль речи.
Художественный стиль речи как функциональный стиль находит применение в художественной литературе, которая выполняет образно-познавательную и идейно-эстетическую функцию. Чтобы понять особенности художественного способа познания действительности, мышления, определяющего специфику художественной речи, надо сравнить его с научным способом познания, определяющим характерные черты научной речи.
Художественной литературе, как и другим видам искусства, присуще конкретно-образное представление жизни в отличие от абстрагированного, логико-понятийного, объективного отражения действительности в научной речи. Для художественного произведения характерны восприятие посредством чувств и перевоссоздание действительности, автор стремится передать прежде всего свой личный опыт, свое понимание и осмысление того или иного явления.
Для художественного стиля речи типично внимание к частному и случайному, за которым прослеживается типичное и общее. Вспомните хорошо вам известные «Мертвые души» Н. В. Гоголя, где каждый из показанных помещиков олицетворял некие конкретные человеческие качества, выражал некоторый тип, а все вместе они являлись «лицом» современной автору России.
Мир художественной литературы – это «перевоссозданный» мир, изображаемая действительность представляет собой в определенной степени авторский вымысел, а значит, в художественном стиле речи главнейшую роль играет субъективный момент. Вся окружающая действительность представлена через видение автора. Но в художественном тексте мы видим не только мир писателя, но и писателя в этом мире: его предпочтения, осуждения, восхищение, неприятие и т. п. С этим связаны эмоциональность и экспрессивность, метафоричность, содержательная многоплановость художественного стиля речи.
Как средство общения художественная речь имеет свой язык – систему образных форм, выражаемую языковыми и экстралингвистическими средствами. Художественная речь наряду с нехудожественной составляют два уровня национального языка. Основой художественного стиля речи является литературный русский язык. Слово в этом функциональном стиле выполняет номинативно-изобразительную функцию.
Лексический состав и функционирование слов в художественном стиле речи имеют свои особенности. В число слов, составляющих основу и создающих образность этого стиля, прежде всего входят образные средства русского литературного языка, а также слова, реализующие в контексте свое значение. Это слова широкой сферы употребления. Узкоспециальные слова используются в незначительной степени, только для создания художественной достоверности при описании определенных сторон жизни. Например, Л. Н. Толстой в «Войне и мире» при описании батальных сцен использовал специальную военную лексику; значительное количество слов из охотничьего лексикона мы найдем в «Записках охотника» И. С. Тургенева, в рассказах М. М. Пришвина, В. А. Астафьева, а в «Пиковой даме» А. С. Пушкина много слов из лексикона карточной игры и т. п.
В художественном стиле речи очень широко используется речевая многозначность слова, что открывает в нем дополнительные смыслы и смысловые оттенки, а также синонимия на всех языковых уровнях, благодаря чему появляется возможность подчеркнуть тончайшие оттенки значений. Это объясняется тем, что автор стремится к использованию всех богатств языка, к созданию своего неповторимого языка и стиля, к яркому, выразительному, образному тексту. Автор использует не только лексику кодифицированного литературного языка, но и разнообразные изобразительные средства из разговорной речи и просторечья.
На первый план в художественном тексте выходят эмоциональность и экспрессивность изображения. Многие слова, которые в научной речи выступают как четко определенные абстрактные понятия, в газетно-публицистической речи – как социально-обобщенные понятия, в художественной речи несут конкретно-чувственные представления. Таким образом, стили функционально дополняют друг друга. Например, прилагательное свинцовый в научной речи реализует свое прямое значение (свинцовая руда, свинцовая пуля), а художественной образует экспрессивную метафору (свинцовые тучи, свинцовая ночь, свинцовые волны). Поэтому в художественной речи важную роль играют словосочетания, которые создают некое образное представление.
Для художественной речи, особенно поэтической, характерна инверсия, т. е. изменение обычного порядка слов в предложении с целью усилить смысловую значимость какого-либо слова или придать всей фразе особую стилистическую окраску. Примером инверсии может служить известная строка из стихотворения А. Ахматовой «Все мне видится Павловск холмистый...» Варианты авторского порядка слов разнообразны, подчинены общему замыслу.
Синтаксический строй художественной речи отражает поток образно-эмоциональных авторских впечатлений, поэтому здесь можно встретить все разнообразие синтаксических структур. Каждый автор подчиняет языковые средства выполнению своих идейно-эстетических задач.
В художественной речи возможны и отклонения от структурных норм, обусловленные художественной актуализацией, т. е. выделением автором какой-то мысли, идеи, черты, важной для смысла произведения. Они могут выражаться в нарушении фонетических, лексических, морфологических и других норм. Особенно часто этот прием используется для создания комического эффекта или яркого, выразительного художественного образа.
11.Средства художественной выразительности: художественные тропы ( эпитет, метафора, гипербола, сравнение и т.д.)
Троп - это слово или выражение, употребляемое в переносном значении для создания художественного образа и достижения большей выразительности. К тропам относятся такие приемы, как эпитет, сравнение, олицетворение, метафора, метонимия, иногда к ним относят гиперболы и литоты. Ни одно художественное произведение не обходится без тропов. Художественное слово - многозначное; писатель создает образы, играя значениями и сочетаниями слов, используя окружение слова в тексте и его звучание, - все это составляет художественные возможности слова, которое является единственным инструментом писателя или поэта.
ЭПИТЕТ (греч. Epitheton, приложенное) - это один из тропов, являющийся художественным, образным определением. В качестве эпитета могут выступать:
прилагательные: кроткий лик (С.Есенин); эти бедные селенья, эта скудная природа…(Ф.Тютчев); прозрачная дева (А.Блок);
причастия: край заброшенный (С.Есенин); исступленный дракон (А.Блок); взлет осиянный (М.Цветаева);
существительные, иногда вместе с окружающим их контекстом: Вот он, вождь без дружин (М.Цветаева); Молодость моя! Моя голубка смуглая! (М.Цветаева).
Различают устойчивые (постоянные) фольклорные эпитеты: удаленький дородный добрый молодец, ясно солнышко, а также тавтологические, то есть эпитеты-повторы, однокоренные с определяемым словом: Эх ты, горе горькое, скука скучная, смертная! (А.Блок).
СРАВНЕНИЕ - это художественный прием (троп), при котором образ создается посредством сравнения одного объекта с другим. Сравнение отличается от других художественных сопоставлений, например, уподоблений, тем, что всегда имеет строгий формальный признак: сравнительную конструкцию или оборот со сравнительными союзами как, будто, словно, точно, как будто и подобными. Выражения типа он был похож на… нельзя считать сравнением в качестве тропа.
"Я, дьякон, буду с вами говорить. Деятельность господина Лаевского развернута перед вами, как длинная китайская грамота, и вы можете читать ее от начала до конца."
(А.Чехов)
ОЛИЦЕТВОРЕНИЕ - художественный прием (троп), при котором неодушевленному предмету, явлению или понятию придаются человеческие свойства (не перепутайте, именно человеческие!). Олицетворение может использоваться узко, в одной строке, в небольшом фрагменте, но может быть приемом, на котором построено все произведение ("Край ты мой заброшенный" С.Есенина, "Мама и убитый немцами вечер", "Скрипка и немножко нервно" В.Маяковского и др.). Олицетворение считается одним из видов метафоры (см. далее).
ГИПЕРБОЛА (греч. Hyperbole, преувеличение) - это прием, при котором образ создается посредством художественного преувеличения. Гиперболу не всегда включают в свод тропов, но по характеру использования слова в переносном значении для создания образа гипербола очень близка тропам. Приемом, противоположным гиперболе по содержанию, является ЛИТОТА (греч. Litotes, простота) - художественное преуменьшение.
МЕТАФОРА (греч. Metaphora, перенос) - вид так называемого сложного тропа, речевой оборот, при котором свойства одного явления (предмета, понятия) переносятся на другое. Метафора содержит скрытое сравнение, образное уподобление явлений с помощью использования переносного значения слов, то, с чем сравнивается предмет, лишь подразумевается автором.
Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь.
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.
(С.Есенин. "Не жалею, не зову, не плачу")
МЕТОНИМИЯ (греч. Metonomadzo, переименовывать) - вид тропа: образное обозначение предмета по одному из его признаков.
Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время земледельца...
(А.Пушкин. "Деревня")
12. Средства художественной выразительности: стилистические фигуры (анафора, антитеза, градация, инверсия, риторическое обращение)
Анафора(единоначатие) — это повторение слов или оборотов (иногда звуков) в начале отдельных частей высказывания. Если повторяются одинаковые слова, то это лексическая анафора:
Ждименя, и я вернусь.
Только очень жди...
Жди, когда наводят грусть
Жёлтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придёт...
(К. Симонов)
Если повторяются однотипные синтаксические конструкции, то это синтаксическая анафора:
Я стоюу высоких дверей,
Я слежуза работой твоей.
Антитеза — это оборот, в котором для усиления выразительности речи резко противопоставляются понятия (антонимы), явления, предметы: Богатый и в будни пирует, а бедный и в праздник горюет(пословица).
Градация — это расположение слов в предложении в порядке изменения значения. Градация может быть возрастающей:
Не жалею, не зову, не плачу,
Всё пройдет, как с белых яблонь дым.
(С. Есенин)
Инверсия —это расположение членов предложения в особом порядке, нарушающем «обычный», так называемый прямой порядок: Изумительный наш народ(И. Эренбург); Душа к высокому тянется(В. Панова).
Риторическое обращение — это стилистическая фигура, состоящая в подчёркнутом обращении к кому-либо или чему-либо не столько для называния адресата речи, сколько для того, чтобы выразить отношение к тому или иному лицу либо предмету, дать его характеристику: Шуми, шуми, послушное ветрило, волнуйся подо мной, угрюмый океан(А. Пушкин); Тише, ораторы! Ваше слово, товарищ маузер(В. Маяковский).
13.А.С. Пушкин – реформатор русского национального языка.
СТАТЬЯ. ПРОСТО ДЛЯ ОБЩЕГО РАЗВИТИЯ. ОТВЕТ НА ВОПРОС ЧУТЬ НИЖЕ.
А.С. Пушкин - реформатор русского языка и «революционер» по оценке В.И. Новодворской
«До Пушкина не было ни поэзии, ни беллетристики. Какие-то «lettres» (словесность), конечно, были, но уже никак не «belles».
Литературу надо было брать приступом, как вражескую крепость. Древняя, неуклюжая, ископаемая, ржавая, как антикварные латы, и тупая, как древний тяжёлый меч, отнюдь не волшебный, а просто забытый. Неуклюжий Княжнин, официозный Державин, техногенный Ломоносов, певший оды стеклу, как для журнала «Техника - молодёжи»... Скелет поэзии с ужасными рифмами, без плоти, без красоты, как у Кюхельбекера, у Рылеева, у Тредьяковского... Мысль Радищева погребена в жутком стиле, колючем, как ёж. Никто и никогда не полезет на этот чердак, в эти почтенные подвалы, не продерётся сквозь паутину, распугивая сов и крыс. Одни только филологи будут бродить по этому «кладбищу погибших кораблей»; не подлежат реставрации эти обломки прошлого.
Когда пришёл Пушкин, как будто затмение кончилось. Солнце бессмертия и радости, невыносимой радости бытия, радости и печали (причем в одном флаконе и одном бокале, рождающем и искры, и хмель, и золотую струю, и игру смыслов) взошло и засияло над русской литературой, и до сих пор не кончился этот «вечный Полярный день». С тех пор у нас все ночи - белые, а если вдруг станет темно, то сразу зажжется Северное сияние. […]
Стихи Пушкина прекрасны, но в них нет ни покоя, ни самодовольства, ибо они - поле битвы. Через них проходит нелёгкая и неторная дорога Русской Судьбы. Но Пушкин не был карбонарием и не был приписан ни к какому полку, даже к декабристскому. Советское литературоведение, прямой наследник идеологических критиков вроде Белинского и Добролюбова (Павка Корчагин им товарищ), лет 70 выясняло, почему Пушкин не пошёл к декабристам (вот и Мережковский в том числе его упрекал). Подумаешь, бином Ньютона!
Не хотел идти, потому и не пошёл. Заговорщик должен быть занудой, а Пушкин занудой не был. Его свобода - не бремя, а праздник. Для личного пользования. Он не мог спасать Россию дольше двух часов в день.
Конечно, знакомства, честь, сочувствие к идеалам заставили бы его и впрямь выйти на Сенатскую, будь он в Петербурге 14 декабря. Здесь он Николаю I сказал правду. И Николай съел этот прикол и не наложил взыскания. (А представьте, что К. Симонов говорит даже не Сталину, а Брежневу, что он мог бы вступить в РОА, в армию Власова!) К счастью, его в Петербурге не было (заяц по дороге помешал: спасибо ему, косому! Не заяц, а дед Мазай).
Представьте себе Пушкина на Сенатской. Сначала он бы наслаждался пафосом минуты и декламировал стихи. Через два часа ему стало бы холодно и скучно. Потом он бы пошёл в ближайший трактир. Царя он бы поставил в очень неловкое положение. Как посадить Пушкина и как не посадить инсургента? […] Всё-таки Николай I имел в себе нечто человеческое. Ему зачтётся. Из ссылки вернул, деньги подкидывал, глаза на подрывные стихи закрывал, даже мундир пожаловал, чтобы Пушкиных пускали на придворные балы. […]
О Натали советские литературоведы тоже много насплетничали: зачем, мол, Пушкин на этой кокетке женился? Конечно, ему надо было на будущей Верочке Засулич жениться. […]
Поэту нужно было и светское общество. И пусть Белинский и Добролюбов хоть застрелятся. В светском обществе порядочно говорят по-французски, носят хорошо сшитые фраки и знают, как обращаться с вилкой и ножом. Пушкин мог смеяться и издеваться над «светской чернью», но это была его единственная компания. Не в народ же было ему идти. Он сходил (в «Капитанской дочке»). Сильно не понравилось.
Великий урок «Евгения Онегина»: наивная провинциалочка никому не нужна. А вот когда она познает скорбь, да станет личностью, да покорит высший свет, да будет в малиновом берете с послом испанским говорить, вот тогда Татьяна станет интересной и значительной. И недоступной. И Онегин полюбит её. Так начнётся Via Dolorosa русской классики: любовь не будет разделённой, любовники разминутся во времени, их чувства не совпадут; он умрёт или уедет, а она разлюбит или уйдёт в монастырь. Или отравится. Апогея это достигнет у Чехова, но и другим счастья не знать, чахнуть, стреляться. Гринёву Маша дорого достанется, а Онегин и Татьяна обречены на вечную разлуку.
Пушкин был из редкого рода вольнодумцев, вольноопределяющихся, неподотчётных, слишком умных для «служения» народу или престолу. Таковым он себя осознает в 18 лет.
Равны мне писари, уланы,
Равны законы, кивера,
Не рвусь я грудью в капитаны
И не ползу в асессора».
Новодворская В.И., Поэты и цари, М., «Аст», 2010 г., с. 6 и 8-10.
ОТВЕТ.
ПУШКИН И РУССКИЙ ЯЗЫК
XIX век стал веком окончательного становления русского литературного языка. Развернувшись во всю мощь, он дал миру великую литературу. Огромная заслуга в этом принадлежит А. С. Пушкину. Его творчество — итог поисков и размышлений нескольких поколений русских писателей о том, каким должен быть литературный язык. В пушкинской поэзии и прозе гармонично соединились торжественность церковно-славянского, энергия живой русской речи, европейская ясность изложения, меткие просторечные слова. В речи на открытии памятника Пушкину И. С. Тургенев сказал: «Нет сомнения, что он создал наш поэтический, наш литературный язык и что нам и нашим потомкам остаётся только идти по пути, проложенному его гением».
Языковед, специалист по истории русского языка Григорий Осипович Винокур писал: «Имя Пушкина... стало для последующих поколений символом общерусской национальной языковой нормы... Пушкин был не столько реформатор, сколько великий освободитель русской речи от множества сковывавших её условностей... Поэтому именно в художественном языке Пушкина и нашёл русский национальный язык ту воплощённую норму, которая была целью всех сложных событий, происходивших в нём с конца XVII в.».
Во второй половине XIX в. школы, грамматики, словари окончательно закрепили общенациональную норму книжной речи; обогатилась терминология, унифицировалось правописание. Ещё А. С. Грибоедов писал на еву вместо наяву, Пушкин — каляска, а Карамзин жаловался: даже в Москве «с величайшим трудом можно найти учителя для языка русского, а в целом государстве едва ли найдёшь человек 100, которые совершенно знают правописание».
В языке Пушкина вся предшествующая культура русской литературной речи нашла решительное преобразование. Язык Пушкина, осуществив всесторонний синтез русской национально-языковой культуры, стал высшим воплощением национально-языковой нормы в области художественного слова. Стремительно пройдя через школу Карамзина и его сторонников, Пушкин в сотрудничестве с декабристами намечает новые пути развития национального русского языка: "Все должно творить в этой России и в этом русском языке", творить на основе "совершенного знания свойств русского языка". Народная словесность с начала 20-х годов становится для Пушкина наиболее ярким выражением духа русского языка, его национальных свойств. Народность для Пушкина менее всего походила на простонародность речи. Народность языка, по Пушкину, определяется всем содержанием и своеобразием национальной русской культуры. Поэтому она может быть вполне оценена "одними соотечественниками". Пушкин признает европеизм, но только оправданный "образами мыслей и чувствований" русского народа. Эти принципы были не отвлеченными правилами пушкинской стилистики, но плодом глубокой оценки современного поэту состояния русского литературного языка. Они определяли метод творческой работы великого поэта. Пушкин объявляет себя противником "искусства, ограниченного кругом языка условленного, избранного", искусства аристократического. "Зрелая словесность" должна иметь своей основой "странное (т. е. самобытное, отражающее творческую оригинальность народа. - В. В.) просторечие". В этой широкой^ концепции народности находили свое место и славянизмы, и европеизмы, если они соответствовали "духу русского языка" и удовлетворяли его потребностям, сливаясь с национальной семантикой. "Простонародное наречие", сближенное с книжным, славяно-русским, - "такова стихия, данная нам для сообщения наших мыслей".
Продолжая по разным направлениям разрабатывать "неистощимый рудник языка славянского", Пушкин, однако, освобождал русский литературный язык от оков церковной идеологии. Например, в таких церковнославянских образах выражен поэтом призыв к революционной борьбе, к народному восстанию:
Ужель надежды луч исчез?
Но нет! - мы счастьем насладимся,
Кровавой чашей причастимся -
И я скажу: "Христос воскрес!"
Пушкин от них освобождает свой язык. Он противник "калькирования" чужих выражений, перевода их слово в слово. Он борется с синтаксическими галлицизмами. Но Пушкин не отвергает "галлицизмы понятий". "Ясный, точный язык прозы, т. е. язык мыслей" в русской литературе первой четверти XIX в. еще не существовал. "...ученость, политика, философия еще по-русски не изъяснялись". И тут. было чему поучиться на материале французского языка, имевшего богатую и стройную систему выразительных средств для языка прозы - художественной, научной, публицистической. Вовлекая в русскую речь европеизмы, Пушкин исходит из семантических закономерностей самого русского языка и из его культурных потребностей.
Но панталоны, фрак, жилет
Всех этих слов на русском нет.
Доведя до высокого совершенства лирический стих, Пушкин дал классические образцы языка повествовательной и исторической прозы. Но проблема "метафизического" (т. е. отвлеченного, философско-книжного, научного и публицистического) языка, который, по словам Пушкина, находился в то время "в диком состоянии", Пушкиным была лишь намечена. Непосредственным преемником и продолжателем пушкинской языковой реформы был Лермонтов. Он пускает в широкий демократический оборот лучшие достижения романтической культуры поэтического слова и углубляет семантическую систему литературного языка. Создав новые формы сжатого и образного выражения мыслей и сложных чувств, Лермонтов осуществляет тот национальный синтез повествовательного и "метафизического", отвлеченно-книжного языка, к которому стремился Пушкин. Язык Лермонтова оказывает сильное влияние не только на последующие стили художественной литературы, но и - вместе с языком Гоголя - на язык журнально-публицистической прозы, который получает новое направление и развитие в 30-40-х годах в литературной деятельности Белинского.