V. социальная сущность, назначение и функции морали

Чрезвычайная сложность и особая «тонкость» нравственной сферы жизни предопределили тот факт, что в этике до сих пор отсутствует общезначи­мое определение морали, раскрывающее всю глубину, многозначность и всесторонность этого понятия. Боль­шинство авторов сходятся на весьма общем, исходном понятии: мораль есть совокупность особого рода тре­бований и оценок. Разновидностью этого исходного определения является представление о морали как со­вокупности правил и норм поведения человека в об­ществе. Естественно, что при таком подходе к сфере морали необходимо отнести и само поведение по этим правилам, и возникающие при этом отношения. Раз это поведение моральное, оно должно относиться к области морали.

В то же время в своей совокупности эти правила и нормы поведения образуют некоторый идеальный по­рядок, идеальную модель должного и правильного поведения. Это означает, что мораль есть определен­ное сознание, раз она задает идеальный порядок и выступает в качестве идеальной модели поведения и отношений.

Коль скоро этот идеальный порядок охватывает всю совокупность общественной жизни, обращается ко всем людям, то очевидно, что в силу такой всеобщности он не может являться продуктом отдельного индивиду­ального сознания, а представляет собой некий «всеоб­щий дух». Поэтому мораль часто еще определяют как форму общественного сознания.

Но сознание всегда есть осознание своего бытия, своего существования — «мыслю, следовательно, су­ществую». Правда, мораль мыслит опять же особым образом — посредством правил и норм, то есть требо­ваний, соответствие или нарушение которых вызывает положительную или отрицательную оценку. В мораль­ных требованиях и предписаниях поступать так или иначе фактически отражается не то бытие, которое есть, а то, которое необходимо и желаемо. Осознавая их содержание и значение, субъект сознания узнает не о том, какова действительность сама по себе, а о том, какой она должна быть, чтобы соответствовать его пожеланиям к ней. То есть посредством морального сознания человек приходит к осознанию самого себя — кто он есть, раз ему необходимо то-то и то-то, почему и зачем ему это необходимо.

Поэтому мораль уже можно трактовать как форму самосознания, посредством которого человек прихо­дит к постижению своего бытия в качестве человека, своего призвания и предназначения, а значит, целей и смысла своего существования.

Помимо этого, модель идеального, должного пове­дения, как и осознание своего признания, предполага­ет и порождает в человеке способность свободно выби­рать и следовать заключенным в них ценностям. Это качества и черты внутреннего мира личности, ее «до­бродетели», включающие также наличие определенных установок и ценностных ориентации, потребностей в духовных ценностях, предполагающих в личности внут­реннее уважение к ним и готовность им следовать.

И вот вся совокупность разнородных проявлений того, что называется моралью, должна найти свое вы­ражение и объяснение в понятии морали.

Трудность этой задачи усугубляется многознач­ностью самого термина «моральное», из которых во­семь основных и самых распространенных значений приводит О. Г. Дробницкий, внесший наибольший вклад в рассмотрение и разработку этой проблемы*.

* Дробницкий О. Г. Понятие морали. М., 1974. С. 21.

Весьма запутывает дело и духовная, идеальная при­рода морали. Ведь сознание само есть осуществленное противоречие — актуально оно всегда существует толь­ко посредством индивидуального сознания, но никог­да не сводится и не исчерпывается суммой всех индивидуальных сознаний; сознание по определению субъ­ективно, и в то же время его содержание объективно, оно отражает действительность, но и творит его, пла­нируя будущее, ставя цели или создавая фантастиче­ские образы.

Проанализировав историко-этический процесс и реконструировав имманентно ему присущие концепту­альные способы видения морали, О. Г. Дробницкий зафиксировал ряд антиномий, относящихся к сущнос­ти морали. При этом каждая из этих антиномий углуб­ляет понимание морали, только будучи взятой в един­стве составляющих ее противоречивых утверждений. Попытка же усилить понимание морали за счет отказа от одного из составляющих антиномию тезиса, как по­казал О. Г. Дробницкий, делает концепцию односто­ронней и уязвимой для критики с противоположной стороны.

1. Так, начиная с античности, философы приписы­вали морали способность научить человека жить в со­ответствии с природой. Мораль тем самым рассматри­валась как явление естественного мира, как продол­жение земного порядка вещей, вопреки тем, кто видел в ней божественный дар, нечто идеальное и совершен­ное и поэтому неестественное. Однако признание ес­тественного характера морали и отождествление до­бродетелей с естественными побуждениями приводи­ли к исчезновению границ между людьми доброде­тельными и порочными, которые тоже следуют сво­им естественным побуждениям. Приходилось в са­мой природе разделять хорошие и нехорошие по­буждения, делая это на основании введения взятого извне по отношению к природе критерия — разума, пользы, меры.

Признание же божественного, сверхъестественного статуса морали тотчас оборачивается превращением ее в нечто чудесное, далекое от реальной земной жизни, с чем человек не соприкасается в своем повседневном бытии и что ему совершенно не нужно и бесполезно.

2. Далее, моральные требования и ценности, обра­щенные к человеку, имеют объективное значение, ибо они должны соответствовать общезначимым критери­ям и не могут зависеть от чьих-либо симпатий или ан­типатий. В противном случае не может быть никакого сравнения, выявления правоты, справедливости и бла­городства одних поступков перед другими, а любая субъективная нравственная позиция оказывалась вне моральной оценки — ее не с чем было бы сравнить, оценить и опровергнуть или признать.

Однако, с другой стороны, моральные требования уже в силу своего статуса выступают как чьи-то веле­ния, и актуализируются они только в качестве прояв­ления чьей-то воли, воли определенного субъекта.

3. При этом субъективная сторона морали проявля­ется также в том, что моральные требования выступа­ют как предстоящая перед человеческой волей необхо­димость, по отношению к которой она должна опреде­литься. Подчинение этой необходимости не может быть моральным, ибо доброта, честность и порядочность по принуждению невозможны, а несоблюдение ее сразу станет аморальным.

С другой стороны, поведение в соответствии с мо­ральными требованиями обязательно предполагает принуждение, без которого поведение детерминирует­ся естественной склонностью человека или его заинте­ресованностью, но не моралью. Морально-ценное по­ведение предполагает наличие именно моральной мо­тивации, включающей добровольное самополагание воли и автономию духа.

Мораль оказывается во всех этих случаях одновре­менно и сферой объективной необходимости, областью принуждения, и сферой субъективной свободы.

4. Мораль осознает себя как нечто объективно-все­общее, единое везде и всегда, не зависящее от измен­чивых и преходящих условий и авторитетное для всех людей, то есть как нечто абсолютное, сравнивая с чем, можно оценивать все другие ценности и даже особен­ные нравственные позиции. Но в то же время доста­точно беглого взгляда на историю человеческого об­щества, чтобы убедиться в исторической изменчивости и относительности нравственных систем.

5. Исследователи природы морали, опираясь на представление о чувственно-эмоциональном и рацио­нальном уровне мотивации человеческого поведения, небезосновательно обнаруживали в ней противоречи­вые характеристики. С одних позиций, мораль как вы­ражение общезначимых ценностей и человеческого при­звания связывалась исключительно со способностями разума и противопоставлялась стихии эгоистических чувств и страстей. Человек как существо сознательное только посредством разума мог адекватно осознавать свое моральное предназначение, в то время как сущест­во чувствующее и стремящееся он приближался якобы к животному способу бытия и оказывался чужд мора­ли. Но, с других позиций, только даваемая чувствами непосредственность переживания своего бытия пред­ставлялась единственным источником бескорыстных поступков, продиктованных именно чувствами состра­дания, милосердия, человечности, в то время как рас­четливая осмотрительность оказывалась всегда чужда морали.

6. Близким к этой антиномии оказывалось и пред­ставление о морали, с одной стороны, как о чем-то бескорыстном, благородном и возвышенном, чуждом утилитарным интересам и целям, а с другой — обяза­тельно служащей какой-то цели и пользе, ибо для чего-то же она существует?

Таким образом, можно констатировать, что область морали объединяет огромное множество разнородных явлений и представляет собой некое единство проти­воположных определений — она и естественна, и сверхъестественна, и объективна, и субъективна, и сфера необходимости, и область свободы, и абсолют­на, и относительна, и разумна, и неразумна, и целесо­образна, и бескорыстна, самодостаточна.

Все эти характеристики возможно синтезировать в единое концептуальное понимание морали только с позиций материалистического понимания истории, вскрывающего общественно-исторический генезис, при­роду и социальное назначение морали.

Мораль была понята как продукт общественно-исторического развития, разворачивающегося на основе материально-практической деятельности человека, на основе общественного производства всей жизни людей и порождаемых этими процессами общественных по­требностей и интересов. Ее непосредственным источ­ником стала объективная общественная потребность в согласовании и регулировании коллективной, совмест­но-разделенной деятельности, сливающейся в общест­венный процесс производства самой жизни, когда в результате социального разделения труда происходят дифференциация и структурализация общества и по­явление множества социальных субъектов со взаимо­пересекающимися, взаимонакладывающимися и взаи­мопротиворечащими интересами.

В этих условиях именно мораль берет на себя роль духовного средства осмысления и выражения сначала коллективного, общего интереса, а затем обществен­ного, всеобщего, противостоящего в качестве «общего знаменателя» стихии индивидуальных, частных и осо­бенных интересов и стремлений.

Все установления и правила, требования и ценнос­ти, претендующие на статус нравственных, всегда вы­ступали средством выражения интересов коллектив­ной общности, способом осуществления воли той об­щественной целостности, к которой принадлежал че­ловек. Их назначением оставалось поддержание един­ства и целостности этой общности посредством выдви­жения базисных духовных ценностей вопреки тенден­циям дифференциации и дробления общественной структуры и системы интересов.

Ощущая себя принадлежащим различным общностям и одновременно осознавая собственную индивиду­альность и отдельность от них, человек чувствовал в душе борьбу различных влечений, стремлений и сил и нуждался в некоторой направляющей его системе ори­ентации, имеющей высокую значимость и авторитет­ность как для него самого, так и для общества. Такой системой ориентации и становилась моральная регу­ляция.

История общественного развития предстает как дву­единый процесс постепенного обособления индивида от общества и расширения в результате процессов об­щественной дифференциации и интеграции той общ­ности, к которой он принадлежит, с которой себя идентифицирует и чьи базисные ценности разделя­ет. Именно сложность и противоречивость этих про­цессов предопределяют сложность и противоречи­вость теоретических определений и характеристик морали.

Собственно, выявить сущность какого-либо явле­ния — это значит составить о нем понятие, добиться понимания его возникновения, назначения, устройст­ва, функций, способов их осуществления, объяснить многообразие проявлений и различий в определениях и характеристиках. Это становится возможным в свою очередь на путях определения базисного, родового понятия и выявления отличительных видовых призна­ков исследуемого явления, то есть установления его специфических особенностей, отличающих его от од­нородных явлений.

Таким родовым определением для исследования сущности морали, как считают самые компетентные авторы — О. Г. Дробницкий, Л. М. Архангельский, С. Ф. Анисимов, А. И. Титаренко, А. А. Гусейнов, — является способ регулирования общественных отно­шений и поведения человека.

Правда, разделяя общие принципы и подходы к пониманию морали, А. И. Титаренко совершенно обос­нованно указывал на смысловую ограниченность тако­го исходного понимания. Ибо как бы ни описывали и ни раскрывали глубину и специфичность морального регулирования поведения, это не исчерпывает богатст­ва содержания морали как особой сферы ценностного бытия человека, способа уяснения смысла своего су­ществования и сферы самореализации.

Любой же регулятор, каким бы сложным он ни был, представляет собой в конечном счете механизм, назна­чение которого исчерпывается его устройством и функ­циями.

Мораль же является и способом познания, пости­жения человеком своего призвания в мире, средством усовершенствования всего бытия через развитие чело­века и совершенствование общественных отношений, она фактически задает и формирует цели всей духов­ной культуры и критерии ее оценки. Мораль сама становится важнейшей составляющей всей духовной культуры, ее ценностно-смысловым ядром, без чего культура лишается своего гуманистического содер­жания. '

Вследствие этого А. И. Титаренко предлагает более общее родовое определение в качестве исходного ба­зисного понятия для развития концептуального пони­мания морали. Это — способ практически-духовного освоения человеком действительности.

Он исходил при этом из мысли К. Маркса, что че­ловек осваивает мир материально-практически и на основе этого также духовно, через развитие форм со­знания. В свою очередь духовное освоение действи­тельности идет от первоначально не расчлененного со­знания, в котором познавательные, ценностные, эмо­ционально-чувственные моменты слиты, ко все боль­шей дифференцированности по назначению, способам и формам такого освоения. Вслед за Марксом Тита­ренко разделил духовное освоение мира на теорети­ческий способ, результирующийся в познании и на­уке, и духовно-практический способ освоения действи­тельности, в недрах которого и вызревает мораль.

Познание дает человеку предметное сознание, ос­новным содержанием которого является знание о том, каков мир сам по себе, объективно, и развивается оно в противоположности истины-заблуждения. Его глав­ной целью является истина.

Эмоционально-чувственное и ценностное освоение мира в свою очередь воплощается в художественно-эстетическое сознание и моральное сознание.

Художественно-эстетическое освоение действитель­ности есть его образное, чувственно-эмоциональное осознание, развивающееся в противоположности прекрасного и безобразного. Главной же целью становит­ся здесь красота.

Мораль же выступает таким способом освоения дей­ствительности, которое связано с осознанием челове­ком и обществом самих себя, того, что они есть и в чем состоит их предназначение, какими они должны быть, чтобы ему соответствовать. Это осознание выражается в выработке поведений и оценок, требований и цен­ностей, вследствие чего Титаренко называет его оце­ночно-императивным. Моральное сознание общества развивается через порождение и разрешение противо­положности добра и зла, а его главной целью и цен­ностью является добро.

Истина, красота и добро — вот три грани единого идеала духовности, являющегося высшей целью ду­ховного освоения человеком действительности и опре­деляющего структуру и содержание этого освоения.

В реальной жизни различные способы освоения мира взаимопроникают и взаимодополняют друг друга, пе­ресекаются в общественном и индивидуальном созна­нии, не утрачивая при этом своей самостоятельности именно в силу специфики истины, добра и красоты.

Таким образом, мораль есть разновидность практи­чески-духовного освоения действительности, оценоч­но-императивный способ освоения мира, связанный с выработкой духовных ценностей и требований и фор­мы человеческой индивидуальности, составляющий особый прием ориентации человека в социальной сре­де. Это такой способ регулирования поведения чело­века, который осуществляется через выработку духов­ных ценностей — понятий добра и зла, долга и спра­ведливости, через стремление к целям, составляющим смысл человеческого существования.

Оценочно-императивное освоение действительности оказывается целиком пронизано рефлексивностью, то есть отражением не столько самой действительности, сколько того, что в ней нужно человеку, что соответ­ствовало бы его потребностям и способствовало его развитию.

Поэтому объективной основой ценностей и пове­лений, составляющих содержание оценочно-импера­тивного освоения действительности, самим источни­ком императивности и долженствования является ле­жащая в основе функционирования общества исто­рическая необходимость в поддержании единения и сплочения, а также во взаимосогласовании деятель­ности людей.

Вообще природа ценностей, лежащих в основании оценочно-императивного способа освоения мира, ока­зывается тесно связанной и определяемой именно че­рез общественно-историческую необходимость, прида­ющую этому освоению его повелительность, требова­тельность, императивность.

Ценности не есть некоторые идеальные сущности, познание которых вызывает желание и стремление их достичь и следовать им. Ценность, как, например, оп­ределяет ее О. Г. Дробницкий, есть отражение, реф­лексивное осознание назревших, требующих своей ре­ализации, но еще не реализованных потребностей об­щественного развития. Именно сила необходимости, стремящейся к реализации, задает масштаб и значи­мость ценностей. То, что нужно, то и начинает осозна­ваться как нечто ценное, дорогое, значимое и важное. Логика ценностного отношения строится не по при­нципу «чем дороже, тем нужнее», а наоборот, — «чем нужнее, чем труднее, чем реже, тем дороже и ценнее».

Поэтому при рассмотрении морали как разновид­ности оценочного-императивного освоения действитель­ности О. Г. Дробницкий и А. А. Гусейнов на первое место ставят именно историческую необходимость, общественную потребность и ее выражение в требова­ниях, в долге, а другие авторы —С. Ф. Анисимов, Л. М. Архангельский, А. И. Титаренко — полагают, что ведущую роль играют именно ценности — благо, добро и другие.

Но и те, и другие сходятся, что в основе требований и ценностей помещаются именно историческая необхо­димость, потребности общественно-исторического процесса.

Выяснив исходное, родовое определение морали как разновидности практически-духовного, оценочно-импе­ративного способа освоения мира, как способа ценност­ной ориентации и регулирования поведения человека и общественных отношений, необходимо перейти к вопросу о специфике этого освоения и регулирования. Эта специфика лучше всего может быть выявлена пу­тем сопоставления морали с другими способами регу­ляции поведения людей и их мотивации.

Как было установлено ранее, исторически первым видом социальной дисциплины можно считать обыч­но-традиционную систему регламентации поведения индивида в родовом обществе. Жизнь первобытного человека была жестко регламентирована ритуализиро­ванными формами поведения, которые требуют от людей однотипных поступков в условиях повторяю­щихся и сходных ситуаций. Это запреты, табу, обы­чаи, традиции, обряды и ритуалы. Все их, условно говоря, можно свести к обычаям, которые, передава­ясь из поколения в поколение и приобретая устойчи­вость, превращаются в традиции, а в своих символи­зированных проявлениях — в ритуалы и обряды. По­этому нагляднее всего специфику морали можно уста­новить именно в сопоставлении ее с обычаем.

Регуляция поступков и общественных отношений обычаями в наиболее чистом виде происходит в усло­виях родоплеменного строя, когда индивид еще цели­ком отождествляет себя с коллективом, а его поведе­ние характеризуется нерасчлененностью, слитностью поведения и сознания. Здесь отсутствует мораль как система норм, отличных от самой практической дея­тельности, как выражение идеального долженствова­ния, а сам индивид не различает в своем поведении права и обязанности.

Обязательность, простота и сила нравственных ус­тановлений здесь основана на их полезности коллек­тиву, с которым отождествляет себя индивид, и не является результатом его сознательного личного вы­бора. Индивид поступает «как всегда» и «как все», его поступки имеют безотчетно-принудительный характер детерминации, определяются сложившимся поло­жением вещей.

Вследствие этого некоторые авторы исключают во­обще обычаи из сферы морали, не учитывая, что мо­раль развивается не только в своем ценностном содер­жании, но и в способах его осуществления.

Действительно, не все обычаи имеют нравственное содержание, так как в них отсутствует основное качес­тво, превращающее обычаи уже в нравы — отношение к человеку не как к вещи, а признавая ценность чело­веческой жизни. Это, например, обычаи, связанные с регламентацией выбора пищевых продуктов, способов их приготовления, способов ведения охоты, устройст­ва жилища и т. д.

Но там, где такое отношение имеется, обычаи, не­смотря даже на безличный характер их мотивации, отсутствие возможности выбора, по своему назначе­нию и содержанию образуют действительный фунда­мент нравственности — деление добычи поровну, ува­жение к старшим и т. д. Ведь и в развитом состоянии нравственности моральные нормы, становясь обще­признанным достоянием всех людей, превращаются в обычные формы поведения, утрачивают оправдатель­но-объяснительную мотивацию и исполняются по при­вычке. Приветствовать кого-то при встрече, извинять­ся за причиненное беспокойство, предложить гостю лучший кусок за праздничным столом — давно не является результатом напряженного морального вы­бора личности, став шаблоном поведения и освободив тем самым моральное сознание личности для более важной работы.

Тем не менее, признавая за обычаями нравственное значение, способность взаимопревращения — обычаи можно исполнять сознательно и добровольно, а иде­альные моральные требования превращать в привыч­ные формы поведения, — нельзя не видеть сущест­венные различия между ними и моралью, которые под­черкивают специфику последней.

Прежде всего необходимо отметить, что обычаи имеют довольно четко очерченную локализованную сферу действия — они распространяются прежде все­го на представителей «своей» общности, характерны для определенного времени. Мораль же в своем идеальном выражении претендует на всеобщность и абсолютное значение всех своих ценностей и идеалов. Можно говорить об обычаях тех или иных племен, народов, но не о нравственности того или иного на­рода.

Далее, обычай по своей сущности оказывается об­ращен в прошлое, он учит жить по-старому, поступать «как всегда» и «как обычно». Поэтому он традиционен и консервативен по существу и имеет наибольшее значение и авторитет именно в традиционных, статич­ных обществах. Система обычаев направлена на то, чтобы сохранить зависимость и несамостоятельность личности в нравственных вопросах, на ее привычное и традиционное поведение. Фактически он выражает и закрепляет сложившееся положение вещей, то, что есть, или говоря философским языком — сущее. Поэтому общество, где сильна власть обычаев и традиций, го­раздо труднее усваивает новые веяния и менее способ­но к обновлению и развитию.

Мораль же, выражая в своих ценностях назревшие, но еще не реализованные общественные потребности, устремлена в будущее, нацелена на улучшение и усо­вершенствование. По отношению к достигнутому уров­ню нравственной культуры поведения и общественных отношений она всегда проникнута неудовлетворен­ностью и критичностью. Она предполагает и порожда­ет личность самостоятельную, не полагающуюся на чужой авторитет, способную к внутренней духовной работе и самостоятельному моральному выбору и от­ветственности за него. По самой своей природе ей при­сущ отрыв от сущего, того, что есть, и идеализирован­ное «забегание», «заглядывание» вперед, утверждение того, что, возможно, и не будет, но должно быть.

Обычаю присуща жесткая, детальная, однозначная, ситуационно ограниченная регламентация, практически не оставляющая простора для импровизации, про явления свободы личности.

Мораль же требует именно личной ответственности за предполагаемые поступки и не приемлет никаких доводов, что «все так поступают», для оправдания сво­его малодушия.

То есть, если обычай требует только исполнения, не интересуясь его мотивацией или сводя ее к подчи­нению господствующей традиции, то мораль придает исключительное значение именно развитой личной мотивации, способности личности руководствоваться в поведении не эгоистическими интересами или давле­нием чужих авторитетов, а собственным видением мо­рального смысла ситуации, моральными ценностями. Моральный поступок поэтому всегда по существу есть свободное творчество, а морали присуще развитие в человеке способности к свободе, к преодолению сло­жившихся канонов н стереотипов.

И даже приведенные ранее рассуждения о возмож­ности превращения моральных норм в привычно обы­денные формы поведения нуждаются в серьезном уточ­нении. Исполнение требований морали по привычке, без оправдательно-объяснительной рефлексии и созна­тельной мотивации вовсе не тождественно поступку по логике обычая, ибо в первом случае такая работа со­знания обязательно присутствует на этапах формиро­вания ценностной ориентации и многократных повто­рений, способствующих превращению требований в привычку, а во втором — не предполагается вовсе.

Таким образом, мораль предстает как исторически гораздо более развитый и сложный способ регуляции поведения, нежели обычаи.

Следующим шагом в выяснении специфики мора­ли может быть сравнение ее с правом, одним из важ­нейших социальных институтов в цивилизованном обществе.

Мораль и право имеют много общего, поскольку у них оказывается весьма сходным социальное назначе­ние — регулировать и направлять поведение людей в обществе. И мораль, и право возникают в ответ на общественную потребность в поддержании устойчивос­ти и целостности общества и выражают общественно-историческую необходимость его существования и раз­вития. Полноту своего развития и проявления они по­лучают в связи с переходом от родового общества к классовому, с появлением цивилизации и всех ее атри­бутов — частной собственности, личности, государст­ва и права. И мораль, и право в своем наличном бы­тии представляют совокупность относительно устой­чивых требований, норм, предписаний и правил, вы­ражающих общественную волю, общественную необ­ходимость, в которых заключены представления о спра­ведливом, должном порядке вещей. И мораль, и пра­во стремятся охватить практически всю совокупность общественных отношений, хотя это удается им неоди­наково.

Однако наряду со сходством у них имеются сущест­венные различия.

Прежде всего бросается в глаза, что право имеет официальный, закрепленный и выраженный в сущест­вовании социальных институтов (институциональный) характер. Оно возникает вместе с государством, опи­рается на его авторитет и силу и имеет официально-обязательный характер. Исполнение норм права обеспе­чивается потенциально или актуально силой принуж­дения с помощью органов государства и должност­ных лиц.

Требования и ценности морали не имеют такого институционального характера, они поддерживаются силой общественного мнения, сложившимися нрава­ми, личной убежденностью индивида.

Право в качестве своего источника имеет волю за­конодателя, будь то народное собрание, монарх, пар­ламент или Государственная дума. Принятые законы формально закрепляют, фиксируют права и обязан­ности граждан. Заключенные в них требования явля­ются теперь обязательными для исполнения, а нару­шения этих требований или отклонения от них рас­сматриваются как незаконное поведение, предполага­ющее правовую ответственность.

Мораль же возникает стихийно в процессе общес­твенной жизни и отражения ее потребностей в общественном сознании, и поэтому ее ценности и требова­ния носят обезличенный, анонимный характер, они как бы обращены от имени всех ко всем. Моральные тре­бования и ценности нигде формально не зафиксирова­ны и существуют идеально, в сознании общества и че­ловека. Разумеется, их можно записать и сформули­ровать в виде «десяти заповедей» или «морального кодекса врача», но это будет лишь вторичная рацио­нализация и вербализация некоторого изначального содержания. Моральные требования не могут быть осу­ществлены силой принуждения, ибо в основе их обя­зательности лежит не страх наказания или стрем­ление поддержать репутацию законопослушного граж­данина, а свободное добровольное принятие, самообя­зующее веление.

Именно здесь проявляется важнейшее различие пра­ва и морали. В силу своего статуса право оказывается безразличным к характеру мотивации, лежащей в ос­нове законопослушного поведения. Для него главным оказывается соответствие поступка норме закона, а продиктовано оно страхом наказания, расчетом, жела­нием приобрести определенную репутацию или уваже­нием к закону и общественному порядку, — это не имеет значения. Добрый человек, нарушивший закон, должен быть наказан, а злой и негодный в случае со­блюдения им требований закона оказывается перед ним чист. Право, конечно, учитывает моральный облик и характеристики человека, преступившего закон, но только для определения меры типичности такого по­ступка и возможного смягчения наказания, но не осво­бождения от него.

Моральный же поступок отличается от просто ле­гального не внешней оболочкой, не материей поступ­ка, а именно характером мотивации, предполагающей наличие следов того, что поступок совершен не по рас­чету или выгоде, а из уважения к моральным ценнос­тям и долгу. Моральное поведение зиждется на сво­бодном, добровольном самообязующем велении лич­ности, когда есть возможность поступить так или иначе.

Соответственно и санкции, наказание, в системе права имеют фиксированный характер и воплощаются в материальных последствиях — штрафе, ограниче­нии свободы, высшей мере «социальной защиты» общест­ва, остающейся в арсенале правового регулирования.

Санкции морали имеют идеальный характер и про­являются в реакции общественного мнения — одобре­нии и похвалах или осуждении и бойкоте, а также в личных переживаниях человека — чувство удовлетво­рения от сознания исполненного долга или пережива­ний, угрызений совести от раскаяния в содеянном.

Разумеется, это не означает, что правовые санкции «сильнее», ибо их воздействие зависит прежде всего от моральной развитости человека, от богатства его духовных переживаний, от его уважения к морали и степени ее усвоения.

Можно также отметить формальные различия, име­ющиеся между правом и моралью. Право стремится к жесткой однозначности, недопустимости различных трактовок и интерпретаций требования закона и по­этому детально и точно формулирует свои требования. Действующие законы, даже если они перестают соот­ветствовать общественным интересам и потребностям, не допускают самовольных изменений или «новых прочтений», а должны быть изменены только в уста­новленном законом же порядке.

Поэтому право имеет более косный и статичный регулятор, зачастую не успевающий за ходом времени и тормозящий процесс обновления общества. Мораль же в силу идеальности, неформализованности, неод­нозначности предстает в этом смысле более динамич­ным и гибким регулятором, который и по сфере свое­го действия превосходит право. Ибо право не в состо­янии подчинить себе абсолютно все сферы человечес­кой жизни, прежде всего духовную жизнь человека, его мысли и чувства, а также глубоко личные пережи­вания и отношения между людьми — дружбу, любовь.

В целом же можно констатировать, что право оста­ется внешним регулятором поведения, в то время как мораль является глубоко внутренним, личностным способом ориентации человека, саморегулятором его по­ведения.

Однако наряду с обычаями, привычными, традици­онными формами поведения, следованием велениям закона человек зачастую руководствуется простыми соображениями собственной выгоды, следует своему утилитарному интересу. При этом он может прини­мать в расчет имеющиеся обычаи и вообще распрос­траненные формы поведения, не нарушать требования закона и даже имитировать уважение к ценностям мо­рали. Такое поведение зачастую выглядит как вполне респектабельное, гарантирующее человеку высокий престиж и уважение в глазах окружающих. Однако если хоть в самой мелочи в этом поведении просколь­знет лишь намек на то, что оно подчинено .достижению только собственной выгоды, а соблюдение норм бла­гопристойности есть лишь средство нажить моральный капитал, то сразу такое поведение оказывается сомни­тельным с точки зрения чистоты мотивов. Это по­зволяет выделить еще одну специфическую черту мо­рали — ее принципиально бескорыстный характер, ори­ентацию не на утилитарную пользу, которую можно «класть в карман», а на умножение в мире добра, бес­корыстия, благородства.

Таким образом, теперь можно свести воедино все выявленные характеристики и определения морали, позволяющие составить о ней понятие. Мораль есть способ практически-духовного, императивно-ценностно­го освоения действительности, имеющий целью регу­ляцию общественных отношений и поведения человека и заключающийся в выработке духовных ценностей и требований, отражающих историческую необходимость общественного развития и проявляющихся в со­знательной деятельности людей.

Его специфика состоит в том, что это особая форма регулирования, заключающаяся в глубоко личной, субъективной мотивации поведения, свободном и до­бровольном принятии обязательства следовать требованиям морали, подкрепленного только личной убеж­денностью в их справедливости и человечности.

Мораль поэтому выступает как наиболее развитая форма социальной регуляции, как ее высшая ступень — саморегуляция, заключающаяся в сознательном и до­бровольном следовании нравственным мотивам и целям — представлениям о добре и зле, достоинстве и чести, справедливости и долге, не обремененном сле­дами давления и принуждения, расчета или выгоды.

Коротко говоря, мораль — это внутренний саморе­гулятор поведения человека, настроенный на принци­пы человечности.

Отсюда становится понятным ее основное назначе­ние — быть способом духовного освоения действитель­ности, надежным средством ориентации человека в мире социальных отношений и ценностей, регулировать по­ведение человека и всю систему общественных отно­шений с точки зрения поддержания единства и спло­ченности общества, развития и совершенствования об­щественных отношений и самого человека.

Это назначение конкретизируется в присущих мо­рали функциях, среди которых выделяют регулятив­ную, оценочно-императивную, воспитательно-гуманис­тическую, познавательную, прогностическую, идеоло­гическую.

Разумеется, все они взаимоперекрещиваются и пе­ресекаются — регулирование общественных отноше­ний осуществляется посредством выработки требова­ний и ценностей, самого ценностного отношения и пред­полагает воспитание у человека потребностей в добро­вольном и сознательном следовании этим ценностям. Но тем не менее можно говорить о каждой из них от­дельно.

Раскрывая специфику регулятивной функции мо­рали, необходимо отметить, что требования и ценнос­ти, которые она реализуют, являются специфической формой осознания обществом своих потребностей и необходимости совершенствования. Именно потому, что индивидуальный прагматический интерес отдельного человека всегда оказывается для него ближе и доступнее, общество свои интересы, которые всегда отдаленнее и перспективнее первых, представляет как долженствование, как обращенное к индивиду требо­вание. Поэтому эффективность выполнения моралью своей регулятивной функции зависит от того, насколько человек оказывается способным сделать предъявляемые к нему требования своими личными мотивами по­ведения. А это в свою очередь зависит от того, выра­жают ли заложенные в этих требованиях ценности, потребности и интересы этого человека, и более того, насколько они универсальны, соответствуют интере­сам человеческой сущности вообще.

Если в обществе складывается относительно устой­чивый и равновесный баланс интересов, если положе­ние человека в нем относительно стабильно, а потреб­ности и интересы признаны и гарантированы, то ему гораздо легче воспринимать провозглашаемые моралью ценности и следовать обращенным к нему требованиям.

Гораздо труднее найти в себе силы для соблюдения требований морали, если человек ощущает себя обез­доленным и обойденным, если его права и интересы не соблюдаются и не находят в этом обществе защиты.

Однако это не означает, что общественное несовер­шенство может быть принято моральным сознанием в качестве реабилитирующего фактора, оправдывающе­го нечестное, коварное, жестокое поведение, игнори­рование требований долга и совести. Мораль в этом случае бескомпромиссна — в любых самых несправед­ливых ситуациях человек должен сохранять самоува­жение и достоинство, что предполагает способность жить по принципам человечности вопреки всем обсто­ятельствам и несчастьям.

Мораль как бы говорит человеку — «легко быть честным и добрым, когда у тебя самые глубокие и пол­ные карманы, но и ценность такой легкости невысока, в то время как сохранить достоинство и благородство при незаслуженных бедствиях и несправедливости много труднее и ценнее».

Поэтому другим и более надежным средством по­вышения эффективности выполнения моралью своей регулятивной функции, наряду с гармонизацией об­щественных отношений, является духовная развитость человека, его моральная зрелость, крепкое чувство чести и собственного достоинства, не позволяющее ему поступиться моральными ценностями без серь­езного ущерба для самой личности ни при каких об­стоятельствах .

Оценочно-императивная функция морали находит свое выражение в формулировании повелений, то есть отражения действительности с точки зрения, какой она должна была быть, если бы отношения людей строи­лись в соответствии с идеальным долженствованием. Кроме того, она включает в себя процедуру морально­го оценивания, установления соответствия действитель­ности и поступков человека строю моральных ценно­стей, определения качества поступка. Более подробно сама эта процедура будет рассмотрена в разделе, по­священном моральной оценке.

В то же время свести мораль только к регулирова­нию и оцениванию, даже если учесть всю глубину и специфичность этих действий, означало бы обеднить ее гуманистическую сущность, свести к механизму са­монастройки общества. Мораль составляет также важ­нейшую часть духовной культуры человечества, даже более того — ее ядро, без которого эта культура была бы сухой и безжизненной. Приобщение к моральным ценностям, воспитание моральных чувств и пережива­ний, высоких духовных идеалов и способностей сопе­реживания, сочувствия, милосердия, то есть всего того, что делает человека человеком и моральным сущест­вом, составляет содержание воспитательно-гуманисти­ческой функции морали.

Наряду с этими основными функциями морали, она иногда рассматривается как отрасль познания, ибо от­ражает действительность под специфическим углом зрения — какой она должна быть, чтобы соответство­вать принципам истинной человечности. Устремлен­ная в будущее мораль как бы прислушивается к под­земному гулу истории, стремясь подобно научному предвидению или догадкам научно-фантастической литературы ухватить контуры будущих общественных отношений, прообразы человека будущего. При этом она не просто рисует это более совершенное будущее, но и действует по принципу целевого причинения, тре­буя от человека и человечества вопреки, казалось бы, самоочевидной невозможности самосовершенствования по принципу «должен, значит, можешь».

Мораль охотно используется политиками для того, чтобы представить себя и свою деятельность служени­ем не только политической целесообразности, но и прежде всего гуманности и всеобщей справедливости, в то время как деятельность своих противников — как своекорыстную и расчетливую, не считающуюся с со­ображениями морали и этики. Политическая борьба в открытом, демократическом обществе разворачивает­ся на глазах граждан, чье мнение в качестве избира­тельных голосов становится желанной целью полити­ков. Поэтому разворачивается война обличений, разо­блачений, компроматов, где главной целью является моральная дискредитация соперников, их позиций и идей, собственное возвышение и продвижение. Эта способность морали усиливать или ослаблять полити­ческие позиции может быть названа ее идеологической функцией.

В целом же все эти функции тесно взаимосвязаны, обусловливая богатство и содержательность духовной жизни человека, придавая ей гуманистическую направ­ленность и высокую осмысленность.

Мораль играет чрезвычайно важную роль в процес­се исторического развития общества — она служит средством его духовного сплочения и совершенствова­ния посредством выработки духовных ценностей, по­зволяющих человеку ориентироваться в жизни, осоз­навать ее смысл. Она регулирует общественные отно­шения и поведение человека и воспитывает его созна­тельной и духовно развитой личностью.