Что такое эмпиризм и рационализм? В чем их особенности?

За время существования философии сложилась такая ситуация, что один из уровней познания рассматривался изолированно от другого, один исследовался – в ущерб другому, чрезмерно отрывался и абсолютизировался от другого. Так в истории познания сложилось два противоположных направления. Одно из них, признающее ощущение единственным источником познания, получило название сенсуализм (от латинского «sensus» – чувство, ощущение). Направление же, представители которого преувеличивали роль не только ощущений, но b чувственного познания как такового (вместе взятых ощущений, восприятий и представлений – чувственного опыта)? получило название эмпиризм (от латинского empirio – опыт). По сути дела сенсуализм – также эмпиризм. Противоположное направление, возвеличивающее роль разума в познании, получило название рационализм (от латинского «ratio» – разум, интеллект).

Истины ради надо сказать, что иногда в истории философии высказывались мысли об их единстве, связи, но эти высказывания носили в целом эпизодический характер и, конечно, не могли реализоваться в философских учениях. В частности, И. Канту принадлежит идея, что рассудок ничего не может создать, а чувства ничего не могут мыслить. Только из соединения их может возникнуть знание.

Как эмпиризм, так и рационализм были материалистическими и идеалистическими и, по сути дела, ХVII-–XVIII века в истории философии прошли под знаком «выяснения отношений» между ними. В философских учениях Ф. Бэкона, Р. Декарта, Локка и Спинозы, Беркли и Лейбница доказывалась правомерность одного уровня познания перед другим.

Если ощущения рассматриваются как отражение объективной реальности, то последовательный эмпиризм и сенсуализм при известных условиях приводит к материализму в теории познания и
в понимании мира. Бэкон, Локк, Дидро, Фейербах и другие материалисты рассматривали ощущения как результат воздействия материального мире на органы чувств человека, как отражение этого мира.

Но если в ощущениях усматриваются только субъективное ощущение и представление субъекта, комплекс, совокупность ощущений, за которыми по сути дела скрывается непознаваемая «вещь в себе», то этот сенсуализм приводит к субъективному идеализму
Д. Беркли, Д. Юма, И. Канта. Эти философы берут ощущения как нечто самостоятельное, независимое от воздействия предметов материального мира, а саму мысль о материальном мире отбрасывают.

Как видим, и материалистический, и идеалистический эмпиризм, сенсуализм за исходное в процессе познания, за его основу берут ощущения, чувственное, но понимают и исследуют ощущения с различных, прямо противоположных точек зрения. Глубокое расхождение между материалистами и идеалистами заключено в различной оценке роли и значения ощущений в познании.

Для материалистов роль ощущений состоит в передаче знаний, которые поступают в мозг человека из внешней среды. Ощущения – это единственный источник непосредственного познания мира: без них невозможна познавательная деятельность человека.

Подчеркивая значение ощущений, сенсуалисты-материалисты однако недооценивали значение абстрактного мышления в познании. Они иногда разум низводили до роли шестого чувства. Мышление, согласно их взглядам, не дает в принципе ничего по сравнению с ощущениями. Некоторые сенсуалисты-материалисты, в том числе Локк, ограниченно понимали роль ощущений в познании, считая, что можно выделить «первичные» и «вторичные» качества. Если «первичные» качества (плотность, величина, объем, протяженность, фигура, движение) поддаются познанию, то «вторичные» качества (запах, цвет, вкус, звук) являются субъективными и не свойственны материальным вещам. Этими идеями Локка о субъективности вещей материального мира, как известно, воспользовался идеализм и, абсолютизируя субъективность ощущений, отрицал существование материального мира вообще, а следовательно, и саму возможность познания (Дж. Берки).

Сенсуалисты-идеалисты сводили все познание лишь к чувственному восприятию и абсолютизации ощущений. Они не могли
и не могут объяснить, каким образом в сознании человека появляются отдельные идеи и понятия; поэтому в помощники при решении этого вопроса призывали Бога, который, по их мнению, содержит знание вещей и процессов этого мира. Так, Беркли, считая ощущения единственным источником всех наших знаний, полагал, что Бог является тем существом, в которое надлежит верить, и в Боге заключено все наше знание.

Несмотря на определенное расхождение между сенсуалистами-материалистами и сенсуалистами-идеалистами по вопросу
о роли ощущений в познании, несмотря на непрекращающийся диалог и споры, для них характерна абсолютизация чувственного опыта, признание за опытом и в опыте сущности познания. Поэтому сенсуализм, сводя в сущности все процессы познания к чувственному опыту, смыкается с эмпиризмом.

Эмпиризм так же, как и сенсуализм, существует в двух своих разновидностях: материалистической и идеалистической. Материалистический эмпиризм (Ф. Бэкон, Локк, Фейербах) считает, что в основе познания лежит объективный мир, и этот мир является источником чувственного опыта. Следовательно, материалистический эмпиризм полагает опыт как результат воздействия предметов
и явлений внешнего мира на органы чувств человека.

Идеалистический же эмпиризм (Дж. Беркли, Фихте) весь опыт сводит к совокупности ощущений индивида, отрицая объективный характер внешней действительности. У эмпириков-идеалистов, следовательно, опыт носит чисто субъективный характер. Человек
в своем опыте, по их мнению, не выходит за пределы своего субъективного, индивидуального опыта, своего внутреннего мира (ощущений, переживаний и т.д.).

Как для сенсуализма, так и для эмпиризма характерна недооценка роли абстрактного мышления в познании, преувеличение, абсолютизация роли чувственного, опытного познания. Это свидетельствует о непонимании противоречивости, взаимодействия чувственных и рациональных сторон в познании; они неоправданно преувеличивали значение чувств, не поняли относительной самостоятельности абстрактного мышления, творческой роли разума, сознания.

Другой крайностью, которая обусловлена отрывом одной стороны познания от другой, был рационализм. Его представители
(Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Гегель) исходят из того, что чувственные восприятия, опыт человека не способны дать достоверного, истинного знания. Логическими признаками этого знания, по их взглядам, является необходимость и всеобщность, которых нет в чувственном опыте.

С точки зрения рационалистов чувства могут дать лишь несовершенные, вероятные, случайные знания. И поэтому всеобщность
и необходимость как логические признаки достоверного знания не могут быть выведены из непосредственного опыта. Эти признаки (необходимость и всеобщность) могут быть почерпнуты из самого ума, или из врожденных понятий, или же из понятий, которые существуют в уме в виде его задатков. Известно, что к основному тезису сенсуализма
и эмпиризма «Нет ничего в интеллекте, чего не было бы в чувствах»
Г. Лейбниц остроумно добавил: «Кроме самого интеллекта».

Рационалисты пытались найти основу познания в самом разуме, приходили к идее о том, что разум не только основа познания, но и основа объекта, основа и условие существования мира. Ведь на самом деле, для Гегеля, как одного из ярких представителей рационализма, мир изначально разумен, оплодотворен разумом. Рационалисты, далее, считают (и считали), что высшая цель познания – открытие законов, основных свойств и отношений изучаемых объектов. Это познание возможно при помощи разума, на основе одних логических рассуждений. Постулаты и законы могут быть раскрыты на основе постоянной тренировки ума. Эти постулаты, законы, принципы в своей основе должны быть ясными, определенными, бесспорными, не вызывать никаких возражений. Человеческий разум – высший судья, и если он не находит противоречия в созданных им понятиях, теориях, то это лучшее доказательство их правильности. На подобных аргументах рационалистов заметно влияние математики – в частности, геометрии. На самом деле, можно вспомнить, что Декарт и Лейбниц были создателями высшей математики, Спиноза свой основной труд «Этика» изложил геометрическим методом.

Рационализм явно недооценил роли чувственной стороны познания, не смог понять того, что познание мира и его законов невозможно без чувственных восприятий. Он не смог также постичь, что необходимость и всеобщность, как существенные категории логического познания, развивались в истории познания по мере все большего прогресса научных знаний.

Как видим, в истории познания рационализм, сенсуализм и эмпиризм противопоставлялись друг другу. Одна из сторон единого процесса познания отрывалась от другой, рассматривалась вполне и вне зависимости от другой. Однако научные исследования, да
и непосредственный опыт и наблюдения убеждают нас, что эти стороны, моменты познания, тесно, диалектически связаны, переплетены и образуют единый ствол живого дерева познания. Все те, кто противопоставлял одну сторону познания другой и за счет другой, упрощают процесс познания, делают его прямолинейным, искажают действительную сложную природу познавательной деятельности человека. Так это было в прошлом, так это продолжается и в наши дни в ряде философских школ (экзистенциализм, герменевтика). Все это свидетельствует о том, что ни в коей мере нельзя огрублять, схематизировать процесс познания. В нем чувственная и рациональная стороны одинаково необходимы и друг без друга просто не существуют, одна из них обусловливает другую, они взаимодополнительны и взаимопревращаемы.

Отмечая тождество и различие этих двух сторон процесса познания, следует, однако, заметить, что переход одной ступени познания в другую, переход от чувственного к рациональному в познании означает возникновение качественно нового уровня познания. Казалось бы, что одна сторона в ходе движения познания вырастает из другой; тем не менее, специфические особенности абстрактного мышления невыводимы из характеристик чувственного момента познания. При этом переходе происходит скачок, качественное преобразование, показывающее, что возник новый уровень постижения человеком мира. Абстрактное в познании оказывает влияние на чувственную ступень, в известной степени перестраивая ее, активно на нее воздействуя, особенно в сфере научного творчества.

Далее, переход от чувственного к рациональному, теоретическому в познании означает определенный отход от непосредственного контакта с познавательным объектом. Логическое, абстрактное мышление открывает перед познанием неизмеримые возможности и, вместе с тем, в гораздо большей мере, чем чувственно–эмпирическое в познании, способно быть источником заблуждения. Поэтому результаты, добытые на пути логического мышления, должны быть сопоставлены с реальным объектом. Это сопоставление достигается в конечном счете в ходе материальной деятельности людей.

Весь процесс познания с самого начала включен в эту деятельность, и познание, и деятельность в своем движении «стягиваются» к одной точке, к одному пункту – к вопросу об истине, который венчает собой не только всю гносеологическую, но и философскую проблематику. Ибо на самом деле вопрос: «Что есть истина?» – вбирает, фокусирует в себя все поиски человеком своего жизненного пути, а человечеством – верного направления, выбранной дороги счастья и прогресса. Естественно, что как неоднозначен ответ на данный вопрос, так же сложны поиски истинного, верного движения познания. Не дает ли нам это основания для признания, что «истины нет», или «она неуловима», или же «сколько людей, столько
и истин»?

Что есть истина?

Вокруг проблемы об истине сконцентрированы все другие вопросы гносеологии, ибо целью познания в конечном счете является достижение объективного истинного знания. Проблема истины
в большей степени, чем какая-либо другая, со всей остротой выявляет свою непосредственную связь с вопросом о месте самого познания в системе культуры, о характере и перспективах развития науки, о прогрессе человечества.

Первые представления об истине, о том, что понимать под истиной – какое знание, какой путь, – мы обнаруживаем в древнегреческой философии. Тогда уже сложилось и до некоторой степени устоялось в последующих веках учение о том, что истина есть не что иное, как соответствие знаний предмету, объекту, что истина – это процесс воспроизведения, отражения в голове человека знаний о внешнем мире. Согласно Аристотелю, определение истины, которое называют классическим – «истина есть соответствие утверждения или отрицания предмету или совпадение знания с объектом». Эту концепцию истины разделяли философы почти всех направлений и течений вплоть до Гегеля. У него истина заключается в самом процессе познания, где знание поднимается с низших ступеней ко все более высоким, неся в себе свою собственную разумность. Согласно Гегелю, истина – это разум, познавший свое собственное содержание и погружающийся в природу ради ее подчинения себе. Истинно то, что познано, поэтому истина всегда конкретна. Истина не может быть раз и навсегда «отчеканенной монетой», которую
в любой момент можно пустить в оборот или разменять. Истина – это развертывание, становление самого разума.

Эти мысли Гегеля созвучны многим рационалистическим концепциям наших дней, подчеркивающим суверенность разума, способность его познать окружающий мир, подняться от незнания
к знанию, от неполного и неточного знания к все более полному
и точному и, наконец, достичь того уровня, на котором можно зафиксировать знание, удовлетворяющее субъект в данное время,
в определенных конкретных условиях его бытия.

Однако в наше время существует и другая точка зрения – позиция крайнего иррационализма, выражающаяся в страхе перед разумом, бегством от него; это воззрение, отвергая объективные закономерности познания и движения его к истине, в своей основе имеет неверие, пессимизм, суеверия, мистику, отрицает истину как достоверное знание. Здесь истина отождествляется с эмоциями, влечениями, волей человека, которые отрываются от их объективного источника. В этом случае критерием истины признается или очевидность ощущений, эмоций человека, или же согласованность суждений, понятий, высказываний с ощущениями.

Как видим, вопрос об истине затрагивает саму суть знаний человека, и этот вопрос не может быть изолирован от условий деятельности и бытия человека. Понятие же истины характеризует знание в его отношении к существующему независимо от него внешнему миру. Таким образом, истина – это философская категория, которая обозначает адекватные реальности знания, возникающие в процессе деятельности человека, в ходе получения субъектом информации об объекте. В связи с этим истина – идеальная форма деятельности человека, отражающая объективный источник в виде таких форм знания, как понятия, суждения, умозаключения, теории, учения, наука в целом. Другими словами, истина есть духовный, конкретно-исторический процесс получения знания, процесс их развития, в котором субъект реализует свои духовные способности, превращает знания в элемент сознания, формирует себя как активного творца культуры.

В этом непрерывном, бесконечном процессе получения знаний, развития познавательных способностей человека и создания им культуры обращает на себя внимание то, что знание человек
в большей мере получает об объекте и от объекта; поэтому истина всегда и во всем объективна, так как и содержание знания, и источник знаний, и направленность знания порождены объектом, объективным миром. Истина, следовательно, объективна, так как знания идут от объекта, вращаются вокруг него, с ним связаны. Но это никаким образом не свидетельствует, что субъект устранен от получения знаний. Он и только он заинтересован в знании, и поэтому истина субъективна, но субъективна и по носителю, и по своему существованию. Говоря точнее, истина в одно и то же время, в одном и том же отношении объективна и субъективна, но господствующей стороной является все же признание истины объективной; она – надличностна, надсубъективна. Платон, видимо, имел в виду эту особенность истины, когда писал: «Однако нельзя ценить человека больше, чем истину». Будучи объективной, «истина не наказуема» (В. Соколов).

Но истина объективная не является общезначимой, так как она не связана со знанием, или, точнее, с мнением большинства. Она не может быть принята или отвергнута голосованием, утверждением: «Так считают все!». Ведь на самом деле все считали, что Земля неподвижна, а Солнце вращается вокруг нее. Все также считали, что войска Наполеона победить нельзя, но знание одного Коперника или Кутузова – содержали верное, точное, истинное отражение действительности. Поэтому истина никогда не есть нечто общезначимое, раз и навсегда данное, истина не есть всегда законченное, завершенное знание. Она не проходит референдум: кто прав? Здесь нет голосования, она проходит ряд ступеней своей зрелости, происходит становление знания, его приближение к цельности. Вот этот процесс получения знания, его совершенства выражается понятиями абсолютной и относительной истины, при этом истина всегда остается одной – единственной – объективной истиной.