Этический рационализм Сократа

Сократ вел пропаганду своего этического рационализма. Разработка

идеалистической морали составляет основное ядро философских интересов и занятий Сократа. В беседах и дискуссиях Сократ обращал внимание на познание сути добродетели. Как может человек жить, если он не знает, что такое добродетель? В данном случае познание сути добродетели, познание того, что есть "нравственное", являлось для него предпосылкой нравственной жизни и достижения добродетели. Сократ отождествлял мораль со знанием. Нравственность - знание того, что есть благо и прекрасное и вместе с тем полезное для человека, что помогает ему достичь блаженства и жизненного счастья. Нравственный человек должен знать, что такое добродетель. Мораль и знание с этой точки зрения совпадают. Для того, чтобы быть добродетельным, необходимо знать добродетель как таковую, как «всеобщее», служащее основной всех частных добродетелей.

Таким образом, одним из отличительных признаков истинной философии и подлинного философа являлось по Сократу, признание единства знания и добродетели. И не только признание, но также стремление к реализации этого единства в жизни. Сообразно с этим, философия в понимании Сократа не сводилась к чисто теоретической деятельности, но включала в себя также практическую деятельность – правильный образ жизни, благие поступки. Эта позиция Сократа получила в философии определение – этический рационализм.

Современному человеку, окруженному со всех сторон благами, полученными как раз за счет исследования природы, тяжело понять врага изучения природы («космоса»). Но для Сократа все было наоборот. Он служил лучшим примером, чего может достичь человек, следующий его учению - познанию человеческого духа. Достаточно вспомнить образ жизни Сократа, нравственные и политические коллизии в его судьбе, его мудрость,

воинскую доблесть и мужество, трагический финал. Слава, которой Сократ удостоился еще при жизни, легко переживала целые эпохи и, не померкнув, сквозь толщу двух с половиной тысячелетий дошла до наших дней.

2.2. «Сократовский» метод

Миссия Сократа заключалась в постижении смысла тайного дельфийского изречения посредством бесед. Ранее уже отмечалось, что диалог представлял для Сократа совместный поиск истины. Каждый из его участников выступал как равный. (Сам философ не был учителем в обычным смысле этого слова, передающим ученику определенный сумму знаний.) В собеседовании присутствовали два лица, для которых истина и знания не были даны в готовом виде, а представляли собой проблему и предлагали поиск. Это значило, что истина раскрывалась в сознании обоих участников диалога. Поэтому Сократ в отличие от софистов не выдавал себя за «учителя мудрости», которому все известно и который берется всему обучить.

В знаменитых словах «Я знаю, что я ничего не знаю» – весь Сократ, вся «формула» его философии, весь пафос его поиска истины. Он был уверен, что незнание, точнее, знание о своем незнании, в конечном счете, обернется знанием. Иначе говоря, незнание является предпосылкой знания, оно стимулирует поиск, заставляет поразмыслить и поискать. С этой точки зрения у человека, не сомневающегося в истинности своих знаний и воображающего себя весьма сведущим во всем, нет больше потребности в поиске, в том, что бы думать и мыслить. Сомнение («я знаю, что ничего не знаю») должно было, по учению Сократа, привести к самопознанию («познай самого себя»). Только таким индивидуалистическим путем, учил он, можно прийти к пониманию справедливости, права, закона, благочестия, добра и зла. Единственное, на что он претендовал, - обучение искусству ведения диалога, при котором собеседник, отвечая на заданные вопросы, высказывал свои суждения, обнаруживая свои знания или, напротив, свое неведение. Тем самим искусство диалога становилось «обличением» собеседника, которое имело целью ориентировать его на самопознание. Поэтому умение задавать вопросы Сократ рассматривал как средство, с помощью которого он содействует «рождению» истины в голове собеседника. Это диалектическое искусство он сравнивал с повивальным искусством своей матери Фенареты и в шутку называл «майевтикой».

Греческие философы вкладывали разное содержание в слово «диалектика» или «диалектическое искусство», тем не менее, оно мыслилось в единстве с диалогом и большей частью означало искусство ведения диалога, искусство спора и аргументации. У софистов «диалектика» стала техникой словесной эквилибристики, средством доказательства. Их главной целью было заставить отвечающего противоречить самому себе. В противоположность этому Сократ видел главный критерий, отличающий диалектику, в нахождении истины.

Индукция и ее аналогия

«Индукция» Сократа—это то же, что и его «определение», с той лишь разницей, что индукция устанавливает общее в частных добродетелях, путем их анализа и сравнения, а определение, решая ту же задачу, разделяет, кроме того, понятия на роды и виды, выясняет их соотношения. Индукцией как методом восхождения от единичных примеров к общим определениям Сократ пользовался часто, причем настолько часто, что некоторые из его современников видели в этом забаву, считая примеры, к которым он обращался, недостойными внимания философа, чрезмерно банальными и не относящимися к существу дела. Так, Калликл в диалоге Платона «Горгий» с ноткой досады говорит Сократу: «Клянусь богами, без умолку, без передышки ты толкуешь о поварах и лекарях, о башмачниках и сукновалах—как, будто про них идет у нас беседа!» Аналогичное о Сократе рассказывает и Ксенофонт («Воспоминания»).

Сократ широко использовал «индуктивные доводы» на всех этапах диалога, привлекая множество случаев и обстоятельств, с намерением придать обсуждаемому вопросу ясный и точный характер. Показательными в этом отношении является ранее приводимый нами отрывок о справедливости из «Воспоминаний» Ксенофонта. Мы видели, что Сократ постоянно исправляет своего собеседника, критикует его определения, показывая, что приводимые примеры справедливости являются недостаточными для определения соответствующего понятия. Сократ направлял собеседника на поиск этического общего, заставляя его изменять свое мнение и уточнять определения. При этом обращает на себя внимание техника ведения беседы, виртуозно отработанная Сократом, который то и дело ловит собеседника на противоречиях, а также тщательно продуманный набор примеров, позволяющий выявлять моменты сходства в одних случаях и черты различия в других. Сократовская индукция и есть определение добродетелей путем установления в единичных и частных поступках сходств и различий.

Аналогия в индукции

Умелый отбор черт сходства и различия в разнообразном множестве конкретных случаев позволял Сократу в индуктивных построениях искусно использовать в качестве аргумента аналогию. Так, в платоновском «Евтидеме» Сократ приводит ряд примеров, из которых следует, что знания и навыки, приобретенные моряком, врачом, воином или плотником, являются предпосылками успешной деятельности в соответствующей профессии (моряка, врача и т, д.). Вместе с тем, исходя из того что знания позволяют человеку выбрать правильный образ поведения — правильное использование своих материальных средств, интеллектуальных способностей и физических сил, наклонностей и свойств характера, Сократ проводит параллель между успехом в профессиональной деятельности и удачей (счастьем) в моральном поведении. Иначе говоря, в знании Сократ нашел то общее, то сходное, что объединяет два типа деятельности. Это и позволило ему сделать заключение, что «знание есть добро, а невежество — зло» («Евтидем»). То, что всякая аналогия рискованна, было известно Сократу. Более того, он был одним из первых, кто указал об этом. Если в только что рассмотренном отрывке из «Евтидема» Сократ приравнивал успех в профессиональной деятельности к удаче (счастью) в моральном поведении, то в диалоге «Гиппий Меньший» он признает различия между этими типами деятельности и считает невозможным проведение между ними полной аналогии. Прибегая, как и всегда, к разнообразным примерам и допущениям, он показывает, что если, скажем, иметь в виду бегуна, то плохой бегун не обязательно тот, кто проигрывает состязание. Ведь хороший бегун может намеренно проиграть состязание. Стало быть, плохой бегун тот, кто, желая выиграть, проигрывает невольно. Соответственно с этим хороший бегун тот, кто в состоянии выиграть, но проигрывает добровольно.

Но если хорошим бегуном является тот, кто поступает плохо, т. е. проигрывает умышленно, то спрашивается, что мешает нам распространить установленную связь между хорошими качествами и возможностью поступать дурно на область этического поведения и прийти к следующему общему выводу: «А не лучше ли намеренно совершать зло и поступать неправильно, чем делать это невольно?». Получается, что человек, умышленно совершивший зло, в моральном отношении лучше того, кто сделал это помимо своей воли и желания. Неприемлемость этого следствия для Сократа очевидна, хотя он и не говорит об этом ' прямо в заключительной части диалога. Очевидна для него и неправомерность полного приравнивания этического поведения к иным типам деятельности.

Итак, прибегая к аналогиям, сравнениям и сопоставлениям, Сократ соблюдал значительную осторожность, оставался предусмотрительным: выделяя черты сходства в рассматриваемых явлениях, он не забывал о чертах различия между ними. Кроме того, Сократ сочетал индукцию с дедукцией: от найденного с помощью индукции общего положения он переходил к частным случаям, не входившим в индукцию. Это давало ему возможность проверять истинность общих положений, корректировать и уточнять полученные выводы и определения.

Заключение

Сократ не только один из величайших философов истории, но и человек, заметно опередивший своё время. Еще в юности он заметно выделялся из общей толпы умением не обращать внимания на внешние невзгоды и лишения, человеком, который мог упиваться духовным миром. Конечно, это отнюдь не значит, что он мог ни есть и ни пить, но он настолько проник в глубины человеческого и собственного познания, что это позволяло ему отчасти не обращать внимания на внешние лишения.

Можно согласиться со многими суждениями и афоризмами Сократа, такими как «Мудрость-знание, как преодолеть страсти», так как истинно мудрого человека не могут обуревать страсти внешнего мира, или «Храбр тот, кто знает как вести себя в опасности и так поступает», ведь даже самый последний трус знает, что во время опасности надо спасать, прежде всего, своих близких, а не себя, но это совсем не значит, что он сделает именно так! Сократ познавал то, что уже вроде бы было давно познано и принято за абсолютную истину, определено, например, как абсолютное добро или абсолютное зло. Как сказали бы сегодняшние обществоведы, он был приверженцем относительного познания.

Я не думаю, что такой человек как Сократ был бы бесполезен сегодня, но если в те далекие времена он был гением, эдаким первопроходцем, то на сегодняшний день это хоть и актуально, но всё-таки не настолько. Слова Сократа - учебник жизни и человеческого самопознания, где всё самое важное вроде и лежит на поверхности, но не так легко досягаемо, как рыбка в пруду: видишь её, но без специальных навыков не поймать.

Его афоризм «Я знаю, что ничего не знаю» понимаем как осознание им невозможности абсолютного знания, как человеческого познания. Что человек не может знать всё, может лишь природа, которую Сократ отрицал как объект познания, говоря, что в толпе афинян можно познать большее. А если говорить об общественном познании и самопознании, то абсолютного знания не существовало и существовать никогда не сможет, так как человеческое мировоззрение и сопоставление себя этому миру всё время меняется, то есть изменяется мир вокруг человека и, что понятно, меняется и сам человек! Этим афоризм Сократа схож с афоризмом царя Соломона «И это пройдет», говорящий, что ничто в этом мире не вечно.

Пройдет и жизнь - «незначительное обстоятельство», придет смерть-«сон без сновидений», но навсегда останется то, что Сократ называл «нечто удивительное», а именно капельки истины, всплески высшей правды, из которых он пытался воссоздать то самое, что называется человеческая душа, что позволяет нам анализировать себя и окружающих.

Он остался при своих суждениях и выводах до самого конца, не предав их, и с гордо поднятой головой встретил тот приговор, который ему вынес тот народ, которого он пытался познать на протяжении всей жизни, и который, фактически, и был смыслом его жизни. Если бы он сбежал, как уговаривали его друзья и последователи, то, возможно, он бы и не был для нас тем, кем он является сейчас, он бы предал свои принципы, опроверг свое суждение, что жизнь-это лишь незначительное обстоятельство, которой не стоит сильно дорожить и ставить выше всего, а смерть- сон без сновидений, который принесет покой и умиротворение.

Сократ был единственным в своем роде, одним на несколько тысяч лет, тем, кого Бог посылает на землю единожды с определенной миссией, которую тому надлежит исполнить, и лишь тогда он уходит из человеческого мира. Он выше тех, кому нужны сподвижники и последователи, кому нужна слава, кому нужно обязательное признание своих талантов и возможностей, кто ищет учеников, чтобы передать свои суждения следующему поколения, дабы удовлетворить собственное тщеславие. В этом он совсем не нуждался.

Список использованной литературы

1. Горбачев В.Г. Основы философии. – М.: Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС, 2002. – 352с.

2. Гросс Рональд. Путь Сократа. – М.: Попурри, 2004. – 267с.

3. Кесседи Ф.Х. Сократ. – М., 1988. –220с.

4. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Софист, Сократ, Платон. М., 1969. – 323с.

5. Суриков И.Е. Сократ. – М .: Молодая гвардия, 2011. – 365с.