Интерпретируем ли текст фрактальной логики или это знаковый гротеск –миф?

Итак, на данный момент исследования стало ясно, что существование некоего квази алгебраического формализма однозначности, предоставляет видимость разъяснения того обстоятельства, что вхождение фрактала в логику, в виде фрактального распределения выделенных логических значений, может затрагивать не только синтактику, но и дедуктику в построении языка формализованного исчисления парадоксов. И главное предоставляет возможность построить некий язык и синтактику исчисления логических парадоксов. Но возможно это логически или нет, все еще остается открытым вопросом. То есть каков характер этой видимости не ясно. Как вопросом остается, в какой логике или логической системе – это возможно.

Впрочем, одно затруднение прямо теперь может найти свое гипотетическое разрешение.

Любое высказывание на естественном языке может быть предметом анализа фрактальной логики, как и в случае логики высказываний, что не парадоксальна. Не только деревянное железо, или я лгу. Для этого нужно сделать то допущение, что всякое высказывание, имеет по крайней мере два смысла, «прямой» и «переносный»[141]. И сделать его на основании того простого факта, что омонимии и синонимии в естественном языке – это обычная вещь. Это довольно легко понять из-за сочленения индивидных имен и общих понятий. Это сочленение и может быть основой утверждения, что всякое высказывание естественного языка афористично. Просто потому, что включает имена и общие понятия разной степени этой общности. Возьмем простой пример. Пусть атомарным высказыванием будет предложение: «Этот стол зеленый». Словосочетание «этот стол», в этом предложении, является риторической фигурой, так как соединяет сингулярность этости и ее возможную «бытийственность» сопротивления и поддержки, с общим, но эмпирическим понятием – «призраком» «стол», что еще и зеленый.[142] Но в темноте это можно не разглядеть и если стол покрыт белой скатертью, то принять его за привидение, в случае веры в существование таких существ. Или, иначе говоря, любое высказывание или суждение, как его часть, есть синтез. И если различают, например, аналитические и синтетические суждения, то, очевидно, само это различие покоиться на общности синтеза для любых суждений. И таким образом, различие буквального и переносного смыслов, иносказания, в отношении классификации суждений, может быть проявлено. И потому, если договориться, что значения истины и лжи, это некие равнообъемные эквиваленты «буквального» и «переносного» смыслов любого высказывания. То вопрос будет состоять в том, каким образом от этого любого данного афористичного высказывания принимать эти значения истинности. В какой последовательности, в каком масштабе и т.д. Как это будет зависеть от сложности или простоты этого высказывания. Структуры его строения и строения входящих в это высказывание понятий, связей между ними и т.д. И таким образом, проблема, кажется, может быть легко решена. Но каковы могут быть операционные алгоритмы этого возможного построения, что будут переводить любое высказывание на естественном языке в символизм и формализм исчисления парадоксальных высказываний в математической логике исчисления этих высказываний. Это во многом остается не проясненным. Просто потому, что это во многом технологически не ясно в виду перевода в исчислении высказываний. И традиционно все дело отдается остроумию и способности производить формализованные высказывания. Просто потому, что стандартно логика высказываний, как раз, отвлекается от строения или структуры высказывания. Это не логика предикатов. И быть может, как раз, именно к логике предикатов стоит присмотреться, как к возможной особенности возможной фрактальной логики. Просто потому что кванторы всеобщности и существования как раз могут быть формальными признаками для различия, что необходимо только перевести в некую вероятностную систему исчисления, с тем чтобы составлять необходимые агрегаты. Тем не менее, в первом приближении и, теперь, удалось нечто прояснить. Так как, речь идет о логических парадоксах, и более того, о формально логических парадоксах, то редукция всей сложности афористического письма к соотношению всего двух значений буквального и переносного, может быть вполне оправдана. Более того, кажется, что эта редукция не соответствует, как раз, логическим правилам или принятым делениям, значения и смысла. Так как, и буквальный, и переносный смысл, могут быть, как истинными, так и ложными. Или во всяком случае претендовать на это. Но именно это обстоятельство и устанавливается в полной записи правила использования или применения косой слеши. Четыре выделенных логических значения, присутствуют в полной записи. Два слева, два справа от косой слеши. И таким образом это формализованная запись того положения дел, что в логическом парадоксе и буквальный, и переносный смысл, могут быть как истинными, так и ложными попеременно на одном временном интервале. Только при условии непрерывной смены, что переходит через предел косой слеши. Или при условии ее колебания. Что во многом соответствует поведению значений при афористическом письме. Любое афористическое письмо, как известно, в той или иной степени, которую, степень, и хотелось бы знать, приостанавливает референцию, отсылку к реальности и надо сказать объективной реальности, и в особенности это характеризует поэтическое, афористическое письмо. В определенном отношение можно сказать, что формальная количественная мера афористичности высказывания есть формальная количественная мера отсылки к объективной реальности этого высказывания, то есть, не его истинности и ложности, относительно этой реальности и исходя из соответствующей теории истины, как соответствия смысла высказывания объективно реальному положению дел, но вообще говоря связи по направлению к объективной реальности, которая в свою очередь может быть как истинной, так и ложной. Впрочем, семантика отрицания не единственная минимальная семантика, что эквивалентна минимальному синтаксису что накладывается на описание состояния. И вообще говоря здесь могут быть самые различные комбинации. Но именно подобная количественная оценка является горизонтом фрактальной логики.

Афористическое письмо в противопоставлении описанию и протоколу, все время колеблется и, вообще говоря, ничего не утверждает о внешнем мире. То есть, не является протоколом или описанием внешнего мира в физикалистском смысле, по преимуществу. «Я лгу» истинно только, когда «Я лгу» ложно, и, напротив. Другое дело, что в формально логическом отношении высказывания остаются строго тождественными по материи. Тогда как, в афористическом письме, вообще говоря, отличное не исключено. И теперь может быть «Я лгу», теперь, «Я говорю неправду», «Я всегда лгу», и т.д., что, вообще говоря, высказывания различные.

Очевидно, что, здесь, будет трудно обойтись не только без разрешающей способности образцов подобных построений языков исчислений в логике высказываний, что не парадоксальна, но и логики предикатов. Коль скоро, простое атомарное высказывание «Я лгу», может быть парадоксально. И высказывание «этот стол зеленый» афористично. В виду, как раз возможного уточнения для исключения афористичности, что логика предикатов налагает в таких случаях на подобные высказывания тонким анализом составляющих, что включены в понятия на месте субъекта и предиката в суждениях или высказываниях. Квантор существования, что в этом примере формализует слово(местоимение) «этот», как известно не эмпирическое понятие, но именно квантор. То есть, особое «число», если допускается что все понятия, это по сути числа. И нет ничего другого, с чем бы математическая логика оперировала бы в виде простого элемента. И правило вхождения канторов при переводе с естественного языка в символический, в процесс исчисления логики предикатов строго обусловлены. Таким образом, что скорее, это суждение будет переведено, как «существует такой стол, что он зеленый», «существует такой Х, что зеленый». Или в общем виде, «существует такой Х, что Р». Или, существует Х(p), $Х(p). Но потому же основанию можно сказать, что афористичность данного формализованного высказывания, предоставленного в примере, приближается к нулю.[143] И в случае если оно истинно, и в случае, если оно ложно. То есть, вот этот стол, что существует напротив смотрящего, как раз, не зеленый, а серый, или бурый. И высказывание, что мог бы произвести этот смотрящий, что «вот этот стол зеленый», было бы ложно. Подобно тому, как, вероятно, высказывание: «Этот «ты» лжет», таким же образом будет далеко от афористичности парадокса «Я лгу». Пусть бы, подобное высказывание и не соответствовало бы правилам грамматики или скорее языковой интуиции в употреблении подобных выражений. Но именно поэтому, возможно, оно не менее парадоксально, чем высказывание «Я лгу». То есть его афористичность, как раз, максимальна, как и деревянного железа.

Теперь же, можно еще раз обратиться к тексту «Фрактальная логика». Хотя бы и вся возможная чудовищность требования сохранения мифа, как он есть, но средствами математического исчисления, стала бы гораздо яснее. Карнап, как известно, требовал, если не исключить миф совсем, изгнать «всех поэтов», то, во всяком случае, сделать это в науке – физике. Просто потому, что физика, это образец науки и познания. В этом и состояла, в общем смысле, программа физикализма. С которой считались, и с какого-то момента многие из тех, кто не желал противоречить себе, в том числе и противосмысленно. Так как, более не выдвигали претензий на научную значимость, в виду принципиальной афористичности письма, его своеобразной строгости что, тем не менее, научной, в точном смысле, не является.[144] И что они исповедовали. Отчасти, это и «раскололо» интеллектуальное сообщество на физиков и лириков. Отсюда, это некоторое «формальное» противопоставление, что прозвучало в названии параграфа. Или скорее условное, просто потому, что есть различные эпистемологии науки и различные семиотики. И не все из них, исходят из подобного наличия противоположности физикалисткой программы и трансцендентализма или афористического письма, если не мифа и/или идеологии. Парадоксально, как раз, то обстоятельство, что с определенной степенью достоверности, можно сказать, Карнап и Хайдеггер, часто говорили на разных языках об одном и том же. И не было ничего в сложных афоризмах Хайдеггера, что не было бы так или иначе, формализовано, и в том, что касается, логической формы, высказано в текстах Карнапа. И напротив, нет никакой мудрости Карнапа, что не была бы известная Хайдеггеру, или не разделялась бы им, как та что может быть принята к пониманию и оразмышлению. Все же, это два разных мыслителя с различной философией. Пусть бы и очевидность этого тезиса, в виду как раз, различия в языковом употреблении, скорее, исключала бы его полагание в виду очевидности.

Таким образом, физикалисткая интерпретация, что является в основе приведением языка теории в науке физике, к математическому исчислению понятий и высказываний. Что и является идеалом, если не для любого языка, то для языка науки в любом случае. Может, очевидно, быть противоположна герментевтическому истолкованию или афористическому истолкованию феноменов языка и разговора, что, впрочем, именно, таким образом, и является не интерпретируемым физикалистским образом. Применительно к данной теме рассмотрения, это ближайшим образом, вопрос алгебры логики высказываний или предикатов, что применяется в виде возможного образца однозначного построения к построению фрактальной логики. С тем, чтобы в последующем выйти на действительную интерпретацию, по образцу построений математической логики, действительных многообразий. В данном случае на горизонт данных парадоксальных высказываний, каковы бы они ни были, в каких бы знаковых системах не встречались. И в каких бы ситуациях взаимодействия языка с реальным положением дел, им не приписывались, те или иные, значения истинности.

Короче, алгебра машины Тьюринга, коль скоро, алгоритм машины Тьюринга, это в том числе и алгебраический алгоритм, должна неким образом быть совместима с фрактальным распределением выделенных логических значений в структуре и языке теории математического исчисления парадоксальных высказываний. И каким образом, это возможно, это философский вопрос. Таким же образом, как и вопрос построения языка логического исчисления логического парадокса, каковы те правила (если не алгоритмы), по каким это совмещение может быть произведено, в построении соответствующего языка исчисления парадоксальных высказываний. Кроме того, к этому моменту могло стать ясным, что фрактальная логика имеет дело, и с парадоксальными высказываниями, и не с парадоксальными высказываниями. Что могут быть совмещены в агрегаты или синтаксические связки в различных конфигурациях. Тогда как, логика высказываний, имеет дело преимущественно с высказываниями не парадоксальными. Вернее, цель логики высказываний, исключить парадоксальность, в виду, в том числе известной алгебры высказываний, что редуцирует логические значения высказываний, всего к двум И и Л. Тогда как, фрактальная логика располагается в таком информационном измерении или пространстве информации, что подобно фракталам Мандельброта не укладывается в размерности ни одной из доселе существовавших «метрик» логического пространства информации формальной математической логики. Более того, из текста Тарасенко можно сделать вывод, что для фрактальной логики могут быть релевантны принципы дополнительности и неопределенности, в исчислении значений истинности, что свойственны квантовой физике. Или во всяком случае, что свойственны вероятностной логике. Более того описания состояния что свойственны этой логике могут быть уместны для энтропии рядов выделенных логических значений. (Впрочем как

И тем не менее, все это не делает эту возможную логику исключительно мифом, но оставляет, в том числе, и логическим исчислением. Подобно тому, как фракталы Мандельброта есть произведения математических исчислений. Доказательство чему, в том числе, компьютерные программы, по построению визуализаций этих фракталов. Вопрос, таким образом, в первом приближении может быть поставлен так, какова логическая размерность «метрики» фрактального исчисления парадокса. В какой мере, фрактальное распределение выделенных логических значений существует в порах традиционного построения математической логики и его пространства информации. Так, что не нарушает его законов, но и не нередуцируемо к этой исходной размерности. То, что законы логики могут не нарушаться при фрактальном распределении, в этом уже пришлось убедиться. Но размерность и ее возможные параметры остаются не проясненными. С другой стороны, дело в том, что сказать, нечто не нарушает законов логики содержательно, это практически ничего не сказать. Просто потому, что все что угодно не нарушает их. Коль скоро, они тождественно истинные. Во всяком случае формально. Это некая развернутая сторона положения о том, что законы логики — это тавтологии, «бессодержательны». Их содержательно невозможно нарушить просто потому, что это тавтологии, там нечего содержательно нарушать в виду ничтожности информационного слоя.[145] И потому пришлось продемонстрировать, что законы логики остаются тождественно истинными, даже если затрагивается традиционный способ построения таблицы истинности. То есть, даже в случае трансформации правил построения таблицы истинности, что предоставляют место фрактальному распределению выделенных логических значений, эти законы формально не нарушаются. Просто потому, что измененные правила построения, так или иначе, все же остаются основанными на двузначной комбинаторике. Но есть и более тонкий аспект. Как известно, из релевантной логики законы логики, все же, не настолько бессодержательны, чтобы быть совершенно пустыми. (То есть, в том числе, быть и возможно ложными, однозначно. ) В этом обстоятельстве наличия некоего содержания, в том числе, причина существования различных логических систем исчисления высказываний, в которых те или иные законы логики могут не выполняться, не становясь от этого ложными. Систем, в которых могут не выполняться, те или иные законы логики, те или иные аксиомы, те или иные «формулы вида…». Прежде всего, это касается интуиционистких программ. Впрочем, само это деление (интуиционизм, формализм, логицизм), может быть вполне предоставлено прошлому традиции, когда-то актуальных споров. Иначе говоря, фрактальное распределение, как было показано вполне может иметь место в таком горизонте логической информации, что уместен в случае более тонкого анализа релевантности или содержательности, в том числе, и логических тавтологий. И потому дальнейшее исследование вполне допустимо, и скорее даже желательно. То, что машина Тьюринга применима к построению фрактального распределения выделенных логических значений, это, таким образом, открытие, подобное тому, что никакие законы логики невозможно нарушить. Но это же, с одной стороны, может быть, крайне бедное знание, подобно тому, как крайне бедны содержанием законы логики. Что прирастает в нашем знании оттого что, мы знаем, логические фракталы не нарушают законов логики? Впрочем, машина Тьюринга это все же алгоритм. Алгоритмические построения (однозначно алгебраические), это все же часть математики, да и логики, их теорий и описаний, практик и построений. Фракталы теперь возможно логические фракталы. И потому, с другой стороны, это применение формализма машины Тьюринга, Тарасенко, в построении фрактальной логики, и продвижение, и проблема. Так как, алгебра, как раз, в выделенном смысле, и не слишком подходит к любым фракталам, в том числе, и к логическим. О чем автор, цитируя Мандельброта вероятно догадывался. И вот каким же способом, если не алгоритмом, все это может быть совместимо и независимо, и было бы здесь уместно прояснить. Коль скоро, теперь, традиционные по отношению к фрактальной логике построения языков исчислений понятий и высказываний, вполне удовлетворительным образом могут быть сведены к алгебре логики. И вообще говоря, алгебра логики, как и геометрия логики, вполне подходящие названия для математических логик. Что будучи обобщенной алгеброй, вполне подходит для этой цели. Во всяком случае, исчисление высказываний, может быть вполне уложено в алгебру высказываний. Подобно тому, как аналитическая геометрия, частично (и скорее в большей части, чем нет) включает алгебру в горизонты исчисления неограниченного умаления и увеличения. Впрочем, и здесь, удалось показать, что алгебра логики (однозначность построения) как раз, может частично удовлетворительным образом быть применима в построении фрактальной логики и по существу. Внешнее, построение фрактальной логики Тарасенко, кажется, вполне удовлетворяет, в том числе, и известным алгебраическим условиям построения исчисления. Если алгебраические условия, это в наиболее обобщенном виде условия однозначности некоего предписания, по которому выполняется построение. Логические фракталы не затрагивают, кажется, таблиц истинности в построении Тарасенко. Но вопрос остается, почему значения, о которых идет речь таким образом, это выделенные логические значения. Отчасти, он может быть обращен к любым многозначным логикам. Что за вычетом алгебры логики и ее свойства однозначности, могут считаться просто математическими построениями. Или даже целиком отходить к математике. Здесь же, как видим, примешивается еще и индуктивность, вместе с вероятностью. Своеобразная виртуозность представленного построения в книге Тарасенко, становиться, таким образом, очевидной. Это может быть красиво. Но вместе с тем и не ясным может быть алгоритм исчисления парадокса или, вернее, правила этого построения алгоритма исчисления. Подобно тому, как часто только музыкальному исполнителю известно, как он достигает подобной техники и виртуозности, изящества или артистизма в исполнении. Просто потому, что в произведении искусства труд должен быть скрыт, в том числе, и в виде оставляющих его метод частей, что соотносятся с элементами предмета. И произведение, в том числе, и исполнительского искусства, должно быть похоже на произведение природы, что разворачивается или распускается, само собой. Таковы некоторые, впрочем, достаточно неоспоримые положения эстетики Канта для определенных многообразий художественных произведений. Не то в науке. С какого-то времени, во всяком случае, без детального анализа метода нет предмета. Теория языка символической (математической) логики, это скорее метод его построения, а не сам язык. С этого Карнап и начал свое изложение символической логики и ее приложений. Не говоря уже о многочисленных учебниках по символической логике или разделал учебников по формальной логике. Начиная, по крайней мере, с И. Бродского и заканчивая последними изданиями 2010 года. Можно даже в виду чаемой равнообъемности, науки и искусства, сказать, что разница между этими способами совершения истины и состоит в том, что в одном случае есть некое сокрытие, что является необходимой составляющей произведения искусства. То есть, его способа дать возможность не погибнуть перед истиной в виду, как раз, красоты. В то время, как в другом случае, это сокрытие, во всяком случае, не необходимо. В остальном в виду развития техники, наука и искусство, вполне могут быть равнообъемны, размещаясь в пространстве техники и технологий. Компьютерная программа, что рисует на экране ПК или любого другого электронного устройства, многообразия Мандельброта, в этом отношении хороший пример. Она может рассматриваться, как математическое доказательство существования этих многообразий. Может быть математическим описанием на языке программирования высокого уровня этих многообразий. Если на этом языке написана программа, и наконец, может быть методом построения, как и его инструментом. И все это в одном тексте. То же обстоятельство, что многообразия Мандельброта могут быть красивы, и могут быть произведениями искусства, прямо и непосредственно, может быть вполне очевидно. Впрочем, очевидно, что для выполнения этого совпадения теории (исконное место науки) и произведения искусства (исконно – «техники») необходимы, весьма развитые условия доступа и развертывания техники и технологий, в виде системы машин. Короче, негативная оценка фрактала, что исходит, в том числе из возможной паранои, забывает, что напротив, может быть верен тезис, что только во фрактале и можно жить. И коль скоро это касается любых фракталов то только логический фрактал или логический парадокс – это жизнь мысли, во всяком случае иногда.

Будем записывать некие недоумения, что неизбежны в виду подобного, остающегося проблематичным изложения начал фрактальной логики, в неких промежутках в тексте автора в квадратных скобках. Если недоумение будет встречаться в центре предложения, то еще и после запятой и тире.

«Глава 2 Логические ряды и логические фракталы

2.1 Определение логического ряда. Виды рядов.

Введем точное представление о логическом ряде.

Логический ряд – одномерная упорядоченная последовательность логических значений k-значной логики, пронумерованных от 0 до бесконечности. Ряды, –

[Любые ряды или ряды выделенных логических значений? Это постоянная особенность всего изложения. Выделенные логические значения так и не называются – логическими. Но говориться просто о значениях. Что двусмысленно. Просто потому, что автор, таким образом, кажется, вообще не на что не претендует в смысле логических фракталов логических парадоксов. И при этом «косвенно» и одновременно буквально, речь идет о «истине» и «лжи». Это было заметно и при конструировании машины генерации обратной связи.]

бывают сходящиеся, в этом случае значение ряда постоянно при i®¥, периодические – значение устойчиво повторяется, и апериодические – значения, появляющиеся в произвольном порядке.

[Допустим. Далее последует определение аттрактора, чем оно отлично от характера рядов, чем аттрактор унарный, отличен от сходящегося ряда? Могут устойчиво повторятся унарные или бинарные значения.]

Аттрактор логического ряда – устойчивая на бесконечность структура значений логического ряда. Может быть: неизменное значение (аттрактор первого рода – унарный кортеж[146]), комбинация значений (аттрактор второго рода – бинарный кортеж, n-ka), апериодичность (аттрактор третьего рода).

[Двоичный код, многозначный, не периодичный, это одно и то же основание деления?]

Пусть мы задали для данной k-значной логики конечное множество аттракторов. Назовем их детерминированными аттракторами.

Законом будем называть ряд, для которого доказано наличие аттрактора из множества детерминированных аттракторов. Пример закона классической логики дан в разделе 2.3.

[Детерминированный аттрактор не был определен непосредственно в пределах этого утверждения.]

Значение высказывания, в случае двухзначной логики, может быть И или Л. В общем случае может быть любое конечное число вариантов значений.

[Это действительно возможно в многозначной логике, если речь идет об этом. Но из фразы о конечных вариантах значения не ясно, о чем идет речь, о различных обозначениях истины и лжи, то есть функций бинарного кода, или о различных логических выделенных значениях. Обозначение 1 0 не меняет двузначного кода, и т.д. Тогда как, иные выделенные логические значения могут и не быть функциями бинарного кода, и лишь их знаки в таблицах соответствуют отчасти этому коду. ]

В качестве примера логического ряда двузначной логики можно привести ряд, представленный в таблице 1.5.1. Каждый член этого ряда упорядочивается номером. Номер значения фиксируется итерацией логического ряда i. Итерация i меняется от 0 до бесконечности.

Назовем классическим рядом,– ряд составленный из высказываний классической логики, – [, –пропущена?] высказываний двухзначной логики.

[Выше речь шла о выделенных логических значениях, теперь, о высказываниях. Но здесь в определении ряда поменялось только прилагательное. Классический ряд и логический ряд могут быть одним и тем же, «классический логический ряд». Но выделенные логические значения и высказывания не одно и то же. Логика не может быть редуцирована к алгебре истинностной функции, что имеет своими аргументами логические значения атомарных высказываний и только. Почему бы не заменить знаки логических высказываний на значения аргументов истинностной функции: И и Л. Это происходит, но только при построении таблицы. Но вот с этим то построением все и темно в этом отношении в этой системе. ]

Назовем рейхенбаховским рядом ряд с тремя возможными значениями – И, Л, Н и составленный из высказываний рейхенбаховской логики высказываний, описанной выше.

Назовем начальным условием значение логического ряда при i=0.

Обозначим специальными терминами частные случаи логических рядов:

Вырожденный ряд – логический ряд, с одинаковыми значениями.

[Почему здесь ряд не назван сходящимся унарным, это было бы понятно в логическом смысле, исходя из данных определений.]

Например:

ИИИИИИИИИИ…. (2.1.1)

(Это показательный пример. То есть, любое истинное логическое высказывание или даже скажем тождественно истинное логическое высказывание генерирует подобный ряд? Просто потому, что в виду закона идемпотентности можно записать как И, так и ИИИИИИИ. Но вообще говоря, теперь, после того как энтропия рядов была или будет провозглашена, это может быть не одно и то же одни истинный момент, что хотелось бы остановить и неограниченное число таких истинных моментов, стремящееся к бесконечности. Иначе говоря, конечно, можно сказать, что только количественная разница отделяет логику от физики и математики, и никакого бесконечного различия между ними не существует, тем и оправдана речь о описаниях состояниях и даже энтропии, но так или иначе, это количественное различие может быть весьма большим и не видеть его нельзя. Затруднительно делать логику высказываний частью математической системы без того чтобы не делать саму такую систему неким расширением логики высказываний. Тогда как, легко можно формализовывать абстрактные утверждения некоей математической или логической системы с помощью логики высказываний и логики предикатов, но это разные процедуры. Расширение логик высказываний или предикатов требует введения новых постулатов или элементов в построение языка и системы логического вывода. Тогда как, формализация не требует этого. Создание гибрида, как и в биологии, создание гибрида растительного вида, не то же самое, что и формализованная обработка информации данного вида растений, например, сбор яблок. Когда же речь идет о выделенных логических значениях да еще и многозначной логики высказываний, что становиться фрактальной логикой, касательно именно этих выделенных логических значений и, таким образом, фрактального минимального синтаксиса, формул и логических связок, то вообще говоря, хотелось бы подробнее.)

Соответственно, в частных случаях, И - вырожденный ряд (ИВ) – ряд с истинными значениями, Л-вырожденный ряд (ЛВ) – ряд с ложными значениями. Вырожденный ряд – пример ряда с аттрактором первого рода.

Вырожденный ряд – пример закона на множестве детерминированных аттракторов с одним элементом – И.

Ряд лжеца – классический логический ряд (надо думать логического фрактала)с регулярно чередующимися друг за другом значениями истинности и ложности. В зависимости от начальных условий, существует два ряда лжеца:

ИЛИЛИЛИЛИЛ… (2.1.2)

ЛИЛИЛИЛИЛИ… (2.1.3)

Мы будем различать И-ряд лжеца (ИРЛ) – ряд при начальном условии И – случай (2.1.2), и Л-ряд лжеца (ЛРЛ) – ряд при начальном условии Л – (2.1.3).

В нашей терминологии ряд лжеца имеет аттрактор второго рода.

[Бинарный кортеж. Отлично. Но вот этот ряд периодический или нет, унарный? Значение масштаба не меняется «ил» или «ли».]

2.2 Процедуры генерации логических рядов с помощью обратных связей,–

[в чем формально символическое отличие метода построение строки, от алгоритма построения строки.]