Основные направления этических исканий в эпоху Возрождения и Нового времени. В эпоху Возрождения (14-16 в.) геоцентрическая мировоззренческая ориентация в Европ
В эпоху Возрождения (14-16 в.) геоцентрическая мировоззренческая ориентация в Европ. культуре сменяется антропоцентр. Системообразующ. принципом в философии и этике провозглаш. гуманизм.
Однако ренессансная интерпретация этой идеи отличается как от христианского гуманизма, так и от современных представлений о гуманности. Мыслители той эпохи подразумевали, что:
•человек должен самовыражаться в творчестве, что делает его подобным Богу-Творцу;
•человек в моральном поведении должен руководствоваться разумом, что делает его подобным Богу - высшему Разуму,
•с помощью разума человек может сам обосновать нравственные ценности и нести ответственность за моральный смысл своей деятельности;
•мораль регулирует поведение человека среди людей, а не отношения человека и Бога;
•задача личности состоит в максимальном выражении своей человеческой сущности, таким образом, гуманизм трактуется как принцип отношения человека к самому себе, своим творческим способностям;
•земные наслаждения имеют моральное оправдание.
Принцип гуманизма в эпоху Возрождения был основой освобождения человеческой личности, предпосылкой становления ее моральной автономии. Однако специфическая интерпретация гуманизма стала источником некоторой разнузданности нравов в этот период.
Этика Нового времени стремится осмыслить мораль и как объективный закон, и как субъективно-личностный феномен. Она пытается создать систему, обобщить то, что было сделано ранее. Связано это с развитием естествознания, которое породило убеждение, что объективный взгляд на вещи можно распространить и на мораль. Этика может приобрести научную строгость и определенность, если она заимствует методы естественных наук - физики и геометрии. В противном случае она останется предметом обыденного сознания.
В понимании моральной природы человека философы разделились на два направления. Одни из них (Н. Макиавелли, Т. Гоббс) считали, что человеческая природа является изначально испорченной; другие (Т. Мор, Ж.Ж. Руссо, К. Гельвеций) считали ее доброй. Однако, и те, и другие были единодушны в одном - человек является эгоистическим существом. Только первые рассматривали эгоизм как выражение его естественной природы, а вторые видели его причину в исторически сложившихся условиях, неразумной организации общества.
Согласно Гоббсу мораль не мыслима вне общества и государства, которые дают критерий, позволяющий отличать добродетель от порока: мораль выступает как совокупность норм, призванных подвести действия индивидов под общий знаменатель. В этом смысле мораль неразрывно связана с правом, она практически растворяется в праве, ибо правовая система через систему наград и наказаний призвана переводить моральные истины в план поведения личности.
Иное понимание морали присутствует у голландского мыслителя Б. Спинозы, который не связывает мораль с политикой и государством, а ищет их в природе человека. Согласно автору "Этики" существенной чертой человека является стремление к самосохранению, которое является основанием добродетели человека. Польза, расчет, выгода - вот что составляет движущую силу человеческих действий. "Расчет выгоды" составляет "рычаг и жизненный нерв всех человеческих действий". Справедливо то, что необходимо для поддержания и увеличения своей выгоды, своего достояния. Чужой интерес индивид защищает постольку, поскольку это соответствует его собственному интересу. Словом, добро тождественно пользе человека, а зло - это то, что препятствует достижению личной пользы. Но эгоизм, движущий поведением, становится моральным, только как разумный эгоизм.
Этика Спинозы
Годы жизни Спинозы совпали с началом эпохи Нового времени. В своем творчестве он осуществил синтез научных идей эпохи Возрождения с греческой, стоической, неоплатонической и схоластической философией. Одна из трудностей, с которыми сталкиваются исследователи, пытающиеся осмыслить идеи его самой известной работы – Этики, состоит в том, что Спиноза часто использует схоластические термины в совершенно другом, не принятом в схоластике смысле. Поэтому, чтобы понять настоящий смысл этого труда, необходимо учитывать существенно новые научные и онтологические предпосылки, на которые опирался философ. Главной сферой интересов Спинозы является философская антропология, исследование человека в его отношении к обществу и всему мирозданию. Оригинальность его идей заключалась в попытке распространить «коперниканскую революцию» на сферы метафизики, психологии, этики и политики. Иначе говоря, Спиноза рассматривал природу в целом и человеческую природу в частности объективно и беспристрастно – так, как если бы это были геометрические проблемы, и пытался по возможности исключить по-человечески понятное стремление принимать желаемое за действительное, например, предполагать существование целей или конечных причин в природе. «Геометрический способ», которым изложена Этика, – не что иное, как попытка избежать обвинений в пристрастии к определенным взглядам. Следуя Джордано Бруно, Спиноза рассматривал космос не как конечную, но как бесконечную систему и придерживался гелиоцентрической, а не геоцентрической гипотезы, принятой в схоластике. Природа, согласно Спинозе, является причиной самой себя (causa sui). Спиноза считал человека частью природного порядка, а не каким-то особым творением, не подчиняющимся универсальным законам природы. Бог – это динамический принцип, имманентный природе в целом (natura naturans, порождающая природа), а не некий трансцендентный творец природного порядка. В качестве динамического принципа спинозовский Бог, в сущности, является безличностным Богом науки – Богом, который выступает объектом «интеллектуальной любви» (amor Dei intellectualis), но, в отличие от библейского Бога, не отвечает взаимностью на человеческую любовь и не особенно заботится о благополучии подопечных ему индивидов.
В Этике Спиноза пытается построить психологию эмоций как динамических сил, подчиняющихся законам, которые могут быть логически выведены из трех первичных аффектов или эмоций, а именно удовольствия (радости), неудовольствия (печали) и желания. Идея Спинозы о том, что эмоциональная жизнь подчиняется некой логике, а эмоции – не просто иррациональные силы или болезни, которые должны быть каким-то образом подавлены или преодолены, нашла признание только после возникновения психоанализа.
В этике оригинальность Спинозы проявилась в переоценке им традиционных моральных ценностей – факт, впоследствии признанный Ф.Ницше, – и истолковании добродетели как состояния свободы. Моральная теория Спинозы натуралистична и апеллирует к миру сему, она противостоит религиозному трансцендентализму, утверждающему, что земная жизнь есть лишь приуготовление к жизни загробной. Не печаль и чувство греха или вины, но радость и спокойствие духа суть главные мотивы спинозовской философии жизни. Во всей его психологической и этической теории центральную роль играет идея о том, что мы должны познать человеческую природу, чтобы научиться ею управлять (идея, которую Ф.Бэкон высказывал в отношении всей природы в целом).
Этика Спинозы
Учение об этике занимает одно из центральных мест в философии Спинозы.
Именно в этике заключен весь пафос его философской системы. Включение в этику проблемы соотношения свободы и необходимости, а также ее решение с позиций учения о субстанции наполнено глубочайшим философским содержанием.
В понимании Спинозы в субстанции сливаются в единое целое свобода и необходимость («свободная необходимость»). Бог (субстанция) свободен, ибо все, что Он совершает, исходит из Его собственной необходимости. В природе же господствует детерминизм, то есть закономерная необходимость. Человек, являясь частью природы, представляет собою модус особого вида, поскольку обладает мышлением. У модусов же вообще свобода отсутствует и налицо абсолютная необходимость в смысле принуждения их извне. К тому же, человек-модус испытывает временами мучительную форму принуждения со стороны других лиц - как духовную, так и физическую.
Модус-человек не может согласиться с отсутствием свободы и стремится ее приобрести, помня, что всюду господствует всеобщая необходимость. Эта задача решается Спинозой на путях поиска условий, при которых внешняя необходимость превращается во внутреннюю. Поэтому и размеры реальной свободы определяются степенью разумного познания всеобщей внешней необходимости.
Весь мировой процесс, таким образом, совершается в силу абсолютной внешней необходимости, и человеческая воля ничего не в состоянии изменить. Человеческая воля в этом отношении ограничена. Спиноза вообще не признает такой способности, как воля, поскольку он ее соединил с разумом. Человек может только постигать ход мирового процесса, чтобы согласовать с ним свою жизнь и свои желания. Спиноза усиленно подчеркивает абсолютность внешней детерминации человеческой жизни и строит этику как вариант механики действия сил, воздействующих извне на субъекты морального поведения. Отсюда следует, что человек - это духовный автомат. Чувствуя себя свободным в своих мнениях, решениях и действиях, он в действительности глубоко заблуждается, поскольку над ним постоянно господствует всеобщая необходимость. Поведение человека находится также под влиянием инстинкта самосохранения и вытекающих из него аффектов, основными из которых являются радость, печаль и влечение. До тех пор, пока человек им подчиняется, он не свободен. Задача заключается в том, чтобы освободиться от их влияния. Так Спиноза приходит к пониманию свободы как познанной необходимости, состоящей из двух моментов. С одной стороны, субстанции как источника и причины всего существующего, а с другой стороны - аффектов человека. «Не смеяться, не плакать, не проклинать, а понимать» - вот максима этики Спинозы.К этике Спинозы вплотную примыкают его социально-политические воззрения, содержащиеся в «Теологическо-политическом трактате». Возникновение общества и государства он объясняет так же, как Гоббс и Локк, на основе естественного состояния человека, которое понимается им как период, когда преобладает не разум, а закон природы, когда человек человеку - волк. Общество и государство становятся необходимостью в борьбе за выживание человека, чтобы обеспечить ему безопасность и взаимную помощь.
Спиноза, соглашаясь с Гоббсом в различении трех основных форм государства (демократия, аристократия и монархия),выступает сторонником демократии, ибо в этом случае все граждане получают возможность участвовать в управлении государством. В согласии со своей этикой, он требует, чтобы государство было построено на разумных принципах, отвечающих интересам граждан. Людьми, советовал Спиноза, нужно управлять так, чтобы им представлялось, что они не ведомы, а живут по своей воле и решают свои дела совсем свободно.
Историческое значение философских идей Спинозы обще-признано. Обосновать свободу человека и указать пути ее достижения - вот цель его учения. В качестве средства возвышения человека над миром Спиноза считает саму познавательную деятельность. Продолжая традиции пантеизма, Спиноза сделал центральным пунктом своей онтологии тождество Бога и Природы, которую он понимал как единую, вечную и бесконечную субстанцию. Признавая реальность бесконечно многообразных отдельных вещей и предметов, Спиноза понимал их как совокупность модусов - единичных проявлений единой субстанции.
При объяснении мира единичных предметов Спиноза строго придерживается позиции детерминизма. Однако детерминизм он понимал механистически, а саму причинность отождествлял с необходимостью. Он был убежден в том, что весь мир представляет собой математическую систему и может быть до конца познан геометрическим способом. В области теории познания Спиноза стоял на позициях рационализма. Идеи Спинозы оказали большое воздействие на представителей немецкой философии, в частности Лейбница, который предпринял попытку преодолеть «пустынное» однообразие субстанции Спинозы и показать все богатство многообразия в субстанциональной основе бытия.
Этика РАЗУМНОГО ЭГОИЗМА
— этическая теория, предполагающая:
1) что все человеческие поступки имеют основанием эгоистический мотив (желание блага себе),
2) что разум позволяет выделить из общего объема побуждений такие, которые составляют правильно понятый личный интерес, т.е. обнаружить ядро тех эгоистических мотиваций, которые соответствуют разумной природе человека и общественному характеру его жизни.
Первым из возможных следствий этой операции становится этико-нормативная программа, которая, сохраняя единую (эгоистическую) основу поведения, предполагает этически обязательным не только учет интересов др. индивидов, но также совершение поступков, сознательно направленных к общей пользе (в т.ч. благодеяния, самопожертвование и т.д.).
В антич. эпоху, в период зарождения Р.э.т. сохраняет периферийный характер для этики. Даже Аристотель, разработавший эту теорию наиболее полно, отводит ей роль всего лишь одной из составляющих проблемы дружбы. Он выдвигает положение, что «добродетельному надлежит быть себялюбом» и объясняет самопожертвование через максимальное удовольствие, связанное с добродетелью. Рецепция в эпоху Возрождения антич. этических представлений (прежде всего эпикурейства с его акцентом на стремление к удовольствию) превратила идею Р.э.т. в полноценную этическую теорию. По утверждению Лоренцо Валлы, личный интерес, направленный на получение удовольствия, требует правильного понимания и может быть реализован лишь при выполнении нормативного требования «научиться радоваться пользе других людей».
В последующий период Р.э.т. получает разработку во фр. Просвещении. По мнению К.А. Гельвеция, рациональный баланс между эгоистической страстью индивида и общественным благом не может сложиться естественно. Лишь бесстрастный этический законодатель, с помощью государственной власти, используя награды и наказания, может добиться создания закона, обеспечивающего пользу «возможно большего числа людей» и «основывающего добродетели на выгоде отдельного индивида». Только ему удается соединить личный и общий интерес так, чтобы среди эгоистических индивидов «только сумасшедшие были бы порочны».
Подробнее рассмотрение Р.э.т. получила в поздних работах Л. Фейербаха. Нравственность, по Фейербаху, опирается на чувство собственного удовлетворения от удовлетворения других. Основной аналогией (моделью) служат взаимоотношения полов, с поправкой на разную степень непосредственности удовольствия. Фейербах пытается свести, казалось бы, антиэвдемонистические моральные поступки (прежде всего, самопожертвование) к действию Р.э.т. индивида. Раз счастье Я необходимо предполагает удовлетворение Ты, то стремление к счастью, как самый мощный мотив, способно противостоять даже самосохранению.
Р.э.т. Н.Г. Чернышевского опирается на особую антропологическую трактовку эгоистического субъекта, согласно которой истинное выражение полезности, тождественной добру, состоит в «пользе человека вообще». Благодаря этому при столкновении частного, корпоративного и общечеловеческого интересов должен превалировать последний. Однако в силу жесткой зависимости человеческой воли от внешних обстоятельств и невозможности удовлетворения высших потребностей до удовлетворения простейших разумная коррекция эгоизма, по его мнению, эффективна лишь наряду с переделкой социальной структуры общества. В зап. философии 19 в. идеи, родственные первому варианту Р.э.т., высказывались И. Бентамом, Дж.С. Миллем, Г. Спенсером, Г. Сиджвиком. Созвучные положения содержатся в концепциях «этического эгоизма», прескриптивизме Р. Хэара и др.
Вторым следствием общей логики Р.э.т. может быть простая констатация того, что всякое стремление к собственной пользе, если оно не нарушает общезначимых запретов, связанных с насилием и обманом, автоматически способствует пользе других, т.е. является разумным. Эта позиция восходит к свойственной протестантскому хозяйственному этосу идее «объективно безличной» (М. Вебер) любви к ближнему, тождественной скрупулезному исполнению своего профессионального долга. Когда профессиональный долг переосмысляется в категориях личного интереса предпринимателя, то возникает представление о спонтанной гармонизации эгоистических устремлений в рамках рыночной системы производства и распределения. Подобное понимание Р.э.т. свойственно либеральной хозяйственной этике А. Смита (концепция «невидимой руки»), Ф. фон Хайека (концепция «расширенного порядка человеческого сотрудничества») и многим др.
Теория “разумного эгоизма” французских моралистов 18 века
Исходный пункт их учений о человеке - природный индивид, способный ощущать приятное и неприятное, испытывать удовольствия или страдания. В соответствии с законами природы он естественным образом стремиться к удовольствиям и избегает неприятных ощущений и страданий, поэтому всеми его движениями, желаниями и помыслами руководит его интерес, то есть все, что доставляет удовольствие или избавляет от страданий.
Себялюбие есть чувство, данное нам природой, и подобно тому, как мир физически подчинен законам движения, так мир духовный подчинен законам интереса. От природы человек ни зол, ни добр, - он просто всегда следует своему самому сильному интересу.
Поэтому человеческий эгоизм и стремление к осуществлению своих интересов есть единственный подлинный мотив человеческих поступков. И когда негодующие моралисты обличают людские пороки, они ничего не могут изменить. Своими причитаниями они лишь показывают, как мало знают людей, саму человеческую природу. Следует жаловаться не на злобу и порочность людей, а на невежество законодателей, которые своими законами противопоставляют частный интерес общему.
Добродетель, справедливость, честность есть не отказ от эгоизма и собственного интереса, а редкое и счастливое совпадение его с интересами общественными.
Развивая гоббсовскую концепцию естественного морального закона французские моральные философы наполняют его конкретным содержанием, подчеркивая, что именно общественное благо, общественная польза, общественный интерес - вот принцип всех человеческих добродетелей и основа морали.
Таким образом их эгоизм есть не апология безнравственности, не конец, а лишь начало их этики. Опираясь на эту природную силу себялюбия, они стремятся найти возможность сделать человека общественно полезным существом, который, преследуя свой частный интерес, одновременно осуществлял бы общественное благо.
Именно “себялюбие есть единственное основание, на котором можно построить фундамент полезной нравственности”. Для этого наука о нравственности должна стать наукой о законодательстве, ибо реформу нравов следует начать с реформы законов, с создания таких законов, которые соединяли бы общественный и частный интерес, вследствие чего людям просто было бы выгодно быть нравственными.
Таким образом, здесь впервые была предпринята попытка преодоления прямого морализирования, обращения этики непосредственно к моральному сознанию индивида с увещеваниями быть хорошим и не быть плохим, за счет поиска и целенаправленного воздействия на детерминирующие нравственность факторы, в данном случае на законодательство.
А уже после этого этика все же должна показать человеку, привыкшему переступать мораль всегда, когда это можно сделать безнаказанно, что быть добродетельным в конечном итоге очень выгодно и соответствует его интересу.
Французские моралисты были убеждены, что эгоизм, любовь к наслаждениям с которыми боролась вся предшествующая этика, являются именно той уздой, посредством которой можно направлять к общему благу страсти отдельных лиц. Ибо неспособность большинства людей к нравственной и достойной жизни есть не результат порочности их натуры, а проявление несовершенства законодательства. Бесполезно и даже несправедливо требовать от человека честности и добродетели, если они возможны для него лишь ценой отказа от собственного счастья. Раз порок человека счастливым, он должен полюбить порок.
Конечно, человек - это эгоист, но ему следует быть разумным эгоистом, то есть следовать не любому и всякому, а прежде всего “правильно понятому” интересу, удовлетворение которого не вызывает больше вреда, чем пользы. Для этого следует избегать излишеств и вожделений и уважать чужие интересы. Ибо стремление к удовлетворению “неразумного” интереса - например, быстрое обогащение путем обмана - рано или поздно обратиться вредом для совершившего его : он сам будет обманут.
Человек должен понимать, что добиться всего необходимого для счастья без помощи других людей невозможно. Но другие станут помогать ему лишь при условии, что его поведение также представляет интерес для их благополучия. Поэтому нужно стараться вести себя так, чтобы снискать одобрение, расположение и доброжелательность других, а для этого необходимо разумное самоограничение своего эгоизма и признание прав других эгоистов, их интересов.
Здесь создатели концепции “разумного эгоизма” фактически вернулись к критикуемому ими морализаторству и косвенным образом поставили под сомнение свои убеждения в том, что подлинная добродетель может опираться на эгоизм и расчетливую предусмотрительность. Ибо рисуемый ими образ нравственного человека оказывается при ближайшем рассмотрении тщательно законспирированным лицемерной личиной добродетели принципиальным эгоизмом. Здесь ничего не остается от величия подлинной, проистекающей из бескорыстной самоотверженности добродетели.
Французские материалисты стремились даже человеческий эгоизм поставить на службу добродетели. Однако, они не заметили, что эгоизм в принципе не может быть “разумен” в их смысле, ибо это есть непосредственное самоопределение “Я”. Будучи же опосредован разумом, он перестает быть эгоизмом, ибо выражает уже не интересы этого “Я”, а интересы другого субъекта - общеста.
В натуралистической форме здесь проясняется понимание общественной природы нравственности, что знаменовало зарождение в этической теории принципиально нового подхода к морали - социально - исторического. Тем не менее натурализм в этике не позволял выявить и проанализировать специфику, несводимость морали к другим сферам бытия и способам мотивации поведения человека.
19. Этика И.Канта(1724-1804)
Заслугой И.Канта (1724-1804) является создание теории морали, определение ее специфики по сравнению с другими социальными и духовными явлениями. Кант выступил против натурализма: мораль не вытекает из природы человека, мораль вменяется ему в обязанность, главное ее понятие — долг. Но как возможно, чтобы человек, который по природе своей следует склонностям и стремится к счастью, исполнял долг?
Для ответа на этот вопрос Кант воспользовался своей философской конструкцией, согласно которой бытие разделяется на два слоя: «вещи-для-нас» и «вещи-в-себе».
I. Человек как «вещь-для-нас», т.е. в сфере явлений, выглядит, как обыденное существо, стремящееся к счастью. При этом он не свободен, связан обстоятельствами и совершает поступки легальные, но не моральные. К легальным относятся:
правовые поступки, совершаемые из страха перед законным наказанием;
целесообразные поступки, совершаемые из стремления к пользе;
приличные поступки, совершаемые из уважения к общественному мнению.
Все легальные поступки совершаются не ради них самих, а ради чего-то другого, к чему они ведут, они не самоценны.
II. Человек как «вещь-в-себе», т.е. в сущности своей, свободен для совершения собственно моральных поступков. Ведь свободен тот, кто живет по закону, порожденному собственной сущностью.
В этом слое своего бытия человек способен следовать долгу как своему собственному внутреннему закону. Моральный долг вменяется индивиду не извне, а изнутри.
Единый и безусловный закон долга, укорененный в чистом практическом разуме, Кант назвал категорическим императивом (категорическим требованием). В пересказе он гласит: поступай так, чтобы твои мотивы могли стать принципом всеобщего законодательства, т.е. моральны те побуждения, которые могли бы стать всеобщей нормой. Речь идет именно об универсальности мотивов, но не поступков, которые происходят в мире «вещей для нас». Таким образом, совершая нравственный выбор, мы выбираем этим и судьбу человечества.
Моральный закон, согласно Канту, имеет приоритет перед всеми другими видами норм, в том числе перед религиозными. Нравственное поведение человека не может зависеть от загробного воздаяния (иначе оно будет легальным), оно должно быть автономным. Есть Бог или нет (а это по Канту недоказуемо и неопровержимо), это в морали ничего не меняет. Мораль не вытекает из религии. Зато сама религия вытекает из морали, ведь в морали мы ведем себя так, как будто есть Бог, который гарантирует истинность нравственных правил и воздаяние за их исполнение. А поскольку фактически наблюдается следствие (мораль), значит, есть и причина этого (Бог). Таково моральное доказательство бытия Бога, выдвинутое И.Кантом
Кант спрашивает:Что позволяет человеку отличать моральное от неморального?
Его ответ гласит:То, что человек познает в себе необходимость.
Он рассматривает необходимость как призыв разума. Только существа, с возможностью восприятия такой необходимости считаются поступающими морально. Животные исполняют действия, управляемые инстинктами и не могут осознать моральную ценность
ДОЛЖЕНСТВОВАНИЕ является ДОЛГОМ, который человек ощущает в себе.
Источником долга является РАЗУМ.
Кант различает четыре вида долга:
Совершенным долгом он называет тот, который не оставляет действующему пространства для поступка.
"Несовершенный" тот вид долга, который создает для человека, совершающего поступок, определенное пространство для формы поступка.
Долг по отношению к другому.
Долг по отношению к себе. / Он обоснован тем, что нужно рассматривать себя с позиций разума, а не только другого; долг всегда рассматривать с позиций разума всех людей, включая себя самого.
| Совершенный долг без пространства для поступка | Несовершенный долг с пространством для поступка | |
| По отношению к другим | Пример: Управлять наследством Заповедь сохранения не оставляет никакого пространства. Нельзя "чуть-чуть" украсть | Пример: Оказывать помощь в беде Объем оказания помощи зависит от субъективных возможностей помогающего. Поэтому здесь остается пространство. |
| По отношению к себе | Пример: Запрет самоубийства Поступок, связанный с убийством, конечно, не оставляет пространства. | Пример: Запрещение лености Объем работы или лености не может определяться в объективно-моральных позициях. Поэтому здесь имеется пространство |
Категорический императив
Одной из заслуг Канта является то, что он придал языковую форму, существующему в нас повелевающему долгу в формулировках категорического императива!
Сначала следует сделать различиемежду двумя формами императива, гипотетическим и категорическим.
· ГипотетическимКант называет такой императив, который делает зависимым высказывание от условия, выражающегося мысленно в структуре « если - то»(без необходимости обязательного выражения этого в языке). Здесь он снова различает два вида императива.
· Например, в следующем высказывании: Если ты хочешь совершить путешествие в другие страны, ты должен экономить.Он называет их также императивами искусности (ловкости), т.к. они требуют дара находчивости в достижении определенной, поставленной самим собой цели.
· Императивами умаон напротив называет такие, у которых цель устанавливается всеми людьми, но средства для достижения этой цели выбираются индивидуально. Здесь речь идет о волевой цели.
· Категорическим,по Канту, высказывание является тогда, когда оно делается без зависимости от каких-либо условий. Например, высказывание: Не присваивай никогда чужой собственности. Волевые цели, сформулированные в гипотетическом императиве, не являются конечными, высшими волевыми целями. Категорический императив служит для того, чтобы обозначить последние волевые цели как обязанности.
| Гипотетический императив | Категорический императив |
| Императивы ловкости Если хочешь Х, ты должен сделатьY!Цель выбирается свободно, средства для реализации вытекают из определенной зависимости от цели. Цель здесь также не оправдывает средства! | Императивы ума Цель= хотеть стать счастливым - определена. Ищутсредствадля реализации, которые могут быть различными у каждого человека исходя из его жизненного опыта | Императив нравственности Сделай Х! Например: ты никогда не должен присваивать чужое имущество! Этот императив является выражением не обусловленного долженствования и проверяет максимы на предмет того, действительно ли они представляют конечные или высшие волевые цели. Только они и являются волевыми целями. |
Кант формулирует одно условие для метода проверки максим: свободное от противоречий обобщение.
Воля тогда хороша морально, если она в выборе своих максим руководствуется категорическим императивом и позволяет обобщить максимы без противоречий.
Проверка максимы на отсутствие противоречий
| 1. Основная формула | максима находится в соответствии с этой формулой только тогда, когда она может возвысится до общего закона (нравственного закона), т.е. когда нет исключений. Пример морально неверной максимы: | |
| Максима: Проверка: Результат: Последствия: | "Всегда, когда это мне выгодно, я могу говорить неправду". Может ли эта максима быть возведена до всеобщего закона? Нет, т.к. тогда не было бы вообще разницы между правдой и ложью. Коммуникация была бы невозможная. Лжец претендовал бы на то, чтобы другие воспринимали его ложь как правду. ? Это является внутренним противоречием. | |
| 2. Формула закона природы: | Максима должна была бы стать принуждающим моральным законом природы, и каждый должен был бы следовать этому принуждению. Пример морально неверной максимы: | |
| Максима: Проверка: Результат: | Если жизнь из-за многих несчастий кажется безнадежной, то можно совершить самоубийство. Может ли эта максима быть возведена до всеобщего закона природы? Ему противопоставляется здесь понятие "поддержание жизни". Т.к. человек должен чувствовать себя составной частью этой природы, он связан с этой природой:"Однако ясно, что природа, если бы ее законом было уничтожать жизнь посредством того же ощущения, назначение которого - побуждать к поддержанию жизни,противоречила бы самой себе , и, следовательно, не могла бы существовать как природа; стало быть, указанная максима не может быть всеобщим законом природы […]". | |
| 3. Формула самоцели. | Проверка этой формулы осуществляется с точки зрения возможности использования много другого человека только как средства для моей цели. (Самоцель другого - его автономия - должна остаться защищенной). Пример морально неверной максимы: | |
| Максима: Проверка: Результат: | " Чтобы добиться политической цели целесообразно взять в заложники людей". Гарантирует ли поступок самоцель всех участников или они служат только средством для этой цели? Взятые в качестве заложников не имеют возможности (из-за угрозы насилия) самоопределения. Они являются только средством для цели - противоречие! |
Методический способ проверки максим:
 | категорический императив Высший моральный принцип = критерий проверки для максим |
| Проверять на возможные самопротиворечия | ||||
| Максима формулируется и проверяется | ||||
| Конкретный единичный случай |
Кант сам проиллюстрировал на отобранных им примерах метод проверки максимс помощью формул категорического императива. Он проверял в основах метафизики нравственностивсегдадважды. Один раз - с помощью формулы закона природы, второй раз - с помощью формулы самоцели. Из-за значимости того, чтобы не совершать в жизни никаких моральных ошибок, Кант считал эту процедуру приемлемой только, если оба раза выяснялось, что поступок не выдерживал проверки на разумность, он, соответственно, не совершался. А в другом случае, он мог быть совершенным.
Изображение такого примера у Канта:"Кого-то другого нужда заставляет брать деньги взаймы. Он хорошо знает, что не будет в состоянии их уплатить, но понимает также, что ничего не получит взаймы, если твердо не обещает уплатить к определенному сроку. У него больное желание дать такое обещание, но у него хватает совести, чтобы поставить себе вопрос: не противоречит ли долгу и позволительно ли выручать себя из беды таким способом?"
Максима:"Положим, он все же решился бы на это, тогда максима его поступка гласила бы: нуждаясь в деньгах, я буду занимать деньги и обещать их уплатить, хотя я знаю, что никогда не уплачу".
| Двойная проверка максим из примера "Обманное одалживание денег". | |
| Первая проверка с помощью формулы закона природы | Вторая проверка с помощью формулы самоцелесообразности |
| "Я превращаю, следовательно, требование себялюбия во всеобщий закон и ставлю вопрос так: как бы обстояло дело в том случае, если бы моя максима стала всеобщим законом? Тут мне сразу становится ясно, что она никогда не может иметь силу всеобщего закона природы и быть в согласии с самим собой, а необходимо должна себе противоречить". Обоснование: "В самом деле, всеобщность закона гласящего, что каждый, считая себя нуждающимся, может обещать, что ему придет в голову, с намерением не сдержать обещания, сделала бы просто невозможным и это обещание, и цель, которой хотят с помощью его достигнуть, так как никто не стал бы верить, что ему что-то обещают, а смеялся бы над всеми подобными высказываниями, как над пустой отговоркой". | "Во-вторых, что касается необходимого долга или долга по обязательству по отношению к другим, то тот, кто намеревается обмануть других ложным обещанием, тотчас поймет, что он хочет использовать другого человека только как средство, как если бы последний не содержал в себе также и цель". Обоснование: "Ведь тот, кем я хочу пользоваться для своих целей посредством такого обещания, никак не может согласиться с моим образом действий по отношению к нему и, следовательно, сам содержать в себе цель этого поступка. Это противоречие принципу других людей ярче бросается в глаза, если привести примеры покушений на свободу и собственность других. В самом деле, в этих случаях совершенно очевидно, что нарушитель прав людей помышляет использовать личность других только как средство, не принимая во внимание, что их как разумные существа должно всегда ценить как цели, т.е. только как такие существа, которые могли бы содержать в себе также и цель того же самого поступка". |
Этика Гегеля
А вот мнение Гегеля о свободе и необходимости:
«…но истинное, дух — конкретен, и его определениями являются и свобода, и необходимость. Таким образом, высшее понимание состоит в том, что дух свободен в своей необходимости и лишь в ней находит свою свободу, равно как и, обратно, его необходимость зиждется лишь на его свободе. Только здесь нам труднее полагать единство, чем в предметах природы. Но свобода может быть также абстрактной свободой без необходимости; эта ложная свобода есть произвол, и она есть именно поэтому противоположность себе самой, бессознательная связанность, пустое мнение о свободе, формальная свобода»5.
Гегель справедливо заметил: "Когда мы слышим, что свобода состоит в возможности делать все, чего хотят, мы можем признать такое представление полным отсутствием культуры мысли"4.
Некоторые философы буквально "зациклились" на формуле “свобода есть познанная необходимость". Между тем сам Гегель, если брать в совокупности все его высказывания о свободе, не понимал так упрощенно эту категорию. Он в сущности признавал, что свобода содержит в снятом виде оба момента: случайность и необходимость, а не только одну необходимость. Так в Малой логике (§ 145) он говорит о голом произволе как воле в форме случайности. С другой стороны, он не отрицает, что истинно свободная воля в снятом виде содержит в себе произвол (воля "содержит в себе случайное в форме произвола, но содержит его в себе лишь как снятый момент"2). В другом месте Малой логики (§ 182) он писал, что "истинное и разумное понятие свободы содержит в самом себе необходимость как снятую”3. Таким образом, приписываемый Гегелю взгляд, что свобода есть познанная необходимость есть всего лишь полуправда, которая искажает сложное и многогранное представление немецкого мыслителя о свободе.
Выделив нравственность как высшую форму развития идеи права (триада: абстрактное право – мораль – нравственность), Гегель фактически создал социальную доктрину, раскрывающую весь спектр вопросов о положении человека в обществе. От концептуальных понятий всеобщей свободы, утверждение которой составляет содержание всемирной истории, мыслитель (в соответствии с принципами диалектики и логики) развивал и конкретизировал процессы возникновения и эволюции правовых отношений в истории. По Гегелю, абстрактное право с его формальным характером предоставляет индивиду право владеть вещами (собственностью), вступать в соглашения с другими людьми (договор) и требовать восстановления своих прав. Философ последовательно отстаивал принцип частной собственности, обладание которой, по его утверждению, делает человека личностью; уравнение собственности он счел неприемлемым и несправедливым. Мораль, являясь более высокой степенью развития идеи права, наполняет абстрактное право положительным содержанием. Моральное состояние духа превращает человека в деятельного субъекта; к вещи (собственности) или воле другого человека индивид относится осознанно, исходя из внутренних побуждений. В силу субъективности морали (в частности различий в понимании добра и зла, блага) могут возникать противоречия между предписаниями формального права и моралью. Эти противоречия, согласно Гегелю, устраняет нравственность (или нравственная свобода), которую он трактует как сознательное подчинение индивидом своих поступков общему благу. Процессу формирования нравственного сознания способствуют семья, гражданское общество, государство, которое есть "наличная действительно нравственная жизнь". Гегель рассматривал гражданское общество и государство как различные, несовпадающие феномены, каждый со своей спецификой: общество – "государство рассудка", подлинное государство – "государство разума". Философ относил образование гражданского общества к современной эпохе и фактически отождествлял его с буржуазным обществом ("bourgeois" - означает и гражданин, и буржуа, бюргер.) Концептуально под гражданским обществом понимается сфера реализации частных целей и интересов отдельной личности; особенные цели личности ограничены всеобщностью стремящихся к реализации частных целей. Удовлетворяя себя, особенная цель вынуждена удовлетворять, вместе с тем, и интересы других. Обусловленность частного и всеобщности реализуется в стихии гражданского общества, которое Гегель изобразил как поле борьбы индивидуальных частных интересов, своего рода "войны всех против всех". Разделяя в основном гоббсовскую характеристику естественного состояния, Гегель, тем не менее, истолковывал гражданское общество в качестве этапа развивающегося понятия, завершающегося в идее государства. Философ отметил три аспекта гражданского общества как объединения индивидов: опосредованная трудом система потребностей, базирующаяся на господстве частной собственности и всеобщем формальном равенстве людей; механизм отправления правосудия; корпорации. Путем деления общества на три сословия – земледельческое, промышленное и всеобщее - Гегель раскрывал формы связи частного интереса со всеобщим, с государством. По его характеристике, земледельческое (или субстанциональное) сословие больше склонно к подчинению, промышленное (для него существенна собственная деятельность) больше склонно к свободе. Всеобщее сословие занято охраной общих интересов общества. Характеризуя промышленное сословие, Гегель подчеркивал разумность различных корпораций, т.е. объединений членов гражданского общества соответственно их умениям, занятиям, интересам. Корпорации, по оценке философа, наряду с семьей, составляют второй, вырастающий на почве гражданского общества "нравственный корень" государства, способ связи индивидуального со всеобщим, средство борьбы против атомизации общества. Гегель признавал, что в своем развитии гражданское общество ведет к уменьшению возникающих противоречий между частными и общими интересами. Однако полностью социальные антагонизмы не могут быть урегулированы одними только правовыми средствами. Поэтому проблему общественного согласия философ предложил решать методами политики; тем самым государству была отведена роль нравственного целого, приводящего в состояние гармонии эгоизм, сложность и запутанность гражданского общества.
Г. Гегель о развитии форм морали и свободе воли человека.
Г.В.Ф.Гегелем (1770-1831), В отличие от Канта, Гегель ориентирован не на выявление автономии морали, a на установление ее значения в системе общественных отношений. В соответствии с этим, в философии абсолютного идеализма Гегеля этика занимает достаточно скромное место. Этические воззрения немецкого философа наиболее полно и систематизировано изложены в его трудах "Философия права", "Феноменология духа".
Принципиальным для Гегеля было различение понятий "мораль" и "нравственность", которое зафиксировало создавшуюся в европейской этической рефлексии ситуацию противостояния двух подходов к морали: мораль как область духа, представленная исключительно личностными смыслами; мораль как сфера социально детерминированного поведения. Подчеркнув своеобразие личностного и социального бытия морали, Гегель попытался синтезировать обе традиции.
В учении о морали, которая представляет собой сферу личностных убеждений, Гегель диалектически анализирует такие категории, как умысел и вина, намерение и благо, добро и совесть, высказывая немало чрезвычайно продуктивных идей. Так, например, подчеркивая, что "ряд поступков субъекта, это и есть он", Гегель ставит проблему обязательной реализации внутренней моральной убежденности в действиях, поскольку "лавры одного лишь хотения есть сухие листья, которые никогда не зеленели. Разумеется, нужно помнить, что активная деятельность ограничивается у Гегеля сферой духа, но сама постановка данной проблемы не может не вызывать положительного отклика, как и совет ставить перед собой великие идеи ("хотеть чего-то великого") при определении своих намерений.
Интересно понимание Гегелем морального долга субъекта, состоящего в том, чтобы "иметь понимание добра, сделать его своим намерением и осуществлять в деятельности". Здесь, по существу, описывается механизм реализации морали, ставится проблема интериоризации моральной необходимости. Множество ценных идей можно найти и в гегелевской диалектике добра и зла.
Учение о нравственности. Нравственность, по мнению Гегеля, это как бы вторая (общественная) природа человека, возвышающаяся над первой (индивидуальной). Тремя последовательными формами ее развития являются семья, гражданское общество, государство. Процесс становления нравственности есть, в принципе, подчинение индивидуальности государственным интересам, т.к. "вся ценность человека, вся его духовная действительность существует благодаря государству". Принцип историзма позволил Гегелю выявить многие реалии исторического развития нравственности, проанализировать сущностные антагонизмы буржуазного общества показать связь морали с другими сторонами общественной жизни, т.е. вписать мораль в социальный контекст. Однако предложенная им модель гармонизации личного и общественного блага оказалась несостоятельной. Философия "объективного духа", которая "разглядела" многие черты морали, противостоит действительности, возвышается над ней и не в состоянии оказать на нее сколько-нибудь существенное влияние. Гегель предлагал "считать недействительной всю дисгармоничную, разлаженную, полную конфликтов и себялюбивого хаоса действительность, т. е. живую жизнь, которой живут живые индивиды, а видеть лежащую в основе бытия гармонию логических связей, скрытый за исторической эмпирией разум, т.е. открываемую философией и в самой только философии существующую разумную действительность".
Мораль и нравственность рассматриваются как элементы в развитии объективного духа от абстрактного права, выраженного в формальной свободе индивида, к государству как всеобщей и объективной свободе. Если мораль - это сфера реальной свободы, в которой субъективная воля полагает себя также и как объективная воля, свободная не только в себе, но и для себя, как рефлексия самосознания к добру, как совесть, то нравственность - это сфера практической свободы, субстанциональной конкретности воли, возвышающейся над субъективным мнением и желанием, это - реально существующие законы и учреждения.
Многие исследователи философии Гегеля видят в так выстроенной системе философии духа осуществленный им переход от формальной этики внутренней убежденности Канта к социально содержательной социальной этике.