Кумулятивизм и антикумулятивизм как модели роста научного знания
Кумулятивизм(от лат. cumulatio — увеличение, скопление) — общая для ряда направлений в логике, методологии и философии науки эпистемологическая модель роста научного знания, согласно которой эволюция науки сводится к постепенному непрерывному накоплению абсолютно достоверных, непроблематичных (или высоковероятных) атомарных истин (теорий).
Кумулятивизм, строго говоря, предполагает одну парадигму, одну программу, в которой работают все, начиная с первых шагов познания. Он предполагает, явно или неявно, что все мыслят и познают одинаково, что существует единая общечеловеческая рациональность, единый суд разума.
Впервые кумулятивистскую модель роста научного знания выдвинул Г. Галилей, который считал, что по своему достоверному содержанию человеческое познание равно божественному, уступая ему лишь с экстенсивной стороны, т.е. по отношению к множеству познаваемых объектов. Поэтому процесс человеческого познания правомерно представить в виде бесконечного линейного накопления частных, «атомарных» истин. Как бесконечно малые части всеобщей абсолютной истины такие частные истины совершенно не зависят от дальнейшего экстенсивного развития знания.
Кумулятивистская модель оставалась доминирующей концепцией роста знания в классической эпистемологии 17—19 вв. Даже в кон. 19 в. многим ученым казалось, что основная задача науки будет состоять, как и ранее, лишь в дальнейшем экстенсивном расширении наличного знания, в достижении все большего уровня систематизации, в повышении точности измерений, а потому «будущие открытия надо искать в шестом десятичном знаке» (А.А. Майкельсон).
Научная революция на рубеже 19—20 вв. поставила под сомнение правомерность кумулятивизма. независимо от его эпистемологических оснований. Попытку дать ему новое эмпиристское обоснование предприняли в 1920—1930-х гг. представители логического эмпиризма, отталкиваясь от стандартной (т.е. сформулированной в терминах языка первопорядковой логики) гипотетико-дедуктивной модели научных теорий. Согласно этой модели, научная теория, успешно преодолевшая достаточное число эмпирических проверок, приобретает высокую степень подтверждения относительно своей первоначальной области применения и оказывается застрахованной от опасности дальнейшего опровержения. Если эта теория окажется не в состоянии предсказать какие-то новые виды явлений, то их открытие потребует новых технических средств для ее проверки, которые следует ввести как дополнительные правила соответствия. Однако это означает замену исходной теории на тесно связанную с ней новую теорию, которая т.о. оказывается подтвержденной. При этом ее последующие ошибочные предсказания вполне могут рассматриваться только как неподтверждение этой новой теории. Тогда научный прогресс будет состоять в выдвижении последовательности теорий, между которыми имеет место отношение редукции. Ничего при этом не теряется — старые теории не отбрасываются, их вытесняют более исчерпывающие теории, к которым они могут быть в принципе редуцированы. Однако, как оказалось, при редукции теорий (гомогенной и гетерогенной) не выполняется условие смысловой инвариантности. Поэтому редукция одной теории к другой остается лишь логически возможным, а исторически весьма маловероятным вариантом отношений между следующими друг за другом научными теориями.
Логические позитивисты предполагали, что каждый последующий шаг в развитии познания состоит в обобщении предшествующих результатов: нет концептуальных переворотов, нет потерь знания.
Другой попыткой вдохнуть новую жизнь в кумулятивистскую модель роста науки, но уже с позиции пантеоретизма, предприняли в нач. 20 в. сторонники классического конвенционализма, ссылавшиеся на правомерность т.н. холистской догмы. По их мнению, достаточно изобретательный ученый всегда будет в состоянии т.о. перестроить научную теорию или т.о. переинтерпретировать противоречащие ей результаты экспериментов, что последние окажутся ее подтверждением. Такой процесс согласования теории и экспериментов теоретически мог бы продолжаться до бесконечности, и поэтому фундаментальные теории принципиально нефальсифицируемы ни экспериментальными данными, ни отдельными изолированными гипотезами. Но это фактически означало бы, что адаптация фундаментальных теорий к результатам экспериментов не имеет никаких естественных границ, обусловленных системными законами организации и развертывания их концептуальных структур.