Глава 10. Гумбольдт. Языковое сознание

Можно сказать, что на Гегеле заканчивается время классических евро­пейских философов. Однако он был не последним классиком, заложившим основания для последующей мысли. Безусловно, такими можно считать и Маркса с Энгельсом, и Огюста Конта, творца позитивизма, и некоторых других.

Глава 10. Гумбольдт. Языковое сознание

Вильгельм фон Гумбольдт(1767—1835), безусловно, является одним из таких классиков, хотя и не был философом в чистом виде. Он занимался языком и философией человеческой культуры. И после него стало обще­употребительным понятие, которое правило всей западной философией в XX веке, — языковое сознание.Вот на нем я, пожалуй, и завершу рассказ о классической европейской философии.

Как пишет о Гумбольдте знающий русский исследователь языкового сознания А. Портнов, рассказав о его предшественниках:

«Следующим шагом на этом пути была философия языка В. фон Гумбольд­та. Здесь мы видим гораздо более зрелые суждения по интересующему нас воп­росу. По сравнению с Гумбольдтом философия языка и семиотика XVII—XVIII века кажется наивной, ведь он ставит такие вопросы, которые и по сей день не получили адекватного разрешения» (Портнов, Сознание. Язык. Смысл, с. 71).

Возможно, и само понятие «языкового сознания» оказалось именно та­ким неразрешенным вопросом для Философии. Портнов очень чуткий ис­следователь, к тому же от работы к работе пытающийся понять, что видят под «языковым сознанием» другие философы. Поэтому, когда он высказы­вается, за его высказываниями ощущается культура, общая для всей совре­менной философии языка, его понимание — это понимание всего философ-ско-языковедческого сообщества.

В работе, посвященной парадигмам исследования языка и сознания, Портнов дает простые и четкие определения того, как Гумбольдт понимал языковое сознание. Их оказывается два. Первое:

«Более подробно разработана Гумбольдтом идея языкового сознания.К этому понятию он обращается неоднократно. Оно рассматривается в нескольких отношениях.

Прежде всего, как способность сознания в определенной степени рефлек­тировать при речеобразовании над адекватностью претворения мысли в слово.

В этом случае акцент делается на индивидуальном в языковом сознании» (Портнов, Язык и сознание, с. 41). Чуть дальше он уточняет:

«Таким образом, языковое сознание в этом смысле— это осознание воз­можностей языка в их устойчивости и соотнесение их с собственным твор­ческим мышлением» (Там же, с. 42).

И второе определение:

«Языковое сознание понимается Гумбольдтом также и в ином смысле: какспособность рефлексии языкового коллектива над путями оформления неязы­кового материала в языке...

...языковое сознание проходит в своем развитии определенные стадии, сущ­ностью которых является та или иная степень выраженности способности к созданию новых форм» (Там же, с. 43).

Если я читаю Гумбольдта и Портнова затем, чтобы понять, что такое язык и как он работает, — все хорошо, все кажется не только приемлемым,

Основное— Море сознания— Слои философии— Слой 4

но и очень четким. Но я читаю, чтобы понять, что такое сознание. И я вижу, что о сознании как таковом в данном случае они как философы в действи­тельности не задумывались и используют это слово как знак, а не как поня­тие. Вчитайтесь еще раз в первое определение Портнова; повторяю, оно дей­ствительно соответствует и всей философии языка, и тому, что пишет Гумбольдт.

Идея языкового сознания — это способность сознания в определенной сте­пени рефлектировать при речеобразовании над адекватностью претворения мысли в слово. Языковое сознание в этом смысле — это осознание возможно­стей языка.

Слово «идея», использованное Портновым, могло бы внести некото­рую понятийную путаницу, поскольку добавляет сложность предмету иссле­дования. Но уточнение, где слово «идея» опущено, показывает, что оно не имеет самостоятельного значения в этом определении. Речь идет не об «идее языкового сознания», а собственно о «языковом сознании». Оно и определя­ется. Да и в последующих рассуждениях понятие «идеи» больше не встречает­ся, поэтому я считаю, что это определение понятия «языковое сознание».

Итак, языковое сознание рассматривается Гумбольдтом «как способ­ность сознания». В сущности, второе определение совпадает с этим.